Он–Она: трагедия вечной любви

Он–Она: трагедия вечной любви

Любовь обернулась для Серрано трагедией: такой всеохватной и болезненной, что открыто рассказать о ней он решился только спустя долгие годы, в книге «Воспоминания о нём и обо мне». Его личная трагедия воплотила «архетип вечной любви», подобно историям Ромео и Джульетты, Тристана и Изольды, Ясона и Медеи, Осириса и Исиды…

Серрано завязал дружбу с прекрасной молодой немкой Ирен Клатт — златовласой красавицей с глазами как «хрусталь, озаряющий ночной мрак». Мы не станем пересказывать моменты книги, описывающие ее красоту — только сам Серрано вправе говорить о совершенстве ее золотой божественности.

Несмотря на молодость и здоровую жизнь (она даже была чемпионкой в верховой езде), Ирен страдала от болезней органов дыхания; фактически, Мигель и познакомился с ней в санатории Сан–Хосе де Маипо. Однако развить знакомство получилось только в 1951 году: по рекомендации Нино Коррадини Серрано посещает Ирен в старом квартале Авенида Суэциа, в Провиденсии, ища помощи в переводе некоторых текстов Густава Майринка — во всяком случае, таков был предлог.

Ирен — женщина чрезвычайного ума, образования и проницательности. Она пишет картины и ваяет «работы необычайно странные в их внеземной красоте», как говорит Серрано. Личное обаяние и чудесная привлекательность — писатель безнадежно влюбляется… Или даже более того. Оба оказываются захвачены очередным повторением самой скорбной любви–трагедии.

Он называл ее принцессой Папиной, по имени сестры и возлюбленной императора Моктецумы, который в знаменитом ониксовом зеркале предвидел возвращение богов — за каковое событие впоследствии было принято появление испанских конкистадоров. Серрано, женатый и имевший детей, просто потерялся в этой любовной грезе; здесь он узнаёт образы «его» и «её», магически объединяемые теперь в любовный союз мужественности и женственности.

Автор начал писать «Приглашение в ледяные пустоши» как продолжение «Ни сушей ни морем». Всякий раз, написав очередную главу, он зачитывал ее Ирен во дворике ее дома — книга пропиталась духовной изобильностью любви, но вместе с тем оказалась и незавершённой. К мукам членов семьи и отчаянию Серрано, здоровье Ирен ухудшалось. Затрудненное дыхание и кровавый кашель указывали на туберкулез. Горечь любви и агонии, разрывающих сердце, почти непереносимых, высказаны самим автором — и мы не станем пытаться объяснить драму как–то иначе.

Смерть Ирен в марте 1952 разорвала жизнь Серрано — от этой катастрофы он так и не оправился. Прекрасная история любви завершилась печатью трагедии. «Приглашение в ледяные пустоши» так и осталось незавершенным, но с того момента архетипическая любовь, идея его–ее, будет присутствовать в его книгах самым могущественным выражением эзотерического союза между человеческим и божественным. Только трагедия раскрывает путь к этому знанию, единственно способному воскресить вечную любовь A–mor, что значит «без смерти».

«Он–она: книга магической любви», изданная в 1973, полностью посвящена тантризму, магии бессмертной любви:

«Рыцарь обнаружил изображение лица в скале грота, в самом темном углу. Лицо женщины с распущенными волосами — в ее взгляде, во всём облике, он чувствовал прикосновение чего–то первобытного, что наполняло его узнаванием. Образ складывался из выщербин и выступов во влажном камне. Может быть, выбитых льдом прошлых эпох, а может, исполненных человеком вымершего вида. Что–то звало рыцаря к почитанию образа. В этом углу пещеры он устроил святилище.

В глубине пещеры струился ручей, к звукам которого рыцарь прислушивался в вечерних размышлениях, прежде чем уснуть. Ему казалось, он слышит голоса забытых времен и далеких краев. И вместе с тем, повисая у темных сводов пещеры, давало знать о себе особое послание, понять которого он не мог».

Очевидно, что влияние Юнга позволило ему, вслед за смертью Ирен, развить чудесную интерпретацию магической любви. «Никогда я уже не буду любить, как тогда. Я любил только Ирен», отмечает он в мемуарах.