ГЛАВА 4. МАРИНА. ПЛАТЬЕ С СУХАРЕВКИ. ВСТРЕЧА С БРЮСОВЫМ
ГЛАВА 4. МАРИНА. ПЛАТЬЕ С СУХАРЕВКИ. ВСТРЕЧА С БРЮСОВЫМ
Ни для кого, кроме родных, так не грянула весть о смерти матери Варечки Изачик, тарусской приятельницы, Анны Ивановны Изачик, как для Марины. Она затосковала по умершей, долго болевшей, еще не старой, незнакомой ей женщине, с одной Марине свойственной силой. Эта боль пала на нее как настоящий недуг. Все отошло, все стало только помехой. Так не было с Мариной давно – с дней смерти Нади и Сережи Иловайских. Отсутствующими глазами смотрела она кругом, еще больше уединялась, еще круче сторонилась всех. О, но если бы задел ее тут кто-нибудь вопросом, насмешливым словом, – если бы посмел Андрей,
– Марина бы кинулась всей собой в драку, мертвой хваткой, без слов, в молчаливой ярости молотила бы ненавистного врага…
Взрывы гнева – это была стихия, Маринина. Другая стихия
– застенчивость. Мученье стесняться было почти не под силу: взойти в чью-то гостиную, где люди, в сеть перекрестных взглядов, под беспощадно светлым блеском ламп, меж ненавистных шелковых кресел, ширм, столов под бархатной скатертью – было почти сверх сил. Окаменев, готовая себя разорвать за то, что снова покраснела до корней волос, она шла как на казнь, с недвижимым – ни один мускул! -лицом, опустив глаза, почти прекрасная в эти минуты! А на нее, наблюдая, глядели. Ох, если б она подняла глаза! В них было бы что-то от взгляда древней Медузы. Белая раскаленность презренья! Замученность чуждостью окружающего. Стать! Моя дорогая Марина…
Весной 1909 года мы поехали с Лёрой на Сухаревку. В детстве нашем мама покупала там томики немецких стихов, очищая их затем действием формалиновой лампочки. Лессинг, Гейне, Улаид… Теперь мы ехали «посмотреть». Зрелище огромного базара с лавочками диковинного разнообразия и над ним сама мать-старина, Сухарева Петровская башня, уступчатая (красная, помнится), островерхая. Крики зазывания, вся история Москвы еще жила в этом смешении кусков роскоши и скарба! (Тут, думаю, был и Диккенс…) И вот тут Лёра выбрала мне… прелестное кремовое шелковое платьице
– легкое, как лепесток, все из оборок, – платье из сказки!
– Папе, Настаська, не говори, где купили, рассердится, запретит, – скажет, опасность заразы. А мы его дадим в чистку – и будешь в нем картинка… – сказала Лёра. – А спросит, скажу – из сундука моей мамы…
И через неделю я «блистала» – кудри, шелковые воланы
– в упоенье от новизны быть не девочкой, а мотыльком. И пришедшая в гости Анастасия Дмитриевна Модестова, дочь папиного умершего друга, сказала, любуясь, Марине: «Ваша сестра – как севрская статуэтка в этом чудесном старинном платьице… И эта весна кругом…» Мы незаметно переглянулись… «Да, оно все лежало в сундуках, – ответила Марина,
– дождалось Аси!»
Так мое первое шелковое платье в четырнадцать лет пришло в наш старинный дом с древнейшей московской толкучки, окутанное строгой тайной. А. Д. Модестову Марина и я полюбили, и она – нас. Ее несколько визитов к нам, закреплявших крепкую дружбу наших отцов, до сих пор в памяти. Тонкая, круглолицая, смуглая, черноглазая, выросшая в Италии (дочь итальянки), – она была нам привет из Нерви в весенние московские дни. Как было легко с ней, как радостно! И ей было хорошо с нами.
Пахло тополями. «Верба» с «тещиными языками» и калеными орехами! Моченые яблоки – все позади. Скоро Пасха с гиацинтами меж окорока, кулича, крашеных яиц, треугольной творожной башни.
В один весенний день я ехала на трамвае по бульварному кольцу «А», как часто, с книгой стихов. На этот раз это был сборник Брюсова. Перевертывая страницу, я подняла глаза и заметила, восхищенно, с испугом: напротив меня сидел Валерий Брюсов. Я знала его по портретам. Перебарывая
сердцебиение, я, будто глядя в книгу, а на деле – наизусть начала вполголоса (а когда шум трамвая заглушал, то и громче) читать – в воздух – его стихи:
Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида в царстве пламенного Ра,
Ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг, царица и сестра,
И клонила пирамида тень на наши вечера…
И я продолжала читать вслух.
Брюсов не мог не слышать, не узнать своих стихов. И он не смог скрыть этого. Его лицо стало встревоженным, вспыхивало – он не знал, как повести себя. Я – и жалела его, и забавлялась. Я понимала отлично, как мой вид -девочка в очках, с волосами до плеч – полнил его недоумением. Наконец он не выдержал – встал и направился к выходу. Я встала тоже. Я уже проехала свою остановку (Страстную площадь), но ему (я знала от Эллиса, он живет на Цветном бульваре) было рано выходить. Мы молча выходили вместе. Тогда я, от волнения взмахнув своей (длинной, с капюшоном) пелериной, держа на ветру широкополую шляпу, пересекла ему путь: «Кланяйтесь Эллису!» -«От кого?» Он вежливо остановился. «От Аси Цветаевой». Он поклонился, притронулся к шляпе. Кивнув, я уже шла от него. Сердце билось… Зачем я сделала это? Я не знала сама. Я, не заражаясь Марининой нелюбовью к нему, так любила стихи Брюсова! А его – своим непонятным поведением – испугала… Но Марина совсем иначе отнеслась к происшедшему. Она возмутилась не мною, а Брюсовым. Вот строки из стихов об этом Марины. Она назвала их
НЕДОУМЕНИЕ
…Ты такой неробкий,
Ты, в стихах поющий новолунье,
И дриад, и глохнущие тропки,
Испугался маленькой колдуньи?
Далее строфа про какой-то «шипящий кубок» мне не понравилась, но возражать Марине было бесполезно.
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКДанный текст является ознакомительным фрагментом.
Читайте также
Глава 7. О камчатском платье
Глава 7. О камчатском платье Материя, из которой камчадалы прежде сего носили платье и ныне по большей части носят, – оленьи, собачьи, нерпичьи и других, как морских, так и земных, зверей, и птичьи кожи, которые они без разбора в одну шубу сшивали, что еще и мне в курильских
Глава 5 Маленькое чёрное платье
Глава 5 Маленькое чёрное платье У каждого в жизни должна случиться сильная любовь. Хоть на несколько лет, на несколько часов, хоть на миг, но должна. Коко Шанель Дела Габриэль шли в гору. Она стала известной кутюрье, диктовала моду Парижу и половине мира. У неё было
Подвенечное платье
Подвенечное платье Венчаться в простом платье мне не хотелось. Все-таки венчание бывает только один раз в жизни, и я решила сделать себе и Диме сюрприз. Пошла в магазин и купила себе белое подвенечное платье за 220 долларов. Это было самое красивое и самое дорогое платье во
Глава 17 ПЛАТЬЕ АМАРАНТЫ
Глава 17 ПЛАТЬЕ АМАРАНТЫ Когда дети пошли в первый класс, перестало хватать времени. Я ещё была перфекционисткой, мне было необходимо видеть, что и дети у меня самые лучшие, и дом самый уютный, и муж самый достойный, и подруги самые верные, и любовники самые нежные. Казалось,
ГЛАВА 2. МАРИНА И САРА БЕРНАР. ПЕРЕВОДЧИК ГЕРАКЛИТА НИЛЕНДЕР. ВСТРЕЧА С АНДРЕЕМ БЕЛЫМ. ПИСЬМО МАРИНЫ. ЕГИПЕТСКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ГОЛЕНИЩЕВА. МАРИНА И ПАПА
ГЛАВА 2. МАРИНА И САРА БЕРНАР. ПЕРЕВОДЧИК ГЕРАКЛИТА НИЛЕНДЕР. ВСТРЕЧА С АНДРЕЕМ БЕЛЫМ. ПИСЬМО МАРИНЫ. ЕГИПЕТСКАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ГОЛЕНИЩЕВА. МАРИНА И ПАПА Я училась дома. По школьным предметам не помню учительницы, пожилая француженка давала мне уроки литературы: я же увлеклась
Марина Великолепная (Марина Неелова)
Марина Великолепная (Марина Неелова) Марина Неелова родилась в Ленинграде 8 января 1947 года. Ее родители были людьми творчески одаренными (отец прекрасно рисовал) и мечтали, чтобы их дочь посвятила себя искусству. Уже с четырех лет мама стала водить Марину в Кировский
Маленькое черное платье и я
Маленькое черное платье и я Мода существует не для того, чтобы удивлять публику на показах. Она для того, что бы одевать эту публику. Если созданную сегодня модель завтра не увидишь на улице — грош ей цена. Если увидишь много раз — она бесценна. В те годы, когда появилось
Глава Х МАРИНА
Глава Х МАРИНА Так барашка на вертел нижут, разводят жар. Я, как мог, обессмертил то, что не удержал. Ты, как могла, простила все, что я натворил. В общем, песня сатира вторит шелесту крыл. Иосиф Бродский. «Строфы» Описание любовных историй нашей юности могло бы составить
Знакомство с Брюсовым
Знакомство с Брюсовым Пятого декабря 901 года я встретился с Брюсовым. У меня сидел Петровский, когда я получил листок от О. М. Соловьевой: «У нас — В. Я. Брюсов: ждем вас»; позвонился, входим; и — вижу, за чайным столом — крепкий, скуластый и густобородый брюнет с большим лбом;
Отношения с Брюсовым
Отношения с Брюсовым Снова увиделись мы с Брюсовым в феврале 1905 года, когда я, забывши об Н*** и о нем, переполненный весь впечатленьями от революции, пережитой в Петербурге, от Блоков и Д. Мережковского, вновь появился в Москве; он явился как встрепанный, с молньей в глазах и
ГЛАВА 10 Мамино парадное платье
ГЛАВА 10 Мамино парадное платье Насколько мама была бдительна в отношении сохранения декорума в нашем семейном обиходе, настолько же она была индифферентна к личному декоруму. Меня даже иногда коробило оттого, до чего скромно мамочка была одета. И я думаю, так было и тогда,
Старое платье фашизма
Старое платье фашизма Несколько дней подряд смотрим военные фильмы, перемежаемые новостями. И там, и там дым, стрельба и фашисты: история повторяется, как ей и положено, в виде фарса. Из телевизионных сводок трудно понять, что на самом деле происходило во Львове[26]: то ли
Глава 5 Первая встреча – последняя встреча
Глава 5 Первая встреча – последняя встреча Вполне понятно, что написанное самим Махарши содержит главное в его учении, но не передает всей полноты его жизни. Богатство его взаимодействия с миром лучше отражено в воспоминаниях его последователей и простых посетителей.
Глава 5 Первая встреча – последняя встреча
Глава 5 Первая встреча – последняя встреча Вполне понятно, что написанное самим Махарши содержит главное в его учении, но не передает всей полноты его жизни. Богатство его взаимодействия с миром лучше отражено в воспоминаниях его последователей и простых посетителей.