«Айдитарод» – день третий

«Айдитарод» – день третий

7 марта 2000 года. Фингер-Лейк (Finger Lake) – 150 миль от Анкориджа

Пять собачьих упряжек отдыхали на соломе, рассыпанной по снегу вокруг небольшого домика. При подходе моей упряжки лишь несколько собак подняли головы и только две-три вскочили и залаяли. «Не только моя, но и другие “команды” начинают уставать, а ведь только начало гонки. Как-то собачки выдержат дальнейший путь?» Мне было жалко всех четвероногих, которым предстояло еще долго бежать по просторам Аляски.

Как только остановил упряжку, ко мне подошли контролер гонки и ветеринар.

– Поздравляем, вами пройдены первые 150 миль. Все ли у вас в порядке?

– Да, спасибо.

Ветеринар внимательно осмотрел лапы собак.

– Почти у всех лапы натружены. Вотрите мазь и сделайте массаж.

– Где мне разместить упряжку и где взять солому?

– Солома у дома, а место занимайте любое свободное. А сами можете поспать в доме.

– Нет, я постелю себе на открытом воздухе, рядом с моими собаками.

Мне нужно было поспать. Покормив собак, я прилег на солому и на целый час погрузился в небытие. Никаких сновидений, только изнурительная головная боль. Она была настолько острой, что забывались неприятности с поясницей и правой ногой.

На контрольном пункте я встретил Линду и Триш. Линда осмотрела собак и нашла их состояние нормальным.

– Я оставляю здесь двух своих собак, – сказала она. – А сам-то ты никого не хочешь здесь оставить?

– Нет, не хочу.

Машеры практикуют отправку собак, даже когда те еще пригодны для гонки, ведь по правилам соревнований достаточно финишировать с упряжкой из пяти собак. Однако эта практика мне не нравилась: «Они, как и я, хотят пройти весь маршрут, и я не должен лишать их этого права. Как я могу кого-то выкинуть только из-за того, что мне будет легче бежать?»

Этап Фингер-Лейк (Finger Lake) – Рэйни-Пасс (Rainy Pass)

Покинув Фингер-Лейк, я оказался среди гор и двигался по лесной тропе, которая постепенно поднималась вверх. Проложенная совсем недавно колея успела покрыться снегом. Снег слепил, без очков все сливалось в единую белую пелену. Но, в отличие от меня, Канн двигался уверенно, он легко находил путь под снегом.

От волнения и усталости я стал совершать промахи. Во время остановки, когда нес собакам ведро с водой, я поскользнулся и при падении потянул мышцу на правом плече. Теперь каждый толчок саней отдавался болью. Усилились боли в правом бедре и в пояснице.

«Нет, надо взять себя в руки! Мне грех жаловаться. Канн сам находит путь. Собаки бегут хорошо, даже чуть быстрее, чем я бы хотел».

По дороге к перевалу Рэйни-Пасс участники гонки должны пересечь каньон, совершая отвесный спуск, а затем поднимаясь на другую сторону по столь же крутому склону. Этот переход – один из самых опасных участков гонки. Узкая тропка ведет в низину каньона. Погонщик чрезвычайно быстро, кренясь, съезжает вниз, и если он не падает и не разбивается при этом, то это большая удача.

Я изо всех сил нажимал на тормоза, однако спускаться медленнее не получалось. Впереди вырос настоящий трамплин – высокий взлет и резкое падение. Сани перевернулись, и упряжка еще долго волочила их и меня самого, прежде чем удалось зацепиться якорем за дерево и остановиться.

Наступила звонкая тишина. Я пошевелил руками и ногами, пощупал ребра – кажется, цел, только все тело ныло от ушибов. Сани были сломаны: лопнул левый полоз. Ехать было невозможно – их приходилось тянуть, помогая собакам. А между тем опускались сумерки. И тут – о счастье! – я заметил вдалеке охотничью избушку. Остановив собак и перевернув нарты, чтобы нельзя было их сдвинуть, надел короткие лыжи-снегоступы и направился к домику. На двери висел замок, но был открыт стоящий рядом сарай, и я среди железного хлама нашел проволоку, которой можно было скрепить обломки полоза.

В путь отправился уже в полной темноте, шел всю ночь и до чекпойнта Рэйни-Пасс добрался лишь на следующий день.