Головокружительная высота

Головокружительная высота

Бойкие журналисты (в отличие от дотошных критиков) долго пытались подогнать Безрукова под попсовый стандарт улыбчивого мальчика-обаяшки, эдакого лубочного идола массовой культуры. Беззаботного и самоуверенного, как мотылек. Почитать их, не Безруков, а солист группы «На-На»! Спрашивается: как такой умудрился сыграть гениального русского поэта Сергея Есенина? Да еще так, что даже старшие коллеги не могли скрыть восхищения, молодому артисту дали Госпремию, а зрители на спектакле «Жизнь моя…» каждый раз не стыдятся собственных слез…

Чем дальше, тем очевиднее становилось, что Сергей Безруков — актер не просто очень талантливый. Он актер умный. Это редкость, и это важно. Гораздо чаще встречаются актеры интуитивные. Они тонко чувствуют форму и безошибочно попадают в стиль того, что играют. Они темпераментны и заразительны. Для большого мастера интуитивные актеры — материал почти идеальный. Мастер может слепить из них что угодно, и они не подкачают. Но вот без крепкой режиссерской руки, увы…

Безруков не растеряется и в отсутствие мастера. Если подвела пьеса или режиссер попался не ахти какой замечательный, он сделает все сам: и текст допишет, и роль выстроит. А главное, он не устает созидать самое себя.

— Вы утверждаете себя в искусстве или искусство в себе?

— Если утверждать себя, то очень скоро начнешь обожать собственное отражение в зеркале. Нет, я все-таки утверждаю искусство в себе, хочу быть профессионалом. Хотя и себя — тоже. В среде театральных критиков. Чтобы ко мне — как к профессионалу — было уважение.

Первые годы после Школы — студии он не чурался никакой работы: эпизоды в спектаклях «Табакерки», закадровое существование в телевизионных «Куклах», театральные и кинокапустники. Он пробовал, он искал себя. В декабре 1997-го года, уже будучи лауреатом Государственной премии, принял участие в Конкурсе актерской песни им. Андрея Миронова. Знакомая московская журналистка, побывавшая на гала-концерте, потом изрекла снисходительно: «Безруков, надо сказать, имел довольно бледный вид». Эти слова примечательны. В современном искусстве все больше ценится эпатаж, скандальность, провокационное прочтение классики, вызывающий «перфоманс». (На том конкурсе, кстати, победил актер, сотворивший черт знает что из дивной народной песни «Окрасился месяц багрянцем».) Безруков же тяготеет к традиционному психологическому театру, внешне зачастую совсем не броскому, зато внутренне… «Он обнаруживает редкий талант максимального сценического присутствия», — заметил однажды журнал «Bazaar». Видимо, разные есть представления о соотношении антуража и актерской наполненности. Другое дело, что на конкурсах обычно заметнее те, кому по тем или иным причинам не удается реализовать себя в театре, и их распирает творческая потенция. Вполне естественно, что на разного рода шоу они в один-единственный номер вкладывают энергетический заряд такой силы, что его, как минимум, хватило бы на моноспектакль длинною в полтора часа. Для них это шанс заявить миру: «Я есть! Я могу!». Сергея Безрукова театральная Москва в 1997 году знала уже очень хорошо. И на сцену Театра сатиры он вышел не ради самоутверждения, но чтобы отдать дань памяти великому артисту Андрею Александровичу Миронову. Да, непритязательная песенка «Оружьем на солнце сверкая» в его исполнении была напрочь лишена какого бы то ни было эпатажа, но «гусарский дух» и искрящаяся радость таланта самым недвусмысленным образом перекликались с характером того, чье имя носило все это действо. И кого публика тоже любила отнюдь не за самодавлеющие эксперименты в области «новых форм»…