Шарль де Линь[10] РЫЦАРЬ ФОРТУНЫ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Шарль де Линь[10]

РЫЦАРЬ ФОРТУНЫ

Он был бы отменно хорош собой, если бы не его некрасивость: высок ростом, сложён, как Геркулес, но цветом лица напоминает африканца; живые, полные ума глаза, и в то же время неизменное выражение подозрительности, беспокойства и даже злопамятства придают его внешности некоторую жестокость. Склонный легче впадать в гнев, нежели в весёлость, он, тем не менее, легко заставляет смеяться других. Своей манерой говорить он похож на дурашливого арлекина и Фигаро и поэтому отменно занимателен. Нет такого предмета, в коем он не почитал бы себя знатоком: в правилах танца, французского языка, хорошего вкуса и светского обхождения.

Это истинный кладезь премудрости, но непрестанное повторение цитат из Горация изрядно утомляет. Склад его ума и его остроты проникнуты утончённостью; у него чувствительное и способное к благодарности сердце, но стоит хоть чем-нибудь не угодить ему, он сразу делается злым, сварливым и уже совершенно несносным. Даже за миллион он никогда не простит самую пустячную шутку на свой счёт.

Слог его пространностью и многоречивостью напоминает старинные предисловия. Но когда у него есть о чём рассказать, например про случавшиеся с ним перипетии, он выказывает столько самобытности, непосредственности и чисто драматического умения привести всё в действие, что невозможно не восхищаться им. Сам того не замечая, он затмевает и “Жиль Блаза”, и “Хромого беса”. Он ничему не верит, исключая то, что совершенно невероятно, и не желает расставаться со множеством своих суеверий. К счастью, он наделён и утончённостью, и честью, иначе, повторяя свои любимые выражения: “Я поклялся в этом Богу” и “Сам Господь хочет этого”, он не остановился бы ни перед чем, что было в его силах.

Он стремится испытать всё на свете, а испытав, умеет обойтись без всего. В его голове на первом месте женщины и ещё более — маленькие девочки. Он не может избавиться от этого наваждения и сердится на всех и вся: на прекрасный пол, на самого себя, на небо, на природу и на свои невозвратимые семнадцать лет. Он старается вознаградить себя тем, что можно есть и пить. Не в силах уже быть божеством в эмпиреях, лесным сатиром, он, оказавшись за столом, превращается в жадного волка; набрасывается на любую пищу, приступает с весёлостью и кончает, печалясь, что не может повторить всё сначала.

Если иногда он и пользовался своим превосходством над глупцами обоего пола, то лишь ради того, чтобы сделать счастливыми тех, кто его окружал. Среди крайнего разврата бурной юности в жизни, полной приключений, нередко сомнительных, он выказывал благородство, утончённость и мужество. Он горд тем, что ничего не имеет и ничего не добился: не сделался ни банкиром, ни вельможей. Может быть, тогда ему было бы легче жить, но не вздумайте возражать ему, а тем паче смеяться. Возьмите труд прочесть и выслушать его, но не говорите, что уже наперёд знаете все эти истории. Притворитесь, будто слышите их впервые. Не упустите поклониться ему, ибо любой пустяк может превратить его в вашего злейшего врага.

Поразительное воображение, живость, присущая итальянскому характеру, его путешествия, все те занятия, кои ему пришлось сменить, твёрдость перед лицом всяческих невзгод, душевных и физических, всё это делает из него незаурядного человека, а знакомство с ним — истинным подарком судьбы. Он достоин уважения и величайшей дружбы тех весьма немногочисленных особ, коих он удостаивает свой благосклонности.

Cfu de LIGNE, Aventuros. Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par luimeme, Bruxelles, 1881, t. VI, p. 473-474.