Последние издания
Последние издания
Хотя мемуары окончились с четвертым томом, в книге 2003 года «Сын вдовца» также есть нечто интроспективное. Это финальное обобщение мировоззрения, выраженное как языческое эзотерическое кристианство, — противостоящее тому официальному христианству католического Рима, которое Серрано считает маской иудаизма. Автор также рассматривает эзотерические корни SS и ислама.
Последняя его книга, опубликованная в 2005 году, названа «Майя: реальность — это иллюзия». Существует некоторая вероятность того, что ученые Третьего райха научились создавать полные «копии» людей, и, таким образом, вожди режима имели нескольких двойников. Серрано вспоминает о встрече в Австрии с весьма необыкновенным человеком:
«Ночь. Город погружён в полумрак. Мы шли, пока перед нами не появился слабый свет. Это была большая дверь плохо освещённого киоска под вывеской «Coca–Cola». Мне подумалось, что мы заблудились, ведь это место не может быть целью нашего путешествия. В киоске, занятый газетами на прилавке, сидел мужчина в одной рубашке. Мунд представил его мне как инженера секретного оружия, и пояснил, что это — единственная работа, на которую тот смог устроиться, не выдавая своей личности. Мужчина встретил меня радушно, как будто ему уже сообщили обо мне и о причине моего визита. Когда я спросил, что он думает о Бормане, он ответил неожиданно и странно, задав другой вопрос: «Вы знаете, кем был Гитлер?».
Порядком удивившись, я ответил: «Конечно знаю! Как я могу не знать?»…
«Нет», — сказал он, — «вы не можете этого знать, потому что не знает никто, ничего не известно доподлинно... Знали ли вы, что русские нашли в бункере и канцелярии в Берлине четырнадцать трупов Гитлера, одинаковых? Который из них был сожжён в саду бункера? Который из них был настоящим Гитлером? А который отправился в Антарктику? То же самое с Мартином Борманом и Рудольфом Гессом... Который Борман подлинный: тот, что был в Чили или тот, что умер в Москве?».
В эти годы Серрано по–прежнему ведет настойчивую переписку по вопросам, касающимся сохранения наследия Сантьяго. Например, он выступает за сохранение сети тропок вокруг холма Санта Лусия и против осуществления новых агрессивных транспортных проектов, не принимающих в расчет сакральную географию любимого города, который он защищал до последнего вздоха. «Сантьяго–де–Нуэва Эстремадура, единственный в мире, с двумя наваждаемыми холмами: Сан Кристобаль (Тупауйе, Обитель Бога) и Санта Лусия (Уэлен, Боль)».
Он уже не покидает родных мест: продав прекрасный дом в Вальпараисо, переезжает совсем недалеко, поселяясь в соседнем квартале Максимо Хамбсер, взяв с собой всего несколько живописных полотен — всё так же оставшись на склоне холма Санта Лусия, дорогой ему Уэлен.