Пядман и " — что делать?"

Пядман и " — что делать?"

Меня, с моим дружком и партнёром по нашему музучилищному джаз-квинтету, Блохой (трубачом Юрой Блохиным), набрали в профессиональный состав ансамбля “Молодость”, доукомплектованный столичными Народными артистами — тамбовский супер-хит 1960-х.

Народные артисты просто обожали так называемый “чёс”, когда делалось где-то около сотни концертов в месяц…

Выехали на гастроли по тамбовской глубинке. После первого дневного концерта в каком-то заводском клубе, где я соловьём заливался на саксофоне в сольных пассажах стиля Джон Колтрейн, за кулисами меня окружили артисты. Хлопали по плечам и восторгались — как это я умею так технично и классно играть.

Особенно Пядман (Гена Пядушкин) — саксофонист-баритонист, смуглый красавец с глазами-маслинами, мечта всех тамбовских девушек и гордость руководителя “Ансамбля Молодость” Эдика Смольного…

Потом ещё несколько концертов по местным “Красным Уголкам”, где меня попросили играть соло вообще во всех песнях. Вся бригада каждый раз собиралась за кулисами, послушать как я играю…

Поздно вечером вернулись в апшарпанную гостиницу, собрались в номере у Пядмана.

После нескольких тостов за наш дебют, Блоха, по своему обыкновению, начал всех веселить. Он строил рожи, прыгал по столу, чесался как шимпанзе, ухитряясь не опрокинуть ни одной рюмки, и т. п. Все, включая "народных", смеялись до икоты. Наконец Блоха успокоился.

Пядман досмеялся, вытер рукавом слёзы выступившие от смеха…

Потом повернулся ко мне: — “Ну, Юрок, а ты то что умеешь делать?”