Глава вторая О ВОЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. И. ЛЕНИНА В ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ИНОСТРАННОЙ ВОЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Глава вторая

О ВОЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В. И. ЛЕНИНА В ПЕРВЫЙ ПЕРИОД ИНОСТРАННОЙ ВОЕННОЙ ИНТЕРВЕНЦИИ И ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ

Положение Советской республики было крайне тяжелым. Летом 1918 года изменил левый эсер Муравьев— командующий Восточным фронтом. Он открыл фронт для похода восставшего чехословацкого корпуса на Москву. По указанию французского посла эсеры организовали заговоры и мятежи в Ярославле и других окружающих Москву городах. Французский посол Нуланс проектировал соединение колчаковской армии с восставшими белогвардейцами в Ярославле и Рыбинске, французскими и английскими войсками, высадившимися на севере. На востоке Чехословаки захватили Самару, Казань, Симбирск и другие волжские города, а также Урал, Сибирь.

Меньшевики и эсеры старались поднять кулаков Поволжья на поддержку мятежного чехословацкого корпуса, помочь французским и английским оккупантам на севере, они создавали в тылу Красной Армии очаги восстаний.

На юге с помощью германских войск казаки захватили Донскую область. Калединские, красновские, алексеевские, деникинские и прочие белогвардейские части устремились к Царицыну, отрезая от Центральной России Кубань, Северный Кавказ. Украину терзали германские полчища, войска гетмана Скоропадского.

Да и в других частях России было неспокойно. Положение осложняла еще и катастрофическая разруха. Железные дороги почти не работали. Заводы и фабрики стояли из-за тяжелого продовольственного положения, отсутствия сырья и топлива. Трудности были громадные. Только что сформированные красноармейские части были еще в большинстве своем неопытны, неустойчивы, нёредко поддавались панике, они еще не имели настоящей дисциплины.

В этой немыслимо тяжелой обстановке наша партия, В. И. Ленин не только не терялись, но, напротив, были еще более собранными, энергичными. Владимир Ильич безгранично верил в неисчерпаемые силы народа, проявлял необычайную волю, твердость характера.

Силы народа мобилизовала Коммунистическая партия. Она вдохновила трудящихся на священную войну против интервентов и белогвардейцев. Все важнейшие вопросы ведения этой войны с самого ее начала определял и решал Центральный Комитет партии, возглавляемый В. И. Лениным. Главное свое внимание ЦК и Ленин уделяли тогда созданию регулярной красной Армии, способной дать отпор врагам нашей Родины. В целях укрепления ее рядов Центральный комитет еще в апреле 1918 года учредил институт военных комиссаров. В формируемые части и армии направлялись лучшие представители партии. Например, на Восточный фронт летом 1918 года были посланы такие опытные партийные деятели, как В. В. Куйбышев, С. И. Гусев, А. Ф. Мясников, П. К. Штернберг и другие. Создавались дивизионные, армейские и фронтовые политотделы. Политические работники, коммунисты сыграли громадную роль в сплочении красноармейцев и командиров, в разъяснении им справедливого характера войны. Большую работу в этом направлении проводили местные партийные организации и прежде всего петроградская, московская и иваново-вознесенская.

Усилиями партии, Владимира Ильича Ленина Красная Армия была создана в кратчайший срок. Уже к осени 1918 года она насчитывала в своих рядах около миллиона бойцов. Поставленная Лениным задача создать трехмиллионную армию была впоследствии успешно решена.

Несмотря на огромную занятость партийными и государственными делами, В. И. Ленин принимал ближайшее участие в разработке важнейших планов операций Красной Армии, контролировал их выполнение, осуществлял фактически руководство военными действиями.

Мне, как заведующему оперативным отделом Народного комиссариата по военным и морским делам, неоднократно приходилось наблюдать деятельность Владимира Ильича в этот самый трудный и ответственный период борьбы с иностранными интервентами и внутренней контрреволюцией.

Поясню вкратце структуру военного управления того времени. Все военные ведомства и учреждения подчинялись тогда Революционному военному совету республики — высшему коллективному органу управления Красной Армией и Флотом. Реввоенсовет, созданный в сентябре 1918 года, позволил осуществить централизацию руководства Советскими Вооруженными Силами. В связи с этим Высший военный совет, существовавший с марта 1918 года, был упразднен. Вместе с образованием Реввоенсовета республики учреждена была должность главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами страны. Главком также находился в подчинении Реввоенсовета. В тот период была принята и единая структура управления войсками фронтов и армий. Во главе каждого фронта стоял Реввоенсовет фронта (в лице трех его членов: командующего и двух политкомиссаров). Каждую армию тоже возглавлял Реввоенсовет. Надо еще иметь в виду, что руководство боевыми операциями на фронтах осуществлял полевой штаб Революционного военного совета республики.

Итак, полнота всей военной власти в то время находилась в руках коллективного органа — Реввоенсовета республики. Но и он, как все другие ведомства и учреждения, работал на основе указаний Центрального Комитета партии, руководимого В. И. Лениным.

Остановлюсь несколько на работе близкого мне оперативного отдела, который я возглавлял тогда с момента его образования. Не преувеличивая его роли и функций, хочу сказать, что и этот отдел, наряду с другими многочисленными отделами и вышестоящими военными органами, коим он был подотчетен, вложил свой посильный вклад в общее дело защиты социалистического Отечества.

Сразу же оговорюсь, что в первый период организации Красной Армии (январь — лето 1918 года) функции оперода были обширны, они касались многих вопросов военной работы. Эти функции впоследствии отходили к другим, вновь создаваемым военным учреждениям (Особый отдел, Военный трибунал и т. д.).

Оперативный отдел (сокращенно тогда его именовали оперод) был создан в январе 1918 года при Чрезвычайном штабе Московского военного округа как коллегия (отдел) по формированию отрядов Красной гвардии. Назывался он сначала фронтовым отделом, а затем_оперативным. В марте 1918 года оперод МВО был передан в ведение Наркомвоенмора.

С марта по октябрь 1918 года, то есть со времени перехода оперативного отдела из Московского военного округа в ведение Наркомвоенмора и до приказа о включении его в Полевой штаб Революционного военного совета республики, оперод ведал отрядами Красной гвардии и Красной Армии.

Владимир Ильич лично бывал в оперативном отделе, звонил по телефону, запрашивал сведения с фронтов, давал указания, которые должны были быть точно в назначенный срок выполнены, вызывал к себе отдельных работников. Кабинет Ленина был соединен прямыми проводами с фронтами и оперодом. Ильич давал нашему отделу задания, связанные с направлением подкреплений на фронты, с материальным и политическим обеспечением операций, с выявлением причин неудач, поражений, с укреплением дисциплины в частях. Из оперода В. И. Ленину направляли оперативные и политические сводки, информационные бюллетени, доклады по интересовавшим его специальным вопросам, о всем существенном на фронтах. В случае острой необходимости ему звонили днем и ночью. Нам, работникам оперода, не трудно было убедиться в том, что основное руководство Красной Армией непосредственно осуществлял Владимир Ильич, а не тогдашнее руководство Военного комиссариата, возглавлявшееся Троцким.

Владимир Ильич входил и вникал во все стороны военной жизни фронтов. Доклады он слушал крайне внимательно; вопросы его были предельно лаконичны, указания точны; держался он спокойно, стоял обычно У карты, следил по ней за ходом операций и лишь изредка, заложив большие пальцы за проймы жилета, слегка приподнимался на носки. Когда Ленин слушал, от него не ускользал ни один промах и пробел в сообщении, и казалось, что Ильич проникал своим гениальным умом не только в содержание доклада, но и в мысли, в душевное состояние самого докладчика. Затем началось самое трудное: Ленин вежливо и спокойно, но настойчиво выяснял недоработанное упущенное.

— А это действительно так? — спрашивал он. — Когда проверено? Сколько времени прошло с момента получения последних сведений? Откуда вы знаете, что сообщение по Н-ской железной дороге не прервано противником? (Потом выяснилось, что оно действительно прервано.) А если прервано, что очень вероятно то каким путем пойдут эшелоны? Почему отряд такой-то отступил без приказа? Кто предан суду за нарушение дисциплины?

В. И. Ленин требовал беспощадно карать саботажников, предавать строгому военному суду всех, кто так или иначе срывал дело.

Припоминаю, как однажды Владимир Ильич сказал, что у нас «трения» поглощают чертовски большую долю наших усилий и что так дальше работать нельзя. Для Ленина «трения» были условным термином для обозначения не столько трудностей на поле боя, сколько для характеристики «противодействующей среды» — заскорузлого бюрократизма, нередко парализовывавшего советские, в том числе и военные, учреждения. Ильич неоднократно указывал, чтобы не играли в коллегиальность, когда дело требует энергии и быстроты действия ответственных руководителей на месте, в бою, в решении боевого вопроса. При этом он обычно интересовался, каков план действий. Как обеспечено его выполнение людьми, техникой, снабжением? Что известно о планах противника не вообще, «рвутся-де, к Москве», а конкретно, точно и как это учтено в наших планах?

Владимир Ильич постоянно и превосходно знал военную обстановку, отчетливо представлял себе дислокацию частей, географию военных действий, помнил многих военных работников, знал им цену.

Ленин гениально определял, какой фронт является решающим, главным для данного времени. Особое внимание уделял он взаимодействию фронтов.

Громадное количество военных оперативных сообщений, телеграмм и писем с фронтов приходило к Ленину. Были у него и ходоки — красноармейцы, комиссары, депутаты из отрядов, дивизий, армий. Некоторых он принимал, подробно расспрашивал, входил во все детали вопроса, посылал их в случае необходимости в снабженческие учреждения.

Все это давало Ленину возможность руководить боевыми действиями Красной Армии конкретно, четко, оперативно.

Общаясь с Лениным, мы старались перенять его стиль работы. Оперодовцы постоянно чувствовали не только ленинскую требовательность, но и его внимание и заботу. Как-то Владимир Ильич, обращаясь к М. Свердлову (Свердлов нередко присутствовал при наших докладах Ленину), заметил, что надо бы помочь опероду подобрать людей: плохо у них с этим, нельзя рассчитывать на Троцкого. Яков Михайлович обещал оказать помощь и через несколько дней направил к нам в оперод ценных работников. С Я. М. Свердловым В. И. Ленин часто советовался, привлекал его к решению неотложных дел, ценил его мнение по тому или иному вопросу.

Следует сказать, что у Якова Михайловича Свердлова была необычайная способность правильно оценивать людей, быстро находить нужного и ценного именно для данного дела человека, вселять в него уверенность, что он обязательно справится с поручением. Личное воздействие Свердлова на всех, кто с ним сталкивался, было громадным. Он умел поднять человека в собственных глазах, пробудить в нем лучшие чувства, вдохновить и зажечь энтузиазмом.

Работники оперативного отдела регулярно выезжали на фронты военных действий. Они связывали отдел с далекими и близкими отрядами, дивизиями, армиями. Наиболее важные сведения и доклады от них сообщались непосредственно Ленину. Так, например, после поездки А. В. Гиршфельда на Северный фронт Владимиру Ильичу был представлен обстоятельный доклад, в котором говорилось, что белогвардейцы и интервенты готовятся отторгнуть Северную область от Советской России.

Очень важную роль в опероде играло политическое отделение, которым руководил Александр Васильев, питерский рабочий-металлист, член партии с 1905 года. Его к нам по рекомендации В. И. Ленина направил И. М. Свердлов. В задачу политического отделения входило: помогать Всероссийскому Бюро Военных Комиссаров в подборе для фронта политработников, агитаторов, в отправке литературы и т. д. Васильев и его подчиненные нередко бывали на фронтах, проверяли политико-массовую работу. Кроме того, они выступали на рабочих собраниях с обзорами о ходе военных действий.

Организационное и разведывательное отделение оперода возглавлял молодой генштабист Б. И. Кузнецов, окончивший Николаевскую военную академию в 1916 или 1917 году. Когда отделение разрослось и его функции расширились, Кузнецов занялся исключительно вопросами военной разведки. Комиссаром отделения был член партии Макс Тракман. Здесь же работала в качестве секретаря Р. А. Крюгер.

В. И. Ленин придавал разведке первостепенное значение. Он требовал обязательной присылки ему газет, приказов и другого печатного материала из вражеского тыла, советовал подробно расспрашивать пленных, предоставлять им возможность встречаться с красноармейцами и крестьянами, чтобы те узнавали от них о зверствах белых генералов и помещиков. Владимир Ильич поручал добывать материалы о снабжении армий противника военной техникой, боеприпасами, обмундированием и продовольствием, о моральном состоянии солдат, политическом настроении населения района военных действий.

Всем этим и занимался аппарат отделения Б. И. Кузнецова. Сам Кузнецов всю свою жизнь посвятил военному делу. Встретил я его последний раз после Великой Отечественной войны в звании генерал-майора.

В опероде работали два брата Гиршфельды, Александр и Евгений (отец их, популярный врач в старой Москве, был большевиком, помогал партии в московском подполье). Оба брата проявляли всегда большую энергию, действовали самозабвенно. Вспоминаю также генштабистов выпуска 1917 года тт. Моденова, Кутырева, Доможирова. Они составляли сводки, проверяли выполнение оперативных и организационных заданий, подготавливали проекты решений.

Имелись в опероде и другие отделения, например снабжения (возглавлял его А. Ф. Боярский), военной цензуры, связи, картографическое, статистическое, транспортное.

Как не вспомнить о молодых, преданных делу революции братьях Васильевых — Алексее и Павле!

Пришли они к нам прямо с корабля. Оба были членами партии, хорошо подтянутыми, распорядительными. Алексей и Павел выполняли ответственные задания по собиранию оружия и отправке его по заданию Ленина на фронты. В частности, задание Владимира Ильича — отправить в Царицын поезд с оружием было выполнено именно братьями Васильевыми.

Из Латышской дивизии пришел к нам Р. Я. Петерсон. Занимал он должность коменданта оперативного отдела, затем был комендантом поезда Наркомвоена, а в конце 20-х годов — комендантом Московского Кремля.

Агентом для поручений по ответственным заданиям работал у нас А. А. Волков. Он постоянно находился в разъездах: проверял на местах работу военкоматов по выполнению многих задач, по мобилизации людей в армию, организации воинских частей. Одновременно Волков помогал в борьбе с кулачеством, эсерами, контрреволюционными мятежами. Ему также давались задания-и по распространению на местах литературы. Он окончил академию генерального штаба. Сейчас — пенсионер.

Большую работу в опероде проводил член партии Г. И. Рудайский. По поручению В. И. Ленина он иногда выезжал на фронт для проверки выполнения директив ЦК РКП (б) и Совета Обороны. Одновременно занимался транспортом и другими хозяйственными вопросами.

Небезынтересно отметить, что, поработав под руководством Владимира Ильича, генштабисты — бывшие офицеры царской армии — не только становились людьми просоветскими, но и вступали в Коммунистическую партию, честно и беззаветно служили ее великим идеалам (например, Б. И. Кузнецов, А. А. Волков и многие другие).

В. И. Ленин высоко ценил людей способных, инициативных, самоотверженных и бесстрашных. Много таких людей выискал лично сам Владимир Ильич, приставлял их к важному делу. Одним из них был Иванов, которого Ленин прислал к нам с запиской в июне 1918 года. Ленин писал в оперод примерно следующее: здесь есть (приехал из Астрахани, был в Баку, Царицыне) кавказский комиссар Иванов. Кажется, прекрасный вояка и способный душить восстания кулаков по-настоящему. Рвется на чехословацкий фронт, просит дать ему 500 человек. Нельзя ли быстро удовлетворить его просьбу и в какой мере?

Потом мы звали этого товарища Иванов-Кавказ-ский. По-видимому, ленинская записка дала нам толчок прибавить к его фамилии — Кавказский. Это был действительно боевой товарищ, охотно бравшийся за самые трудные операции. Насколько мне помнится, он участвовал в Москве в подавлении левоэсеровского мятежа, потом возглавлял крупные отряды, направленные в Баку.

Тер-Арутюнянц тоже пришел к нам по направлению Владимира Ильича. Ему мы поручили в соответствии с указаниями Ленина организовать бюро Северокавказского округа при оперативном отделе. Тер-Арутюнянца Владимир Ильич знал лично по октябрьским дням в Петрограде и весьма его ценил.

Летом и осенью 1918 года создалось чрезвычайно тяжелое и запутанное положение в Баку. Англичане, с одной стороны, турки и немцы — с другой, стремились захватить город нефти. Им активно помогали мусаватисты, дашнаки, меньшевики.

В. И. Ленин был очень обеспокоен положением в Баку и тогда же дал поручение тов. Арутюиянцу организовать экстренную помощь героической Бакинской коммуне оружием и боеприпасами. Ленин предложил Народному комиссариату по военным и морским делам принять все меры для ускорения переброски в Каспийское море и реку Куру боевых судов. Опероду Ильич поручил деятельно готовить отряды для отправки в распоряжение тов. Шаумяна — председателя Бакинского Совнаркома. Выполнение этого задания и поручили Арутюнянцу. Задание было не из легких. К тому времени контрреволюционные войска захватили Петровск (ныне Махачкала) — город и порт на Каспийском море, к которому подходили железные дороги из Грозного, Баку, Ростова-на-Дону. Враги захватили и другие близлежащие к Петровску города. Таким образом, советский Баку был отрезан от Советской России. Связь была полностью нарушена.

Воодушевленный доверием и поручением Ленина, Тер-Арутюнянц с исключительной энергией организовывал боевые батальоны из рабочих Москвы, Питера, Иваново-Вознесенска. На помощь Баку были отправлены тогда два или три батальона под командованием Иванова-Кавказского.

О характере работы оперода, его задачах Владимир Ильич беседовал со мной не раз, когда я ему докладывал об обстановке на фронтах. Приведу некоторые высказывания Ленина об опероде. Говорил это Владимир Ильич в разное время, по тому или иному случаю и не в виде поручений, а скорее в виде дружеских, товарищеских советов. Однажды он отметил, что оперод призван к проверке организации боевых действий Красной Армии, к тому, чтобы видеть обстановку, боевые операции шире, чем видят это командиры.

В другой раз Владимир Ильич сказал по поводу моего заступничества за кого-то:

— Вы не имеете права быть добродушным. Помните, что наша армия только-только начинает складываться. Нет опыта, нет дисциплины, а грозные беды кругом. Одно дело — объяснить, поправить ошибку, но расхлябанности, невыполнения приказов терпеть нельзя. Это — аксиома. Надо крепко наказывать за нарушение приказа, кто бы ни был этим нарушителем.

В самый трудный период 1918 года, когда молодая Советская республика была буквально в огненном кольце, В. И. Ленин при очередном моем докладе сказал, что германские корпуса, чешские легионы, войска англо-французских империалистов, армии белых генералов с тысячами опытных командиров — это не разболтанные сторонники болтунишки Керенского, это противник сильный. Усталость народа, из рук вон плохое снабжение, железнодорожная разруха — вот каши дополнительные враги. Но унывать нельзя, это ведет к растерянности, к панике, а паника — гибель. При здравом решении насущных вопросов, при условии сверх напряжения всех, кому дороги свобода и независимость, мы преодолеем все эти трудности.

Однажды я спросил Владимира Ильича:

— Как сочетать железную дисциплину с инициативой исполнителей? Ведь мы, оперодовцы, далеко от фронтов, подчас и командующие армиями, дивизиями оторваны от непосредственных исполнителей или находятся в какой-то одной части. Как быть в таких случаях?

На это Ленин ответил:

— Избегайте стандарта «от печки». Как можно больше инициативы! Между строжайшей дисциплиной и инициативой нет противоречия. Нужно то и Другое. Отдается, например, приказ о наступлении — он обязателен, здесь нужна точная, строгая дисциплина. Но подчиненные войска, как известно, выполняют приказ в конкретной обстановке: обходом, прямым ударом или другим путем. Здесь нужна инициатива. Вы — бывалый солдат, сможете сами привести десятки примеров. Словом, необходимы железный строй, железная дисциплина, строгая подчиненность и вместе с тем надо развивать инициативу. Без этого мы не сможем победить, будем биты и биты. Дисциплина и инициатива — это твердая, образцовая организация… Чаще выезжайте на фронты, в армии, — советовал В. И. Ленин, — на местах проверяйте исполнение директив.

В самом опероде работа шла непрерывно. Мы получали сводки с фронтов, их необходимо было немедленно обработать и доложить В. И. Ленину и наркому по военным и морским делам.

По требованию Ленина я обязан был выяснять все неясности в донесениях, принимать всех без исключения приезжавших с фронтов товарищей. Как правило, опрашивал ежедневно начальников отделений, давал им задания сообразно полученным сведениям. Заведено было также ежедневно сноситься со всеми управлениями военного ведомства по различным вопросам. При опероде первоначально находился особый отдел по проверке военных работников[21]. Он потом отошел в Чрезвычайную комиссию, возглавляемую Ф. Э. Дзержинским. Из недр оперода вышел и Военный трибунал. Одно время автор этих воспоминаний был его председателем.

Жил я неподалеку от оперода, и каждую ночь приходилось мне по телефону отдавать различные распоряжения, а то и немедленно мчаться в оперод или на телеграф, на Мясницкую улицу (вначале в опероде не было телеграфа). Военная обстановка докладывалась лично В. И. Ленину по карте в его кабинете, реже — по телефону. В 8–9 часов утра Владимир Ильич обычно уже сам звонил и требовал краткого доклада за прошедшую ночь. Когда он давал указания о формировании новых частей, надо было ездить, отыскивать и выяснять наличие оружия, снарядов, патронов и пр., требовать от железнодорожников быстрого составления эшелонов, следить за их своевременной отправкой. Во многих случаях мы прибегали к помощи Ильича.

Во время левоэсеровского мятежа мы, оперодовцы, были мобилизованы Лениным на ликвидацию этого мятежа. Мне с группой товарищей пришлось действовать по Владимирскому шоссе (теперь шоссе Энтузиастов).

До заключения Брестского мира в оперативном подчинении оперода находился центральный штаб партизанских отрядов. После подписания Брестского мира этот штаб был переименован в особое разведывательное отделение оперода.

В. И. Ленин придавал большое значение работе партизанского штаба, а потом особого разведывательного отделения. По рекомендации Ленина начальником штаба был назначен П. И. Шиш ко, бывший гельсингфорсский матрос с миноносца «Достойный», член ЦИК первых двух созывов, а его помощником — А. И. Ковригин. Владимир Ильич знал Ковригина по Петрограду в период Октябрьского восстания и доверял ему, хотя он и Шишко были левыми эсерами. С 1893 года Ленин знал мать Ковригина как революционера-народовольца. Одно время она скрывала Ильича в своей квартире от полицейских ищеек. Рекомендуя ее сына, В. И. Ленин сказал мне, что это потомственный революционер.

П. И. Шишко был потом послан Лениным на Украину, и там он оставался в период немецкой оккупации. Партизанские дела вместо него вел Ковригин.

В целях оказания действенной помощи партизанам Владимир Ильич посоветовал организовать при особом разведывательном отделении оперода школу подрывников. Я поручил это дело Ковригину, и он быстро ее сформировал.

В школе подрывников у нас обучались и приезжие партизаны, они проходили здесь политическую и военную подготовку. В их распоряжении имелись два полевых орудия, винтовки, пистолеты. Занятия велись в помещении школы, а для практических действий выезжали за город.

Для политической характеристики А. И. Ковригина и учеников подрывной школы нужно отметить такую деталь. Во время левоэсеровского мятежа Ковригин пришел в оперод и заявил, что он против мятежа, не согласен с действиями руководства левых эсеров и поэтому остается у нас и будет помогать большевикам. В школе подрывников были и левые эсеры, присланные с мест. Они также остались верными Советской власти. Это обстоятельство надо отнести к работе большевистской ячейки школы, оперода, преподавателей и самого Ковригина. В 1923 году

А. И. Ковригин и П. И. Шишко вступили в большевистскую партию по рекомендации Ф. Э. Дзержинского и других товарищей… Финансирование школы подрывников и лиц, командируемых после ее окончания в тыл врага, осуществлялось в советской валюте Я. М. Свердловым; украинскими карбованцами и немецкими марками — через оперод. Карбованцы и марки поступали к нам от Антонова-Овсеенко, который захватывал их во время боевых действий на Украине. Помню, как один раз он прислал нам свыше 3 миллионов карбованцев, затем поступали менее крупные суммы. Обо всех этих поступлениях я докладывал Ленину.

Однажды (это было, кажется, в начале апреля 1918 года) Ильич во время моего очередного доклада поинтересовался, где я разместил особый разведывательный отдел. Я сказал, что он пока находится при опероде на Пречистенке.

Ленин очень встревожился и заявил мне:

— Как же это вы, батенька, так неосмотрительны, забыли конспирацию. Ведь вы вели подпольную работу. Немедленно найдите отдельное помещение и доложите мне. Надо быть сугубо осторожным. Не все работники оперода должны знать о помощи, какую мы оказываем партизанам, особенно украинским. Умело соблюдайте тайму, никаких записок и писем не посылать. Действуйте устно через верных людей. По телефону говорите условно, шифром.

Затем, помолчав, Ленин спросил:

— А чем занимается сейчас Ковригин?

— Он комиссар по особым поручениям, — ответил я.

— Вот это правильно! Немцы не должны иметь повода для предъявления нам претензий. Не забывайте, что расхлябанность может привести к гибели наших людей в тылу врага, — подчеркнул Владимир Ильич.

Вскоре для особого разведывательного отделения мы подыскали отдельное помещение в Левшинском переулке.

Какие задачи ставились Лениным перед партизанами и повстанцами в неприятельском тылу? Прежде всего помощь Красной Армии. Вся работа партизан подчинялась интересам Красной Армии и должна была согласовываться с ее боевыми целями. В. И. Ленин требовал от нас всемерного содействия партизанам оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами, деньгами, опытными кадрами. Он требовал также обязательной, самой тесной связи наших товарищей с подпольными большевистскими организациями в тылу врага.

Связь эта в основном осуществлялась через пропускные пункты. Такие пункты были в Сенно Смоленской губернии, Почепе Черниговской губернии, в Псковской губернии (пункта сейчас не помню), в районе 6-й армии и других местах. Самым оживленным пунктом являлся Почеп. (В этом районе в тылу немцев была захвачена и зверски замучена отважная наша разведчица Нина Капелюш.)

В качестве представителя от Народного секретариата Украины работал коммунист И. А. Баварский. Он бывал у нас со своими заявками почти ежедневно. Кроме того, с Украины приезжали Н. Г. Крапивян-ский, М. П. Кирпонос, Н. И. Точеный и другие. Они настойчиво просили, а иногда и требовали оружия. Эти товарищи давали нам полную информацию о военной и политической обстановке на Украине, главным образом в районах Черниговщины, Киевщины и Полтавщины.

М. П. Кирпонос был тогда совсем еще молодым человеком. Высокий, спокойный, он производил на окружающих весьма хорошее впечатление. Впоследствии Кирпонос стал генералом, Героем Советского Союза. К глубокому сожалению, Михаил Петрович погиб под Киевом в Великую Отечественную войну, будучи командующим войсками Юго-Западного фронта.

В Латвии, Эстонии вели большую партизанскую работу такие замечательные боевые товарищи, как Брушвит, Паэгли, Каллис. Все трое попали в плен к врагу и после страшных пыток были убиты.

С Севера приезжал к нам П. Ф. Виноградов, герой борьбы с английскими и американскими оккупантами. Виноградов командовал тогда Северодвинской флотилией. По партизанским делам Севера бывал у нас и А. Метелев.

Северные партизаны в широких масштабах проводили боевую и пропагандистскую работу в тылу противника, среди английских и американских солдат. Эта работа давала поразительные результаты. В стане вражеских войск солдаты нередко отказывались сражаться, дезертировали.

Во главе партизанского движения в Сибири и на Дальнем Востоке стояли такие талантливые организаторы, как П. П. Постышев, С. Г. Лазо, П. Е. Щетин-кин и другие. Непосредственную помощь они получали от армий Восточного фронта.

Вдохновителями и руководителями борьбы партизан против интервентов и внутренней контрреволюции были Коммунистическая партия, В. И. Ленин.

Следует заметить, что деятельность партизан в тылу врага В. И. Ленин оценивал очень высоко. В то же время он беспощадно осуждал «партизанские» замашки внутри Красной Армии.

В октябре 1918 года оперативный отдел влился в штаб РВС республики. (Постановлением Совнаркома от 8 октября я был назначен членом РВСР.) Здесь мне тоже доводилось встречаться с В. И. Лениным. Приблизительно в середине марта 1919 года, за несколько дней до VIII съезда партии, Ленин прибыл в штаб на встречу с фронтовиками, командирами и комиссарами.

Вошел В. И. Ленин в сопровождении главнокомандующего И. И. Вацетиса. Скромно одетый, каким мы привыкли видеть его в жизни и на портретах, Ильич, улыбаясь, поприветствовал нас:

— Здравствуйте, товарищи командиры и комиссары!

Мы дружно, по-военному, ответили!

— Здравствуйте, товарищ Ленин!

Все сели за стол. Началась беседа, в ходе которой, между прочим, каждому было подано по куску черного хлеба, кусочку сахара и стакану чая. Перед Лениным и главнокомандующим поставили по стакану чая, тарелку с хлебом и сахарницу с сахаром. Владимир Ильич взял, как и все, кусок хлеба и кусочек сахару (так же поступил и Вацетис), а тарелку с хлебом и сахарницу предложил убрать, чтобы «не мешали» вести беседу.

Беседовал с нами Ильич запросто, душевно. Иногда он весело, заразительно смеялся. Невольно смеялись и все присутствующие.

Сначала Ленин расспрашивал присутствующих о делах и сведениях с фронтов, о том, как реагирует население, что говорят рабочие и крестьяне о войне, о призывах молодежи в армию, о мобилизации лошадей, о продразверстке. На каждый ответ Владимир Ильич имел свое суждение, которое тут же коротко излагал. Не только мы, штабисты, и представители с фронтов, но и главнокомандующий удивлялся осведомленности Ленина в долах фронтовых, в знании людей далеких и многочисленных дивизий и армий. Всех нас поражала глубина его чисто военных суждений, конкретных, весьма важных предложений.

Кто-то (кажется, Б. И. Кузнецов) шепнул мне: «А ведь Владимир Ильич — настоящий генерал-профессор в военных вопросах…» Так думали все мы и старались не пропустить ни одного ленинского слова.

Расспросив присутствующих о том, что каждого из нас интересовало, и высказав свое мнение по отдельным вопросам, Ленин подытожил беседу. Он сказал, что наша армия с каждым днем крепнет, армия Антанты разлагается и победа, несомненно, будет за нами.

Владимир Ильич призвал нас добывать эту победу во что бы то ни стало. Он подчеркнул при этом роль комиссаров, которые должны быть душой армии, воспитывать бойцов в духе преданности рабоче-крестьянской власти, помогать советами и действиями населению освобожденных районов в налаживании разрушенного хозяйства.

После ухода В. И. Ленина мы еще долго обменивались мнениями о его поистине отцовском, простом и задушевном наставлении об улучшении нашей работы в Красной Армии.

Наряду с другими важными военными вопросами В. И. Ленин придавал исключительное значение организации интернациональных пролетарских отрядов для защиты первого в мире государства рабочих и крестьян.

Вскоре после Октябрьской революции, когда оперод еще не влился в штаб РВС республики, развернулось движение помощи Советской России со стороны военнопленных. К нам, в оперативный отдел, непрерывно поступали сведения из разных мест об организации интернациональных отрядов из числа китайцев, немцев, сербов, чехословаков, венгров, австрийцев, поляков и других. Этим Владимир Ильич очень заинтересовался. Он потребовал от нас подробно сообщать ему о каждом таком отряде, его численности, руководителе.

В. И. Ленин однажды выступил на митинге, организованном в Варшавском революционном полку. Митинг состоялся 2 августа 1918 года в помещении Коммерческого института.

В этой связи скажу несколько слов о польском корпусе Довбор-Мусницкого, сформированном еще при Керенском. Его солдаты проявляли большое недовольство тем, что их натравливали против русских. Один из полков (Варшавский) восстал и перешел на сторону Советской власти, приняв активное участие в боях против белогвардейцев. В корпусе Довбор-Мус-пицкого выступило за поддержку Советской власти в общей сложности около 17 тысяч солдат. ЦК Польской социалистической партии в декабре 1917 года обратился к трудящимся Польши с призывом поддержать борьбу русского пролетариата. Это способствовало окончательному разложению контрреволюционного корпуса.

Таких примеров было немало.

Показательна также история корпуса, созданного из пленных чехословаков в России накануне Великой Октябрьской социалистической революции. Часть личного состава корпуса подпала под влияние националистических элементов, а его командование, подкупленное Антантой, стало орудием в руках англо-французских и американских империалистов.

Представители чешских легионов Прокопий Макса (командир корпуса) и Богумил Чермак (председатель Чешско-Словацкого национального совета) играли двойную игру… Чермак имел более 11 миллионов франков и 80 ООО фунтов стерлингов. Денежные средства передавали ему, а также сотрудникам национального чешского комитета французские и английские консулы. Таким образом, чехословацкие солдаты были проданы империалистическим заправилам за миллионы франков и фунты стерлингов.

Прокопий Макса и Богумил Чермак, с одной стороны, подписывали телеграммы, приказы об обезоружении чехословацких эшелонов, распинались в любви, уважении к русскому народу и революции, а с другой, поощряли генерала Гайду стрелять в отряды красноармейцев, убивать советских граждан, разгонять Советы в ряде волжских и сибирских городов. Началось с Мариинска и Челябинска. Чехословацкому мятежу помогали эсеры, меньшевики, кадеты.

Франко-английские представители на словах обещали дать корабли Архангельскому и Владивостокскому портам для перевозки чехов во Францию, а на самом деле судов не подавали и толкали обманутых чехов и словаков на борьбу с советским народом.

Надо сказать, что, несмотря на начавшиеся военные действия с чехословацкими частями, В. И. Ленин продолжал настойчиво добиваться мирного исхода и прилагал все усилия к ликвидации вооруженной борьбы с белочехами. По прямому указанию Владимира Ильича Ф. Э. Дзержинский, чешский коммунист

А. Мун и я вели переговоры с представителями чехословацкого войска Прокопием Макса и Богумилом Чермак. Эти господа все время изворачивались. Переговоры заняли несколько дней, но желаемых результатов не дали. Мы упорно разъясняли мирные намерения Советского правительства способствовать отправке во Францию чехословацкого корпуса. Однако было очевидно, что корпус является орудием в руках Франции, Англии, США. Для интервентов важно было создать в центре России свой ударный кулак, свою базу.

Одновременно с официальными переговорами Чешская коммунистическая партия вместе с демократическими силами корпуса проводила разъяснительную работу среди солдат и младшего командного состава о предательской роли высшего чешского командования, о подкупе его империалистами. Издавались листовки, газеты.

Чехословацкий социал-демократический орган в Петрограде обратился к военнопленным с воззванием. В воззвании разоблачалась политика чешской буржуазии и поведение командования корпуса. Кроме того, в Киеве была созвана конференция чехословацкой рабочей партии, которая решила поддержать русский пролетариат. 14 апреля 1918 года Центральный исполнительный комитет чехословацкой группы обратился к своим солдатам с призывом вступать в Красную Армию. Это воззвание подписал и Ярослав Гашек, создавший впоследствии всемирно известное произведение «Похождения бравого солдата Швейка». 25–27 мая 1918 года собрался съезд чехословацких коммунистов. Он призвал солдат помочь русскому пролетариату: «Мы берем оружие в руки, дабы защитить и поддержать революцию». Вскоре образовались революционные чехословацкие отряды в Саратове, Москве и других городах. Возглавили это дело А. Мун, Я. Гашек и другие чешские товарищи. Наконец, в июне 1918 года Уфимский чехословацкий комитет коммунистов призвал солдат мятежного корпуса прекратить братоубийственную войну с русским народом. Среди военнопленных распространялось воззвание кладненских горнорабочих. В нем говорилось о переходе воинских частей чехословацкого корпуса на сторону Красной Армии.

Вся эта работа дала положительные результаты. Солдаты — чехи и словаки, переходившие на нашу сторону, способствовали тому, что командование корпуса вынуждено было выдать Колчака органам Советской власти.

На помощь Советской власти пришли также отряды, сформированные из германских и австрийских военнопленных. Такие отряды были созданы в Москве, на Украине, в Туркестане и других местах.

В конце 1917 года в Москве состоялось делегатское собрание 200 представителей от 20 тысяч военнопленных. Шла запись в ряды Красной Армии.

Военнопленные разных национальностей мужественно сражались против врагов Советской республики. Храбро вели себя на поле боя венгерские солдаты (под Казанью и Екатеринбургом). Один из венгерских отрядов возглавлял тов. Бела Кун. Героически также бились за Советскую власть на Украине (в Павлодаре) югославские революционные отряды, вошедшие в состав Красной Армии.

Организовывались и интернациональные революционные отряды, батальоны, полки из немцев, австрийцев, китайцев, венгров и других. Был создан, например, 1-й Интернациональный полк под командованием Славояра Частека в количестве 2300 человек. Он дрался в рядах 24-й стрелковой железной дивизии 1-й армии. 3-й Интернациональный полк численностью в 1500 человек вошел в состав Оренбургской дивизии той же армии. В дивизии Киквидзе сражался 2-й Интернациональный полк.

Хорошо помню, с каким пристальным вниманием В. И. Ленин выслушал сообщение об организации китайских частей. В Москве тогда этим занимался тов. Сан Фуян. Он был частым посетителем оперативного отдела, куда приходил за получением различных распоряжений. Ленин интересовался, из кого он формирует части, присматривался и к работе самого Сан Фуяна.

Сан Фуян происходил из бедной китайской семьи. И свой полк он комплектовал исключительно из бедняков, рабочих, грузчиков (кули). В этом полку насчитывалось около 2000 человек. (Дальнейшая судьба Сан Фуяна мне неизвестна.)

Тогда же был сформирован Петроградский китайский интернациональный отряд. Организовал его тов. Шан Геньхо. Командовал отрядом тов. Лю. Об образовании больших китайских отрядов приходили вести из Сибири, с Украины и из других районов страны.

Я привел примеры и краткие сведения только о некоторых интернациональных формированиях. В первое время они возникали стихийно. Но потом по совету

В. И. Ленина был введен определенный порядок в организации отрядов, в их распределении по фронтам. Для руководства интернациональными частями существовала федерация иностранных групп. Председателем ее был тов. Бела Кун, а после его отъезда в Венгрию — тов. Руднянский. Кроме того, существовала еще военная комиссия иностранных частей. Членами ее были венгерские товарищи Самуэли, Бошкович, Саки, Кордня и другие. Федерация была тесно связана с ЦК нашей партии и правительственными органами.

Вместе с В. И. Лениным глубоко вникал в вопросы формирования иностранных частей Я. М. Свердлов. В начале августа 1918 года для него был представлен специальный доклад, составленный комиссией по созданию интернациональных групп. Позднее Реввоенсовету республики поступило распоряжение объединить отряды в пределах округов в крупные воинские единицы. Они состояли из сербов, хорватов, чехов, поляков, французов, черногорцев, болгар, немцев, румын, англичан, шведов, итальянцев, норвежцев, эстонцев, финнов, турок. Все они отважно дрались, были дисциплинированны.

Работники оперативного отдела систематически докладывали Ленину все, что относилось к формированию, снабжению и боевым действиям интернациональных частей. Мы знали, какое важное и принципиальное значение придавал Владимир Ильич тому факту, что на защиту Советской власти встали трудящиеся не только России, но и других стран.

Разнообразные функции выполнял оперод в начальный период гражданской войны и иностранной интервенции. Да это и понятно. Со всех сторон взывали о помощи, требовали оружия и людей самых разных специальностей и рангов. Ежедневно шли сотни телеграмм, приезжали увешанные гранатами, маузерами, пулеметными лентами матросы, солдаты, начальники существующих и несуществующих отрядов, главковерхи, командированные от различных районов. Всех надо было выслушать, просьбы одних удовлетворить, просьбы других отвергнуть, доказав, что у них и отряда-то нет, или есть всего 50 человек, а командир его требует 1000 винтовок. Приходили анархисты, эсеры, ругались и доказывали, что только они умеют воевать, что они в два счета разбили бы врага, если бы им не мешали это делать. Голова пухла от всех этих разговоров, требований, угроз. Приезжали, конечно, и замечательные люди, которым надо было немедленно помочь. Ехали к нам отовсюду — с севера, юга, запада, востока. Имена многих уже забыты, но в памяти сохранились их лица, их героические подвиги.

Надо добавить, что на нас, работников оперода, сильно нападали за привлечение военспецов к работе, к командованию. Кто нападал? Как правило, это были люди с мелкобуржуазной психологией, пропитанные гнилой партизанщиной, с непомерным высокомерием: «Мы все можем, нам море по колено. Мы сбросили помещиков, генералов, капиталистов, почему же мы должны учиться у тех, кого прогнали?..» Нас они называли спецпоклонниками, мы их — спецеедами.

В числе противников привлечения военных специалистов находились иногда и коммунисты. Было трудно, но мы твердо проводили в жизнь установки

В. И. Ленина, и потому в конечном счете победа осталась за нами.

Вспоминаю некоторых военных деятелей, принимавших участие в строительстве Красной Армии. Вот, к примеру, Р. И. Берзин. Это крупный военный и политический работник, имевший свои труды. Передо мной образ Берзина того времени: высокий, худощавый, с рыжевато-белокурыми усами и бородой, не всегда подстриженной. Носил он черную кожаную фуражку, иногда появлялся в длинном черном кожаном пальто. Неизменно был вооружен маузером в деревянном футляре, имел серьезно-деловой вид. Правда, иногда сквозь бороду и усы прорывалась улыбка. Тогда он снисходительно похлопывал собеседника по плечу. Тон при разговоре требовательный, не допускающий возражений. На самом же деле человек он был мягкий, глубоко гуманный, располагающий к себе.

С именем Р. И. Берзина связано привлечение к строительству Красной Армии генерала Н. Н. Петина, большого знатока штабной работы. Петин был убежденный монархист, к Советской власти относился с презрением, и с ним пришлось немало поработать индивидуально, прежде чем рассеять его враждебные настроения, склонить на сторону Красной Армии. Берзин давал ему читать ленинские статьи, повез его однажды на собрание, где выступал Ленин. Наконец, усилия увенчались успехом. У генерала появились проблески понимания, отчего произошла революция. В один прекрасный день Петин заявил, что будет честно работать, что он «кое-что понял». Понял и стал видным командиром Красной Армии — начальником штаба Юго-Западного фронта, затем командующим Западным фронтом, командующим 3-й армией на Восточном фронте, членом РВС Юго-Западного фронта.

А. А. Самойло — тоже крупный военный специалист. С первых дней Октябрьской революции он перешел на сторону Советской власти, честно служил ей, хотя и занимал в старой царской армии высокие посты: был генерал-квартирмейстером и начальником штаба 10-й армии. В декабре 1917 года Советским правительством Самойло был назначен военным консультантом советской делегации на Брест-Литовской мирной конференции. В феврале 1918 года его назначили заместителем командующего «Западной завесой».

«Западная завеса» — это по существу Западный фронт начала 1918 года. В феврале началось австрогерманское наступление на Советскую республику. Старый Западный фронт, как и все другие фронты, развалился. Солдаты-крестьяне почти все разбежались по домам осуществлять вековую мечту — отбирать у помещиков землю. Положение было крайне тяжелое. Владимир Ильич Ленин обратился к партии, народу: «Социалистическое Отечество в опасности!» И тысячи, десятки тысяч рабочих, матросов, старых солдат поднялись по призыву Ленина на защиту своего рабоче-крестьянского Отечества. Вот тогда-то и образовалась «Западная завеса» вдоль демаркационной линии, отделявшей Советскую республику от захваченных немцами районов. Когда была создана Красная Армия, подобные «завесы» прекратили свое существование. Их заменили фронты.