Павел КАДОЧНИКОВ

Павел КАДОЧНИКОВ

Свою первую любовь Кадочников встретил в 17 лет. Это была его ровесница, с которой он «виделся» всего один раз. Но этого раза вполне хватило, чтобы девушка забеременела. Спустя девять месяцев на свет появился мальчик Костя, однако молодая мама запретила Павлу даже на пушечный выстрел приближаться к сыну. После этого Кадочников дал себе клятву быть более разборчивым в отношениях с девушками и в течение нескольких лет этот обет не нарушал. Но в начале 30-х он поступил на актерское отделение театрального техникума при Ленинградском ТЮЗе, где буквально потерял голову от своей однокурсницы – красавицы Розалии Котович (она была родом из польской семьи, переехавшей из Белостока в Петербург). Однако самой девушке Кадочников совершенно не нравился – в ее глазах он выглядел долговязым, курносым и рассеянным юношей. К тому же у нее в ту пору был официальный жених Иван – юноша куда более видный! – с которым они собирались пожениться. Но судьбе было угодно расставить все по-своему. Где-то ближе к концу обучения Розалии из студенческого комитета поступило указание подтянуть вечно отстающего в учебе Кадочникова. Той, несмотря на всю ее неприязнь к долговязому студенту, пришлось подчиниться. Все свободное время молодые люди стали проводить вместе. И вдруг Розалия сделала для себя неожиданное открытие: Кадочников очень даже хороший парень. Он читал ей стихи, рассказывал смешные истории, а когда его дед уходил на охоту, Павел просил его принести ему сосновые лапы, которые затем дарил Розалии (на цветы у бедного студента денег не было).

Однажды Кадочников из-за своей любви едва не вылетел из техникума. Кто-то из его однокурсников увидел, как он ухаживает за девушкой – подает ей пальто в гардеробе, – и Павла вызвали на студсовет, где поставили вопрос ребром: «По какому праву ты позволяешь себе такие вольности?» Кадочников ответил: «Я на ней женюсь!» Когда об этом узнала Розалия, она… согласилась. Но прежде чем расписаться, отправилась к своему бывшему жениху Ивану, чтобы предупредить его о своих намерениях. К счастью, Иван оказался юношей рассудительным: он не стал устраивать скандала и отпустил Розалию с миром. Счастливая девушка бросилась вниз по лестнице к Кадочникову и, пока бежала к нему, всю дорогу кричала: «Паша, все!» Он же истолковал этот крик по-другому: решил, что их с Розалией любовь закончилась, и едва не лишился чувств от горя. А когда недоразумение разрешилось, снова чуть не потерял сознание, но уже от другого – от радости. Короче, намучился парень в тот день…

После окончания техникума молодые супруги вместе пришли в Ленинградский Новый ТЮЗ, где получили главные роли в спектакле «Снегурочка»: Кадочников играл Леля, а Котович – Купавну. Спектакль имел фантастический успех, но еще больший успех у публики имел сам Кадочников. Именно тогда у него появились первые поклонницы, которые после каждого представления забрасывали его цветами, а когда он с женой выходил на улицу, буквально не давали им проходу. Говорят, Кадочников просто утопал в цветах поклонниц и однажды даже недовольно пробурчал: «Что они все цветы носят? Принесли бы лучше ботинки».

В начале 40-х в киношных кругах вдруг стали распространяться слухи о его якобы гомосексуальных взаимоотношениях с режиссером Сергеем Эйзенштейном. Говорили, что великий режиссер был настолько увлечен молодым актером, что даже «отказал» его от отправки на фронт. На самом деле в этих слухах не было и доли правды. И от фронта Кадочникова «отмазал» вовсе не Эйзенштейн, а руководство «Ленфильма», где он в те июльские дни 41-го снимался сразу в двух фильмах оборонного значения – в «Обороне Царицына» и «Походе Ворошилова».

Что касается Эйзенштейна, то с ним Кадочников впервые столкнулся в 1944 году, когда режиссер пригласил его сыграть роль Владимира Старицкого в фильме «Иван Грозный». После этого слухи об их любовной связи вспыхнули в киношной среде с новой силой. Масла в огонь подлило и заявление самого Эйзенштейна, дескать, он настолько пленен игрой Кадочникова, что собирается снимать актера в третьей серии картины сразу в двух ролях – в роли духовника царя Евстафия и в роли Сигизмунда. Однако желанию великого режиссера не суждено было сбыться: третья серия так и не была снята…

Между тем именно в 1944 году у Павла Кадочникова и Розалии Котович родился первенец – сын Петя. Вспоминает их внучка, Наталья Кадочникова:

«Когда в сорок четвертом году Павла Петровича пригласили в Тбилиси на съемки первого советского стереоскопического фильма «Робинзон Крузо», его беременная, почти на сносях, жена поехала с ним. Свекровь отговаривала: «Куда ты едешь? Трое суток в поезде! Чего доброго, разродишься по дороге. Оставайся дома!» Но у бабушки Розы была железная отговорка: «Если я не поеду с Павликом, мы потеряемся. Война ведь!» Вещей в дорогу брали много – съемки могли затянуться на годы. Тогда прабабушка Груша, чтобы спасти дорогой чайный сервиз, сохранившийся в блокаду, завернула чашки и блюдца в бабушкины вещи и засунула их в чемодан. Удивительно, но этот сервиз сохранился до наших дней…

Дедушка с бабушкой ехали в Тбилиси в шикарном международном вагоне. А на третьи сутки, когда они уже приближались к Кропоткину, у Розалии начались схватки. Кто-то ей сказал, что ни в коем случае нельзя рожать в этом городе: там, мол, плохие врачи. Поэтому она стала ахать на разные лады, стараясь перетерпеть адскую боль. Ехавшие в соседнем купе грузины дружно ей «подпевали»: «Вах! Вах! Вах!» Когда проезжали Кропоткин, бабушка уже попросту вцепилась зубами в подушку. Павел Петрович надел резиновые перчатки, принесенные проводницей, и приготовился лично принимать роды у жены, но тут поезд подъехал к следующей станции – Кавказской. Розу буквально бросили на носилки и понесли в роддом, благо больница была рядом с вокзалом. Женщина-санитарка посмотрела на Розалию и сразу угадала: «Будет мальчик!»

Рожала она под самый Новый год. Павел Петрович, простоявший под окнами всю ночь, слышал первый крик появившегося на свет сына. Счастливый отец дал из ружья три выстрела в воздух. Сохранившиеся после залпа гильзы родители Петечки хранили всю жизнь…

На Кавказской Павла Петровича с женой и новорожденным сыном посадили в общий вагон, следовавший в Тбилиси. Ехали в адских условиях: вокруг курили, дедушка то и дело со всеми из-за этого ругался, пеленки негде было ни высушить, ни постирать.

В то время в Грузии было еще неспокойно. Однажды глубокой ночью, когда съемочная группа возвращалась в гостиницу, в деда даже стреляли. Его спас администратор, толкнув в ближайшую подворотню. А маленького Петю однажды чуть не отравили. Ему было около трех лет, когда в Сухуми бабушка оставила мальчика около магазина. Выйдя с покупками, она увидела плачущего малыша: его чем-то угостил «добрый дядя». Когда Пете стало совсем плохо, срочно вызвали врача. Тот вернул ребенка к жизни и посоветовал родителям как можно быстрее вернуться в Ленинград…

Павел Петрович не мог надышаться на своего сына. Все свои письма заканчивал словами: «Всех целую, Петеньку особенно». Он страшно его любил! Однажды встал перед Петей на колени и сказал: «Принцесса моя дорогая!» А когда малыш страдал от пупочной грыжи, дедушка специально давал концерты, чтобы на деньги от них купить сыну необходимый пластырь. До сих пор у нас в шкафу в маленькой баночке хранится скорлупа от первого яйца, которое Петенька съел в свою первую Пасху, и крошечные плетеные лапти – его любимая игрушка…»

А вот со своим первым сыном, Костей, Кадочников долго не мог увидеться – не разрешала мама ребенка. Но стоило актеру стать знаменитым (летом 1947 года на экраны страны вышел самый звездный фильм Кадочникова – шпионский боевик «Подвиг разведчика»), женщина тут же вспомнила о нем и потребовала выплатить денежную компенсацию за все годы. Кадочников подчинился. Однако даже после этого с сыном ему видеться запрещалось. Но когда Константину исполнилось 14 лет, он плюнул на запреты матери и сам пришел к отцу. С тех пор он стал полноправным членом семьи актера и очень подружился со своим сводным братом Петей.

В конце 40-х Кадочников по праву считался одним из самых популярных актеров советского кинематографа. Чуть ли не ежедневно его буквально заваливали любовными посланиями многочисленные поклонницы. Слухи о его любовных связях (на этот раз с женщинами) приобрели фантастические масштабы. Сам он на этот счет как-то заметил: «Не поддается подсчету число знаменитых актрис, с которыми завистники клали меня в постель! Моим амурным успехам мог бы позавидовать любой восточный шейх!»

Рассказывает Наталья Кадочникова: «У деда была мощная поддержка – рядом всегда находилась бабушка. Ведь не зря говорят, что за каждым большим человеком стоит маленькая женщина. Эти слова можно отнести к моей бабушке. Не знаю, был бы Кадочников тем, кем стал, если бы не она. В быту он был совершеннейший ребенок. Бабушке надо памятник поставить за терпение на семейном фронте. Она ведь тоже была многообещающей актрисой, но отказалась от профессии ради мужа, выбрав себе роль хранительницы семейного очага. Попробовал бы кто-нибудь на него посягнуть! Многие актеры спивались ведь не оттого, что были алкоголиками в душе, а потому, что поклонники слишком часто хотели с ними выпить на брудершафт, чтобы потом хвастаться этим. Розалия Ивановна в таких случаях всегда брала огонь на себя, незаметно подливая в рюмку мужа воду вместо водки. Иногда в поезде к ним в купе заходили поклонники с бутылкой. Если Павел Петрович отказывался выпить, выдвигался серьезный аргумент: «А за Сталина?» Представляете? Но бабушка все равно говорила «нет», выгоняя непрошеных гостей. За это многие ее ненавидели, считая стервой…

Недавно я перечитала их письма. Мне кажется, такой любви на свете просто не может быть: они буквально растворялись друг в друге. Конечно, в их жизни имели место какие-то неприятные истории. Например, много нереальных, приписанных Кадочникову приключений так, для красного словца. Хотя, может быть, что-то и было, ведь актер – натура увлекающаяся. Но во всяком случае бабушка все прощала, даже то, чего не было. Павлуша всегда был при ней, он боготворил ее. Когда однажды при мне зашел разговор о том, может ли мужчина иметь любовницу, дед ответил: «Только в том случае, когда семья – это святое, и жена ни о чем не догадывается». К бабушке нередко приходили какие-то женщины и шантажировали ее, будто бы у них дети от Кадочникова. Она всегда очень спокойно реагировала: «Приводите ребенка, скоро подойдет Павел Петрович, и мы все вместе это обсудим». После таких слов они, потрясенные, уходили и больше не возвращались. Бабушка никогда не устраивала мужу истерик и сцен ревности и всегда повторяла: «Как хорошо, когда человека любят. И я его люблю. Плохого артиста разве любили бы так?» Когда они шли по улице с маленьким Петей, нередко незнакомые люди хватали ребенка и обцеловывали бедного мальчика с головы до ног только потому, что он был сыном их кумира…»

Поначалу сын Кадочникова, Петр, отказался идти по стопам своих родителей и в середине 60-х поступил в Политехнический институт. Однако потом актерские гены все же взяли в нем верх, и он перевелся в ЛГИТМиК. Со своим отцом Петр снялся в фильме «Сюда не залетали чайки» (1979), где Павел Кадочников не только играл, но и был режиссером. К сожалению, эта картина стала их единственной совместной работой. Вскоре после нее сын знаменитого актера трагически погиб.

Весной 1981 года Петр предложил отцу съездить в Прибалтику, отдохнуть на Игналинских озерах. Однако у Кадочникова-старшего в то время было много работы (снимался сразу в трех картинах), поэтому от предложения сына он отказался. И Петр отправился отдыхать со своей семьей. Вспоминает Наталья Кадочникова:

«Трагедия произошла в Прибалтике. Где бы папа ни находился, он обожал прыгать с деревьев. Например, взбирался на березу и прыгал вниз, держась за верхушку. Папа несколько раз проделывал этот рискованный трюк вместе со мной. Наклонял гибкий ствол березы, мы крепко хватались за верхушку и – резко взмывали вверх. Ощущения от полета были необыкновенные! Но на пикнике в Прибалтике папа не учел одного: сосна, в отличие от березы, имеет очень ломкий ствол. Картина его гибели до сих пор стоит передо мной: как он вскочил, как быстро взобрался на сосну… Все произошло почти мгновенно. Потом резкий звук и… все. И только его друзья и мама стояли растерянные, не понимая до конца, что произошло.

Через тридцать дней после папиной гибели Павлу Петровичу предстояло продолжать сниматься в комедии «Бешеные деньги». Не представляю, как он все это перенес?! Дедушка рассказывал потом, что ему очень сочувствовал и помогал Евгений Матвеев, с которым у него всегда были теплые отношения: «Обнимемся с Матвеевым, постоим, поплачем. Потом он скажет: «Ну что, Паша, будем работать?» Я отвечал: «Будем!» И шли играть комедию».

По городу потом долго ходили слухи, что сына Кадочникова якобы убили. Возникла такая версия еще и потому, что папа безумно боялся высоты. Бабушка с дедушкой не верили, что их сын мог совершить подобное безумство, ведь он никогда не проделывал таких трюков при них – их попросту хватил бы удар. И они постепенно убедили друг друга в том, что их послушного и тихого мальчика убили…»

Для Павла и Розалии Кадочниковых потеря единственного сына стала настоящей трагедией, и прожили они после этого недолго. Сначала из жизни ушел Павел Кадочников (в мае 88-го), чуть позже не стало и Розалии…

У Кадочниковых остались две внучки: Наталья и Юлия. Последняя вместе с матерью живет в Америке, а Наталья осталась жить на родине и продолжила семейную династию – стала актрисой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.