Николай Васильевич Басаргин (1800-1861)

Николай Васильевич Басаргин (1800-1861)

Николай Васильевич Басаргин

Член Южного общества декабристов Николай Васильевич Басаргин родился в 1800 г. во Владимирской губернии в семье небогатого помещика, который располагал "материальными средствами самыми ничтожными". Воспитанием и образованием сына занималась его мать, Екатерина Карловна, урожденная Бланк, дочь известного архитектора. Когда мальчику исполнилось 14 лет, Екатерина Карловна умерла. "Три лучших года юности я, как говорится, бил баклуши у отца в деревне,- вспоминал декабрист.- Он был человек пожилой, чрезвычайно добрый, но с устарелыми помещичьими понятиями и считал образование скорее роскошью, чем необходимостью. Я сам, уже достигнувши 17-летнего возраста, должен был позаботиться о том, чтобы сделать для себя что-нибудь годное"1.

1 (Басаргин Н. В. Воспоминания об учебном заведении для колонновожатых и об учредителе его генерал-майоре Николае Николаевиче Муравьеве // Мемуары декабристов. Южное общество. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 144.)

В один из осенних дней 1816 г. Николай сообщил отцу о своем желании отправиться в Москву, чтобы поступить там в институт. Отец не отговаривал юношу, дал ему немного денег и пожелал успеха на избранном пути, не подозревая, что этому не суждено будет сбыться.

Приехав в Москву и оценив материальную сторону жизни, Басаргин рассчитал, что отпущенной отцом суммы денег при строгой экономии ему хватит на год-другой, и решил поступить вольнослушателем в Московский университет, чтобы "потом держать экзамен". Юноша произвел благоприятное впечатление на ректора Ивана Андреевича Гейма, крупного знатока истории и статистики, и получил разрешение посещать лекции. Однако вскоре он встретился с генералом Александром Алексеевичем Тучковым, который настоятельно советовал ему поступить в Московское учебное заведение для колонновожатых. Возглавлял училище генерал-майор Николай Николаевич Муравьев. "Добрый Тучков,- вспоминал Басаргин,- по просьбе моей согласился охотно сам представить меня генералу Муравьеву.

На другой день мы отправились с ним к Николаю Николаевичу. С первых слов этого достойного человека нельзя было не почувствовать к нему сердечного влечения. Расспросив меня с участием обо всем, до меня относящемся, и вникнув в подробности моего положения и моего воспитания, он с отеческою заботливостью объяснил мне все, что требуется для поступления в его корпус и что ожидает каждого из его воспитанников при хорошем или худом прилежании и поведении. К счастию моему, объяснив ему откровенно мои скромные познания в русском и французском языках, в истории, географии, арифметике, я был им обнадежен, что они достаточны, чтобы выдержать экзамен для поступления в его учебное заведение, и он тут же согласился принять меня учащимся, с тем чтобы по представлении свидетельства о дворянстве допустить к испытанию в колонновожатые"1.

1 (Басаргин Н. В. Воспоминания об учебном заведении для колонновожатых и об учредителе его генерал-майоре Николае Николаевиче Муравьеве // Мемуары декабристов. Южное общество. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 144.)

Так Басаргин стал воспитанником одного из лучших военных учебных заведений России, где царила атмосфера доверия, товарищества и равенства независимо от материального состояния. "Хоть,- писал Басаргин,- многие из колонновожатых были люди-зажиточные, даже богачи и знатного аристократического рода, но это не делало разницы между ними и небогатыми, исключая только неравенства расходов. В этом отношении надобно отдать справедливость тогдашнему корпусному начальству. Сам генерал, как и все офицеры, не оказывал малейшего предпочтения одним перед другими. Тот только, кто хорошо учился, кто хорошо, благородно вел себя, пользовался справедливым вниманием начальства и уважением товарищей... Между нами самими богатство и знатность не имели особого весу, и никто не обращал внимания на эти прибавочные к личности преимущества. Да и сами те, которые ими пользовались, нисколько на гордились этим, никогда не позволяли себе поднимать высоко голову перед товарищами, которые, в свою очередь, не допустили бы их глядеть на себя с высоты пьедестала"1.

1 (Басаргин Н. В. Воспоминания об учебном заведении для колонновожатых и об учредителе его генерал-майоре Николае Николаевиче Муравьеве // Мемуары декабристов. Южное общество. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 151.)

В первый год обучения Басаргин выполнил съемку Подмосковья в масштабе 100 сажен в дюйме, изготовил 20 планшетов, иными словами, картировал около сотни квадратных верст. Сюда вошли такие населенные пункты, как Архангельское, Останкино, Царицыно, Верхние и Нижние Котлы. "Помню также,- вспоминал декабрист,- как встревожила наша съемка крестьян. С каким любопытством и недоверчивостью они смотрели на наши занятия! Им вообразилось, что у них отбирают земли"1. Во время съемки открылась картина тяжкого угнетения, нищеты и бесправия крестьян, что и явилось впоследствии причиной вступления нескольких офицеров в члены тайного общества.

1 (Басаргин Н. В. Воспоминания об учебном заведении для колонновожатых и об учредителе его генерал-майоре Николае Николаевиче Муравьеве // Мемуары декабристов. Южное общество. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 154.)

В годы пребывания в училище Басаргин много читал. Его любимыми книгами стали "История государства Российского" Н. М. Карамзина и "Записки русского офицера" Ф. Н. Глинки. Очень увлекала будущего декабриста и поэзия, особенно стихи В. А. Жуковского, К. Н. Батюшкова и В. А. Озерова. "Даже теперь,- вспоминал Басаргин,- в моей памяти сохранилось гораздо более из того, что я прочел в то время, нежели то, что я читал, хотя и с большим вниманием, впоследствии. Целые страницы из стихов Жуковского, Батюшкова, Озерова я могу прочесть наизусть без ошибок, хотя с тех пор не заглядывал в их сочинения"1.

1 (Басаргин Н. В. Воспоминания об учебном заведении для колонновожатых и об учредителе его генерал-майоре Николае Николаевиче Муравьеве // Мемуары декабристов. Южное общество. М.: Изд-во МГУ, 1983. С. 154.)

В 1819 г. Басаргин выдержал экзамен на чин офицера Генерального штаба. Год он преподавал в училище для колонновожатых, а затем был назначен во Вторую армию, штаб которой располагался в местечке Тульчин Каменец-Подольской губернии. Командовал армией П. X. Витгенштейн, начальником штаба был П. Д. Киселев. Довольно скоро Басаргин вошел в круг молодых офицеров, которые, собравшись вместе, рассказывали друг другу о прочитанных книгах, обсуждали происходившие в мире и в России события. "Часто,- писал Басаргин,- рассуждали об отвлеченных предметах и вообще делили между собою свои сведения и свои мысли.

Вот имена лиц, составляющих это юное общество главной квартиры: генерал князь Волконский, молодой Витгенштейн - сын главнокомандующего, Пестель, Юшневский, князь Барятинский, Крюков 1-й, Ивашев, Рудомоев, Клейн, Будберг, князь Салтыков, Барышников, Аврамов 1-й, Чепрунов, Языков, Бурцев, князь Трубецкой, князь Урусов, граф Ферзен, барон Меллер-Заколильский, Штейбен, адъютанты главнокомандующего, начальника штаба и начальника артиллерии (кроме Юшневского, занимавшего должность генерал-интенданта), два брата Бобрищевых-Пушкиных, Лачинов, Колошин, Горчаков, Крюков 2-й, Аврамов 2-й, барон Ховен, Черкасов, барон Ливен, Пушкин, Петров, барон Мейседорф, Фаленберг, Филиппович, фон Руге, Новосильцов, Львов, Юрасов, Комаров. И еще некоторые офицеры Генерального штаба, военные медики Шлегель и Вольф.

Из всех этих лиц наиболее отличался своими способностями Пестель"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 7.)

Этот дружеский кружок впоследствии и составил ядро Южного общества декабристов.

Исключительно благотворное влияние на Басаргина оказал его старший товарищ Пестель. "Павел Ивано-, вич Пестель,- вспоминал Басаргин,- был человек высокого, ясного и положительного ума. Будучи хорошо образованным, он говорил убедительно, излагал мысли свои с такою логикою, такою последовательностью и таким убеждением, что трудно было устоять против его влияния. С юных лет посвятив себя изучению в обсуждению политических и общественных вопросов, он в особенности был увлекателен, когда рассуждал об этих предметах"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 9.)

Следует сказать, что ни командующий 2-й армией, ни начальник Главного штаба не только не препятствовали, но, напротив, даже поощряли "серьезное направление, которому следовала тульчинская молодежь"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 9.)

Басаргин в своих "Записках" отмечал, что все члены юношеского кружка, "горячо любившие свое Отечество, желавшие быть ему полезным и потому готовые на всякое пожертвование", отличались умом и образованностью. Далее он подчеркивал, что это была молодежь с намерениями чистыми, но без опытности, без знания света, людей и общественных отношений, они принимали к сердцу каждую несправедливость, возмущались каждым неблагородным поступком, "каждою мерою правительства, имевшего целью выгоду частную, собственную вопреки общей"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 9.)

Причину возникновения тайных обществ Басаргип видел в том, что правительство не выполнило своих обещаний, данных в грозное время Отечественной войны 1812 г., и вместо воли, земли и свободы создало военные поселения. Басаргин стал активным членом Южного общества, но вскоре из-за открывшегося у него туберкулеза вынужден был уехать в Крым. 6 января 1826 г. он был арестован и вскоре отправлен в Петропавловскую крепость.

Басаргин был приговорен к 20-летним каторжным работам. "Мы,- вспоминал он впоследствии,- так еще были молоды, что приговор наш к каторжной работе в сибирских рудниках не сделал на нас большого впечатления. Правду сказать, он так был несообразен с нашею виновностью, представлял такое несправедливое к нам ожесточение, что как-то возвышал нас даже в собственных наших глазах. С другой стороны, он отделял нас от прошедшего, от прежнего быта, от всего, что было дорого нам в жизни, что необходимо вызывало в каждом из нас все силы нравственные, всю душевную твердость для перенесения с достоинством этого перехода. Я теперь уверен, что, если бы правительство, вместо того чтобы осудить нас так жестоко, употребило меру наказания более кроткую, оно бы лучше достигло своей цели, мы бы больше сожалели о той доле значения в обществе и преимуществе прежнего нашего положения, которое теряли. Лишив же нас всего и вдруг поставив на самую низкую, отверженную ступень общественной лестницы, оно давало нам право смотреть на себя как на очистительные жертвы будущего преобразования России; одним словом, из самых простых, обыкновенных людей делало политических страдальцев за свои мнения, этим самым возбуждало всеобщее к нам участие и на себя принимало роль ожесточенного, неумолимого гонителя"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 80.)

27 января 1827 г. Басаргин был отправлен в Сибирь. Местные жители старались как-то помочь узникам. "Я,- писал Басаргин,- до сих пор храню как драгоценность медную денежку, которую я взял у нищей старухи. Она вошла к нам в избу и, показывая нам несколько медных монет, сказала: "Вот все, что у меня есть; возьмите это, батюшки, отцы наши родные. Вам они нужнее, чем мне". Мы прослезились, и я, выбрав у нее одну самую старую монету, положил к себе в карман, благодаря ее от самого искреннего сердца"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 99.)

Отношения ссыльных декабристов с местным населением основывались на выработанных в их среде представлениях о справедливости, честности и любви к ближнему. "Можно положительно сказать,- писал Басаргин,- что наше долговременное пребывание в Сибири доставило в отношении нравственного образования сибирских жителей некоторую пользу и ввело в общественные отношения несколько новых и полезных идей"1. И далее: "Несмотря на рассеяние наше по Сибири и на отправление некоторых на Кавказ, мы все составляли как будто одно семейство: переписывались друг с другом, знали, где и в каком положении каждый из нас находится, и, сколько возможно, помогали один другому... Все мы вообще в тех местах, где жили, пользовались общим уважением, с достоинством шли тем путем, который провидению угодно было назначить каждому из нас. Я уверен, что добрая молва о нас сохранится надолго по всей Сибири, что многие скажут сердечное спасибо за ту пользу, которую пребывание наше им доставило. Неудивительно после этого, что все искали нашего знакомства и что некоторые из прежних наших сослуживцев, увидя кого-либо из нас после 20-30-летней разлуки, позабывали различие взаимных общественных положений наших, встречались с нами с прежнею дружбою и откровенно сознавались, что во многих отношениях мы счастливее их"2.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 217.)

2 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 223.)

Живя в Сибири, Басаргин стал собирать материалы по экономике края. Одновременно он изучал быт староверов (старообрядцев), переселившихся сюда из районов русского Севера. Впоследствии в состав своих "Записок" Басаргин включил монографию о Сибири, посвятив ее экономико-географической характеристике вторую часть своего талантливого труда. "Сибирь,- отмечал декабрист,- на своем огромном пространстве представляет так много разнообразного, так много любопытного, и ее ожидает такая блестящая будущность, если только люди и правительство будут уметь воспользоваться дарами природы, коими она наделена, что нельзя не подумать и не пожалеть о том, что до сих пор так мало обращают на нее внимания"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 186.)

По мнению Басаргина, чтобы развить производительные силы Сибири, необходимо в ближайшее время предпринять самые решительные действия и сдвинуть местную промышленность и сельское хозяйство с низших ступеней их нынешнего состояния. Кардинальное изменение внутреннего устройства Сибири позволит приступить к широкому использованию ее природных богатств. Декабрист был глубоко убежден, что Сибири недостает "внутренней" хорошей организации. "Первый из недостатков,- отмечал Басаргин,- бросается в глаза каждому мыслящему обитателю Сибири. Управление края находится в руках людей, не имеющих никакого понятия о гражданском благоустройстве. Эти лица, не обладая ни теоретическими познаниями, ни практической опытностью, не имея стремления к общей пользе, думают только о собственных ничтожных, выгодах, об улучшении своего личного вещественного быта, об удовлетворении чувственных наслаждений или личных честолюбивых видов. Они действуют не в смысле той пользы, которую общество вправе от них требовать, а, напротив, считают, что управляемые [народы], т. е. общество, созданы для того, чтобы устроить их личное благосостояние. От этого происходит, что при отправлении своих обязанностей они имеют в виду самих лишь себя и ни во что не ставят общественную пользу и справедливость"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 187.)

Особенно важным Басаргин считал основание в одном из центральных сибирских городов высшего учебного заведения, в которое должны допускаться лица всех сословий. "Золотая промышленность,- писал декабрист,- которая обогатила многих, а других пустила с кошелем, принесла бы в тысячу раз больше выгоды и стране, и самим золотопромышленникам, если бы с самого начала нашлись люди, которые бы понимали это дело, и если бы занимающиеся ею не принуждены были действовать более или менее ощупью. Во всех других областях промышленности недостаток специальных людей еще более ощутителен"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. Красноярск: Кн. изд-во. 1985. С. 191.)

Особое внимание Басаргин уделял проблеме развития путей сообщения в Сибири. По его словам, при разнообразии климата и природы этой страны внутренняя и внешняя торговля ее могут получить успешное развитие не иначе как при "удобствах сообщения".

Вопросам развития транспортных сообщений в Сибири Басаргин посвятил труд "Об устройстве железной дороги от города Тюмени до реки Камы в городе Перми", где рассмотрел вопрос о вывозе сибирских товаров на рынки Европейской России и Западной Европы.

Тем временем в Петербурге произошли важные события. 26 августа 1856 г. был опубликован коронаци-онный манифест, который разрешал декабристам вернуться в Европейскую Россию (кроме столиц). Как и большинство декабристов, Басаргин долго колебался, прежде чем принять решение. Наконец желание увидеть родные места пересилило. В Нижнем Новгороде он был радушно встречен губернатором А. Н. Муравьевым.

Весной 1858 г. Басаргин обосновался близ Владимира, но вскоре перебрался в Москву, поближе к врачам: здоровье его резко ухудшалось. 3 февраля 1861 г., не дожив 16 дней до отмены крепостного права, декабрист скончался. По поводу его смерти А. И. Герцен писал в "Полярной звезде": "Еще один из наших старцев сошел в могилу - Николай Васильевич Басаргин. Правительство и его взыскало своей милостью. На похороны московский обер-полицмейстер послал переодетого квартального и четырех жандармов. У родственников покойного тайная полиция делала обыск. А как пе выкрадывайте истицу, историю вам не украсть"1.

1 (Герцен А. И. Собр. соч. М.: Изд-во АН СССР, 1959, Т. 16.)

Главным научным трудом жизни Басаргина - "Записками" полиции завладеть не удалось. Они сначала широко разошлись по России в списках. Впервые "Записки" увидели свет в 1872 г. в историко-литературном сборнике П. И. Бартенева "Девятнадцатый век", в том же году появилось отдельное издание, затем они переиздавались в 1917, 1983, 1985 гг.

"Записки" Басаргина принадлежат к лучшим произведениям декабристской литературы. В них рельефно выступает исключительное значение нравственной стороны первого революционного движения против царизма, участники которого посвятили "себя на пользу Отечеству, пи во что не ставя личную опасность и грозящую невзгоду в случае неудачи или ошибочного расчета". Басаргин подчеркивал, что они, последователи новых идей, отдавали себе отчет, сколь мало их по сравнению с теми, кто предпочитал всему личные выгоды и занимал высшие должности в государстве. И тем не менее они "с увлечением и (почему не сказать) с ошибочною надеждою вступили в тот путь, где должны были пасть в неравной борьбе и сделаться первыми жертвами"1.

1 (Басаргин Н. В. Записки. С. 13.)

"Записки" Басаргина пронизаны глубокой любовью к русскому народу, который "так мало думает о своем достоянии, о своей жизни, когда дело идет об Отечестве"1. В них содержится множество этнографических и географических материалов, которые по-прежнему сохраняют историческую и научную ценность.

1 (Басаргин Н. В. Записки. С. 236.)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.