ИСПЫТАТЕЛИ

ИСПЫТАТЕЛИ

В авиации окружены большим почетом летчики-испытатели, люди, поднимающие в воздух самолеты после того, как они вышли из цехов. Испытатели должны быть людьми смелыми, решительными, опытными. Их главное качество: хладнокровие. Для испытания самолета требуется колоссальное самообладание: что бы ни случилось, надо быть спокойным.

Те четыре летчика-испытателя, о которых мы хотим рассказать, принадлежат к категории «королей испытательной армии». Эта кличка дана им друзьями, такими же, как и они, испытателями, людьми, скупыми и сдержанными на похвалы. Самому старшему из этих четырех — Ивану Калиншину — уже сорок восемь лет. Он летает четверть века. Он сдружился с воздухом еще в те годы, когда об авиации говорили, как о чем-то чудовищном, когда в высоту поднимались только люди наиболее отважные.

И, может быть, именно поэтому Иван Калиншин вскоре после гражданской войны, после учебы, избрал себе профессию испытателя: она требует, эта профессия, большой отваги. Пятнадцать лет назад Иван Калиншин пришел на авиационный завод, на испытательную станцию. Он увидел самолет, маленький, неуклюжий, смешной, но считавшийся тогда чуть ли не вершиной авиационной техники. Калиншину предложили испытать этот самолет. Он трижды поднимался в воздух, проверил рули, приборы, мотор, побыл на «потолке», покружился там, сел на аэродром и сказал, что все в порядке. Так начал свою жизнь испытателя летчик Иван Калиншин.

И теперь, когда он уже испытывает истребители, которые проносятся со сказочной скоростью, вызывая у всех восхищение, теперь Калиншин трудится так же спокойно, сосредоточенно и уверенно, как и в те первые годы. Да, это будни, наполненные отвагой, жизнь, каждый день которой равен подвигу. Истребитель выводится на аэродром. В этой маленькой, совершенной и компактной машине скрыт труд тысяч людей — конструкторов, инженеров, сборщиков, механиков, клепальщиков. В каждом винтике, в каждой детали — плод их усилий, их напряжения, их ума. Но последнее слово должен сказать летчик-испытатель. Он решает, годится ли эта машина к эксплуатации. Он произносит приговор, хвалит или ругает, восторгается или гневно обвиняет. Но для того чтобы высказать это компетентное суждение, летчик-испытатель должен сам подняться в воздух, на этой еще не изученной, не опробованной, или, как говорят испытатели, на «некрещеной» машине. Риск? Опасность? Напряжение? Да, испытатель понимает, что он рискует жизнью и подвергается опасности. Весь так называемый сеанс испытания он проводит с огромным напряжением.

Но мало-помалу люди привыкают, они уже перестают замечать подвиги, которые совершают. Вот на днях у Ивана Калиншина в воздухе остановился мотор. Это было далеко от аэродрома, но он так умело и спокойно спланировал, с такой огромной выдержкой приземлил самолет, что летчик даже не счел нужным об этом писать специальный рапорт. Вскоре он вновь поднялся, потому что испытание надо было закончить в этот день, и никакие происшествия не должны были нарушать установленный и жесткий ритм жизни испытателей.

Испытателей связывает большая дружба, как объединяет людей напряженный творческий труд, общность целей. Эти летчики немногословны, как и все люди сильных чувств, не любящие внешне проявлять их. Вот вернулся Калиншин с испытательного полета. «Ну как?» — спрашивает его Александр Жуков. «Пошла», — отвечает Калиншин. Это означает, что испытание закончено и можно пересесть на новый истребитель: вот он уже выводится на аэродром, уже заводится мотор…

Но на этом истребителе летит Александр Жуков. Он тоже летает четверть века, а на авиационном заводе испытывает самолеты уже шестнадцать лет. Сколько самолетов он первый поднял в воздух! Сколько испытал типов, назначений, свойств! Много ошибок конструкторов или небрежностей сборщиков уловил он вовремя. Но, к сожалению, это «улавливание» происходит в воздухе на большой высоте. Там, на «потолке», Александр Жуков остается наедине с маленьким юрким истребителем, там он допрашивает его на своем строгом, придирчивом и требовательном языке. Александр Жуков специализировался на штопоре. Летчики уже знают, что Жуков является лучшим мастером штопора.

Всем памятен случай, который заставил пережить много тревожных минут всех, находившихся на аэродроме. Александр Жуков поднялся на истребителе. Прежде всего он взвился в высоту, проверив, насколько легко самолет поднимается до своего предельного «потолка». Как будто все в порядке! Потом начал переворачиваться через крыло, совершать мертвые петли, бочки, иммельманы, то давая полный газ мотору, то приглушая его. Теперь надо было проверить, как ведет себя истребитель в штопоре. Александр Жуков уже через мгновение пошел в штопор, но выйти из этого опасного и головокружительного положения не мог. Самолет не слушался, рули утратили свою податливость, они вышли из повиновения. Машина мчалась с огромной скоростью к земле. В эти секунды Александр Жуков воистину стоял лицом к лицу со смертью. Это очень тяжелое ощущение, когда летчик начинает чувствовать в воздухе, что самолет овладевает его волей, его мастерством, когда авиатор бессилен перед стихией.

Но тогда нужно ценою величайшего напряжения мобилизовать в себе весь опыт, все мастерство, все самообладание, данное природой и приобретенное в жизни. Александр Жуков резко и сильно ухватился за штурвал и дал полный газ мотору — максимум газа! И истребитель вырвался из штопора, мощная струя воздуха захватила Жукова, она выдавила его из кабины, и только крепкие ремни, которыми он был привязан, спасли его от смерти. Так он и повис, наполовину вытесненный из самолета. И на одно мгновение он потерял сознание. Но мало-помалу самолет выровнялся, Жуков пришел в себя, но на посадку не пошел. Испытание еще не окончилось, и он решил его продолжать. Вскоре он прилетел на свой аэродром, и уже смеясь, со свойственным ему юмором, рассказывал о событии в воздухе.

Таковы эти люди, таков и Аркадий Екатов. Он тоже принадлежит к категории старых испытателей, которые отдали всю свою жизнь этой профессии, все свои силы — авиации, весь свой опыт — завоеванию воздушного океана. Екатов на одном истребителе тоже не мог выйти из плоского штопора. Самолет шел к земле, и после тридцати двух витков летчик сумел все-таки вырвать машину из штопора, снова подняться и снова продолжать испытания. Люди, в совершенстве владеющие летным мастерством, с большим уважением говорят о Екатове, о его хладнокровии, о его огромной воле.

И, наконец, четвертый испытатель Сергей Корзинщиков — это летчик так называемого среднего поколения. Ему всего тридцать шесть лет. Он тоже испытывает истребители самых новейших конструкций. Только на днях Сергей Корзинщиков поднял в воздух новый самолет, и во время испытания в машине оторвалось левое колесо. Он прилетел на аэродром и начал кружиться. С земли тревожно следили за ним: что он будет делать, как он спасется? Летчик не хотел бросать самолет, потому что вспомнил, с какой трогательной заботливостью следил за его сборкой конструктор, как много потрудились над этой новой машиной на заводе. С земли знаком ему показали, что вырвано левое колесо. «Жаль, что не правое», — подумал он. На левом колесе, даже на одном, легче садиться, чем на правом. Он решил все же положиться на свой опыт и спокойствие. Они никогда не подводили. Корзинщиков выключил мотор и осторожно пошел на посадку. Он был абсолютно спокоен — во всяком случае так казалось ему. Он приземлился, слегка зацепив крылом за землю уж в то мгновение, когда самолет закончил свой разбег и совсем потерял скорость. Машина остановилась и сразу накренилась. Испытатель выскочил из кабины, и только в эту минуту он почувствовал большую усталость. Он уже не мог двигаться, ноги сами собой подкосились, и он лег тут же на землю у самолета.

И так — каждый день. В воздух поднимаются истребители, бомбардировщики, разведчики, штурмовики, транспортные самолеты. Их поведут умелые руки, уверенные в своем мастерстве. И каждый летчик, где бы он ни находился, куда бы он ни летал, с теплотой и благодарностью вспомнит испытателя, того первого человека, который «оживляет» самолет. Испытатели говорят, что пока конструктор вычерчивает, а завод изготовляет и собирает самолет, это все же еще мертвая машина. Ее ведут на аэродром осторожно, поддерживая за крылья, как ребенка учат ходить. Но вот в кабину садится испытатель и поднимает машину в воздух. Там летчику приходится «вдохнуть» в мертвую машину настоящую силу жизни.

И самолет начинает жить. Порой бывает, что испытателю приходится отдать мертвой машине кусочек своего живого сердца.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.