Сорокалетие
Сорокалетие
Незадолго до круглой даты, в день старого Нового года Высоцкий получает подарок от управления культуры – ему присвоена высшая категория вокалиста-солиста со ставкой 19 рублей. А сам он в это время проводит несколько дней в Париже. Наконец воспользовался завоеванным в трудах и борьбе правом оформляться на основании заявления «произвольной формы».
Но уже двадцать первого января он выступает на Украине:
Не чопорно и не по-светски –
по-человечески меня
встречали в Северодонецке
семнадцать раз в четыре дня.
Экспромт отражает реальность с предельной точностью. А двадцать пятое он встречает в Ворошиловграде, который от рождения назывался Луганском, а в сталинское время был переименован в честь Ворошилова. Потом Хрущев вернул ему старое доброе имя, а Брежнев вторично вернул имя советское. Надо полагать, следующий правитель опять всё переделает на старый лад, так что здешний народ, чтоб не путаться, говорит: Луганск.
Место вполне подходящее для того, чтобы отметить дату – тем более что из Москвы за ними с Ваней Бортником следует группа отличных ребят – энтузиастов-собирателей, заботящихся о записи концертов и сохранении их для товарищей потомков.
В этот вечер Высоцкий трижды выходит на сцену Дома культуры имени Ленина со словами «От границы мы Землю вертели назад…». Ваня Бортник между песнями читает «Сороковые, роковые…» Самойлова и «Давайте после драки…» Слуцкого. Первые два концерта заканчиваются «Диалогом у телевизора», а последний – «Парусом». Высоцкому вручают шоколадный торт весом в восемнадцать килограммов и букет из сорока красных гвоздик. А еще – свою книгу ему дарит Владислав Титов, писатель, работавший прежде на шахте и во время аварии потерявший обе руки. Песни Высоцкого помогли ему выжить, написать повесть «Всем смертям назло». Да, люди, прошедшие через экстремальные ситуации, побывавшие на границе небытия, – это, как правило, убежденные сторонники Высоцкого. Но за их признание и любовь приходится платить постоянной враждой со стороны тех, кто привык жить в уюте и комфорте, создавая трудности другим.
Бертольд Брехт ровно в два раза старше Высоцкого. В феврале исполняется восемьдесят лет со дня его рождения. Мог бы и дожить – сколько его ровесников еще трудятся в литературе. По случаю юбилейной даты в ГДР проходит фестиваль, и Таганка играет в Берлине и Ростоке «Доброго человека из Сезуана». По некоторым сведениям, эту пьесу Брехт начал писать в тридцать восьмом году, в сорок лет. Вот такая цифирь занимательная.
Хотелось прямо из Берлина к Марине наведаться, но не дали визы. Опять какие-то козни, черт бы их побрал! Приходится, отыграв последний спектакль в Ростоке, возвращаться в Москву и уже оттуда лететь на две недели в Париж.