Глава четвертая. «Вы идете на опасное дело, на подвиг…»
Глава четвертая. «Вы идете на опасное дело, на подвиг…»
На протяжении почти всей Великой Отечественной войны Климент Ефремович Ворошилов, как член Государственного Комитета Обороны, кроме выполнения других обязанностей занимался еще и вопросами организации и руководства партизанской борьбой. С 6 сентября 1942 года он являлся главнокомандующим партизанским движением.
Мне, в то время помощнику заведующего секретариатом К. Е. Ворошилова, тоже приходилось выполнять определенную работу в этой области. Воспоминаниям о тех незабываемых и суровых днях, о мужественной борьбе народных мстителей в тылу врага и будут посвящены эти страницы.
Начну с того, что немецко-фашистские полчища, вторгшиеся на территорию Советского Союза, с первых же дней встретили здесь всеобщую ненависть и активное всенародное сопротивление, которое организовывалось и направлялось нашей партией и Советским правительством. Еще в своем выступлении по радио 3 июля 1941 года И. В. Сталин призвал население временно оккупированных районов страны создавать в тылу у гитлеровцев партизанские отряды, конные и пешие, диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания всенародной войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога лесов, складов. Словом, создавать для фашистов и всех их пособников невыносимые условия, преследовать и уничтожать их на каждом шагу.
Вскоре Центральный Комитет ВКП(б) принял более конкретное и развернутое Постановление об организации борьбы в тылу врага. В нем указывалось, что задача ЦК компартий союзных республик (имелись в виду, естественно, те, чья территория полностью или частично занята фашистами), обкомов и райкомов — возглавить и всемерно наращивать партизанское и подпольное движение в тылу гитлеровских войск.
Подчеркну, что гитлеровское верховное командование поначалу довольно скептически относилось к возможности развертывании мощного партизанского движения на временно оккупированной его армиями советской территории. Так, начальник генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии генерал-полковник Гальдер на тринадцатый день войны записал в своем дневнике: «Необходимо выждать, будет ли иметь успех воззвание Сталина, в котором он призвал всех трудящихся к народной войне против нас. От этого будет зависеть, какими мерами и силами придется очищать обширные промышленные области, которые нам предстоит занять».
Однако «выжидать» ему долго не пришлось. На призыв партии большевиков и Советского правительства защищать родину Октября, родину великого Ленина откликнулись сотни тысяч патриотов. В массовом порядке создавались партизанские отряды, в «покоренных» фашистами городах и более мелких населенных пунктах начало действовать хорошо законспирированное подполье.
Зря так писал Гальдер: фашистам нечего было задумываться над тем, «какими мерами и силами придется очищать» захваченную советскую территорию. Они все заранее предусмотрели: огнем и мечом. Гитлеровские мракобесы не признавали законов международного права и человеческой морали, они с бесцеремонной наглостью попирали политические свободы, национальные чувства и человеческое достоинство советских людей.
Кстати, все это тоже заранее было санкционировано высшим германским руководством. «Я освобождаю человека от унижающей химеры, которая называется совестью, — напутствовал своих головорезов Гитлер. — Совесть, как и образование, калечит человека. У меня то преимущество, что меня не удерживают никакие соображения теоретического или морального порядка.
Надо любыми средствами добиваться того, — продолжал далее бесноватый фюрер, — чтобы мир был завоеван немцами. Если мы хотим создать нашу великую германскую империю, мы должны прежде всего вытеснить и истребить славянские народы — русских, поляков, чехов, словаков, болгар, украинцев, белорусов. Нет никаких причин не сделать этого».
На основании этого главари рейха и командование гитлеровской армии издали ряд директив и приказов по уничтожению советских людей. И за кровавыми распоряжениями последовали кровавые дела.
Вспоминаю, как по свежим следам читал документы, сообщавшие о том, что на Московском и Могилевском шоссе Белоруссии в первые же дни войны фашистские летчики расстреливали из пушек и пулеметов женщин и детей, покидавших горящие и разрушенные гитлеровцами города и села. Тысячи трупов безвинных, безоружных людей — результат варварских налетов.
Бабий Яр в Киеве — всему миру известная трагедия. Здесь осенью 1941 года было зверски уничтожено свыше 100 тысяч киевлян.
В октябре 1941 года фашисты, захватив Харьков, сразу же повесили на балконах зданий, на улицах и площадях 116 советских патриотов. А в декабре 30 тысяч харьковчан были согнаны в бараки, ограблены, а затем вывезены в Дротницкий Яр и расстреляны.
В Керчи в один из ноябрьских дней 1941 года гитлеровцы согнали на площадь свыше семи тысяч местных жителей. Там были юноши, девушки, дети разных возрастов, глубокие старики и беременные женщины. Всех их отправили в городскую тюрьму. Заключенным было предложено сдать ключи от квартир и указать домашние адреса коменданту тюрьмы. Затем у всех арестованных отобрали ценные вещи. Многих женщин и девочек-подростков фашисты отделили от остальных заключенных, закрыли их в отдельные камеры и подвергли там гнусным и жестоким пыткам. Затем всех арестованных казнили у противотанкового рва вблизи деревни Багерово.
В той же Керчи гитлеровские изверги отравили 245 детей школьного возраста. А дело было так. Но приказу немецкого коменданта все учащиеся младших классов должны были явиться к указанному сроку в школу. Оккупанты отправили детей за город якобы на прогулку. Там им предложили горячий кофе с пирожками. Через несколько минут все дети были мертвы. Пирожки оказались отравленными.
На Брянщине творилось то же самое, что и на других оккупированных территориях. До 20 сел было сожжено уже в первые дни войны. Больницы уничтожались вместе с находящимися там больными. Садизму гитлеровцев не было предела. Так, в поселке Навля они на железных крюках за челюсти подвесили нескольких колхозников.
И в самом Брянске фашистский военный комендант издал такой приказ:
«Кто пойдет на улицах позже шести часов — смерть (капут), кто не отдаст поклон германскому офицеру или солдату — тюрьма (лагерь), кто будет агентовать на пользу сойотским разбойникам (партизанам) — смерть (капут). Обер-лейтенант Штрумпф шутки не любит».
Один из брянских совхозов фашисты переименовали в имение «Оствальд». Его новоявленный «хозяин», прусский барон, издал распоряжение: владельцы скота в окрестных деревнях поступают вместе с животными в его распоряжение.
Вскоре этот барон посетил свое новое имение. И в сильнейший мороз, пьяный, устроил катание на санях, в которые были впряжены шесть женщин.
— Ви есть мой полный собственность! Бистро, шнель, шнель! — орал разгоряченный садист, сопровождая свои пьяные окрики ударами кнута.
Забегая вперед, скажу, что недолго хозяйничал в своем новом имении кровавый пруссак. Вскоре партизаны захватили совхоз и уничтожили подлеца со всеми его прислужниками.
Насилием и террором, а где и подкупом, гнусной антисоветской пропагандой пытался враг добиться покорности от советских людей, лишить их воли к сопротивлению. Не вышло! Сознавая свою ответственность за судьбу великих завоеваний социалистической революции, глубоко веря в могущество Советского государства, тесно сплоченные вокруг партии большевиков советские люди смело встали на путь беспощадной борьбы с фашистскими захватчиками. В городах и селах Белоруссии и Украины, в Молдавии и Карелии, в Латвии, Литве и Эстонии, в западных областях Российской Федерации — всюду, где появлялся враг, сразу же возникали подпольные группы и партизанские отряды.
Поистине республикой народных мстителей стала героическая Белоруссия. Центральный Комитет Коммунистической партии Белоруссии с первого же дня фашистского нашествия всю свою политическую и партийно-организационную работу подчинил военным задачам. 1 июля 1941 года в штабе Западного фронта, располагавшемся в лесу, в нескольких километрах от Могилева (ныне там как памятник сохранена штабная землянка), состоялось совещание советского и партийного актива с участием первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко, Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова и начальника Генерального штаба РККА Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова.
От имени ЦК ВКП(б) на этом совещании выступил К. Е. Ворошилов. Он призвал белорусских коммунистов к беспощадной борьбе с гитлеровскими захватчиками.
А затем началось самое главное. Только за первые дни пребывания Климента Ефремовича на Западном фронте в тыл врага было отправлено 10 крупных групп народных мстителей по 100 человек в каждой. Позже, уже мелкими группами, еще 500 человек. В основном для выполнения диверсионных заданий.
С гордостью и восхищением вспоминал маршал о поведении наших людей перед отправкой их в тыл врага. Однажды П. К. Пономаренко пригласил его побеседовать с одной из таких групп.
— Дорогие товарищи, хочу вас предупредить, — начал Климент Ефремович, оглядывая партизан. — Вы идете на опасное дело, на подвиг. И если кто из вас почему-либо не готов к этому, пусть по-честному признается. Мы не взыщем, дадим другую работу, другие задания.
— Среди нас, — ответили ему твердо, — таких нет!
А в период организации советского подполья и формирования партизанских отрядов в Ленинградской области Климент Ефремович встретился с командирами этих отрядов и партактивом. Выслушал их просьбы. Они сводились, в частности, к следующему: нужно больше оружия, боеприпасов, требуются специалисты-подрывники, радисты. К. Е. Ворошилов тут же распорядился удовлетворить их просьбы. Он поручил в весьма сжатые сроки вооружить партизанские отряды, обучить их личный состав, уточнить районы их действий. А на нас, работников своего секретариата, возложил задачу строгого контроля за выполнением этих его указаний.
Да, партизанское движение ширилось, несмотря на кровавый террор оккупантов. К осени 1941 года, например, в ряде районов Ленинградской и Калининской областей образовались даже партизанские края, где была восстановлена Советская власть. И вообще партизаны повсеместно находили полную поддержку со стороны местного населения. Оно снабжало их продовольствием, Одеждой, собранным оружием, пополняло ряды народных мстителей.
В декабре 1941 года гитлеровцы попытались уничтожить, партизанский край в Ленинградской области, но не смогли сделать этого. В мае 1942 года враг повторил спою попытку. Фашисты бросили против партизан регулярные войска, поддержанные авиацией и танками. Но снова потерпели неудачу. Отряды народных мстителей к тому времени уже научились искусно маневрировать, выходить победителями из схваток даже с превосходящими силами врага.
Из истории войны мы уже знаем, что фашисты панически боялись партизан, давали их руководителям, целым отрядам сами за себя говорящие прозвища. Так, сформированный в июле 1941 года из студентов и преподавателей института физкультуры им. Лесгафта партизанский отряд, героически действовавший в районе Пскова и Порхова, они, напуганные его неотразимыми ночными ударами, прозвали «Черной смертью».
Добавлю, что так же смело и отважно сражались в тылу врага и отряды народных мстителей, сформированные из рабочих Кировского и Ижорского заводов, завода «Большевик», других предприятий Ленинграда и области.
Весьма ощутимые удары по фашистским оккупантам наносили и партизаны Псковщины. Мне неоднократно приходилось слышать рассказы о боевых делах 2-й особой бригады народных мстителей, которой командовал майор А. М. Литвиненко. В начале 1942 года это партизанское соединение действовало в треугольнике железнодорожных линий Великие Луки — Новосокольники — Невель. Здесь оно разгромило фашистский гарнизон в Насве, сделало налет еще на две железнодорожные станции, подорвало несколько мостов на шоссе Ленинград — Киев, сожгло завод в Алоли. При этом гитлеровцы никак не могли напасть на след неуловимой бригады: сделав свое дело, партизаны тут же отходили в леса и болота.
В один из февральских дней 1942 года бригада готовилась к новому рейду по тылам врага. Комбриг майор Литвиненко напомнил военкому Кумриди и начальнику штаба Белашу, что приближается 24-я годовщина Красной Армии и Военно-Морского Флота. А их соединение действует как раз в тех местах, где первые красноармейские полки и отряды дали бой войскам кайзеровской Германии. А потому, предложил комбриг, надо бы как-то по-особому отметить юбилей РККА…
И вскоре в отрядах 2-й особой бригады зачитали приказ о параде (как потом оказалось, о единственном в истории наших Вооруженных Сил военном параде в тылу вражеских войск). В нем говорилось:
«Командир бригады приказал в день 24-й годовщины Красной Армии 23. 2. 42 г. провести парад войск 2-й ОПБ. Парад назначить в деревне Скоково в 11.00 23.2.42 г. Командование парадом командир бригады возложил на меня. Принимать парад будет командир бригады. Указания о порядке следования и времени выступления к месту парада лично командирам отрядов и начальникам отделов штаба получить в 15.00 22.2.42 г, в штабе бригады. Начальник штаба бригады старший лейтенант А. Белаш. Военком политрук П. Кумриди».
Текст приказа разведчики заблаговременно развесили по окрестным деревням. Естественно, гитлеровцы были ошеломлены и стали принимать все возможные меры, чтобы как-то предотвратить это невиданное по своей дерзости событие.
И все же парад состоялся. Правда, не в Скоково, а в другой деревне — Чурилово. Это было безопаснее и для партизан, и для местного населения.
Вот как описала этот парад (правда, уже спустя 30 лет, в феврале 1972 года) газета «Правда»:
«…23 февраля. 11 часов 00 минут. На льду речки выстроилось свыше трехсот бойцов 2-й особой бригады. Запела труба. Раздалась команда «Смирно». Взметнулось вверх красное полотнище, и, твердо печатая шаг, подразделения пошли к холму, на котором находилось командование бригады. На берегах, возле берез, толпились люди. Многие пришли сюда из окрестных деревень. После торжественного марша — митинг. С речью выступил комиссар бригады. Затем была оглашена только что полученная из штаба фронта радиограмма, поздравлявшая весь личный состав с 24-й годовщиной Красной Армии, а командира бригады — с награждением орденом Ленина. — Не меня одного, всех вас наградили, — сказал, прочитав радиограмму, майор Литвиненко, обращаясь к бойцам. — Будем верить, товарищи, что скоро на этих холмах вновь зашумит спелым колосом рожь и не выстрелы будут греметь на околицах деревень, а песни! Целый день тогда, в феврале сорок второго, царил праздник в Чурилово. К вечеру некоторые подразделения бригады покинули деревню — ушли в поход. А сотни фашистов в это время мерзли в засадах. Один из их отрядов был перехвачен партизанами и основательно потрепан. И еще долго ходила бригада по тылам врага. Ни разу фашистам так и не удалось нанести ей сколько-нибудь значительный урон».
Особо хотелось бы рассказать о том, как героически боролась в тылу врага наша славная молодежь. Она одной из первых горячо откликнулась на призыв партии и Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина разжечь пламя всенародной партизанской борьбы с немецко-фашистскими оккупантами.
В развертывании партизанского движения, несомненно, большую роль сыграло и постановление ЦК ВЛКСМ, принятое в мае 1942 года. Оно называлось «О мероприятиях комсомольских организаций во временно оккупированных районах». В этом постановлении указывалось, что в условиях беспрерывно растущей ненависти советских людей к немецко-фашистским захватчикам и массового повседневного героизма молодых советских патриотов «главная задача комсомольских организаций Украины, Белоруссии, Литвы, Латвии, Эстонии, Молдавии, Карело-Финской республики, Ленинградской, Калининской, Смоленской, Орловской, Курской областей — шире организовать движение молодежи за освобождение родных городов, сел от фашистских бандитов, мобилизовать под руководством партийных организаций все силы молодежи на беспощадную мужественную схватку с врагом»[4].
Постановление обязывало ЦК комсомола союзных республик и обкомы ВЛКСМ активно вовлекать молодежь в партизанские отряды. Комсомольским организациям предписывалось готовить организаторов партизанских отрядов, групп и боевых ячеек. Разрешалось по устным заявлениям и рекомендациям принимать в комсомол передовую молодежь, доказавшую в трудных условиях оккупации свою преданность Советской власти.
Кроме того, ЦК ВЛКСМ регулярно выпускал листовки с обращением к молодежи временно оккупированных врагом районов и областей встать на путь борьбы против фашистских захватчиков, отдать все силы делу освобождения нашей Родины. И та горячо, с присущим ей энтузиазмом отзывалась на этот призыв. Юноши и девушки под руководством коммунистов организовывали подполье, рвались в партизанские отряды, чтобы с оружием в руках бить фашистское зверье, мстить за кровь и слезы своих соотечественников.
Но в партизаны шла не только молодежь оккупированных гитлеровцами территорий. Мне как-то рассказали о комсомольце В. А. Зеболове. Этот юноша, в результате несчастного случая лишившийся кистей обеих рук, обратился в ЦК ВЛКСМ с просьбой направить его в тыл врага. Ему сказали:
— Но ведь никто еще не прыгал в вашем положении с парашютом…
— Верно, — ответил комсомолец. — Но ведь в мире нигде, кроме нашей страны, нет и Советской власти!
Зеболов все же был направлен в партизанский отряд. И показал там себя хорошим разведчиком.
В условиях широкого размаха партизанской и подпольной борьбы советского народа против немецко-фашистских захватчиков возникла потребность в централизованном руководстве этой борьбой. Вот почему Государственный Комитет Обороны принял 30 мая 1942 года решение образовать при Ставке Верховного Главнокомандования Центральный штаб партизанского движения. Начальником этого штаба назначили первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П. К. Пономаренко. Кроме того, непосредственно при военных советах фронтов планировалось сформировать Украинский, Брянский, Западный, Калининский, Ленинградский и Карело-Финский штабы партизанского движения. Эти органы предназначались для обобщения накопленного опыта разработки тактики партизанской борьбы, подбора и подготовки кадров руководителей и различного рода специалистов, особенно разведчиков-подрывников, поддержания связи с отрядами и соединениями народных мстителей, руководства ими и постановки задач, сообразуясь с обстановкой и действиями Красной Армии.
А нужно было еще снабжать партизанские отряды и оружием, боеприпасами, медикаментами, средствами радиосвязи. А те отряды, что действовали в Ленинградской области и на Крымском полуострове, — и продовольствием. Немало внимания должно было уделяться штабами партизанского движения эвакуации на Большую землю (в основном авиацией) раненых и больных партизан, детей, женщин и стариков.
Итак, постановление Государственного Комитета Обороны вышло в свет. Вслед за ним 16 июня последовал приказ Народного комиссара обороны, которым предписывалось к 25 июля сформировать Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД) и оперативные группы ЦШПД при военных советах армий, а также центральную специальную радиошколу и подвижные радиоузлы при Центральном штабе и при Украинском, Брянском, Калининском, Западном, Ленинградском и Карело-Финском штабах партизанского движения.
В тот же день, 16 июня, был утвержден штат ЦШПД в количестве 81 человека. Штаб имел командование и отделы: оперативный, информационно-разведывательный, связи, подготовки партизанских кадров, материально-технического снабжения и общий.
Вскоре появилась необходимость в вызове в Москву командиров партизанских соединений и отрядов. Он был осуществлен в конце августа 1942 года. Этот сбор диктовался тем, что без непосредственного общения с руководителями отрядов Центральный штаб партизанского движения не имел возможности детально узнать обстановку на оккупированной территории, иметь данные о боевой деятельности народных мстителей и, следовательно, направлять их усилия на дальнейшее решение основных для них задач.
Весь день 30 августа с партизанскими командирами беседовали начальники отделов ЦШПД. Они выясняли их потребности, выслушивали просьбы, знакомились с предварительными заявками на снабжение боеприпасами, средствами связи. Затем партизанских руководителей принял Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Он тоже старался как можно глубже разобраться во всех волнующих народных мстителей вопросах.
Подводя итог этому обстоятельному разговору, П. К. Пономаренко сказал, что с помощью собравшихся товарищей можно будет сделать работу ЦШПД более целеустремленной и оперативной, избежать серьезных ошибок в управлении. По необходима и впредь полная и взаимная информация. Пантелеймон Кондратьевич сообщил, что о сборе командиров партизанских отрядов им доложено Клименту Ефремовичу Ворошилову, а тот в свою очередь проинформировал об этом И. В. Сталина. Вечером следующего дня состоится встреча в Кремле с членами Политбюро ЦК ВКП(б).
И такая встреча состоялась. Правда, но вечером, как намечалось вначале, а в нервом часу ночи. С партизанскими командирами познакомились и непринужденно побеседовали Сталин, Ворошилов, Пономаренко, секретарь Орловского обкома партии, член Военного совета Брянского фронта Матвеев.
Сталин задал множество вопросов об обстановке в тылу гитлеровцев, о боевых операциях партизан, обеспеченности отрядов оружием, боеприпасами, медикаментами, о перспективах дальнейшего развития партизанского движения. Выслушав командиров, сказал, что с боеприпасами теперь вопрос в основном решен, партизаны их получат. И не только боеприпасы, но и артиллерию, минометы. Что же касается самолетов, которые могли бы снабжать отряды народных мстителей всем необходимым, то для начала им решено выделить для этой цели авиационный полк Героя Советского Союза В. С. Гризодубовой.
Заканчивая совещание, Сталин вдруг обратился к партизанским командирам с таким вопросом:
— А как вы, товарищи, относитесь к тому, чтобы при Центральном штабе партизанского движения нам назначить главнокомандующего? Если согласны, то второй вопрос: а если этим главнокомандующим будет товарищ Ворошилов?
Возражений не было.
На следующий день партизанские командиры были приглашены в Кремль для вручения им высоких наград Родины. Золотой Звезды Героя Советского Союза удостоились Ковпак, Сабуров, Федоров, Копенкин, Емлютин, Дук и Ромашин. Ряд других товарищей получили ордена Ленина, Красного Знамени.
Вечером того же дня Ковпака, Сабурова и Емлютина снова вызвал к себе Верховный. В кабинете Сталина были Ворошилов и Пономаренко. Тут же приступили к обсуждению вопроса о тысячекилометровом рейде по тылам врага с Сумщины на Житомирщину.
Александр Николаевич Сабуров позднее так вспоминал это обсуждение:
«На столе расстелена карта районов предполагаемого рейда. Сталин попросил подробно доложить о намеченном маршруте. — Подходите ближе, — приказал он, — смелее докладывайте! Мой доклад вскоре прервал Ворошилов — Почему не ниже Киева намечаете форсировать Днепр? — Трудно будет, Климент Ефремович, пройти с обозом по открытой местности, — ответил я. — Правда, намечаемый маршрут нам уже известен. Вот здесь, — показываю на карте район Понорницы Черниговской области, — забазировалась наша разведывательная группа с радиостанцией. А здесь, в Холмских лесах, действуют отряды соединения под командованием секретаря обкома партии товарища Федорова. Вокруг города Лоева, — показываю на точку, где мы планируем форсировать Днепр, — действуют партизанские отряды Гомельской области. С ними установлена связь нашей второй разведывательной группы. В Житомирской области наши разведчики связались с одним немецким офицером, который работает на партизан. Кроме того, на нашем пути к Житомирщине находится словацкая дивизия. Мы располагаем сведениями, что в ней имеется крупное антифашистское подполье. Я заверяю, что в этом маршруте мы уверены и, несомненно, перешагнем через Днепр успешно. Ворошилов еще раз внимательно осмотрел все эти районы и спросил — Почему вы решили форсировать три реки? Смотрите, какие вы создаете себе препятствия: Десна, Днепр, а затем еще Припять. Не лучше ли вам пройти по Дымерскому мосту? — А у нас есть опыт форсирования рек. Мы избираем город Лоев, чтобы запутать противника. Он и не подумает, что мы решимся форсировать такую широкую реку именно перед этим городом. Меня прервал Сталин — Есть предложение определить ось маршрута с возможностью отклонения на тридцать километров вправо и влево. Ворошилов, продолжая рассматривать карту, как бы между прочим спросил — Где вы думаете забазироваться? — Вот здесь, — показал я на озеро Корма. — Зачем? — спросил Ворошилов. — Я хорошо знаю эту местность. Вам нужна база, где вы могли бы иметь аэродром. Учтите, что без аэродрома поднять народ на борьбу вам будет труднее. — Он снова склонился над картой. — Смотрите сюда, — обратил он мое внимание на деревню Волавск, что на границе Украины с Белоруссией. — Вот здесь на колхозном поле уже два года как посеян клевер. Поле выровнено хорошо, это настоящая наша резервная посадочная площадка. И вообще здесь подходящее место для базы: кругом болота, бездорожье и есть хороший лес, далеко от опорных пунктов противника…Трехчасовое обсуждение проблем, связанных с партизанским рейдом двух объединений на Украину, свидетельствовало о том, что ЦК партии и правительство придают ему особое значение. — Передайте привет партизанам и партизанкам, — прощаясь, сказал Сталин. — Живым словом поддерживайте в народе уверенность в победе. Желаю успехов!»
Так был решен вопрос о проведении этого невиданного доселе рейда народных мстителей по тылам врага.
Помню, с каким волнением читали мы одно из донесений командования партизанского соединения А. Н. Сабурова, в котором сообщалось о принятии народными мстителями присяги. Вот короткая выдержка из текста этой клятвы:
«Я, гражданин великого непобедимого Советского Союза, клянусь, что не выпущу из рук оружия, пока последний фашист на нашей земле не будет уничтожен. Я клянусь, что скорее умру в неравном бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и весь советский народ в рабство кровавому фашизму. Я клянусь, не щадя своей жизни, помогать героически сражающейся Красной Армии…»
Вот так, находясь по другую сторону фронта, партизаны все же осознавали себя частицей несокрушимой силы нашей армии, твердо верили в окончательную победу над злобным врагом.
Но вернемся снова к организационным вопросам.
6 сентября 1942 года постановлением ГКО была введена должность главнокомандующего партизанским движением с подчинением ему Центрального штаба. На этот пост, как уже говорилось, назначили Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова. Одновременно был создан и ряд новых республиканских, а также областных штабов партизанского движения.
С первых же дней нахождения на посту главкома Климент Ефремович провел большую работу по созданию руководящих органов и улучшению организационных форм партизанского движения, укреплению организованности и дисциплины среди народных мстителей. Так, по его инициативе для усиления связи и руководства отрядами в сентябре 1942 года был создан Белорусский, а 3 ноября Эстонский штабы партизанского движения.
Изучив опыт партизанской борьбы в Ленинградской области и Белоруссии, главком тут же принял целый ряд мер к упорядочению партизанских формирований. Например, на базе оперативных центров, там, где это было нужно и целесообразно, стали формироваться партизанские бригады. А при Карельском фронте, напротив, Климент Ефремович предложил переформировать одну из таких бригад в более мелкие отряды. Короче говоря, стали учитываться местные условия, в которых действовали народные мстители.
И еще. Согласно приказу К. Е. Ворошилова от 13 сентября 1942 года были созданы 170 так называемых групп организаторов партизанского движения. В них вошли представители областного и районного руководящего Партизанского и советского актива. Эти группы предназначались для последующей переброски в оккупированные районы Белоруссии, Украины, Молдавии, Прибалтики и Северного Кавказа.
По решению главкома кадры для партизанских отрядов стали готовиться в целом ряде специальных школ и на курсах. Так, только к концу 1942 года в этих школах было подготовлено более 11,5 тысячи командиров, политработников, инструкторов подрывного дела, радистов, разведчиков.
Многое было сделано для того, чтобы усилить взаимодействие партизанских отрядов и соединений с войсками действующей армии. Например, летом 1942 года по предложению Генерального штаба Центральный штаб партизанского движения так спланировал действия отрядов народных мстителей, что они оказали существенную помощь войскам Западного фронта в отражении натиска врага. В частности, партизаны уничтожили тогда главные базы снабжения гитлеровцев в Смоленске, Рославле, Брянске и Вязьме, нарушили в этих районах систему связи, перерезали коммуникации, особенно на подступах к Бобруйску, Могилеву и Орше. А в сентябре этого же года, оказывая помощь войскам Калининского и Западного фронтов в проведении операции на ржевском направлении, три партизанские бригады и шесть отдельных отрядов снова надежно перерезали важнейшие коммуникации врага, сорвав ему весь график перевозок по шоссейным и железнодорожным путям. Больше того, они связали боем более двух фашистских дивизий, не дав им возможности действовать в составе своих главных сил.
Существенную поддержку народные мстители оказали и войскам Волховского и Ленинградского фронтов при их ударе на мгинском направлении. А о роли рейдов советских партизан по занятой фашистами территории Белоруссии и Украины, Ленинградской и Смоленской областей вообще много говорить не приходится. Во время этих рейдов уничтожались вражеские гарнизоны в больших и малых населенных пунктах, летели под откос фашистские эшелоны с живой силой и боевой техникой, карались предатели Родины, срывался вывоз в Германию награбленного оккупантами имущества. Словом, надолго парализовался вражеский тыл.
Кроме того, из партизанских отрядов шли в Центр цепные разведданные. А это облегчало действия войск Красной Армии на том или ином направлении.
В связи с постоянно увеличивавшимся объемом работы Центрального штаба партизанского движения 15 сентября 1942 года была утверждена его новая структура, а штат увеличился до 267 человек. Были сформированы оперативное, разведывательно-информационное и политическое управления. А также отделы: инженерно-технический, финансовый, секретный и специальной связи.
5 октября 1942 года на базе отдела материально-технического обеспечения было создано управление снабжения.
Все эти организационные мероприятия сыграли, несомненно, важную роль в руководстве партизанским движением, в подготовке кадров, снабжении соединений и отрядов народных мстителей оружием, боеприпасами и медикаментами, в установлении еще более тесных связей и взаимодействия между ними и войсками Красной Армии.
Начальником оперативного управления ЦШПД был назначен уже знакомый нам генерал-лейтенант артиллерии А. К. Сивков. Да, именно тот самый Аркадий Кузьмич Сивков, активно помогавший К. Е. Ворошилову еще в период формирования оперативных и стратегических резервов.
Оперативное управление было одним из основных управлений Центрального штаба. Оно играло ведущую роль в координации действий партизанских отрядов и соединений, в выполнении ими боевых задач совместно с частями Красной Армии, в планировании и организации рейдов народных мстителей по тылам врага.
Разведывательно-информационное управление возглавил генерал-майор Н. Е. Аргунов. Это был высокообразованный, знающий свое дело генерал. Благодаря его активной деятельности заметно улучшилась разведка партизан непосредственно в интересах наших войск, их информация о положении дел на коммуникациях противника.
Немалую роль в ведении агитационно-пропагандистской работы среди населения на временно оккупированной врагом территории сыграло и политическое управление, начальником которого был В. Н. Малин. Владимир Никифорович многое делал для того, чтобы правда об обстановке на советско-германском фронте как можно полнее и оперативнее доходила до наших соотечественников в тылу врага.
Не менее опытные люди были поставлены и во главе отделов.
Тем временем пламя партизанской борьбы разгоралось все сильнее. Появилась тенденция к разукрупнению формировании народных мстителей. Так, к концу 1942 года в Белоруссии отдельные партизанские отряды были объединены в 56 бригад. Уже не отряды, а соединения партизан действовали на Украине, в Ленинградской области, в Крыму, в других временно оккупированных фашистами районах нашей страны.
Растущую мощь ударов народных мстителей фашистские варвары испытывали на себе. Штаб группы немецких армий «Центр», например, так докладывал в свою ставку: «…Умножаются случаи налетов на железные дороги в дневное время. Партизаны убивают железнодорожную охрану. Особенно большое количество подрывов происходит на тех участках железных дорог, которые являются нашими главными путями подвоза и снабжения. 22 сентября участок Полоцк — Смоленск в результате трех налетов был выведен из строя на 21 час и затем на 10 часов. 23 сентября участок железной дороги Минск — Орша — Смоленск был выведен из строя на 28 часов и вторично на 35 часов»[5].
У оккупантов поистине горела под ногами земля.
В Центральном штабе партизанского движения работа не затихала ни днем ни ночью. Из всех партизанских краев непрерывно шли донесения о боевых действиях, разведданные, просьбы о заброске в отряды вооружения и боеприпасов. И надо сказать, что Большая земля делала все для того, чтобы полностью обеспечить своих далеких защитников.
Наиболее интенсивные поставки осуществлялись в конце 1942 года в Брянские леса. Начальник управления снабжения ЦШПД генерал-лейтенант Р. П. Хмельницкий с присущей ему энергией непосредственно занимался этим хлопотным делом. От него требовалось весьма оперативно, исходя из заявок командования партизанских соединений и отрядов, связываться с довольствующими органами, базами снабжения, определять аэродромы для транспортных самолетов. Кроме того, в связи с часто меняющейся обстановкой надо было совместно с разведорганами уточнять еще и районы выброски грузов.
Обратные рейсы транспортных самолетов тоже никогда не были порожними. На Большую землю из-за линии фронта вывозились раненые и больные партизаны, женщины и дети. И здесь уместно сказать, что за своевременной доставкой грузов партизанам, а также эвакуацией из отрядов людей строго следил не только Р. П. Хмельницкий, но и К. Е. Ворошилов.
Кстати, широкая и разносторонняя деятельность К. Е. Ворошилова на посту главнокомандующего партизанским движением требовала и от нас, его помощников, большой оперативности. А непосредственно в аппарате главкома в то время работали всего лишь Л. А. Щербаков, Л. М. Китаев, я да машинистка Л. К. Павлова. Так что дел всем хватало, приходилось выполнять множество различного рода заданий и поручений. А тут еще в обильном потоке оперативных документов, поступавших из партизанских отрядов и соединений, а также в разведывательной информации требовалось найти то самое существенное, на что следовало в первую очередь обратить внимание Климента Ефремовича.
Совместно с другими работниками Центрального штаба партизанского движения мне тоже нередко приходилось отправлять за линию фронта людей и грузы, встречать больных, раненых и детей, по заданию Климента Ефремовича заботиться об определении их на лечение, а детишек — в детские дома. Беспокойная и всегда спешная работа здорово изматывала силы, порой я едва не валился с ног от систематических недосыпаний, а иногда и от недоедания. Но все это было не в счет. Хорошо выполненные задачи прибавляли нам сил.
Очень скоро мы, работники секретариата главкома, установили деловые отношения со всеми управлениями и отделами штаба. В тесном контакте, например, каждый из нас работал с помощниками начальника ЦШПД, первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймона Кондратьевича Пономаренко, С. М. Гласовым и П. А. Абрасимовым.
Приятно было встретиться и поработать в штабе с начальником финансового отдела капитаном И. А. Чекалкиным, моим не только земляком, но и односельчанином. Забегая вперед, скажу, что Иван Авдеевич и после войны еще долго служил в армии, ушел на заслуженный отдых с должности заместителя начальника Центрального финансового управления генерал-майором интендантской службы.
На должности начальника другого отдела штаба работал лейтенант М. И. Королев, очень энергичный и грамотный офицер. В послевоенное время, до увольнения в запас, Михаил Иванович возглавлял отдел уже в Управлении делами Министерства обороны. И мы по-прежнему поддерживали с ним как деловые, так и приятельские отношения.
В конце 1942 года мне была предложена должность офицера связи с партизанскими соединениями. Но это назначение не состоялось в связи с отъездом 15 декабря К. Е. Ворошилова на Ленинградский, а затем Волховский фронт. Наш секретариат, естественно, убыл вместе с ним.