Глава 4 «Мы с тобой – все, что у нас есть»

Глава 4

«Мы с тобой – все, что у нас есть»

– Я сделала все, что могла, – сказала Франческа Хилтон. – А теперь все это нужно просто забыть.

Это было осенью 1984 года. Прошло уже два года после того, как была отклонена ее апелляция, тем не менее время от времени она вспоминала об этом, как и ее мать, с которой сейчас Франческа обедала в ресторане. Жа-Жа было шестьдесят лет, она только что закончила фотосессию, связанную с предстоящим праздником в отеле «Беверли-Уилшир». Поэтому она явилась сюда во всем своем блеске – сверкая бриллиантами, в изысканном розовом брючном костюме с вышивкой бисером, с тщательно уложенными золотистыми волосами. Посетители, сидящие за соседним столиком, буквально пожирали ее глазами.

Последний, уже восьмой брак Жа-Жа с актером, играющим характерные роли, Фелипе де Альбой, в который они вступили год назад, был расторгнут уже через 24 часа, поскольку Жа-Жа не знала о том, что ее брак с предыдущим мужем Майклом О’Харой официально не был расторгнут.

– Да, грустно, что так получилось с Фелипе, – заметила она с огоньком в глазах. – Ты представляешь, со сколькими мужчинами мне придется переспать, чтобы забыть его?

Казалось, в жизни Жа-Жа Габор будут постоянно происходить драмы с высокими ставками – и благодаря им она всегда будет в центре внимания публики.

В то время как Жа-Жа процветала при любых обстоятельствах, для Франчески последние годы были тяжелыми. Хотя она показала себя такой же Хилтон, как и остальные члены семьи, проявив упорство и настойчивость в своей борьбе за признание. Пожалуй, Конрад мог бы ею гордиться. Разумеется, он никогда бы не одобрил намерение Франчески оспорить его завещание, но, безусловно, приветствовал бы ее решение бороться за свои права в ее понимании. Ведь у него были свои убеждения, касающиеся как деловой, так и личной жизни. И Франческа по-прежнему была и всегда будет дочерью Конрада Хилтона. Ведь иное не было доказано, не так ли?

Вместе с ними за столиком сидел новый личный секретарь Жа-Жа – молодой человек Тимоти Барроуз.

– Позвольте поинтересоваться, Франческа, какую сумму завещал вам отец? – спросил Барроуз.

Франческа неприязненно взглянула на него:

– Простите, но кто вы такой, чтобы спрашивать?

– О, это мой новый секретарь, – ответила за него Жа-Жа и объяснила, что за последние полгода он уже четвертый; ей «ужасно не везет с помощниками». Затем, обернувшись к Барроузу, она веско приказала: – Не лезьте не в свое дело. Сидите здесь и помалкивайте!

– Ну, это были его деньги, и он имел право распоряжаться ими по своему усмотрению, – сказала Франческа, как вспоминал Барроуз, стараясь быть объективной. – Что сделано, то сделано.

– Ну а лично я не удовлетворена, – возразила Жа-Жа. – Думаю, мы все-таки можем что-то сделать…

Франческа покачала головой:

– Нельзя же всю жизнь превращать в борьбу, мама. Войну нужно выигрывать. – Хотя она старалась выглядеть равнодушной, Барроуз говорил, что по ее печальному лицу было видно, что поражение в борьбе оставило в ее душе глубокий след.

Жа-Жа кивнула.

– Может, ты и права, Фрэнси, – согласилась она и притянула к себе руку дочери. – У меня к тебе предложение. Давай дадим обещание больше никогда не ссориться, – сказала она и объяснила, что она «слишком стара и ей надоело ссориться с собственной дочерью». – Судя по искреннему выражению ее лица, Жа-Жа говорила серьезно. – Ведь мы с тобой – это все, что у нас есть, – внезапно растрогавшись, добавила она. – Ну, Франческа, что ты на это скажешь?

Франческа удивленно посмотрела на нее.

– Скажу, что, пожалуй, ты слишком много выпила. – Она усмехнулась. – А еще скажу: «Женщина, вы мечтательница!»

– Ну а я скажу. выпьем за это! – И Жа-Жа подняла свой бокал с вином.

Мать с дочерью от души рассмеялись. Да, их отношения всегда были сложными. Но они по-прежнему были близки и любили друг друга.