ИЗ ДНЕВНИКА 1941 ГОДА
ИЗ ДНЕВНИКА 1941 ГОДА
16 ноября
Сегодня утром началось второе наступление противника на Москву. Все на фронте знали, вот-вот оно начнется, это наступление. Фашисты подтянули сюда свежие силы, новые колонны танков, артиллерию, пехоту.
Наиболее яростные атаки враг предпринимает в районе Волоколамска. Снова 16-я армия генерала Рокоссовского подвергается жестокому и невиданному испытанию. Еще ночью я приехал к нашим танкистам, которыми командует Константин Малыгин, молодой подполковник. Фашисты атакуют с шести часов утра. Узкая поляна огласилась ревом моторов, минометы врага усилили свои действия — мины рвались то здесь, у окопов, где лежали наблюдатели, то у кустарника, где замаскировались наши танки. Малыгин знал, что цель атаки — прорыв к магистрали. Враг пытается любыми усилиями продвинуться к Волоколамскому шоссе, ровному, асфальтированному, ведущему к Москве. Стало быть, надо отбить наступление, заставить вражеские танки и пехоту повернуть. В то же время нужно было сохранить наши танки, во всяким случае обойтись малыми потерями — ведь предстоят еще тяжелые и упорные бои за Москву.
Малыгин приказал майору Гавриилу Саратяни выйти с двенадцатью танками, вступить в бой с мощной колонной врага, задержать ее, подбить, поджечь, взорвать машины противника. Майор принадлежал к числу людей молчаливых и спокойных. Он понимал, что битва предстоит жестокая, потому что двенадцати советским танкам придется драться с шестью десятками фашистских бронированных машин. К тому же враги установили четыре батареи противотанковых орудий, которые должны были с флангов прикрывать продвижение танковой колонны.
Танки фашистов уже подходила к нашим передовым линиям, задерживаясь на мгновение, чтобы произвести орудийные выстрелы или осыпать градом пуль кустарник. Гавриил Саратяни выжидал. В сущности это была своеобразная «битва нервов», — побеждает тот, у кого больше храбрости, выдержки и воли к победе. Майор знал своих людей, они смогут компенсировать малое количество танков тем мастерством, искусством танкового боя, которым славятся наши танкисты, качеством самих машин. И вот, когда фашистские машины уже приблизились на короткую дистанцию, Гавриил Саратяни вывел свои танки к бросил их в бой.
В первые минуты вырвался вперед Герой Советского Союза Александр Васильев со своими танкистами и нанес удар по головным машинам врага. Гавриил Саратяни промчался за Васильевым, поддержал его. Меткие орудийные выстрелы с коротких дистанций привели в некоторое замешательство вражеские войска. То здесь, то там воспламенялись или взрывались танки. Васильев действовал неожиданными и смелыми ударами, он появлялся в самой гуще танков, расстреливал в упор фашистские машины. Фашисты ввели в бой противотанковую артиллерию. Тогда был послан танк младшего лейтенанта Исупова с заданием: уничтожить вражеские противотанковые пушки. Исупов подвел свою машину вплотную к вражеским батареям и с дистанции в пятьдесят метров расстрелял фашистские противотанковые пушки. Но и сам Исупов был ранен.
Враги решили, что советский танк подбит. Четыре фашистских танка бросились к Исупову, начали его окружать, Исупов сжал руку водителя:
— Пусть подумают, что в танке все погибли.
Фашисты смело шли вперед. Когда они приблизились, башня советского танка неожиданно развернулась, и артиллерийские снаряды посыпались на машины врагов. Мгновенно загорелись два гитлеровских танка. Экипажи их выскочили, а Исупов, пользуясь наступившим замешательством, вывел свой танк с поля боя.
Фашисты прошли к окраине села, закрепились за избами, попытались даже перейти к обороне. Но в это время в село ворвался на своем танке батальонный комиссар Александр Гришин. Он начал давить пехоту, поджег два танка, смял пушку, отбив занятый дом. Саратяни был тут же у села. Он все время держал в своих руках нити этой напряженной и стремительной битвы. Вот Васильев подбил еще один танк и остановился. Очевидно, командир был ранен. Саратяни повел свой танк к Васильеву, но тот уже пришел в себя, перевязал рану, Васильева окружили три вражеских танка, он вырвался, обошел их.
На поляне все время стоял страшный грохот, который может быть только во время танковых сражений: лязг железа, рев моторов, артиллерийские выстрелы, пулеметные очереди, взрывы, крики раненых, — все это смешалось, перепуталось, и было только удивительно, как майор Саратяни направляет действия каждого танка. Но он видел все из своей машины, этот замечательный командир и смелый танкист. Вот танк Гришина воспламенился. «Всем покинуть машину», — скомандовал Саратяни. Но Гришин и не думал покидать горящий танк. Он повернул пулемет и начал уничтожать наступающих солдат противника. Командир видел, как точные очереди сражали целые шеренги фашистов. Но в это мгновение раздался взрыв — в танке погиб Гришин. На одну секунду Саратяни потерял самообладание. Он открыл люк и крикнул: «Вывести комиссара!» И в это мгновение он сам был тяжело ранен. Майора вынесли с поля сражения. Он умер на руках у санитара, продолжая повторять только единственную фразу: «Какой у нас был храбрец комиссар, жаль комиссара…»
К концу третьего часа сражения оказалось, что враги потеряли у села восемнадцать танков, четыре противотанковых батареи и много пехоты. У нас были подбиты шесть танков. Но самой большой потерей была гибель Саратяни и Гришина.
22 ноября
Итак, минул еще один день — седьмой — нового, так называемого ноябрьского наступления фашистов на Москву. То был день ветреный, но не морозный, стояли высокие облака, была хорошая видимость. И уже с первыми лучами солнца поднялись в воздух наши истребители.
Фашисты избрали для своего наступления на Москву, пожалуй, наиболее благоприятный период русской зимы. Высохшая, затвердевшая, промерзшая земля покрыта тонким слоем снега. Еще нет ни метелей, ни глубоких снегов. Все это облегчает действия танковых и моторизованных гитлеровских войск.
Враг знает, что декабрь может принести и свирепые морозы, и непроходимые сугробы, и метели. Поэтому фашисты, не щадя ни солдат своих, ни технику, бросают в бой полки за полками — танки, минометы, артиллерию, автоматчиков, стремясь прорваться в глубину обороны наших войск и в то же время перерезать наши дороги, коммуникации, создав угрозу окружения Москвы.
Фашисты сосредоточили наиболее крупные силы в районах подмосковных городов — Клин, Истра, Солнечногорск, Сталиногорск. Здесь же и происходят самые ожесточенные сражения, требующие огромного напряжения сил и воли наших людей, — у врага перевес в танках. Например, только на двух участках — севернее Солнечногорска — враги собрали четыре танковые дивизии: 2-ю, 6-ю, 7-ю и 10-ю, четыре пехотные: 28-ю, 252-ю, 106-ю и 35-ю дивизию СС. Всего же они сосредоточили сейчас под Москвой 49 дивизий.
За последние дни немцам удалось ценой больших и тяжелых потерь продвинуться поближе к столице. Теперь на некоторых участках враг находится примерно в сорока километрах от Москвы. В то же время враг сосредоточил усилия на своих флангах, выдвигая их вперед — к востоку на Клинском направлении и загибая к северу на Сталиногорском направлении.
За седьмой день наступления враги проявили свою активность главным образом на Клинском и Волоколамском направлениях. Но войска генерала Рокоссовского сдерживали наступление и отражали атаки танков и пехоты. На Волоколамском направлении враг пытался наступать вдоль шоссе, бросив туда мотопехоту и сорок танков. Но наши войска отбросили их за реку. Выбиты были также фашистские автоматчики, засевшие в селах.
На Сталиногорском направлении наши гвардейцы перешли в контрнаступление для того, чтобы преградить фашистам путь на север. Конная гвардия генерала Белова уже овладела пятью селами. Крупные бои вели также войска генерала Захаркина там, где враг, начав наступление, занял три деревни. Упорными контратаками наши солдаты выбили врага из двух сел и отбросили на западный берег Оки. На Можайском направлении враги пытались навести переправу через противотанковый ров, но были отброшены.
Наши войска ведут мужественную борьбу с врагом, проявляют стойкость, беспримерную в истории войн. И авиаторы, и пехотинцы, и танкисты, и артиллеристы сражаются день и ночь, наносят удары фашистским войскам, наступление которых уже вступает в фазу «натянутой струны», которая каждую минуту может лопнуть. Только за два дня гвардейцы-танкисты полковника Катукова уничтожили больше тридцати танков. На фронте гремит слава лейтенанта Лавриненко, который за два дня подбил тринадцать танков врага.
Надо отдать должное и артиллеристам. Они создали подлинный огневой барьер на подступах к Москве, и если врагам удастся прорваться через наш артиллерийский заслон, то только с тяжелыми потерями. Но враг не считается с тем, что сражения под Москвой превращаются для него в гигантскую мясорубку. Гитлер бросает в пасть войны новые полки и дивизии. Враг еще силен, его военная машина действует с предельным напряжением, но она все еще движется.
Положение под Москвой продолжает оставаться напряженным и острым. Фашистские войска боятся и русской зимы, и морозов, но самый большой страх им внушает стойкость наших воинов. И эта стойкость с каждым днем возрастает.
25 ноября
Из штаба 16-й армии я ночью переехал в дивизию, а оттуда в батальон Николая Владимирцева.
На командном пункте батальона люди жмутся к камельку, кутаются в полушубки, сменившиеся часовые согревают руки, — стволы винтовок обжигают, как раскаленная сталь. «Ну и морозец», — говорит часовой.
Бревенчатая избушка с покосившейся крышей сотрясается от далеких взрывов и от орудийных выстрелов. Но люди уже привыкли к ним, — хочется спать, идет восьмой день боя у Волоколамского шоссе. Усталость одолевает даже крепкого и выносливого капитана Николая Владимирцева. Он дремлет в замысловатой позе, поджав ноги под наспех сколоченную скамью, положив голову на подоконник у полевого телефона. Артиллерийская канонада то отдаляется, то вновь приближается, и по этому признаку Владимирцев обычно определяет — какая батарея ведет огонь. Даже теперь, в полудреме, капитан вздрагивает, когда в действие вступает полковая артиллерия. Владимирцев поднимает голову. «Это что — Комаров?» — спрашивает он политрука Михаила Шерстнева. «Да, — отзывается тот, — должно быть, лезут». Владимирцев снимает телефонную трубку, звонит пулеметчикам, где-то совсем близко, может быть, тут же за околицей, у села, слышен воющий полет вражеской мины и ее взрыв.
Уже четвертый день идет бой на новой линии обороны у Волоколамского шоссе. Враги начали здесь наступать пехотным полком и пятьюдесятью танками. Но атака была отбита, батальон, которым командует Николай Владимирцев, получил приказание: контратакой выбить врага из хутора, расположенного в двух километрах от села. Там более удобные позиции, нужно ими овладеть. Хутор виден был в первые минуты боя, — шесть домиков на пригорке, поднятый к небу колодезный журавль, обнаженные деревья в пустынных палисадниках. Теперь это выжженная, исковерканная снарядами и бомбами земля. Хутор? Кажется, никогда там, где засели фашисты, не было ни домов, ни их жителей.
Наблюдатель доложил, что враг попытался продвинуть к селу танковую разведку, но она была отбита артиллерийским огнем, — танки повернули за пригорок. Николай Владимирцев снова задремал. В избушке был слышен только плавно льющийся говорок, напоминающий журчание ручья, спадающего по камням. Молодой повар рассказывал политруку историю своей жизни. Шерстнев внимательно слушал, кивая головой, а изредка и сам вспоминал о своей жизни. Политрук вырос вот в таком хуторе, из-за которого идет этот тяжелый бой. Но тот хутор — на Урале, теперь не до него, хоть там и живут самые родные люди.
Вошел вестовой, покрасневший, продрогший. Его вороненый автомат побелел от морозного инея. Вестовой принес печальную весть, которую он сообщил шепотом политруку: в окопе пулеметчиков только что умер лейтенант Мирон Яхно. Политрук покосился на скамью, где дремал капитан, потянул к себе поближе вестового, допытываясь о деталях гибели Яхно. В это время снова загремела артиллерия, капитан вскочил, вышел из избы. Он вернулся через минуту и сказал: «Уже скоро светать будет, — с чем пришел, Силкин?» — спросил он у вестового. Но за него ответил политрук:
— Фашисты никак не могут опомниться после вечерней атаки… Они пробовали прорваться лощиной, но там их встретили пулеметчики… Вот молодцы. Скосили до роты врагов. Вот какие дела, капитан, — закончил политрук с какой-то неестественной ноткой в голосе, которую не мог не уловить Николай Владимирцев, хорошо знавший политрука.
Он вынул папиросы из полевой сумки, завернул в газету и подал вестовому:
— Отдашь лейтенанту Яхно, — он забыл папиросы.
Вестовой в нерешительности протянул руку, взял пакетик, повертел его, взглянул на политрука. Тот встал и тихо произнес:
— Умер Яхно, погиб наш лейтенант.
Владимирцев сразу съежился, вглядываясь в вестового широко раскрытыми глазами. В маленькой избушке молчали, потому что весь батальон знал: Яхно — давнишний и большой друг Владимирцева. Они росли в одном селе. Накануне вечером разведка донесла, что враги пытаются обойти село. Капитан выдвинул туда пулеметчиков и вместе с ними послал самого отважного и близкого человека — лейтенанта Мирона Яхно.
— Как это случилось? — спросил капитан.
Двенадцать танков и две роты пехоты атаковали правый фланг части. Там, кроме наших пулеметчиков-пехотинцев, были и танкисты, — пять средних советских танков, спрятанных в засаде. Они вступили в бой с двенадцатью вражескими танками, подорвали и подожгли пять машин. Тем временем наши пулеметчики открыли ураганный огонь по вражеской пехоте. Крики и стоны фашистов начали заглушать даже рев моторов и орудийные выстрелы. Яхно был среди пулеметчиков, и когда был убит один из них, сам лег к пулемету. Атака была отражена, но в ту минуту, когда оставшиеся вражеские танки поворачивали назад, уже покидали поле боя, Яхно увидел пылающий советский танк. Он двигался вдоль лощины, расстреливая из пулемета и давя гусеницами убегавших врагов. Наш танк продолжал драться, даже когда он был объят пламенем. Гибель экипажа казалась неминуемой, и Яхно, по-видимому, решил его спасти.
Он пополз к горящему танку, улучил мгновение затишья, вскочил на броню, постучал автоматом по крышке люка, крикнул: «Оставить машину!» Чья-то рука открыла люк. Потом Яхно помогал вытаскивать из танка уже начинавших терять сознание людей. На морозе они очнулись, отползли в сторону, жадно глотая снег. И никто не заметил, что, спасая танкистов, начал гореть и сам Яхно. Он почувствовал это слишком поздно, быстро сбросил с себя пылающие полушубок, валенки, гимнастерку. Все это бросил на снег. Но ожоги были слишком велики. В этот момент Яхно был ранен осколком разорвавшейся вблизи мины. Пулеметчики, подбежавшие к лейтенанту, отнесли его в окоп. Там санитар перевязал рану. Яхно очнулся, начал расспрашивать о судьбе танкистов. Потом привстал и произнес: «Ничего не вижу… Пожег глаза…» Скоро лейтенант снова потерял сознание, его уложили на носилки, чтобы доставить в госпиталь, но лейтенант был уже мертв.
Капитан выслушал рассказ вестового и больше ни о чем не спрашивал. Прошли минуты тягостного молчания. Потом Владимирцев встал, подошел к карте и больше себе, чем окружающим, сказал:
— Вот какой был человек.
1 декабря
Как и в предыдущие дни, противник проявлял наибольшую активность на Клинском и Истринском направлениях. Здесь он предпринял две атаки. В районе Истры фашисты пытались обойти наши войска с северо-востока и северо-запада. Три дивизии бросили они в бой — 7-ю танковую, 106-ю и 23-ю пехотные. Однако обход не удался, атака была отбита. Но нынче утром враги возобновили свою попытку обойти наши позиции пехотой и танками. 16-я армия генерала Рокоссовского весь день вела тяжелый бой с немецкими войсками.
Такие же кровопролитные бои вели и наши гвардейцы, которые сдерживали наступление врага, стремящегося прорваться в глубину нашей обороны. Фашистам удалось занять одно село, но дальнейшее продвижение фашистов приостановлено. Здесь, на этом участке Волоколамского направления, наши гвардейцы действовали вместе с танкистами, накосили тяжелые удары немецкой моторизованной пехоте.
В бою в районе Солнечногорска приняли участие наши танки. Немцы сосредоточили свою пехоту и создали до сотни противотанковых огневых гнезд. Кроме этого, в землю было зарыто много танков, оставшихся без горючего.
Враги встретили советские войска ураганным огнем. От разрыва снарядов временами становилось светло, хоть уже был вечер.
На Можайском и Малоярославецком направлениях велись только артиллерийские и минометные перестрелки, поиски разведчиков.
С той же интенсивностью, как и в предыдущие дни, продолжаются бои на Сталиногорском направлении. Там конная гвардия Белова наступает при поддержке танков, освобождая села от прорвавшихся туда немцев. Местами враги бегут, бросая даже оружие и боеприпасы. В течение дня наши конногвардейцы и танкисты продолжали преследовать фашистов.
Таким образом, пятнадцатый день ноябрьского наступления на Москву не внес существенных изменений на фронте, но положение продолжает оставаться серьезным и напряженным. Враги сконцентрировали на Клинском и Волоколамском направлениях много сил, пытаясь действовать то излюбленными «клещами», то обходами, то неожиданными прорывами. Кое-где врагам удается продвинуться. В связи с этим остается особенно острой обстановка на Волоколамском направлении.
Если проследить за всеми операциями, боями, атаками врагов на Клинском и Волоколамском направлениях, то эти пятнадцать наступательных дней представятся в виде гигантского побоища для врага. Он несет большие потери, силы его ослабевают, дивизии изматываются, а усталость гитлеровских солдат возрастает.
2 декабря
День этот — морозный, ясный и безоблачный — отмечен событиями, которые вновь создали напряженное положение там, где еще накануне наблюдалось затишье. Враги перешли в наступление по всему фронту, бросив в бой против наших войск пехоту и танки, автоматчиков и артиллерию. Они подтянули свои резервы, свои вторые эшелоны, сконцентрировав пехотные, танковые дивизии на основных направлениях, ведущих к Москве, — от Сталиногорска до Клина. Вновь на дорогах, на асфальтированных шоссе и в селах, расположенных у обочины, развернулись ожесточенные и кровопролитные сражения, требующие от наших людей огромной стойкости, беспримерной выдержки и большой отваги.
В первый же день своего ноябрьского наступления на Москву враги предприняли атаки по всем направлениям. Натиск этот продолжался три дня, потом начал постепенно ослабевать, потому что возрастал наш отпор. Тогда враги сосредоточили свои усилия, сконцентрировали много сил на своих флангах, — на Клинском и Сталиногорском направлениях, создавая угрозу окружения Москвы. Однако и там они встретили серьезный барьер, который трудно было преодолеть. Постепенно и на флангах вражеская активность приобретала все более ослабленный и далеко не энергичный характер. За последние дни фашистские войска пытались неожиданным и концентрированным ударом силой до девяти пехотных и танковых дивизий прорвать нашу оборону в районе Истры. Но и здесь враг был остановлен, он бросал в бой все новые и новые полки, но существенных успехов ему достичь не удалось. Новые тысячи трупов солдат, новые колонны отбитых или подожженных танков не приносили побед фашистским генералам. Не помогали и самые неожиданные маневры, маскарадные операции, достойные пера Бомарше, с переодеванием фашистов в красноармейскую форму или перекрашиванием своих танков. В районе Истры они даже пытались сломить сопротивление наших бойцов, подняв красные флаги над своими машинами, замазав разбойничью свастику и заменив ее звездой. Словом, шестнадцать дней наступления, оставивших на подмосковных землях немало вражеских могил, измотавших войска противника, не приблизили его к их главной цели, к Москве, хоть им и удалось продвинуться кое-где еще на пятнадцать километров. Но нынче ведь победы определяются не столько километрами, сколько соотношениями сил, — с каждой минутой, с каждым часом оттяжки, топтания на месте врага наш отпор возрастает, наша мощь, наша техническая вооруженность приобретает все более фундаментальный характер.
Теперь фашисты вновь начали наступление по всему фронту. Можайское шоссе, в районе Кубинки, Наро-Фоминск вновь стали ареной ожесточенных битв. Прошел день в кровопролитных сражениях, в боях, атаках, контратаках. Ознакомимся же с событиями этого напряженного дня, во время которого наши воины дрались с подлинной самоотверженностью и отвагой.
На Можайском и Малоярославецком направлениях враг бросил крупные танковые колонны, за которыми шли пехотные части. Он пытался взять в «клещи» наши войска.
Кое-где, особенно на переправах, танки противника наткнулись на наши мины и взорвались. Одна переправа была минирована нашими саперами под вражеским огнем, с большим риском для жизни. Мы мало упоминаем о людях, которые дни и ночи с кропотливым усердием, огромным мужеством трудятся на дорогах, на полях, в лесах, на берегах рек. Уже теперь наши войска, дерущиеся на передовой линии, не раз замечают: молодцы наши саперы, они настоящие незаметные герои!
Только на маленьком участке, прилегающем к Москве-реке, враги шли в наступление двумя пехотными дивизиями и мощной танковой колонной. В течение всего дня наши войска сдерживали этот новый напор. Но к вечеру врагам удалось занять села, расположенные у Можайского шоссе, у Кубинки. Следует отметить, что враги бросают в бой много автоматчиков, которые просачиваются в леса, а кое-где и в села. Одна наша часть днем вела упорный бой с вражескими автоматчиками. В районе Наро-Фоминска наши войска вели ожесточенный бой с танками немцев.
По-прежнему с ожесточением и упорством велись бои на Волоколамском и Клинском участках Западного фронта. Днем фашистам ценой больших усилий удалось занять село и продвинуться к Москве еще на три километра. Но к ночи это село было отбито нашими войсками. Гвардейцы, танкисты, кавалеристы удерживают рубежи, отражая атаки врагов.
В течение дня велись также крупные бои на Малоярославецком направлении, где враги наступают пехотой и танками.
Таким образом, за минувший день своего наступления оккупанты проникли в ряд сел. Вообще борьба за каждый дом, за каждую теплую избушку ведется теперь врагами с особым упорством: их подгоняет мороз, двадцатиградусный, звенящий мороз начинающейся суровой русской зимы. Очевидно, враги попытаются развить свое наступление по Можайскому шоссе. Для этого они и подтянули сюда свои резервы и бросили их в бой. И положение здесь становится серьезным и напряженным.
Наши войска в районе Дмитрова успешной атакой заняли ряд сел и нанесли удар сосредоточенным здесь немецким войскам. Продолжают наступление конногвардейцы генерал-майора Белова. Враги пытаются оказать сопротивление, но под натиском наших конных и танковых сил отступают на юг. Конная гвардия уже заняла десяток сел, уничтожает вражескую пехоту, танки, автомашины. Интересно отметить, что гитлеровцы начали наступление на Сталиногорском направлении при поддержке ста пятидесяти танков. Теперь отходят назад лишь шестьдесят.
Новый натиск врагов по всему Западному фронту создает, конечно, еще более напряженную, еще более острую обстановку под Москвой. Враги делают еще одну отчаянную попытку прорваться к Москве.
4 декабря
Прошел восемнадцатый день наступления фашистов на Москву. Наиболее крупные сражения происходили в этот день на Клинском, Волоколамском, Можайском и Тульском направлениях. Наши войска не раз переходили в контратаки, преграждая путь рвущемуся к Москве врагу.
Враги сосредоточили в районе Волоколамского и Ленинградского шоссе девять дивизий — 106-ю и 35-го пехотные, 2-ю, 5-ю, 10-ю и 11-ю танковые, дивизию СС и две мотодивизии. Наши части смелыми контратаками потеснили фашистов и выбили их из важных позиций. Правда, наши контратаки встречали яростное сопротивление врагов, но этим они только увеличивали свои потери. Успешно развивались в этот день наши операции и на Клинском направлении, где советскими войсками заняты села в районе Дмитрова. Здесь гитлеровцы пытались задержать наши части контратаками, но это им не удалось. Таким образом, на северных участках фронта наши позиции за день улучшились. Но напряженность и острота положения на Волоколамском и Ленинградском шоссе по-прежнему не ослабевают и не снижаются. Нужны еще большие усилия, немало упорных, кровопролитных сражений, чтобы угроза Москве, нависшая отсюда, с этих магистралей, была снята или хотя бы ослаблена.
Не стихают бои и на Можайском направлении. К селу Юрьевское прорвались было несколько танков и автоматчики врага. Наши части уничтожили два танка, остальные откатились. Теперь уничтожается вражеская пехота, следовавшая за танками.
Следует отметить, что здесь, на Можайском направлении, как, впрочем, в предыдущие дни и на всем фронте, с особым ожесточением происходили сражения у сел. Тяготение врагов к населенным пунктам подстегивается и начинающимися морозами, — у них уже теперь нет ни времени, ни возможности рыть теплые землянки или блиндажи. Но наши люди не дают фашистам покоя. Фашистов выгоняют в поле, в лес, выбивают из сел. Так, в районе Можайского шоссе четыре деревни в течение дня трижды переходили из рук в руки и в конце концов остались за нами. Однако враги стремятся ценой любых жертв продвинуться к ближним подступам к Москве.
На Тульском направлении идут ожесточенные бои с мотопехотой и танками Гудериана. Серьезная угроза нависла над шоссе Москва — Тула, куда вышли танки из продвигающейся 3-й фашистской танковой дивизии. Под Тулой создается, таким образом, серьезное напряженное положение. Нужны героические усилия наших воинов, чтобы не только остановить врага, но и отбросить его, не дать ему окружить Тулу, город, который в дни Отечественной воины проявил беспримерную храбрость и стойкость в борьбе с фашистами. Конная гвардия Белова, однако, преградила путь немцам и вынудила их перейти к обороне. А главное — очистила шоссе Москва — Тула.
5 декабря
Бои на подмосковных землях идут с возрастающим ожесточением.
Нынешний день характерен рядом наступательных операций наших войск. На Клинском направлении шел бой в районе Яхромы. Здесь советские войска ворвались в городок, выбивают врага с крыш домов, из укреплений, которые он уже успел создать. На соседних участках наши части заняли несколько деревень и сел, потеснили их, заставили отойти. В этих боях красноармейцы и командиры проявляют доблесть, решимость и самоотверженность. В одной из частей на Клинском направлении гремит, например, слава о саперах, которые наводили переправу через реку Яхрома под ураганным огнем врага. Они не покинули берег реки и во время бомбардировки с воздуха.
Наступление наших войск на северном участке Клинского направления продолжает развиваться. Враги оказывают упорное сопротивление, пытаются вырвать инициативу, бросают в бой танки, минометы, пулеметы, артиллерию. Однако все контратаки нами отбиваются.
Танковый бой, который происходил здесь сегодня, показал полное превосходство наших машин и людей. Враг бросил против советских войск девятнадцать танков, — навстречу им вышли семь наших машин. Сражение было короткое, но ожесточенное. Девять вражеских танков были уничтожены, остальные покинули поле боя. Наши танкисты потеряли только две машины.
Враги подтягивают новые силы. На этом участке уже появились еще одна танковая дивизия, мотодивизия и две пехотных дивизии.
Крупные бои происходили на Волоколамском и Ленинградском шоссе. Кровопролитное сражение идет в Крюково. Там наши воины дерутся у каждого дома, уничтожая фашистов, выжигая их из укреплений. Фашисты сооружают обычно эти укрепления под одноэтажными домами, откуда и обстреливают наших бойцов. Но врагов выбивают и оттуда. Наши гвардейцы в течение дня заняли ряд деревень на Волоколамском шоссе.
Фашисты предприняли у Кубинки на Можайском шоссе несколько атак пехоты и танков. Но войска генерала Говорова отразили эти атаки.
Сильный контрудар нанесли советские войска врагу в районе Наро-Фоминска. Враги, собрав здесь крупные силы пехоты, танков и артиллерии, прорвались в глубину нашей обороны. Замысел их был вовремя разгадан — они хотели выйти на наши коммуникации на Можайском шоссе и ударить с тыла по оборонительным линиям, которые занимают войска генерала Говорова. Врагам удалось занять важные пункты на пути своего наступления. Но для ликвидации прорыва были брошены наши танки и пехота. В этой операции приняли участие и наши лыжники, вооруженные автоматами. Сильным и умно разработанным контрударом наши войска отбросили врагов, заставили их не только отступить, но и побежать, бросая оружие, боеприпасы, снаряжение. Враги не успевали даже убирать своих раненых. Немцы оставили на поле боя несколько тысяч трупов солдат и офицеров, нами захвачено 53 подбитых танка, 65 орудий, 50 пулеметов, 35 минометов, много винтовок, автомобилей, повозок, мотоциклов, велосипедов, боеприпасов. Словом, в этом ожесточенном бою нашли себе смерть и вражеские полки, и их вооружение. Так печально для фашистов закончилось предпринятое ими наступление на Москву с плацдарма у Наро-Фоминска.
Конная гвардия генерала Белова с настойчивостью и упорством продолжает бои на Сталиногорском направлении. В этих битвах тесно взаимодействуют кавалерия, пехота, танки и артиллерия. Под напором наших войск фашисты вынуждены были оставить оборонительные рубежи и отходить на юг — к городу Белеву.
В течение дня инициатива боев на основных направлениях фронта не раз переходила к нашим войскам, а фашисты вынуждены были оставить оборонительные рубежи. Это свидетельствует о том, что наши люди окрепли, закалились в сражениях, познали тактику врага, умеют ее разгадывать и на удар отвечать сокрушительными контрударами.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.