Путешествие в деревню
Путешествие в деревню
Когда наступали немецкие войска, было очевидно, что немцы рано или поздно займут Одессу, и на семейном совете решили отправить бабушку с тремя детьми к родственникам, под Киев. Девочкам было семь лет, три года и три месяца. Но как известно, немцы дошли до Киева и дальше. И не какие-то сборные румынские части, а дивизии СС. Они требовали «Сало, масло и яйка», иногда даже платили, но продуктов от этого больше не становилось. И когда стало понятно, что родственникам бабушку с тремя детьми не прокормить, она решила ехать домой, в Одессу.
Во дворе комендатуры толпились люди, их было больше сотни. Какая-то женщина посмотрела на бабушку и заметила:
– Когда дойдет ваша очередь, ваша белая пеленочка будет цвета этой плащ-палатки – и указала, рукой на коричнево-зеленую плащ-палатку, лежащую на земле. А бабушка держала младшую девочку на руках.
Тут произошло какое-то движение, и несколько человек, воспользовавшись беспорядком, попробовали проскользнуть в домик комендатуры без очереди. Возникла потасовка. На крыльцо выбежал немец с автоматом и открыл пальбу. Все попадали на землю, только бабушка осталась стоять, прижимая к себе ребенка. «Заходите», – любезно предложила ей женщина в форме, открыв дверь. «Заходите, заходите», – повторила она, окидывая взглядом вжавшихся в землю посетителей. И бабушка вошла.
На краю стола в кабинете коменданта сидел молодой красивый немец и болтал ногой. За его спиной висел портрет Гитлера, с таким пронзительным взглядом, что бабушке стало не по себе.
– Не смущайтесь, – заметил, довольно улыбаясь, комендант на хорошем русском языке, проследив за ней. – Всем известна гипнотическая сила взгляда фюрера. – При этом он не переставал болтать ногой в хромовом блестящем сапоге.
– Так чего же вы хотите?
– Я хотела бы попасть домой.
– Зачем? Вы знаете, что сейчас война, эшелоны загружены войсками.
– Но там моя семья, моя мама.
Комендант стал серьезен.
– И где ваш дом?
– В Одессе…
– Ах, Одесса, – он рассмеялся. – Schwarzes Меег, skumbria [1] …
Он посмотрел на детей, жмущихся к стенке, и выписал бабушке четыре полных плацкарты, с какими-то полосами, которые означали priority.
Собирали бабушку в дорогу всем селом. Как-то грустно собирали… Приходили прощаться. Последним пришел священник и принес горшочек меда. Возьми – сказал – пригодится.
В общем, большую часть пути бабушка проехала без приключений. А когда началась румынская территория, формально на въезд требовалось разрешение румынских властей. Бабушку высадили на безлюдном полустанке.
«Стою, – рассказывала бабушка, – ночь, кругом ни души, собаки лают, плачу. Вдруг откуда ни возьмись товарняк, из паровоза выглядывает машинист, пожилой мужчина, махнул мне рукой и крикнул: „Быстро прыгай ко мне!“»
Бабушка с детьми успела вскочить в кабину, и паровоз набрал ход. На границе машинист, передавая бумаги через окно, сказал, что все в порядке и посторонних нет. Он очень рисковал.
Поезд довез их почти до самого дома, бабушка растерялась: как отблагодарить этого человека? У нее ничего не было. Она достала горшочек меда, который передал священник.
Машинист улыбнулся и принял его.
Так бабушка вернулась домой.
Почему я об этом пишу?
Как говорила Раневская: «Есть люди, в которых живёт Бог. Есть люди, в которых живёт дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты…». Бабушке на пути попадались Люди, амне все чаще что-то другое…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.