Глава девятая

Глава девятая

Сталин в Петрограде — временный руководитель партии. Конфликты во Временном правительстве. Петр Пальчинский и Александр Керенский. Развал государства: петровская Россия против простонародной Руси

Сталина известие о революции застало в Ачинске (180 километров от Красноярска), куда он ранее был доставлен вместе с другими ссыльными для призыва в армию. Но по причине старой травмы левого локтевого сустава его признали негодным к службе, и он остался здесь дотягивать свой заканчивающийся срок.

По пути в Петроград поезд, в котором ехали Сталин, Матвей Муранов и Лев Каменев, делал много остановок. Ссыльных встречали митингами, «Марсельезой», речами. Сталин речей не произносил. «Люди гораздо меньшего веса снова начали оттирать его», — замечает Троцкий.

Двенадцатого марта (ст. ст.) их поезд прибыл в столицу. Ленина там еще не было. Вообще из авторитетных партийных руководителей — никого. Русское бюро ЦК состояло из молодых людей: Александра Шляпникова, Петра Залуцкого и Вячеслава Скрябина (Молотова).

Появление более опытных товарищей было воспринято ими недоброжелательно. По вопросу включения Сталина в Бюро принимается унижающая его резолюция: «Относительно Сталина было доложено, что он состоял агентом ЦК в 1912 году и поэтому являлся бы желательным в составе Бюро ЦК, но ввиду его некоторых личных черт, присущих ему, Бюро ЦК высказалось в том смысле, чтобы пригласить его с совещательным голосом».

В этом решении его ранг сознательно понижен: в 1912 году он был членом ЦК, а не агентом ЦК. Это как назвать генерал-лейтенанта простым лейтенантом.

Четвертого марта вышел первый номер возобновленной «Правды» под редакторством Молотова, второй был напечатан и разошелся в количестве 100 тысяч экземпляров.

Газета встала в оппозицию к Временному правительству, избранному почти из одних членов Прогрессивного блока, и призвала к избранию по-настоящему революционного правительства.

При этом Петроградский комитет партии считал, что Временному правительству не надо оказывать сопротивления «до тех пор, пока его действия соответствуют интересам пролетариата и широких демократических масс народа».

Тринадцатого марта в судьбе Сталина происходит значительное событие, которое стало первой ступенью в его новой карьере. Бюро изменяет первоначальное решение, Сталин становится членом ЦК и членом редколлегии «Правды». Молотов же, ссылаясь на молодость и малый опыт, выходит из редколлегии.

Скорее всего, кандидатуру Сталина как товарища по ссылке поддержал Муранов, который должен был (как и Каменев) помнить дружественное отношение Кобы во время разбора поведения Муранова, Каменева и других депутатов на партийном суде в Монастырском.

Кроме того, Сталин становится и членом президиума Бюро. 15 марта «Правда» поместила извещение, что Муранов, Сталин и Каменев назначены представителями ЦК в Исполнительном комитете Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.

За три дня Сталин вышел на главные позиции в партийной организации Петрограда. Более того, до прибытия из Швейцарии Ленина в течение трех недель он фактически руководил партией. Его деятельность отражалась в те дни на страницах «Правды».

Главный вопрос повестки — что произошло в стране, как относиться к Временному правительству и как готовить (и готовить ли) социалистическую революцию?

«Правда» в те дни печатала и статьи Каменева в поддержку войны против реакционной Германии (что противоречило позиции Ленина), и статьи Сталина об ограниченном сотрудничестве с Временным правительством. Позицию Сталина нельзя назвать левой и непримиримой по отношению к Временному правительству. Он реалист и центрист. Он считает, что Петроградский Совет ведет революционные преобразования и контролирует правительство, а оно вынуждено революционные преобразования закреплять.

Троцкий называет эту позицию Сталина «соглашательской», хотя на самом деле она реалистична.

Троцкий добавляет: «Мы имеем здесь перед собою в готовом виде схему будущей сталинской политики в Китае (1924–1927), в Испании (1934–1939), как и всех вообще злополучных „народных фронтов“»⁴⁵.

Безусловно, Троцкий по-своему прав. Сталин точно не левый, не революционер. Различие в их позициях принципиально для понимания политической судьбы каждого.

В сталинском докладе привлекает внимание еще одна вещь: знание обстановки. Если учесть, что семнадцать дней назад автор только появился в революционном городе, это впечатляет. 19 марта Александра Коллонтай принесла в редакцию «Правды» ленинскую статью «Письма издалека». Ленин выступает резко против Временного правительства, отказывая ему в любом сотрудничестве и поддержке. Он называет правительство «помещичье-капиталистическим», продолжающим «империалистическую бойню», не способное дать «ни мира, ни хлеба, ни свободы».

Конечно, Ленин преувеличивал. Хлеб в стране еще имелся, свобода тоже наблюдалась. С миром было сложнее. Но как можно выйти из войны без потерь для страны? Заключить сепаратный мир? Капитулировать? Похоже, Ленин тоже не знал ответа.

Главными союзниками пролетариата он считал «массу полупролетарского и частью мелкокрестьянского населения в России», а также «пролетариат всех воюющих и вообще всех стран».

Опираясь на этих союзников, Ленин полагал, что российский пролетариат «может пойти и пойдет… к завоеванию сначала демократической республики и полной победы крестьян над помещиками… а затем к социализму, который один даст измученным войной народам мир, хлеб и свободу».

Можно представить, как Сталин и Каменев были огорошены, получив эту статью. Они поняли, что оторванный от России партийный руководитель мыслит, мягко говоря, чересчур глобально. В действительности же у большевиков еще не было ни должной разветвленной организации, ни реальных союзников, ни вооруженной силы. Единственное, что имелось в наличии, — участие в Совете, большинство в котором принадлежало эсерам и меньшевикам.

В конце концов они рискнули принять ответственное решение: статью печатать в отредактированном виде, сократив наиболее неадекватные пассажи и выводы. Сокращения текста были равны примерно 20 процентам от всего объема, то есть весьма значительны.

Показательно, что тогда же в Германии философ Макс Вебер в газетной статье высказал те же мысли, что и Ленин: большинство русского народа требует «экспроприации всей некрестьянской земельной собственности и списания всех иностранных долгов России», чтобы не платить огромных процентов по этим долгам⁴⁶. Замысел Ленина был поистине глобальным: революционным ударом обрушить все феодальные препоны для свободного развития экономики.

Вернувшись в Россию 3 апреля, на следующий день Ленин выступил на Всероссийском совещании партийных работников и, в частности, сказал: «Россия сейчас — самая свободная страна в мире из воюющих стран. Пролетариат недостаточно сознателен и организован. Буржуазия оказалась сознательной и подготовленной. Обещать людям, что мы можем кончить войну по одному доброму желанию отдельных лиц — это политическое шарлатанство»⁴⁷.

Таким образом, в оценке текущего момента Ленин мало разошелся со Сталиным, а лозунг «Никакой поддержки Временному правительству» в условиях реального двоевластия был лишь иной формой контроля. А о контроле говорил и Сталин.

И все же 8 апреля «Правда» возразила Ленину по принципиальному вопросу: «Схема т. Ленина представляется нам неприемлемой, поскольку она исходит от признания буржуазнодемократической революции законченной и рассчитана на немедленное перерождение революции в социалистическую».

Впоследствии, в 1924 году, когда велась борьба за политическую власть в стране, Сталин признал ошибочность своей тогдашней позиции: партия «приняла политику давления Советов на Временное правительство в вопросе о мире и не решилась сразу сделать шаг вперед от старого лозунга о диктатуре пролетариата и крестьянства к новому лозунгу о власти Советов».

Он признал, что разделял тогда «эту ошибочную позицию» и отказался от нее, когда Ленин выступил с «Апрельскими тезисами». Признавшись в мнимой ошибке, Сталин легко снял раздуваемые Троцким обвинения.

Временное правительство представляло собой собрание торжествующих интеллигентов, вознесенных на вершину власти. Как предсказывал Николай II, у них не было административного опыта, чтобы управлять страной.

И что еще хуже, среди них не было единства. За Временным правительством стояла какая-никакая парламентская и земская либеральная традиция, за Петроградским Советом — заводские рабочие и революционные войска. Само правительство было компромиссом этих двух сил и ареной борьбы.

Министр иностранных дел Милюков выступал за верность союзникам и продолжение войны, министр юстиции Керенский был за пересмотр целей войны («без аннексий и контрибуций»).

Но за Керенским стоял Петроградский Совет. Это для союзников оказалось достаточным аргументом, чтобы поддержать Керенского против Милюкова.

Французский посол Палеолог тщетно пытался убедить свое правительство: «С Керенским — это верное торжество Совета, то есть разнуздание народных страстей, разрушение армии, разрыв национальных уз, конец русского государства»⁴⁸. Но Палеолога отправили в отставку.

Подчеркнем как важнейшее обстоятельство: действия Парижа велись в том же направлении, что и политика Ленина. Считая, что поддерживают «русскую демократию», союзники нанесли по правительству сильный удар. Центр тяжести стал сильно смещаться влево.

В то время в Берлине тоже не сидели сложа руки. Германский посол в Дании граф Брокдорф-Ранцау, который курировал подрывные действия против России, в послании в МИД рекомендовал содействию «широчайшего возможного хаоса в России».

Из Копенгагена в Берлин направился Гельфанд-Парвус, предложивший максимально содействовать переезду русских эмигрантов-социалистов из Швейцарии в Россию. Гельфанд утверждал, что Ленин, благодаря более сильной натуре, «отодвинет в сторону» социалистов из Временного правительства (Керенского и Чхеидзе) «и будет готов к немедленному подписанию мира».

Ленин согласился вернуться на родину через Германию, но поставил условие: вместе с ним едут и социалисты-оборонцы (меньшевики). Таким образом, он сразу показывал, что не собирается играть роль немецкого агента.

Более того, в Стокгольме на просьбу Гельфанда о встрече Ленин ответил категорическим отказом. 3 апреля, выступая на торжественной церемонии на Финляндском вокзале по случаю своего прибытия в Россию, Ленин произнес фразу, от которой немцы должны были содрогнуться. Он сказал о перерастании русской революции в мировую. Образно говоря, Ленин воспользовался немецким бензином для своей машины, чтобы довезти немцев до пропасти.

Поэтому в мемуарах германского главнокомандующего Э. Людендорфа это обстоятельство отражено с некоторым изумлением: «Отправляя Ленина в Россию, наше правительство приняло на себя и особую ответственность. В военном отношении поездка была оправданной, Россия должна была пасть. Но наше правительство должно было следить, чтобы не пали и мы»⁴⁹.

У Ленина не было никакого сожаления ни по поводу погибшей Российской империи, ни по поводу обреченной Германской.

Вы хотите «максимально возможный хаос»? Так получите его!

Объективно говоря, Ленин был неподкупен, о чем свидетельствовал даже такой его противник, как французский посол Палеолог. Немцы просчитались.

Примерно то же, что и Германия, проделали союзники: они доставили на броненосце в Россию социалиста-оборонца Г. В. Плеханова и еще сорок его сторонников. Американцы же организовали отправку в Россию Троцкого, который вскоре станет первым наркомом иностранных дел и опубликует дипломатические документы Российской империи, что позволит Штатам уже не считаться с союзниками в российских и европейских вопросах.

Очевидны финансирование и всяческая поддержка революционных перемен в России с обеих сторон. Никого не интересовало, что будет с Россией и кому она достанется. Единственное, чего от нее хотели: либо выход из военных действий, либо, наоборот, продолжение их.

Причины революции заключались не только в нежелании образованного класса жить под единоличным правлением, не только в нежелании народа воевать, но и коренились в отсутствии у большинства населения чувства собственности. Русские крестьяне в большинстве своем оставались «галерными рабами» разрушающейся, но еще живой общины. Столыпинская политика наделения их собственностью, не имея запаса необходимого исторического времени, не достигла своей главной цели: народ остался антибуржуазным, антигосударственным и анархичным, уповал на православного царя-заступника. Громадный институт Церкви, не имевший такого опыта, как европейская Реформация, не мог дать народу метода соучастия в новых (капиталистических) реалиях и был бессилен перед лицом вздыбившейся почвы, руководимой «Пугачевыми с университетским образованием».

По мысли П. Струве, «буржуазная мораль и буржуазная дисциплина» не успели обрести в России крепкую основу, на корнях которых «вырос самый социализм как культурное явление»⁵⁰.

Поэтому крестьянская революция имела мало общего с социал-демократическими тенденциями руководителей Февральской революции. Она была в своей основе антикапиталистическим бунтом. Думается, здесь надо искать истоки «пораженчества» Ленина, оседлавшего этот бунт, а также бунт всей российской армии.

Но вот что поразительно. В апреле 1917 года Сталин опубликовал статью, в которой выступал как «оборонец» и государственник! Это означало, что в отличие от вождя партии он не был столь безжалостен в отношении российской государственности. Потом Троцкий не преминул обвинить его в этом грехе.

С появлением Ленина Сталин уступает ему лидерство, не видя в этом ничего противоестественного.

Начались будни. Резкость Ленина в оценке текущего момента противоречила не только сталинской, но и положению самого Маркса о возможности пролетарской революции только после созревания объективных условий.

На заседании Петроградского комитета РСДРП из шестнадцати участников лишь двое поддержали взгляды Ленина.

Поэтому Сталин не почувствовал себя виноватым в ошибке. (На заседании Русского бюро 6 апреля он критиковал «Апрельские тезисы».) Ленин тоже не стал заострять внимания на позиции «Правды» и персонифицировать ее. Недавнее противостояние как бы развеялось само собой. «Ленин, который мог употребить самые сильные и оскорбительные выражения, когда речь шла о тех, кого он считал врагами или соперниками, мог с удивительным терпением и пониманием относиться к партийным деятелям, которых он рассматривал как возможных кандидатов на лидирующую роль в партии»⁵¹.

Ленин вернулся в Россию после долгих лет эмиграции и понимал, что здесь выросли и заняли прочные позиции те, кто уцелел в российских условиях. Сталин уже был руководителем первого уровня.

Во время организации антивоенных демонстраций на улицах столицы Сталин активно проявил себя. Восстановив свои связи, наработанные во время кампании по выборам депутатов в IV Государственную думу, он нырнул в привычную ему подпольную среду, где умел быстро найти общий язык и с рабочими, и с солдатами, и с люмпенами. Никаких протоколов и письменных материалов подобная практика не оставляет, поэтому мы пользуемся косвенными свидетельствами. Так, например, документально подтверждено, что Сталин активно занимался вопросами организации муниципальных выборов в Петрограде. Это самый нижний уровень политических выборов, и для участия в кампании требуется вести большую будничную работу и контролировать повседневные контакты на местах.

Двадцать четвертого апреля в Петрограде состоялась Всероссийская партийная конференция. Сталина избирают членом ЦК, который состоит из девяти человек. На конференции большевистской Военной организации Сталин делает доклад (после Ленина и Зиновьева), а на I Всероссийском съезде Советов — руководит съездом.

Таким образом, Сталин (после «Апрельских тезисов» Ленина и с учетом изменяющейся обстановки) становится лояльным соратником вождя. Он удерживает и даже укрепляет свои позиции. Ленин, который не дрогнул перед подавляющим большинством петроградских большевиков и оказался прав, должен был вызвать не только у Сталина чувство уважения. А ведь действительно Временное правительство было не такое уж прочное!

Сталин почувствовал мощь ленинского характера. Должно быть, он получил еще один впечатляющий урок. Организационному таланту Сталина был дан ключ к пониманию исторического процесса. Он понял, что упрощенно понимал политическую борьбу (мы — они), что она может быть гораздо многослойнее, включать одновременно несколько векторов, предлагать несколько союзов и вынуждать менять эти союзы в зависимости от обстановки.

В дальнейшем Сталин будет умело заключать союзы, побеждать и в изменившихся обстоятельствах объединяться с новыми союзниками.

Весьма существенно, как охарактеризовал Сталина Ленин, когда обосновывал выдвижение его в состав ЦК. В протоколе Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) сказано:

«Тов. Сталин (нелегально — Коба).

Ленин (за). Тов. Коба мы знаем очень много лет. Видали его в Кракове, где было наше бюро. Важна его деятельность на Кавказе. Хороший работник во всех ответственных работах.

Против нет»⁵².

На первом же пленуме ЦК Сталин был избран в состав «узкого бюро» (Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев), которое впоследствии стало именоваться Политбюро.

Здесь обращают на себя внимание два факта. Во-первых, Ленин фактически признал выдающуюся роль двух вчерашних туруханских ссыльных на новой стадии революции.

Во-вторых, если из этой четверки «узкого бюро» убрать имя Ленина, то получим тот триумвират, который после смерти вождя и возглавил партию в противовес всем другим претендентам на лидерство, включая Троцкого.

Все же в быстром выдвижении Сталина для многих скрыта некая загадка.

Вот одно из возможных объяснений. «Своим снисходительным отношением к грубым промахам Сталина — и одновременно пренебрежением к той корректной линии, которой придерживались Молотов, Шляпников и Залуцкий, — Ленин продемонстрировал, как высоко он ценил способности к политическому лидерству. Сталин доказал, что обладает такими способностями, а его грубые политические просчеты можно было легко простить, тем более что он изъявлял готовность под попечительством Ленина навсегда о них забыть. Доверив Сталину знак посвящения в признанные лидеры, Ленин тем самым показал, что умение держать власть в руках является главным качеством, которое он больше всего ценит в своих ближайших соратниках. Что же касается политики, то он вполне способен справиться с этим сам»⁵³.

Лояльный, волевой, самостоятельно мыслящий, достаточно образованный — это Сталин. Много ли было у Ленина подобных соратников?

Один из вариантов развития событий был переход власти от Временного правительства не к Советам, за что выступали большевики, а к промышленникам, то есть к организованной буржуазии.

Эту линию представлял Александр Иванович Гучков (1862–1936). Он был ярким представителем московской русской семьи купцов и промышленников, поднявшейся из глубин крестьянской жизни, подобно Морозовым, Рябушинским, Третьяковым, Прохоровым, Коноваловым. Именно эта группа активно формировала городское самоуправление, создавала новые производства, выступала за продвижение отечественного капитала на иностранные рынки. Большинство московских промышленников были старообрядцами, то есть в церковном и даже государственном отношении — оппозиционерами.[6] Образно говоря, решающий вклад в свержение православной империи внесли диссиденты-старообрядцы. Кроме того, московские промышленники, получившие по сравнению с петербургскими меньший доступ к военным заказам, были настроены к правительству более критически.

Отечественный капитал в начале века был энергичен и добивался от коронной власти «простора, устранения излишнего формализма, снятия разных рогаток с путей жизни». Это слова П. П. Рябушинского, сказанные премьер-министру В. П. Коковцову в апреле 1912 года.

Российские государственники, генералы и часть промышленников, связанных с оборонным комплексом, предлагали свои решения для укрепления порядка. Так, во время апрельского кризиса Верховный главнокомандующий генерал М. В. Алексеев после совещания с командующими всеми фронтами выдвинул на пост военного министра две кандидатуры: министра юстиции Керенского (как дань демократам) и заместителя (товарища) министра торговли и промышленности Петра Иоакимовича Пальчинского.

Пальчинский был выдающимся инженером и организатором российской промышленности. Родился в 1875 году в Вятской губернии. Окончил Петербургский горный институт. Работал в Комиссии по обследованию Донбасса под руководством выдающегося геолога Л. И. Лутугина, познакомился с Милюковым. Разработал тарифный устав железных дорог. Был инициатором разработки учебного курса экономики для инженеров. Автор книги «Введение в горную экономику». Создал описание портов Европы в четырех томах и справочник «Экспорт за границу продуктов горной и горнозаводской промышленности Юга России» также в четырех томах. Создал проекты Мариупольского товарного порта и еще восьми портов на Черном море. С началом мировой войны Пальчинский занимался всем, что содействовало развитию военной экономики, — заменой импортных товаров отечественными, подготовкой специалистов. Вошел в состав Центрального ВПК, где стал заместителем председателя механического отдела и куратором местных организаций ВПК. Всего на предприятиях ВПК до декабря 1917 года было выполнено 70 процентов заказов по артиллерийскому ведомству. Пальчинский входил в состав Особого совещания для обсуждения и объединения мероприятий по обороне государства (ОСОГ), где проводил свою линию на поддержку отечественного производства.

Важно отметить еще одно обстоятельство: во время войны Пальчинский вступил в одну из масонских лож, в которых состояли многие депутаты Думы, а также члены Прогрессивного блока, партийные деятели, в том числе и будущий председатель Петроградского Совета депутатов Н. С. Чхеидзе.

Хотя Пальчинский числился в ложе недолго, политически активная часть масонов, которая после Февраля сильно влияла на все кадровые назначения, хорошо его знала. Заметим, что ряд влиятельных деятелей того периода, М. В. Родзянко, Г. Е. Львов, П. Н. Милюков, Н. И. Астров, М. В. Челноков, были настроены враждебно к масонскому ордену⁵⁴.

Война требовала мобилизации и постоянного контроля за частным бизнесом, который в силу своей природы стремился прежде всего к увеличению собственной прибыли даже в ущерб задачам общей борьбы. В этот период авторитет Пальчинского поднялся на недосягаемый уровень. Казалось, он знает все, что происходит в военной экономике, и от него не ускользнет никакая попытка нажиться на казенных подрядах.

В России укреплялся государственный капитализм, ставший потом основой советской экономики. В известном смысле Пальчинский был зачинателем российской плановой экономики. Он был автором идеи создания плана экономического возрождения страны.

Интересы правительства и владельцев монополий вошли в настоящий конфликт. 1 января 1916 года был принят закон о секвестре. Министерство торговли и промышленности получило право надзора за торговлей металлами.

В этой связи некоторые историки и экономисты, анализируя состояние российской экономики в начале XX века, отмечают, что ее концентрация и государственное регулирование как будто специально готовили «условия развития той социальной и экономической формы устройства общества, которая была реализована в русской модели социализма». Во всяком случае бесспорна связь между модернизацией Витте — Столыпина, «особыми совещаниями» Пальчинского, индустриализацией Сталина.

Как ни странно это звучит сегодня, укрепление госкапитализма формировало в обществе еще один фронт оппозиции коронной власти, индустриализация потребовала более организованного государственного управления. И не случайно, что в конце 1916 года Пальчинский получает предложение от военных войти в число участников военного переворота.

До сих пор никто не задавался вопросом, как действует механизм революций и как организация управляет народной стихией. Вожди — это все-таки не менеджеры революционных событий, а Пальчинского можно назвать менеджером Февральской революции.

Двадцать седьмого февраля, когда восстали запасные роты, в Таврическом дворце по соседству с Думой обосновался Временный исполком Совета рабочих и солдатских депутатов.

Рядом же в Таврическом заседала Военная комиссия Временного комитета Государственной думы — А. И. Гучков, П. И. Пальчинский, генерал H. M. Потапов и генерал П. А. Половцев, командующий войсками Петроградского военного округа.

Пальчинский — заместитель председателя. Он организует все. Собирает 60 автомобилей с водителями. (В числе водителей — рядовой Владимир Маяковский, поэт, «горлан революции».) Поставил караулы вокруг электростанций и военных предприятий. Разослал депутатов Думы на заводы для разъяснения ситуации и предотвращения погромов. Организовал питание революционных солдат, что привязало их к Таврическому дворцу Контролировал вход людей в Таврический дворец, выписывал пропуска, выдавал разрешения офицерам на ношение оружия.

В ночь на 27 февраля направил вооруженные отряды занять телефонную станцию, телеграф, почту, вокзалы, Государственный банк, экспедиции, Генеральный штаб.

Первого марта установил в Таврическом дворце радиостанцию. Отдал распоряжение задержать царский поезд. Только 2 марта Временное правительство отдало официальный приказ занять все эти объекты, подтвердив правильность решений Пальчинского.

С первого часа формирования Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов Пальчинский в его составе. 22 марта он назначается товарищем министра торговли и промышленности, товарищем председателя ОСОГ с предоставлением ему прав председателя этого совещания в отношении вопросов, касающихся металлов и топлива.

Пальчинский писал: «После Февральской революции вся работа на оборону оказалась сосредоточенной в моих руках»⁵⁵.

Он успел создать Государственное экономическое совещание, прообраз будущего советского Госплана, и вытеснил (или почти вытеснил) посредников-спекулянтов из топливного, металлического рынков. Показательно, что многие промышленники выступали против государственного регулирования.

Кроме того, позиция Пальчинского по продовольственному вопросу тоже устраивала далеко не всех. Он выступал за отмену ограничений на крестьянскую торговлю хлебом, а правительство, наоборот, видело в зарегулированности хлебной торговли выход из кризиса. На деле же получалось, что функционировал «черный рынок», вздувавший цены.

Но главное — стать военным министром и возглавить правительство ему не дали. Он был неудобен для крупного капитала. Он проиграл вместе со всей промышленно-финансовой элитой, затеявшей Февральскую революцию и оказавшейся неспособной к государственному строительству из-за непонимания природы российского общества. Но не эмигрировал, остался в России, принимал активное участие в организации Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), создании плана электрификации страны (ГОЭЛРО), проектировании Днепрогэса, организации топливной промышленности. Был расстрелян 22 мая 1929 года по приговору коллегии ОГПУ как контрреволюционер.

Экономическая обстановка в России к лету 1917 года созрела для появления на сцене «сильной руки». Эту роль взялся сыграть Керенский, по иронии судьбы, сын директора симбирской гимназии, которую окончил Ленин. В 1909 году защищал на судебном процессе большевиков, участников экспроприации на Урале, выступал в защиту Бейлиса на процессе по обвинению последнего в ритуальном убийстве. Он был известным адвокатом, депутатом Думы, председателем фракции трудовиков-социалистов, заместителем председателя Исполкома Петроградского Совета. С 1915 года он являлся руководителем (вместе с Н. В. Некрасовым) ассоциации масонских лож «Великий Восток народов России»; именно принадлежностью к масонству можно объяснить категорическое его возражение против передачи царской власти брату Николая II великому князю Михаилу, что привело к разрушению традиции имперской государственности и образованию слабой республики.

Он был двойствен как политик, опираясь сразу на обе главные силы, на умеренных социалистов и на крупную буржуазию, и в конце концов был разорван ими, упустив возможность стабилизировать ситуацию.

В 1917 году, словно отражая российскую революционную ситуацию, во Франции тоже едва не вспыхнула революция: взбунтовалась армия, и 30 тысяч солдат двинулись на Париж. Премьер-министр Клемансо отреагировал быстро и жестоко. Были проведены аресты в столице, солдат остановили пулеметами и расстреляли организаторов по скорым приговорам полевых судов.

Отголоски этих событий дошли и до Петрограда, но имели иной финал.

В России политическая элита уже утратила главный мотив военных действий, отказавшись от идеи овладеть черноморскими проливами и Константинополем. Но главных политических требований масс (мир, перераспределение земли, отказ от огромных зарубежных долгов) она не собиралась выполнять. В это время раздался призыв Керенского «Отечество в опасности!», но вопреки ожиданиям, что население откликнется на этот клич Великой французской революции, публика осталась равнодушной. 16 июня началось наступление Юго-Западного фронта. В первые дни было взято 18 тысяч пленных, заняты города Галич и Калиш. 8-я армия генерала Л. Г. Корнилова рвалась к румынским нефтепромыслам, взятие которых усилило бы экономическую блокаду Германии.

Германия была вынуждена направить австро-венграм подкрепления, ситуация выровнялась. Затем немцы перешли в наступление. Русские оставили города Тарнополь и Станислав.

Это было военное поражение Временного правительства. Хотя союзники, подталкивая его к малоподготовленному наступлению, добились отвлечения немцев с Западного фронта, они тем самым уменьшили шансы на сохранение единой России. Попытки наступления русской армии на других фронтах также закончились неудачей.

Армия содрогнулась.

Генерал Л. Г. Корнилов, назначенный командующим Юго-Западным фронтом, послал правительству телеграмму: «Я заявляю, что отечество гибнет, а потому, хотя и не спрошенный, требую немедленного прекращения наступления на всех фронтах для сохранения и спасения армии и для ее реорганизации на началах строгой дисциплины, дабы не жертвовать жизнью немногих героев, имеющих право видеть лучшие дни»⁵⁶.

Он потребовал введения смертной казни за воинские преступления.

На фронте была введена смертная казнь, стали действовать военно-революционные суды. Корнилов приказал расстреливать дезертиров и грабителей, выставляя их трупы напоказ на дорогах с соответствующими надписями. Он сформировал ударные батальоны из юнкеров и добровольцев для борьбы с дезертирами и грабителями, запретил митинги. Он действовал по собственной инициативе, без разрешения правительства. Это было начало сопротивления развалу страны, которое вскоре обрело форму Добровольческой белой армии.

Испытав страх, «солдатская демократия» несколько присмирела.

Корнилов заявил претензии на роль диктатора, и Керенский должен был определиться.

Авторитет Лавра Георгиевича был огромен. Отец — русский казачий офицер, мать — крещеная казашка. Службу проходил в Средней Азии, отличился дерзкими разведывательными вылазками на территорию Афганистана и Персии. Служил в Китае военным агентом (атташе), был в командировке в Индии. Автор книг о Китае и Средней Азии. Участник Русско-японской войны. Командовал дивизией в Первую мировую войну, попал в плен, бежал. Он был одним из организаторов Добровольческой армии и погиб в начале Гражданской войны.

Все эти люди (Корнилов, Пальчинский, Деникин) и подобные им, имевшие скромное происхождение, составили основу антибольшевистского сопротивления. Но если бы их спросили, почему в феврале, марте, апреле 1917 года, когда в революционной горячке надо было взять власть в свои руки, они оказались бессильны, они бы не знали, что ответить. Вышедшие из петровской служилой интеллигенции, они, как и их более искушенные в политике ровесники Милюков и Гучков, оказались слабее простонародной антигосударственной стихии.

Культурные расхождения и противоречия во всей массе русского народа отметил выдающийся культуролог Владимир Вейдле, оказавшийся после революции в эмиграции: «Ленин был едва ли не одареннейшим из всех революционеров, когда-либо делавших революцию.

Свой изумительный талант революционера доказал всем своим руководством революцией, лишь по видимости основанном на учении о классовой борьбе, на самом деле проистекавшим из понимания исконной, хоть и дремотной, вражды русского народа не столько к кулаку и толстосуму, сколько к барину, то есть человеку, быть может, и небогатому, но носящему пиджак и воротничок, читающему книжки, живущему непонятной и ненужной народу жизнью.

При встрече с народом новая Россия разбилась о наследие Древней Руси, не преобразованное Петром и его преемниками на троне или у трона.

Лучшей гарантией успеха было для революции истребление правящего и культурного слоя, и эту гарантию Ленин от народа получил.

После Октября полуинтеллигенты пришли к власти, а интеллигенция более высокого культурного уровня оказалась выгнанной или уничтоженной»⁵⁷.

Война между петровской и допетровской Русью сопровождалась расколом и в самой петербургской группе. Взрыв внутри политического класса вызвал никем не предвиденное потрясение катастрофической мощи. То, что вначале выглядело как переход власти от элиты к контрэлите, вдруг стало неуправляемым процессом. У контрэлиты не хватило сил удержать положение. После столыпинской попытки модернизовать догосударственные общинные основы жизни народа петербургская элита не смогла предложить ничего конструктивного. «Россия была необъятным мужицким царством, с очень слабо развитыми классами, с очень тонким культурным слоем, с царем, сдерживавшим это царство и не допускавшим растерзания народом этого культурного слоя» (Николай Бердяев).

В революционных событиях в Петрограде со всей очевидностью присутствовал русский бунт в его классическом выражении пугачевщины.

«Русские бунты, — отмечал исследователь, — весьма сложное и противоречивое явление. С одной стороны, они несли на своих знаменах освобождение от гнета, деспотизма, произвола и тем самым привлекали массу обездоленных людей; с другой — там, где устанавливалась повстанческая власть, были налицо все признаки поворота к еще более страшным и жестоким формам общественного устройства»⁵⁸.

С учетом внутреннего разлома в русском народе крах Временного правительства был предопределен.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.