Четвертая сторона гуманизма

Четвертая сторона гуманизма

В арсенале советской пропаганды есть одна тема, которая постоянно повторяется, развивается и никогда не стареет.

Возьмем, например, опять номер «Литературной газеты», на этот раз от 16 января 1985 года. Можно было бы взять любой другой номер любой другой газеты, но «Литературка» все же повыразительнее, ее как никак создают художники слова.

Ее и возьмем.

На первой странице изображены ордена Ленина и «Дружбы народов», которые газета получила за большие заслуги в деле воспитания трудящихся, и силуэты Пушкина и Горького как духовных отцов сегодняшних издателей газеты. Фотография: какой-то самодовольный кандидат в депутаты встречается с осчастливленными им кандидатами в избиратели. Статьи под заголовками «Доверие народа», «Служить Родине». В общем, номер как номер.

Открываю вторую страницу, и сразу в глаза бросается заголовок: «Лицо ненависти» – заметка под рубрикой «Публицистический экран». Заметка посвящена последнему достижению советских кинодокументалистов, которое называется «Заговор против страны Советов». Название хотя и интригующее, но давно и сильно заезженное. Тема фильма, как я понял, тоже особой новизной не отличается. Белогвардейцы, Антанта, фашистские полчища – все они пытались сокрушить советскую власть, но не сокрушили. Но все-таки на что-то надеются. То, чего не добились штыки Антанты и пули фашистских автоматов, сегодняшние черные силы намерены достичь оружием лжи, клеветы и воплями о правах человека. Заметка по объему небольшая, поэтому я не понял, сумели ли авторы фильма отразить все коварные методы международного империализма, или нет. Но зато так называемых диссидентов создатели фильма своим вниманием никак не обошли. «Белогвардейские недобитки, – написано в заметке, – фашистские прихвостни, националисты – весь этот антисоветский сброд… сегодня находит своих единомышленников в лице отщепенца Щаранского, литературного власовца Солженицына…»

Для Сахарова у автора заметки эпитета уже не нашлось, и он называет его просто правозащитником в кавычках. Вероятно, в фильме изображаются и другие зловещие персонажи, но в заметку их имена не попали. Сказано только: «Экран беспощаден в срывании всяческих масок, и мы видим, как из-под личины очередного „правоборца“ или певца „капиталистического рая“ проглядывает одно лицо – лицо ненависти».

Я фильма не видел и не знаю, действительно ли ненависть так отчетливо написана на лицах перечисленных персонажей, но готов поверить автору заметки на слово. У всех троих есть достаточно оснований для ненависти.

К сожалению, ненависть действительно существует и влияет разрушительно на души людей и на взаимоотношения между ними. Впрочем, ненависть ненависти рознь. Есть ненависть первичная, ненависть насильника к своей жертве, а есть ненависть ответная – жертвы к насильнику. Получается порочный круг. Насильник ненавидит жертву, жертва ненавидит насильника, насильник ненавидит жертву еще больше, жертва еще больше ненавидит насильника. Ненависть – чувство ужасное, но уберечься от него бывает очень и очень трудно.

Я лично тоже некоторых людей ненавижу. Например, создателей подобных фильмов и авторов положительных рецензий на них.

А вот «Литературная газета» с ненавистью борется. И правильно. Она все-таки орган Союза писателей, а писатели в России всегда проповедовали не ненависть, а добро. Впрочем, «Литературка» от этой традиции несколько отступает. Она борется против ненависти, но проповедует тоже ненависть. Вот даже без всякого пространственного промежутка, на этой же самой второй странице помещена большая статья литературного критика Ивана Козлова «Незабываемое» с указанием темы в скобках: «Советская литература о последних рубежах войны». В этой статье весьма и весьма длинный пассаж посвящен изображению писателями «святого», как его называет автор, чувства ненависти. Ненависти во имя любви к человеку. Козлов утверждает, что во время войны советская литература воспитывала в солдатах чувство ненависти, но не к немецкому народу, а к фашизму. Ну, это, правда, в начале войны было так. Потом настроения переменились, а с ними и пропагандистские указания. Шолохов сочинил «Науку ненависти», Эренбург написал «Убей немца». А Константин Симонов еще развил тему: «Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей», Но то была ужасная война, всеобщее озлобление, ненависть на ненависть. Правда, и тогда находились люди, которые делали разницу между немцами и фашистами. Но вот Козлов подкрепляет свою мысль цитатой из времени предвоенного: "О ненависти во имя любви к человеку и человечеству как важнейшей составной части социалистического гуманизма, – пишет Козлов, – хорошо и убедительно говорил на Первом съезде писателей А. Сурков". И дальше следует цитата из сурковской речи: Вот она: «У нас по праву входят в широкий поэтический обиход понятия Любовь, Радость, Гордость, составляющие содержание Гуманизма. Но некоторые… поэты как-то стороной обходят четвертую сторону гуманизма, выраженную в суровом и прекрасном понятии НЕНАВИСТЬ». Слово «ненависть» набрано большими буквами и в скобках указано, что выделил это слово не автор сегодняшней статьи, а сам Сурков. Причем тут же одобрительно отмечено, что слова эти были произнесены не во время войны, а за семь лет до нее. То есть причины еще не было, а ненависть уже была.

Хотя советская пропаганда давно и неустанно трудится над тем, чтобы извратить все человеческие представления о добре и зле, но столь четкие формулировки человеконенавистничества даже у нее встречаются нечасто. Не случайно автор статьи выкопал высказывание, сделанное пятьдесят лет назад: видимо, не нашел ничего посвежее.

В свое время лозунги описанного Орвеллом общества «Мир – это война», «Свобода – это рабство». – многим казались произведением буйной фантазии автора. Так же, как описанные им уроки ненависти. Но все это и во времена Орвелла было не фантастикой, а устоявшейся реальностью.

Проповедники так называемого социалистического гуманизма всегда считали, что он, в отличие от обыкновенного гуманизма, неотделим от жестокости, от ненависти – во имя высокой цели, конечно. Помню, какой-то советский поэт через много лет после войны сочинил такой опус на тему о социалистическом гуманизме: война, советские солдаты в окопах, впереди немцы, – тоже в окопах, между этими двумя позициями – минное поле, о котором немцы не знают. И вдруг на поле неизвестно откуда появляется маленькая девочка. Автор изображает ее самым трогательным образом. Маленькая, тоненькая, в белом платьице, с бантиками в косичках. Солдаты в ужасе. Нет, не только потому, что девочка сейчас подорвется на мине, а потому, что подорвавшись, она откроет врагу, что поле заминировано. Положение трудное, но выход ясен. Социалистический гуманист-пулеметчик скашивает девочку очередью, и враг остается одураченным. Прошло много лет, поэт припомнил этот случай, подумал и написал, что если в его жизни еще раз случится что-то подобное,.,. "Я знаю, – я так же, я знаю – я снова небритой щекой припаду к «дегтярю» (Имеется в виду пулемет Дегтярева).

Тема «необходимой» жестокости в литературе социалистического реализма – одна из самых популярных. Но жестокость и ненависть безо всякой необходимости тоже воспевались неоднократно. В одном из своих как бы шутливых стихотворений уже упомянутый мной Константин Симонов писал, что если, призывая его в мир иной, Господь предложит ему взять с собой то, что ему дорого, то он, помимо всего прочего, взял бы с собой друзей, чтобы было с кем дружить, но взял бы и врагов, чтобы было с кем враждовать. Вот это и есть сущность человеконенавистнического социалистического гуманизма. Даже и на том свете ему хотелось бы с кем-нибудь враждовать.

Производством ненависти занята вообще вся советская пропаганда. Советские журналисты рыщут по всем странам Запада, рисуя жизнь этих стран только черными красками. Судя по их описаниям, в этих странах вообще нет ничего хорошего, только безработица, инфляция, преступность, разврат, всякие неонацисты, реваншисты и откровенные поджигатели войны. Изображая таким образом жизнь всего остального человечества, чего вообще хотят добиться советские идеологи? Какие чувства воспитать в советских людях? «Любовь, радость, гордость»? Нет, только ненависть, «четвертую сторону гуманизма». Как вообще все это можно совместить с так называемыми мирными инициативами Советского Союза, с его стремлением к разрядке международной напряженности? Можно ли строить прочный мир, проповедуя ненависть?

Ненависть никакой стороной гуманизма не является. Она сама со всех сторон только ненависть. Ее производят злобные, бездарные и душевно ущербные люди. Это они относятся враждебно к истинному гуманизму, основанному на уважении к человеческой личности. Они ненавидят такие понятия, как сострадание, милосердие. Слова «права человека» советская пропаганда иначе как в кавычках не употребляет. Эти уроки ненависти полного успеха не имеют, но, действуя на сознание людей из года в год, чего-то все-таки добиваются. Спросите, например, рядового советского интеллигента, что такое жалость, и он вам скажет, что жалость – это чувство, которое унижает человека. Какая чепуха! Всякий, в ком не атрофированы обыкновенные человеческие чувства, испытывает жалость к тому, кто страдает, а иногда сам нуждается в том, чтобы его пожалели.

Я уже говорил, что на первой странице «Литературной газеты» как эмблема ее помещен профиль Пушкина. Но Пушкин, хотя и издавал когда-то тоже «Литературную газету», к сегодняшней газете под тем же названием никакого отношения не имеет. Он не считал ненависть стороной гуманизма. Свой век, который все же таких злодеяний, как наш, не знал, Пушкин назвал жестоким, «восславил свободу и милость к падшим призывал». Милость к падшим, а не ненависть.

Поэтому, по совести, портрет Пушкина с первой страницы «Литературной газеты» следовало бы убрать. И заменить его портретом хотя бы того же Суркова. Впрочем, из числа проповедников человеконенавистнического гуманизма можно было бы подыскать кого-нибудь покрупнее. Гитлера, Геббельса, Сталина, Жданова… Кого-нибудь в этом духе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.