Ты просила об этом, Карла
Ты просила об этом, Карла
ШЕЛ 1994 ГОД. Мне исполнилось пятьдесят семь лет, а я только начинала учить свой первый настоящий урок – принятие самой себя. Почему мне понадобилось так много времени, чтобы осознать столь простую вещь? Религия моего детства, постоянно напоминавшая о грехе, наказании, вине и уничижении, скрыла эту мысль, погребла в бессознательном, где найти ее было сложнее всего. Смогли бы католические иерархи контролировать людей, не сея в их душах зерна всеобъемлющего чувства вины? Если католики не будут испытывать постоянной потребности в прощении, в одобрении своего «Отца», то им незачем будет так часто ходить в церковь, и нужна ли будет церковь как таковая? Пойдут ли они на исповедь, будут ли по-прежнему уважать тех, кто учит, что правильно, а что нет (при этом делая акцент в основном на последнем), и по-особому относиться к ним, и, что важнее всего, будут ли они отдавать деньги, чтобы вся эта машина работала?
Легко обвинять во всем религию. Но часть вины лежала и на мне: я не была готова к честности. Я слишком боялась встретиться с истиной. А что изменилось теперь, когда я начала ее видеть? Могу сказать, основываясь на собственном опыте: честность – лучший экзорцист.
Я поняла, что без честности нет подлинной духовной жизни. Все беспокойства, связанные с тем, чтобы быть хорошим в глазах Бога, других или ради собственного раздутого эго, не имеют ничего общего с духовной жизнью. Казалось, меня подняли с минного поля, которое я по ошибке принимала за дорогу, и поставили на новый, странный путь, к которому еще не привыкли мои ноги и глаза.
Прошлое очень сильно воздействовало на меня, требуя не делать того, что надо было делать. Обретенная свобода была лишь началом. Менялись глубинные модели поведения и мышления, но для того, чтобы Божья жрица любви стала просто Божьим человеком, должно было пройти еще много времени.
В ДЕНМАРКЕ мне жилось хорошо, хотя единственная работа, которой там можно был заниматься, это уборка и садоводство. Благодаря правительственной помощи за полгода я освоила офисное делопроизводство, посещая специальные курсы. На протяжении трех лет я тщетно продолжала искать работу, после чего, по закону о социальном страховании, официально стала пенсионером.
Я использовала навыки работы на компьютере, чтобы описать все, что со мной происходило. Жизнь протекала отлично: ужины с друзьями, танцы, встречи на пляже и в кафе. Я испытывала радость и блаженство оттого, что постепенно становлюсь обычным человеком, нормальным членом общества. Тогда-то и пришло время получить еще один урок. Если я полагала, что уже собрала эмоции воедино и теперь могу начинать демонстрировать окружающим новый образ самой себя, впечатляя этим друзей, то я ошибалась. То, что случилось в мой шестидесятый день рождения, подтверждает это.
Мне захотелось порадовать своих друзей спектаклем. Я написала сценарий и назвала его «Сестринский номер». По сюжету на сцену выходит монахиня (я), неся на плечах крест. Поначалу она отвергает недвусмысленное предложение похотливого священника, но постепенно превращается из «святой недотроги» и страдалицы в женщину, произносящую фривольные шутки и поющую любовные песни. Наконец, она исполняет танец под музыку из фильма «Стриптизерка», срывает с себя облачение, бросает платье в аудиторию и остается в черном кружевном лифчике и маленьких трусиках. После этого она падает в объятия священника, которому ранее отказала.
Смысл был в том, что я хотела впечатлить своих друзей, представ перед ними поистине свободной женщиной – свободной от сексуальных проблем и страха. Я хотела, чтобы они считали меня веселой, волнующей, изящной, все еще находящейся в хорошей форме. Если б только я призналась в этой внутренней цели хотя бы перед собой! Подспудным было и желание искупаться в лучах славы и признания, стать «кем-то», однако в этом я совершенно точно признаваться себе не хотела. Я собиралась поразить друзей своим новым «я». К сожалению, это было выдуманное «я», как и любая якобы новая, улучшенная личность, а потому я отдала себя на растерзание собственной внутренней цензуре.
Вечер проходил в атмосфере приятной расслабленности. Собрались примерно тридцать человек, принеся вкусную еду. Повсюду ощущалась радость общения: не стихали разговоры, тут и там слышался смех, люди обнимались, приветствуя друг друга, восторгались едой и напитками. Все происходило в прекрасно оформленном моими друзьями Марком и Реей месте высоко над заливом Уилсона. Я с удовольствием отметила, как легко себя чувствую: представление должно потрясти всех присутствующих!
И лишь когда моя подруга Клэр начала помогать мне одеваться в монашеское облачение, я ощутила приближающуюся панику. Я судорожно сглатывала и глубоко дышала, стараясь успокоиться, но все было без толку. Я помнила, что страх надо впустить (принять его!), и тогда он уймется. Однако страх не исчезал, и тогда на помощь я призвала свою старую стратегию контроля. Я ни за что не позволю себе выйти на сцену, задыхаясь от паники и умоляя друзей подождать, пока ко мне вернется хладнокровие!
Я справилась со смущением и дискомфортом, однако после своего драматического появления на сцене стала нервничать еще сильнее. Я говорила с трудом, напрягая голос так, как делала в детстве, выступая с песней перед классом, и покрывалась потом под черным облачением. Но мои друзья были благодарной аудиторией: им нравились глупые сценки и веселые импровизированные танцы.
Через некоторое время я ощутила изменения в себе, и сознательная воля здесь была ни при чем. Я просто получала удовольствие: пела, танцевала, страстно раздевалась, а после представления пыталась отдышаться, опираясь локтем на каминную полку, пока мои друзья хлопали, смеялись и свистели.
Однако на следующее утро я стала себя ругать. Я вновь столкнулась с внутренним саботажем, своим старым врагом. Когда же я избавлюсь от этого? Я вновь остро почувствовала себя запертой в темнице. Старый дьявол, смеявшийся надо мной в шаманском лесу, безусловно, был доволен. Я представляла, как он злится на меня за то, что я надеялась когда-нибудь от него избавиться. Как это было больно!
Я решила поговорить со своей подругой Джилл. Друзья могут серьезно повлиять на вашу точку зрения, и Джилл это сразу же сделала. «Почему ты просто не примешь тот факт, что у тебя есть скрытые мотивы? А твои тайные амбиции? Они у всех есть, а для духовных людей амбицией может быть желание их скрыть!»
Ее слова ошеломили меня, но и сразу успокоили. Какое облегчение! Ничего особенного не требовалось: мне просто нужно было проявить принять себя полностью, вплоть до малейшего изъяна, несмотря на все, что я считала ошибками. Как хорошо, что у меня были друзья, которые давным-давно поняли это и жили, руководствуясь простым здравым смыслом.
КОГДА ученик готов, появляется учитель. В ноябре 1998 года в наш город приехал Айзек Шапиро. Айзек – смуглый, сексуальный, большой (он любил поесть!) и удивительно простой человек – однажды осознал, кем он является как духовное существо. Находиться в его обществе – это было одно удовольствие. Он с готовностью отвечал на вопросы, и его терпение казалось бесконечным, когда он помогал другим увидеть их подлинное «я».
Сидя в аудитории в числе сотни человек, я очень хотела встать и поговорить с Айзеком. Однако страх перед публикой был так силен, что в течение нескольких дней я не могла на это решиться. Наконец, я поднялась и направилась к передним рядам.
Я села рядом с Айзеком, держа в руке микрофон. Мое сердце бешено колотилось и не собиралось успокаиваться. Глаза были прикованы к Айзеку, зрение затуманилось, я приготовилась говорить, но Айзек меня остановил.
«Скажите, что вы чувствуете?» – спросил он.
«Страх», – ответила я.
«Итак, – сказал Айзек, – это название того, что вы чувствуете. А теперь скажите, каковы ощущения вашего тела?»
Я сосредоточилась. Уровень адреналина в крови постепенно начал снижаться. «Я чувствую что-то вроде теплого свечения», – проговорила я, и в зале раздались смешки.
«И этого вы боитесь – теплого свечения!» – Айзек усмехнулся и внимательно посмотрел на меня.
Я кивнула, ни о чем в тот момент не задумываясь и действительно ощущая в теле и на щеках жар. Я собралась вернуться в зал на свое место, но Айзек остановил меня. «Вы не могли бы нам что-нибудь спеть?» – спросил он с хитрой улыбкой, давая, однако, понять, что это просьба, а не какое-то задание.
Мне вспомнилась песня, которую я пела перед классом в шесть лет, до смерти боясь, что во мне распознают скрытую греховность. Все еще находясь под воздействием адреналина, я спела «Daar bij die molen», не слишком мелодично, но с улыбкой на лице. В результате я заслужила щедрые аплодисменты. «Оставайтесь собой», – сказал Айзек, прежде чем я покинула сцену. В миг, когда он произнес эти слова, мое сознание изменилось. Я оказалась будто в глубоком сне, не думая ни о чем. Ни о чем вообще, просто пребывая в спокойном и всеобъемлющем не-бытии. Это ощущение длилось лишь долю секунды, и когда я встретила внимательный взгляд Айзека, слова его проникли глубоко в сердце. Оставайтесь собой. Я знала, что в этой фразе скрывается тайна счастья. Я сбивчиво поблагодарила Айзека, он одобрительно кивнул, и я пошла к своему креслу.
Дома я вспомнила слова Айзека, сказанные кому-то еще. Чувства лишены индивидуальности. Я с изумлением поняла, что стыд, ощущение собственной непригодности и ужас, с которыми я сжилась как со своей собственностью, совсем не мои! Скорее всего, я унаследовала эти чувства от отца и матери, в свою очередь воспринявших их от своих родителей, общества и церкви. Я не могла их контролировать в детстве и не управляла ими сейчас, будучи взрослой.
Некоторое время я размышляла над этим, возвращаясь в прошлое и испытывая знакомые болезненные ощущения, дрожа как в лихорадке и пытаясь остаться в здравом уме. Я позволила им прожить во мне пятьдесят четыре года, и они не собирались уходить просто так. Однако Айзек указал мне основную причину примирения: быть с собой, своим подлинным «я». А для этого нужно было принимать даже самые тяжелые мысли и чувства.
Все оказалось просто. Отрицание себя было способом себя потерять. Принятие себя – способом обрести.
23 ДЕКАБРЯ 1998 года, примерно через месяц после визита Айзека, я ехала на велосипеде по одной из узких улиц Денмар– ка, и меня сбил мчавшийся грузовик. Водитель не остановил машину.
Меня отвезли в больницу со сложным переломом правой руки. Дежурный хирург был раздосадован, что ему придется работать накануне Рождества. Опустив голову на руки, он ждал вместе со мной начала операции. Он поднял глаза, подошел ко мне и яростно прошипел на ухо: «Моя работа – привести вас в порядок и зашить. Как это будет выглядеть – меня не касается.
Хотите выглядеть хорошо – обращайтесь к пластическому хирургу».
Дежурный хирург кое-как залатал мне сломанную руку. Несмотря на обещание, он не вставил металлическую спицу – опору для сращивания расколотых костей, а швы и стежки оказались очень грубыми. Острый бурсит в локте не позволял мне лечь, а на отрицательную реакцию на морфий целых два дня никто не обращал внимания. Я с ума сходила от боли и беспрерывной рвоты. Закрывая глаза, я все время видела перед собой танцующие буквы «М». Их были сотни, и они не хотели пропадать. Наконец, я спросила себя, что означают эти «М»? Ответ пришел немедленно: «М» означает «маразм». Я свихнусь от боли, неправильного лечения, невозможности есть, пить и нормально спать.
На Рождество меня посетили друзья. Луис, мой хиропрактик, только взглянув на меня, сразу понял, что мне требуется. Этот прекрасный человек напомнил мне о том, что я уже знала, но позабыла из-за случившегося несчастья: прими то, что происходит, не сопротивляясь. «Дыши, Карла, дыши, – сказал он. – Осознанное дыхание перенесет твое внимание из головы в сердце».
Когда я делала вдох, то принимала происходящее, а когда выдыхала, смирялась с его тайной причиной. Я приняла все, что было мне уготовано, и растворилась в покое. «Что такое смирение?» – спрашивала я Персефону и ее друзей. Годами я размышляла, каким может быть полное смирение. И вот теперь у меня возникла настоящая возможность это понять. Дело снова было в принятии себя, в погружении в новые глубины своей личности. Буква «М» начала означать медитацию.
Вернувшись домой, я научилась принимать невероятную доброту многих своих друзей, которые приходили с едой, угощением и предложением как-то помочь мне. Я узнала новое значение буквы «М» – «магия полного смирения».
Когда получаешь столько любви, невозможно не измениться. Я стала мудрее – это еще одна «М».
ЖЕЛАЯ ускорить лечение сломанной руки, Каролина предложила, чтобы я встретилась с могущественным южно-африканским целителем, приехавшим в Перт. Я долго отказывалась, в основном потому, что он брал за свои услуги очень высокую плату, а я не могла себе позволить таких расходов. Каролина сказала, что все оплатит сама, если я решусь, и в конце концов я согласилась.
Я стояла перед Виктором и объясняла причины своего визита. Он не обратил внимания на руку и смотрел мне в глаза. Виктор был коренастым, смуглым человеком, обладавшим невероятной харизмой и бьющим через край жизнелюбием. Он сразу перешел к делу, сказав, что большую часть жизни мое духовное тело почти полностью находится вне тела физического. Он показал это на рисунке: духовное тело испытывало ужас и стремилось оторваться от тела физического, будучи связано с ним лишь пуповиной. Я слушала внимательно – это казалось мне обоснованным, несмотря на недавно обретенный внутренний покой.
Я осмотрелась, увидев большой, освещенный со всех сторон крест и изображение Девы Марии – религиозные ловушки, тенета католической религии!
Меня попросили встать перед освещенным крестом и просить о Божественной помощи. Я закрыла глаза и выполнила просьбу, готовая ко всему.
Затем Виктор велел мне лечь на большую скамью – мне помогли три женщины – и начал ритуал возвращения духа в тело. Он громко воззвал к духу и попросил меня крикнуть «Я ЗДЕСЬ!», когда почувствую сильный удар по стопам. Я всхлипнула от боли, но сделала, как мне сказали; все это время женщины молились. Внезапно он крикнул: «Во имя Господа, приказываю тебе войти!» – и снова ударил по ступням. Непроизвольно я громко вскрикнула и почувствовала, как дух вошел.
Мне помогли встать, и Виктор наблюдал, как я хожу взад– вперед. Я чувствовала себя обновленной и простой, словно ребенок. Не необычной, а совершенно обыкновенной. Возможно, впервые в жизни я поняла, что такое быть человеком, что означает полностью пребывать в настоящем. Это была тихая и легкая радость. Я испытывала спокойную уверенность и благодать, признательная Виктору за то, что он вернул мой дух обратно.
Он успешно решил проблему, о которой я даже не подозревала. В шесть лет меня напугали так, что дух едва не покинул тело, и я к этому привыкла. Как замечательно пребывать в мире полноценным существом! Дышать было легко, и на глубинном уровне я чувствовала, что отныне едина с человечеством. Это казалось невероятным.
А руку я вылечила после второй операции, обратившись к одному из лучших хирургов города.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.