Последняя весна
Последняя весна
В начале марта Оксана уезжает на практику в Ленинград, а Высоцкому надо собираться в Италию. На прощанье он снимает с шеи свой талисман с золотым Водолеем и дарит ей – она тоже Водолей. (А Марина у нас – Телец, знак властный и строгий.) После чего он вылетает в Париж (с большими таможенными неприятностями в Шереметьеве), оттуда в Венецию.
Кто из наших не мечтал побывать в сем сказочном граде! Достойный венец в судьбе русского путешественника! «Холодный ветер у лагуны, гондол безмолвные гроба…» «Размокшей каменной баранкой в воде Венеция плыла…» «Заметает ветерок соленый черных лодок узкие следы…» «Тяжелы твои, Венеция, уборы, в кипарисных рамах зеркала…» Не худо бы и Высоцкому вписать в этот могучий текст свои строки, и даже мысль зашевелилась, когда они с Мариной проплывали мимо кладбища с могилами знаменитых артистов: мол, местечко неплохое в смысле вечного покоя. Но тут же себя одернул: хватит, о смерти уже написано достаточно.
С Мариной был тяжелый диалог на темы «лекарства». Она не на шутку перепугана: просто не думала, что может дойти до такого… Да еще она об этом говорит открытым текстом – не то что русские, которым произнести слово «наркотик» – хуже чем выматериться, поэтому московское окружение Высоцкого всё выражает через намеки, недомолвки, многозначительные взгляды. Марине даны все возможные обещания исправления, излечения, приезда в Париж на полгода для серьезной литературной работы. Марина готова всё начать сначала, он – тоже, только с некоторыми разночтениями.
«Забыл повеситься – Лечу – Америку» – этот телеграфный стих любит цитировать Вознесенский. Чьи строки? Крученых, что ли? А, неважно – главное, они под настроение подходят и перекликаются со свидригайловской «Америкой», только версия более оптимистическая. Настроение у Высоцкого – хоть вешайся, а можно про всё забыть и где-нибудь в Америке засесть за письменные дела, время от времени концертируя да контактируя с кинематографическими кругами. Есть там где развернуться русскому человеку! Вот и Мишка Шемякин собирается на фиг послать Париж этот стареющий – и в молодую страну, «за Атлант!», как говорил Игорь Северянин, очень недурственный, хотя и презираемый снобами поэт.
Янклович должен расстараться. Он тут подружился с симпатичной американской аспиранткой польского происхождения Барбарой Немчик. Есть идея им расписаться и тем самым укрепить связь России с Америкой, изрядно нарушенную дуроломными советскими политиками.
А пока Высоцкого с Валерой приглашают в Ижевск – «для дачи свидетельских показаний». Тамразов уже там побывал в этом качестве, и на него судья орал как на обвиняемого. Посоветовались с одной знакомой судьей дамского пола – она говорит: не дергайтесь, по закону суд сам к вам в Москву должен приехать. Но, будем надеяться, до такого не дойдет, а там, глядишь, адвокат наш Генрих как-нибудь вытащит…
Двадцать седьмого марта получил очередное разрешение на поездку во Францию, в этот же день – вечер в Доме культуры имени Парижской коммуны. Собирался показать ребятам-каэспэшникам, организовавшим это выступление, те песни, которые никогда не пел раньше на концертах. Но не получилось: прокрутил обычную программу, на записки отвечал нервно и раздраженно. Двадцать девятого – единственный за месяц таганский спектакль – «Преступление и наказание». Телефонные разговоры с Мариной по вечерам все больше похожи на работу, на обязанность.
В апреле – дюжина концертов в Москве. Программа стабильная. Первыми идут, как правило, «Братские могилы», вторым номером – «Тот, который не стрелял». Предпоследняя песня обычно – «Лекция о международном положении», а под занавес – «Парус», реже – «Я не люблю» Где-то в середине поются «Товарищи ученые…», с которыми, кстати, любопытная история приключилась. Девятого апреля в «Литературной газете» публикуется рассказ сатирика Измайлова под названием «Синхрофазатрон». Колхозники едут в Москву в подшефный институт и за две недели чинят там этот самый синхрофазотрон. А теперь, мол, ждем атомных физиков к себе на уборку. Ребята, вам это ничего не напоминает? Вот именно. Что делают, а?
Такие вспышки ревности, впрочем, быстро гаснут, и им на смену приходит спокойное соображение: значит, можем придумывать сюжеты, лепить характеры. Есть чем писать, о ком и для кого.
В жизни всегда есть перспектива. Вот казалось, что съемка для «Кинопанорамы» – последняя. Так нет же! Предпоследняя она оказалась. Последняя будет в Ленинграде. Режиссер Вячеслав Виноградов пригласил Высоцкого сделать сюжет в телефильме «Я помню чудное мгновенье».
Что ж, хоть мгновенье еще…
Шестнадцатого апреля в малом зале Большого драматического театра на набережной Фонтанки, под кинокамеру, в присутствии тихой интеллигентной аудитории Высоцкий поет «Охоту», «Купола» и, наконец, «Коней». Эту песню он переписал от руки набело и предложил как бы в качестве премьеры. Ему в ответ: да ее вся страна знает. Ладно, раз не получается первого исполнения, будет вам последнее. Только с этой психологической установкой, в таких предлагаемых обстоятельствах сумел вытянуть. И все думал: а знаете ли вы, дорогие мои, хорошие, что вдоль обрыва-то да по-над пропастью больше нам с вами никогда… И дожить не успел, мне допеть не успеть…
«Его песенка спета»… Какое жуткое, жестокое присловье – особенно в применении к тому, для кого «песенки» – главное дело жизни! Ведь очень может быть, что в этом жанре им уже достигнут предел, за которым следует опасность самоповтора, разжижения сделанного. «Если улицы Москвы все сложить в одну, то она нас приведет прямо на Луну» – запала в память эстрадная чушь. А если песни Высоцкого все сложить в одну, то куда приведет эта глобальная «Песня обо всем»?
Каждый, кто приходит на концерт, получает от этого многослойного пирога по куску, а к любимой песне относится так, будто он ее сам сочинил. Не жалко, для того и работаем. Но есть ли хоть один человек, который, слушая Высоцкого, держит в уме, в памяти, в душе всё им сочиненное? Ведь и о книге Высоцкий мечтал – теперь уже и мечтать перестал – для чего? Чтобы читатель, помнящий песни порознь, вдруг посмотрел на их совокупность как на целое и по-новому воспринял.
Как еще выстроить эту армию, это «войско песен», если не на книжных страницах? Вот шеренга песен о войне, вот спортивный батальон, вот кавалерия, вот полк автомобильный. А между ними неожиданные переклички могут обнаружиться: у песни про зверей, допустим, такое же второе дно, что и у песни о кораблях и матросах. Почувствовал читатель, что есть такой проводок – и зажглась лампочка в сознании.
Маяковский в свое время устроил выставку «Двадцать лет работы» – двадцати-то не было, округлил малость. На выставку никто из коллег не пришел, и она стала только еще одним толчком к последнему выстрелу. У Высоцкого на носу двадцатая годовщина поэтической работы – «Татуировку» ведь в шестьдесят первом он сочинил. Книга не книга, а нужен какой-то способ всё разом охватить. И самому на себя со стороны посмотреть, и другим показать свой мир со всех боков. А то уж больно однобокие представления о Высоцком у товарищей по творческим цехам – что театральному, что литературному. Это мне у тебя нравится, а это вот не очень… Все равно что женщине сказать: левая твоя грудь мне больше нравится, чем правая. Но самые дубы и козлы – это те, кто говорит: «Ты, Володя, хорошо умеешь смешить, а вот серьезность и пафос тебе меньше удаются». Значит, они и в смешных песнях ни хрена не понимают, там же всегда серьезная начинка имеется…
Медицинское окружение Высоцкого сильно озабочено степенью интоксикации его организма: так дальше продолжаться не может. Леня Сульповар рассказал про одну спасительную процедуру. Гемосорбция. Всю кровь твою пропускают сквозь активированный уголь, и она в тебя возвращается полностью очищенная. Несколько дней – и ты другой человек, свежий и готовый к новой прекрасной жизни. Всё, уговорили!
Двадцать третьего апреля лег в Склиф. Измучили его, но ни черта не получилось. Посмотрел на себя в зеркало: лицо синего цвета. Дал расписку: он сознает, что в случае дальнейшего употребления наркотиков врачи за него никакой ответственности не несут. И поехал с Янкловичем домой. Не наркотиком единым организм отравлен – вот в чем дело.
В конце апреля выходит на свободу большой «мерседес» – наконец он отремонтирован. Можно на дачу наконец съездить с Оксаной: домик уже готов к летнему сезону. Красота! А пока надо выручать Барбару Немчик: ей сократили срок стажировки и просят освободить общежитие. Это так власти наши готовятся к Олимпиаде! Имущества у девушки набралось столько, что еле запихнули его в машину. Перевезли все это на Малую Грузинскую. Потом заезжали с Янкловичем и Барбарой на дачу, ночевали там. Кстати, смешной случай приключился. Утром Валеру будит перепуганная невеста: «Нас пришли арестовывать!» А это солдатики из одной военной части, где Высоцкий выступал, пришли помочь навести порядок на участке. Но все-таки Барбару на всякий случай пришлось отправить по туристской путевке во Фрунзе: пусть пока посмотрит на Среднюю Азию.
Первого мая в гости к Высоцкому нагрянул Олег Даль: нет на человеке лица в самом буквальном смысле слова. Когда-то Даль и Высоцкий разыгрывали дуэль в фильме по одноименной повести Чехова. Теперь между ними тоже идет своеобразная заочная дуэль: кто скорее умрет, кого раньше свалит традиционный русский недуг. Отоспался Олег, а второго мая Толя Федотов вшил ему на кухне привезенную Высоцким из Франции «эспераль».
Промежуток между вторым и девятым мая всегда дает некоторый импульс. Народ кругом шустрит по праздничной части, запасается выпивоном и закусоном, девушки переходят на летнюю форму одежды и веселят мужской глаз своим мельканием и сверканием. В общем, как сказано у классика, весна живит его… Три спектакля на Таганке – «Добрый человек», «Преступление» и «Гамлет» – возвращают к лучшему, что было.
А многое еще и может быть. Как-то почти случайно оказывается он на лекции Натана Эйдельмана в Доме архитектора. Устроился тихо в последнем ряду, сыграл роль неизвестного. Сам лектор на него разок озадаченно посмотрел и, по-видимому, подумал: вот человек, похожий на Высоцкого. А предмет был занятный – борьба за русский престол в восемнадцатом веке, во времена Елизаветы Петровны. Там многое неясно, но и того, что доподлинно известно, хватило бы на несколько романов или пьес. Черт, выскочить бы на свободу и засесть за чтение! Беда наша – чрезмерный профессионализм. Вкалываем, как бобики, выворачиваемся наизнанку, а заполнять баки свои новым топливом не успеваем. Сколько книг, привезенных из загранки, лежит у него дома в нетронутом виде! Вот ведь что еще может спасти от чувства опустошенности и исчерпанности… И это всегда под рукой, никуда от нас не уйдет!
Более 800 000 книг и аудиокниг! 📚
Получи 2 месяца Литрес Подписки в подарок и наслаждайся неограниченным чтением
ПОЛУЧИТЬ ПОДАРОКЧитайте также
ВЕСНА
ВЕСНА 1965 год… …в субботу утром отец высаживает меня из машины возле синагоги и говорит: — Ты должен пойти на службу. Мне семь лет, и оттого что я еще маленький, мне и в голову не приходит спросить: почему я должен идти на службу, а сам он не идет? Вместо этого я послушно
Письмо десятое Последняя весна в Москве
Письмо десятое Последняя весна в Москве Графический объект10 Все неожиданное и случайное всегда имеет продолжение, а я хочу Вам рассказать о двух случаях из книги моей жизни, где продолжение было вырвано и утеряно. Так же, как из книги, которую Вы читаете, был бы вырван,
ВЕСНА
ВЕСНА Что-то слепо-лукавое Есть в мятежной весне, Какая-то тяга проклятая В цепкой, совиной луне. Погода еще изменчива, Не перестает ветреть, Яркий сор, визг детей, Азиатский восток на дворе. Но похожи прохожие На запертых зимних людей, Грохочет первой грозой Ломовик по
Первое стихотворение («Весна! Чудесная весна!..»)
Первое стихотворение («Весна! Чудесная весна!..») Весна! Чудесная весна! Ах, как прекрасна ты, И юной прелести полна, И нежной красоты. Весною тянет на простор Из тесных городов, Туда, где ты, весна, ковер Соткала из цветов. Туда,
Весенний сонет («Весна близка!.. Весна, весна идет!..»)
Весенний сонет («Весна близка!.. Весна, весна идет!..») Весна близка!.. Весна, весна идет!.. Кричат грачи по сонным перелескам, И в воздухе еще немного резком Уже весны дыхание плывет. К полудню солнце на припеке жжет, Слепя глаза невыносимым блеском, И по реке, ломаясь с
ВЕСНА
ВЕСНА Генерал, кажется, принадлежал к той породе русских людей, которые испытывают какое-то невнятное раздражение с наступлением тепла, с возрождением буйной зелени, с немыслимо ранними рассветами. Все вокруг кричит, что надо жить, надо радоваться очередному неизбежному
Весна
Весна Приближался юбилей. Швейцеру восемьдесят. Нельзя сказать, что он был обойден вниманием. Готовилось вручение разных премий, предлагались разные варианты юбилейного вечера. Беда была в том, что М.А. все эти затеи воспринимал как чуждые. Не уклонялся, но и не отдавался
Весна света — весна воды
Весна света — весна воды В полку все было по-старому, вот только лейтенант Тимофеева уже уехала, теперь Игорь был в разведке самостоятельной личностью — переводчиком.Весна вовсю слепила белизной уже оседающего снега, ласкала лица первым теплом, подстерегала зеленеющими
Глава двадцать пятая Последняя военная весна
Глава двадцать пятая Последняя военная весна 1-я и 3-я роты нашего 74-го ВСО остались возле нового моста. Гусеницы танков так жестоко стирали дощатый настил, что половые толщиной в 5 сантиметров доски приходилось менять беспрерывно. Говорят, танков прошло через мост
Глава двадцать шестая Последняя военная весна
Глава двадцать шестая Последняя военная весна Сейчас не помню — до какой станции мы доехали за одни сутки. Тогда все железные дороги Польши спешно перешивались с западноевропейской колеи на советскую, на 9 см шире. Не помню — Познань мы проезжали еще в вагонах или уже на
Последняя весна Альберта
Последняя весна Альберта «Я люблю жизнь, но и смерть для меня не так страшна». Эту фразу Эйнштейн повторял снова и снова. Он произнес ее в разговоре с журналистом за неделю до кончины. Они обсуждали ее философскую сторону.— Я не боюсь умереть: это не равнодушие к жизни, это
Последняя весна в Афганистане
Последняя весна в Афганистане Всеволод Рождественский рассказывал мне при встрече в 1967 году, что Ларисе все хотелось уехать из Афганистана, но ее запросы оставались без внимания. Или был ответ: берите пример с Александры Коллонтай, она не видит родины много лет. Когда из
Глава 7 Последняя весна
Глава 7 Последняя весна Я буду играть двойников: женщин, внешне похожих друг на друга, но с совершенно разными характерами. В роли актрисы я хочу использовать свои возможности в плане пения, танца и умения играть на рояле. В образе ученой я попытаюсь найти качества
Весна
Весна шорохом оседал рыхлый, талый снег. Его запах щекотал ноздри. Снег сочился водой. По улицам — ручьи. Весенняя распутица. На Неве — разводья. У берегов — вспученный лед. Но скоро и его проест быстрина реки. А над рекой курятся завитки легкого пара, наподобие тумана. Но
Весна 1964 («Холодная парижская весна…»)
Весна 1964 («Холодная парижская весна…») Холодная парижская весна — Как день один, что длится бесконечно. Ни листика. И башня из окна Видна, торчащая остроконечно. И как тогда, в том роковом году Все решено и нет путей обратных… Мне весело. Я через мост иду, В червонном