Лингвистические особенности реабилитационного периода…

Лингвистические особенности реабилитационного периода…

Хочется отметить, что я многое забыла, но помнила не только иностранные языки, но и русский матерный тоже. И я никогда не слышала, чтобы пациенты его забывали, даже после тяжелых травм. Наоборот, некоторые после реанимации начинают говорить только матом… Да, потом все восстанавливается, но сначала им проще объясняться так.

Вообще, от языка зависит многое. Вот известная веселая статистика, опубликованная уже на тысяче форумов:

«При анализе второй мировой войны американские военные историки обнаружили очень интересный факт. А именно: при внезапном столкновении с силами японцев американцы, как правило, гораздо быстрее принимали решения и, как следствие, побеждали даже превосходящие силы противника. Исследовав данную закономерность, ученые пришли к выводу что средняя длина слова у американцев составляет 5,2 символа, тогда как у японцев 10,8, следовательно, на отдачу приказов уходит на 56 % меньше времени, что в коротком бою играет немаловажную роль. Ради «интереса» они проанализировали русскую речь и оказалось, что длина слова в русском языке составляет 7,2 символа на слово (в среднем), однако в критических ситуациях русскоязычный командный состав переходит на ненормативную лексику, и длина слова сокращается до 3,2 символов в слове. Это связано с тем, что некоторые словосочетания и даже фразы заменяются ОДНИМ словом. Для примера приводится фраза: «32-ой, приказываю немедленно уничтожить вражеский танк, ведущий огонь по нашим позициям». – «32-ой, е@ни по тому х@ю»»…

Я действительно была похожа на ребенка, которому надо учиться ходить и внятно говорить, но дети не умеют ругаться матом, не знают другие языки (хотя, это как повезет: я знаю одного «везучего» мальчика, который в свои пять лет и в силу необходимости общается на четырех языках), и им не мешают воспоминания не то что об успехе, любви и жизнерадостных путешествиях, а вообще никакие! Так что, конечно, я была не совсем похожа на ребенка, но, конечно, родственники относились ко мне именно как к ребенку.

Сейчас я уже умею ходить, но хорошо помню, как ужасалась на занятиях лечебной физкультурой (в течение двух лет), что мне необходимо думать, какую мышцу сейчас следует напрячь, чтобы нога оторвалась от земли и сделала шаг. А потом следующий. А потом следующий… И я все думала и думала – сами ноги почему-то не шагали…

Я очень хорошо запомнила момент, когда с иронией зафиксировала, что вижу дом и уже понимаю, что это дом, т. е. уже вижу четкие очертания. До этого все просто вертелось… Плюс ко всему я еще и поправилась килограмм на 30 за первые месяцы, проведенные, наконец, дома. Я выглядела чудовищно, но желудок однозначно помог мне отвлечься. Хотя, потом это привело к очередным экспериментам…