АТАКА НА ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВУ ЛАВРУ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

АТАКА НА ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВУ ЛАВРУ

В России к 1917 году существовало четыре лавры и около тысячи двухсот штатных и заштатных монастырей, пустынь, киновий, скитов, общин. Они владели миллионом десятин земли, имели свои мельницы, кузницы, тележные и колесные мастерские, кирпичные, смолокуренные и гончарные заводы, скотные дворы и стада молочных коров. Монахи занимались рыболовством и овощеводством, разводили пасеки и фруктовые сады, не брезговали портняжным и сапожным искусством, изготовляли церковную утварь и печатали церковные книги. Всероссийская выставка монастырских работ, открывшаяся в 1904 году в Петербурге, поразила своим разнообразием и подлинным мастерством не только русских обывателей, но и заморских ценителей искусства.

Все это с сатанинской ненавистью было порушено в первые же годы господства Советской власти. Православные монастыри были признаны «нелепым и уродливым анахронизмом» и передавались под тюрьмы, гаражи, антирелигиозные музеи, театры, казармы красноармейцев. За первые три года правления большевиков в России уничтожили 673 монастыря. Остальные, находясь под бдительным оком «комиссаров по монастырям», доживали последние дни.

Не обошел злой рок и главную обитель земли Русской — Троице-Сергиеву лавру, над которой нависла угроза закрытия, а над святыми мощами преподобного Сергия Радонежского — кощунственного осквернения и уничтожения.

Русская Православная Церковь, ослабленная казнями и судебными процессами над духовенством и верующими мирянами, ненавистью и своеволием со стороны атеистической власти, ослабленная числом, но не духом, в лице патриарха Тихона пыталась спасти лавру и почивающие в ней останки преподобного. 14/27 февраля 1920 года Святейший Тихон обратился с письмом к председателю Совета народных комиссаров В. И. Ульянову:

«До моего сведения дошли тревожные вести еще об одном готовящемся оскорблении религиозного чувства верующего русского народа — предполагаемом в ближайшие дни изъятии и вывозе из Сергиева священных останков преподобного Сергия.

Вслед за вскрытием останков других угодников Божиих, святых и потому всеми чтимых носителей религиозного духа народа, было совершено вскрытие и священных останков преподобного Сергия в марте прошлого года. А по заявлению печати, это было предпринято с желанием и ожиданием, что достаточно будет короткого времени (трех дней) для разрушения и сокрушения в народе благоговейного отношения и обращения к преподобному Сергию.

Действительность показала с первых же дней до настоящего времени, что нанесенное оскорбление религиозному чувству еще усилило порыв веры в преподобного Сергия, как и в других угодников Божиих, вскрытых по велению властей, но зато страдающую религиозную душу еще более растравило обидой от посягания на право народной веры в святых угодников.

Прежние обращения и заявления мои по делам Сергиевой лавры и вскрытия мощей встречали в центре указания на то, что предпринятое совершается по желанию местной власти. А обращение верующего народа к местной власти встречает указание на то, что инициатива исходит из центра…

Для чего готовится новое оскорбление веры народа в преподобного Сергия вывозом его священных останков после того, как вскрытием имелось в виду обнаружить отсутствие останков и религиозный обман, и после того, как останки оказались тем, что и почитает православный человек за мощи, т. е. останками святого по жизни и предстательству за народ по смерти человека?»

Письмо архипастыря десятков миллионов православных россиян, как и неоднократные его просьбы о личной встрече, архиреволюционер оставил без ответа. Но смиренный патриарх не отступился и 27 апреля/10 мая 1920 года через управляющего делами Совнаркома В. Д. Бонч-Бруевича вновь обратился к Ленину:

«…От имени всего верующего народа я для выяснения дела о Троице-Сергиевой лавре заявляю, что лавра представляет собой не только сооружения, созданные на средства верующего народа и пригодные, как всякие сооружения, для хозяйственных и культурных потребностей страны, и не только ряд важных в археологическом, художественном и историческом отношении памятников, но и святыню, т. е. место подвигов великого по жизни и предстательству за народ после смерти святого человека — место, куда народ часто пешком ходил изливать свои скорби и радости в молитве в продолжение более пяти веков. Религиозный народ ждет от своих властей, что верующим навсегда будет предоставлена полная возможность свободно почитать останки преподобного Сергия на месте его блаженного упокоения и своих многовековых религиозных подвигов и упований. Видеть запечатанным собор со священными останками и не иметь доступа для молитвы к тому месту, которое некогда служило для православных людей опорой в борьбе с поляками, является тяжким оскорблением православной веры. Для чего это после неоднократных, и даже в последние дни, заявлений власти о свободе веры народа и о свободе удовлетворения его религиозных нужд? Для чего это, когда не только Польша, но и латинство в открытой борьбе и войне пользуется ослаблением русского и православного народа и добивается даже среди него преобладающего влияния над православием?

Вот почему я убедительно прошу вас, г. председатель, возвратить верующим свободу почитания священных останков преподобного Сергия, лавра которого есть прежде всего место религиозной жизни — святыня православия».

И на это прошение, как и на письма тысяч верующих, умолявших не осквернять прах великого угодника земли Русской, архиреволюционер не ответил. Ответил «малый Совнарком», постановив на своем очередном заседании от 14/27 августа 1920 года: «Жалобу гр. Беллавина (патриарха Тихона) от 10 мая оставить без последствий… Закончить ликвидацию мощей Сергия Радонежского».

Эта бездушная, злая отписка и была послана патриарху. Но в том же постановлении был пункт, с содержанием которого имели право ознакомиться лишь избранные безбожники: «Секретно. Предложить тов. Крыленко расследовать действия помощника управляющего делами Рабоче-крестьянской инспекции П. Н. Мольвера в производстве им расследования по жалобе гр. Беллавина (патриарха Тихона), передав ему доклад Мольвера и заключение по нему VIII отдела Комиссариата юстиции. (Принято единогласно при согласии докладчика.)»

Что же за проступок совершил советский служащий Мольвер, удостоившийся секретного расследования, да еще не рядовым следователем ГПУ, а главным специалистом по судебным спектаклям над православным духовенством Крыленко?..

Многочисленные просьбы патриарха и его духовных чад не препятствовать им в поклонении святым мощам преподобного Сергия раздражали атеистическое сознание комиссаров. Нужно было найти грамотного человека, который бы толково изложил, что мощей преподобного нет и в помине, а есть лишь обман темных рабочих и крестьянских масс; что никакой святыней Троице-Сергиева лавра не является — обычное помещение, которое можно использовать для советских нужд; что, наконец, никакого наплыва паломников в Сергиевом Посаде не замечено, наоборот, народ требует быстрее покончить с таким нелепым и уродливым анахронизмом, как лавра, и заселить ее преданными делу революции коммунарами. На основе доклада, который напишет подобранный специалист, решено было провести и убедительную газетную кампанию против черносотенного воинства, то бишь монашества.

Для выполнения столь важной и деликатной задачи выбрали юриста, весьма образованного интеллигента 52 лет Павла Николаевича Мольвера, занимавшего в советской бюрократической иерархии пост средней важности.

Павел Николаевич был исполнительным служащим, а голодное время заставляло его браться за любую работу, которую он мог осилить. Он дотошно изучил как материалы Наркомата юстиции, так и патриаршей канцелярии о перипетиях борьбы вокруг Троице-Сергиевой лавры. Съездил в Сергиев Посад, осмотрел раку преподобного. Изучил акты о вскрытии его мощей. Побеседовал как с паломниками, так и с властями Сергиева Посада. Собрав необходимый материал, Павел Николаевич написал длинный доклад, который закончил удивительными даже для самого себя словами: «Жалоба патриарха Московского и Всероссийского должна быть признана подлежащею удовлетворению».

Вряд ли Мольвер предполагал, что за честно выполненное поручение к нему на квартиру в первых числах сентября 1920 года придут с ордером на обыск и арест, а спустя несколько месяцев эксперт по атеизму и советской юриспруденции Крыленко обвинит его, что он написал свой доклад по уговору с патриархом Тихоном: «Состоя на службе Советской власти и занимая ответственный пост помощника управляющего отделом Летучих рабочих ревизий и центрального бюро жалоб Рабоче-крестьянской инспекции и сочувствуя в то же время контрреволюционно настроенным правящим церковным кругам, получив от своего непосредственного начальства срочное поручение по обследованию по жалобе патриарха Тихона, он, Мольвер, в прямое нарушение своего служебного долга, вошел в соглашение с указанными церковными кругами о совместных с ними действиях в целях достижения желательных для последних результатов по их жалобе».

Возмущенный Мольвером ревтрибунал объявил привезенному из Таганской тюрьмы Павлу Николаевичу приговор — десять лет концентрационного лагеря.

Лавру вскоре заселили электротехническая академия, курсы-школа, институт народного образования. Храмы, в которых запретили богослужения, превратили в музей. В Свято-Троицкой церкви открыто лежали святые мощи преподобного Сергия, а рядом в шапках курили и хихикали новые насельники монастыря — учащаяся молодежь. И здесь же, преклонив колени у поруганной святыни, безмолвно молились отшагавшие сотни верст российские богомольцы — хранители предвечных заветов.

«…Как призванные стоять на страже народных церковных интересов, священным долгом нашим почитаем оповестить всех духовных чад наших о ходе настоящего дела. Наш знаменитый историк Ключевский, говоря о преп. Сергии и о значении его и основанной им лавры, предвещал: «Ворота лавры преподобного затворятся, и лампады погаснут над его гробницей только тогда, когда мы растратим без остатка весь духовный нравственный запас, завещанный нам нашими великими строителями Земли Русской, как преподобный Сергий».

Ныне закрываются ворота лавры и гаснут в ней лампады. Что же? Разве мы уже не растратили внешнее свое достояние и остались при одном голоде и холоде? Мы только носим имя, что живы, а на самом деле уже мертвы. Уже близится грозное время, и, если не покаемся мы, отнимется от нас виноградник Царствия Божия и передастся другим делателям, которые будут давать плоды в свое время. Да не будет сего с нами. Очистим же сердце наше покаянием и молитвами и будем молить преподобного, дабы не покидал он лавры своей, а «поминал стадо, еже собра мудре, не забывал, якоже и обещался, посещать чад своих» и всех чтущих память его.

28 августа/10 сентября 1920 г.

Патриарх Тихон».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.