ПИСЬМО XXVI

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПИСЬМО XXVI

Милая моя,

Вы можете подумать, что я сделалась похожею на Дон Кихота, и что при моем приближение самый обыкновенный случай обращается в чудесное приключение. Думаю, что Вы теперь также знакомы с моими Петербургскими друзьями как я сама; но Вы удивитесь, когда я скажу Вам, что старинный Ваш друг граф Д. явился здесь и сделался весьма внимателен ко мне. Последнее обстоятельство так странно, что я испугалась, не вздумал ли он в меня влюбиться. В самом деле, если любовь часто превращается в ненависть, почему же ненависть не может превратиться в любовь? Но недавно я открыла другую причину его странного поведения, и гораздо важнейшую, именно страх; недавно, когда я была дома одна, он явился ко мне и сказал: "Надеюсь, что Вы не будете упоминать о смешном приключении с г-жой Ф. и о матерчатых перчатках, потому что это все выдумка». Я отвечала, «что если это не верно, то нет причины опасаться последствий. Но как бы то ни было, Вы можете быть уверены, что я никогда не думала воспоминать об этом». Этот ничтожный человек вообразил, что я могу злобно разглашать и представлять в худом свете всякую безделицу, которая неизвестна всем. Я теперь думаю, что он или сам способен к таким низостям, или не обдумал хорошо, что делал.

Я удивилась, посмотревши назад, сколько строк я писала об этом пустом человеке, который не стоит и того, чтоб над ним смеяться. Я теперь опишу вам пример, как можно иногда проговориться — он находится в связи с предисловием.

Во время обеда у одного из наших друзей говорили о странных поступках Прусского короля и о его высоких гренадерах. Этот разговор не касался до меня, и я собственно не знала, о чем шла речь, я только и слышала слова: «высокие солдаты и Потсдам» (город, в котором они были расположены по квартирам). Когда явился Прусский министр, то этот разговор был прекращен. После того мы пошли смотреть на прекрасный ковер, купленный хозяином. На нем был изображен купидон исполинского росту. Когда все начали делать свои замечания, мне пришло в голову сказать, и я сказала: «Это Потсдамский Купидон» [120], я удивлялась, не зная чему приписать последовавший после того сильный смех, и едва угадала причину, увидев стоящего за собою бедного прусака.

Мы большею частью живем в своем загородном домике, и один день в неделю не выходим никуда. В это время мы ездим по окрестностям. На прошедшей неделе мы осматривали дом, который застроен Петром Первым и никогда не будет окончен [121], это весьма жалко; потому, что план его весьма обширен; местоположениe такое же как и в Петергофе, который я Вам уже описывала. Её Величество хочет здесь проложить канал, для проведения больших судов в город, куда они не могут входить по причине отмелей. Если бы это сбылось, то этот дворец был бы прекраснейшим в свете, потому что канал проведен будет чрез весьма обширные сады; из окон дворца мы увидели бы военные корабли первого ранга, плывущие на парусах мимо деревьев. Вы скажете, «это прекрасный прожект, но как привесть его в исполнение?» Почему же нет? В мирное время на эту работу могут быть употребляемы войска, и когда начнется работа, то можно на неё употреблять вдруг до 30000 человек, и это весьма легко, — впрочем, я не намерена дожидаться окончания этого канала, но хочу доставить себе удовольствие, уверить лично, что я есмь и пр.