ИНТЕРВЬЮ В ЯПОНСКОМ МОРЕ

ИНТЕРВЬЮ В ЯПОНСКОМ МОРЕ

На рассвете корабль вышел из бухты Золотой Рог в Японское море. Корабль шел навстречу подводной лодке, уже ставшей в Тихоокеанском флоте легендарной. Командует этой лодкой М. С. Клевенский. Имя Клевенского произносится во Владивостоке с уважением и заботой: как закончит свой отважный рейс этот молодой подводник, с какой новой победой он придет в бухту?

Встреча с Клевенским была назначена в одном из заливов Японского моря. Подводная лодка должна всплыть на поверхность моря перед вечером, и наш корабль должен прийти к этому квадрату. Странное место для интервью! Но таковы были будни Тихоокеанского флота, — людей здесь нужно «ловить» в океане, искать их «на дне моря», в походах.

Подводная лодка вышла в море уже давно. Михаил Клевенский получил от командования флотом чрезвычайно важное и трудное задание: нужно решить проблему длительного автономного плавания подводного корабля, перекрыть все существующие нормы и рекорды. Для подводного флота проблемы автономного плавания так же важны, как важна для авиации проблема дальнего беспосадочного полета. Автономные походы подводных лодок в Тихоокеанском флоте в шутку так и называют: плавание «без посадки». Нужно, не заходя в бухту, не пополняя запасов, без отдыха «путешествовать» по океану, на длительный срок забираться под воду, или, как говорят подводники, «уходить на грунт», бороться со штормами и — выполнять свою обязанность: следить за условным врагом. А для этого нужны не только запасы продовольствия, воды и горючего, — нужны еще больше «запасы» отваги и мужества, решимости и воли. Всем этим богат Тихоокеанский флот!

Командование флотом избрало для этого рейса лодки осенние и зимние месяцы, когда Тихий океан напоминает людям, что он далеко не тихий. Людям, бывавшим во время сильного шторма на Тихом океане, понятна эта грозная сила стихии, на героический поединок с которой выходили подводники.

Как и было условлено, перед вечером мы встретили в Японском море подводную лодку. Она только что всплыла. Мостик, палуба, борты еще были влажны. На шлюпке мы перебираемся с корабля на подводную лодку. Инспекция штаба флота начинает осмотр. Врач выслушивает сердца и пульсы людей. Инспекция требовательна и придирчива. «Все в порядке», — докладывают инспектора. «Все здоровы, но усталость чувствуется, хотя они это и скрывают», — докладывает врач. Теперь, когда поход уже заканчивается, все они — и командиры и краснофлотцы — собираются вместе в узком отсеке подводной лодки. Со сдержанностью людей, привыкших к молчанию, подводники рассказали о себе, о своей жизни под водой, о борьбе со штормами.

Экипаж подводной лодки был укомплектован из молодых краснофлотцев. Когда лодка покидала бухту, командующий флотом говорил экипажу: «Не уходить от трудностей, а идти навстречу им». Лодка шла навстречу трудностям. В первый же день похода она попала в шторм. В Татарском проливе подводников встретил еще более сильный шторм. Это уже был тайфун. Но лодка мужественно и стойко продолжала бороться с двенадцатибалльным ветром, с волнами, перекатывавшимися через борт, с бушующим морем. Ветер выбил стекла в ограждении рубки, — их заменили стальными щитами. Мотористы Иван Башмаков и Николай Шмидт во время шторма ремонтировали ограждения. Волна окатывала их ледяной водой, поднималась выше рубки, и каждое мгновение мотористы могли быть сброшены в море. Когда работа закончена, нужно было вынести инструмент, спустить его в отсек мотористов. Какое это простое дело, но сколько усилий и отваги понадобилось Ивану Башмакову, чтобы это сделать! Сперва Башмакова привязали веревкой к поручням. Когда он там укрепился и ветер донес его крик: «Никакая волна не возьмет!» — Башмакову разрешили проползти дальше. Он собрал инструмент, связал его. Теперь нужно было вернуться обратно — всего несколько метров, и на этот путь был затрачен еще час. Комиссар лодки кричал:

— Не ходите, пусть погибнет инструмент, добирайтесь сами!

— Ничего, доберусь, инструмент ценный! — пытаясь перекричать завывание ветра, отвечал Иван Башмаков.

«Подводники не отступают!» — эту фразу нам часто приходилось слышать во Владивостоке, и это становится их девизом. Внутри лодки во время штормов люди привязывались, но продолжали работы. Не покидали своих постов торпедисты Головко, Козлов и Юрьев. Кок Михаил Косарев привязывал себя к дверям отсека и готовил отличные обеды. Он даже открыл походную пекарню: краснофлотцы получали свежий белый хлеб «подводной выпечки». Когда лодка погружалась в воду и проходила безбрежные пространства, жизнь людей ничем не нарушалась. В меню обедов только прибавлялись блины.

Николай Шмидт, моторист, открыл парикмахерскую с вывеской: «Главный подводный цирюльник». Регулярно выпускался иллюстрированный юмористический журнал «Подводный крокодил», в котором богато отражена вся напряженная и бодрая жизнь подводников. Работали политические кружки, библиотека готовила читательскую конференцию. Клевенский стал инициатором шахматного турнира. Устраивались вечера самодеятельности. И все это происходило под водой, в глубине океана, в трудных условиях похода. Приходилось жить только при электрическом свете — днем лодка лежала или шла под водой. Приходилось привыкать к холоду — краснофлотцы решили экономить энергию, чтобы еще больше пробыть в море.

Высокий столб воды давит всей тяжестью на корпус подводной лодки. Краснофлотцы испытывают механизмы, испытывают себя — отказывают себе в какой-то доле кислорода. Электрики, торпедисты, трюмные следят за каждой деталью лодки. Так складывались будни длительного автономного плавания. Так завоевывался новый рекорд продолжительности пребывания под водой и на воде без захода в базу, в бухту, к берегу. Тихоокеанский флот сможет гордиться еще одной серьезной победой. Подводная лодка под командованием Клевенского в пять раз превысила существующие нормы длительного плавания.

Перед тем как покинуть подводную лодку, нас приглашают к ужину. Подают какао, разнообразные закуски, вино, которое тоже входит в ежедневное меню подводника. Потом мы поднимаемся на палубу, лодка покачивается на волнах, люди держатся друг за друга. Клевенский ждет приказа. Низкорослый, загорелый, с обветренным лицом и в кожаном костюме, стоит он у люка и вглядывается в туманную мглу. Инспекция штаба разрешает ему пробыть в море еще несколько дней и закончить поход.

Мы спускаемся в шлюпку, возвращаемся на корабль. Курс на Владивосток. И когда мы вскоре выходим на палубу и вглядываемся в бескрайнюю даль океана, — подводной лодки Клевенского уже нет на поверхности. Она погрузилась в глубину Японского моря.

Японское море, 1936