ГЛАВА 5 ВЫСАДКА (июнь – август 1944 г.)

ГЛАВА 5

ВЫСАДКА

(июнь – август 1944 г.)

Уже долгое время Сталин подталкивал своих западных союзников к открытию второго фронта – не в Африке, на Сицилии или в континентальной Италии, но именно в Западной Европе. Но пока сила западных союзников не позволяла им соответствовать этому требованию, потому что подводные лодки наносили тяжелый урон их судоходству. К концу мая 1943 года, по подсчетам экспертов германского адмиралтейства, противник потерял судов общим водоизмещением в 30 миллионов тонн – причем главным образом от подводных лодок. По их оценкам, пятнадцать с половиной миллионов этого тоннажа были возмещены спуском новых судов, а четырнадцать с половиной миллионов потерянных тонн Союзникам еще нужно было компенсировать.

С тех пор, однако, активность германских надводных кораблей резко упала, весьма ограниченными стали и успехи люфтваффе в борьбе против транспортов противника, и из-за того, что их воздействие на самолеты и корабли эскортов упало, подводные лодки вынуждены были перейти в оборону. В то же самое время увеличился поток судов класса «Либерти» и «Виктория» и десантных кораблей из Соединенных Штатов. Потери противника снизились до такой степени, что крупная высадка в Европе становилась возможной, и с февраля 1944 года из сообщений всех источников становилось предельно ясно, что противник готовит высадку на западе Европы.

Гросс-адмирал не сомневался в серьезности ситуации. Во время своей поездки на берег Бискайского залива – поездка в этот район оказалась последней – он откровенно говорил подводникам:

– Если нам не удастся сбросить противника обратно в море и ему удастся достигнуть Рура, то мы проиграем войну. Каждая часть и каждый из вас должны понимать, что лишь максимальная решимость даст нам возможность победить в этой решающей фазе войны. Мы знаем, что враг предельно полон решимости раздавить немецкий народ. Нам нечего ждать милосердия. Европейскую крепость нужно защищать до конца».

В начале того рокового июня 22 лодки из состава «Средней группы» находились в Бергене, Ставангере и Кристиансунне в ожидании вражеской высадки. Ни одна из них не была оборудована шнорхелем. «Группа Ландвирт», насчитывавшая теперь 36 лодок, была разбросана по Бискайским базам – пятнадцать в Бресте, из которых только семь имели шнорхель, а другие двадцать две – в Лорьяне, Сен-Назере и Ла-Палисе. Лодки держали в шестичасовой готовности, с полным боекомплектом, заправленные, с полным провиантом, отпуска и увольнения были отменены. Каждый понимал, какие события надвигаются.

Бомбардировщики противника утюжили землю Франции, готовя широкую дорогу до Парижа для будущих побед. Железнодорожные станции, мосты, сортировочные узлы, перекрестки, посадочные площадки – по всей системе коммуникаций Северной Франции прошел разрушительный смерч.

Гитлер уже давно запретил гросс-адмиралу летать во Францию с инспекциями. Бывало, штабные машины с высшими офицерами покрывали на высокой скорости сотни километров на аэродромы, где ожидалось приземление самолета гросс-адмирала. Теперь это осталось в прошлом. Офицеры на немецких базах во Франции уже больше не ездили на охоту за оленями, зайцами, фазанами или голубями. В оккупированной Франции их жизнь уже не была в безопасности. Нойманна, адъютанта одного высокого чина, среди бела дня захватили вооруженные автоматами люди. У него отобрали оружие и отпустили, так что он мог радоваться, что остался живым. Маки стали вездесущи и уверены в своих силах. Ни один немец уже не смел показаться в лесу между Лорьяном и Ванном, а также во многих других частях Франции. Германские гарнизоны были уже не столь сильны, чтобы сдерживать партизан, которым каждую ночь сбрасывали оружие самолеты противника.

И вот настал день высадки. Первым признаком стали вспышки на экранах прибрежных радиолокационных станций и сообщения патрульных кораблей из проливов. Стало ясно, что на английском берегу что-то затевается – отнюдь не обычная концентрация крупных бомбардировочных сил над проливами для воздушного рейда на Германию. Это была мощнейшая армада, когда-либо отплывавшая от берегов Англии. Силы высадки возглавлялись бесчисленным числом тральщиков, потом шли эсминцы – целая сотня, – потом транспортные суда, крейсеры, специальные десантные корабли, до тысячи транспортов с войсками, а на заднем фоне высились мрачные громады линкоров. Над ними ревели пять тысяч истребителей и три тысячи бомбардировщиков, большинство «летающие крепости», а в голове их шли транспортные самолеты с бесконечной вереницей планеров.

Первые тревожные сообщения достигли германского командования около часа носи 6 июня. Они поступили из Кале, из устья Сены, из Гавра и из Котантена. Были отдельные сообщения об изолированных парашютных десантах к западу от города Кана в устье Орна, под Сент-Мэр-Эглиз севернее Карантана, восточнее Котантена и в устье реки Вир. Основные же силы десанта находились пока на переходе, но пока не обнаруживали своих намерений относительно места высадки. В Верховном штабе полагали, что парашютные десанты на полуострове Котантен представляли собой не что иное как переброску боеприпасов для отрядов маки либо отвлекающую операцию. Главной атаки ожидали в районе Кале. Но адмирал Кранке в Париже расценил эти действия противника как начало главного удара.

Вскоре после первых операций противника обрушились первые мощные комбинированные удары с воздуха и с линкоров по району устья реки Орн в Карантанском заливе. Одновременно началась высадка войск с массы десантных кораблей на побережье в районах населенных пунктов Карантан, Сент-Мэр-Эглиз, Виервиль, Арроманш и Курсель.

В 3.05 командование подводного флота получило от своего адмиралтейства первые известия о событиях во Франции: «Большое количество парашютистов и планеров приземляются в Нормандии». Спустя пять минут по «Средней группе» лодок в Норвегии была объявлена боевая тревога, а полчаса спустя приказ об объявлении боевой тревоги был направлен в «Группу Ландвирт» в Бискайском заливе. Приказ был направлен также и на лодки, которые уже вышли из норвежских портов; им было приказано застопорить ход и ждать дальнейших приказаний. Два часа спустя пяти лодкам, оборудованным шнорхелями, был дан приказ на полном ходу направиться в Западную Францию, там получить торпеды и сразу же снова выйти в море. Восьми лодкам со шнорхелями из Бреста и одной из Лорьяна было приказано действовать к северу от Шербура. Лодкам из Бреста, не имевшим шнорхелей, поступил приказ атаковать британские конвои между мысами Лизард и Хартланд, а остальным «бесшнорхельным» лодкам из Лорьяна, Сен-Назера и Ла-Палиса – вести разведывательное патрулирование в Бискайском заливе. Лодки из «Средней группы» в Западной и Южной Норвегии были приведены в состояние готовности к немедленному выходу в море.

Первые лодки вышли еще по темноте. Приказ им гласил: «Боевая тревога. Следовать в надводном положении на максимальном ходу, отражать атаки самолетов противника». Подводники понимали, что это значит.

Облака разошлись, и над ними предательски засияла луна. Подводники понимали, что значит и это.

Вахтенный журнал подводной лодки «U-415», которой командовал лейтенант Вернер, дает картину того, что последовало: 

01.40. Ясная луна, хорошая видимость. Наш эскорт ушел под Брестом. Курс 270°. Идем полным ходом.

01.45. Следующая за кормой, «U-256», атакована самолетом. Мы также открыли огонь. «U-256» сбивает один самолет. Вокруг нас радиолокационные импульсы, сила 3-4.

02.20. Импульсы справа прекратились. Предполагаю приближение самолетов. Нас атакует «сандерленд», справа 40°. Открываю огонь. Он сбрасывает передо мной четыре бомбы, которые взрываются под лодкой. Одновременно меня атакует по правому борту еще один четырехмоторный самолет, «либерейтор». Несколько пуль попадают в мостик. Бомб не сбрасывает. Оба дизеля встали после атак «сандерленда». Лодка держится носом вверх, корма под водой так глубоко, что вода попадает через люк боевой рубки. Приказываю всем наверх. Быстрота атаки и повреждения не дают мне послать сообщение. Спасательные средства наготове. Пока лодка на плаву, приказываю поднять на мостик боеприпасы и сложить у орудий. Лодка не имеет хода, вертикальный руль деформировало и застопорило в положении право на борт.

02.28. Новая атака справа по борту, «сандерленд» обстреливает и бросает бомбы с низкой высоты. Бомбы падают слева и справа. «Либерейтор» атакует слева, открывает огонь. Нашим огнем этот самолет подожжен, он падает за кормой. Поскольку все атаки начинаются с носа, 37-милиметровое вступает в действие, только когда самолеты уходят от нас. Во время атак отмечены попадания обоих спаренных пулеметов в фюзеляж и моторы. Очень хорошая стрельба. Наши «Жук» и «Муха» выведены из строя.

Спустя некоторое время механик докладывает, что лодка может погрузиться и идти на электромоторах. Приказываю снова всем вниз. Берем курс на базу… 

Лодки по дороге к проливам сбили четыре больших самолета противника, в то время как за сутки в командование поступило полсотни сообщений о нападении самолетов на лодки. Пять лодок, одна из них со шнорхелем, были повреждены настолько серьезно, что вынуждены были вернуться в Брест. Подводники потеряли Кетельса на «U-970» и Бадена на «U-955» на пути из Атлантики на базу. Еще две лодки погибли утром 8-го, а две были повреждены настолько, что им пришлось возвратиться на базу.

К 10-му не менее десяти лодок из Бреста, не имевших шнорхелей, были снова спрятаны в бункеры, еще одна вообще не вернулась.

К 12 июня стало ясно, что противник не собирается высаживаться где-либо еще помимо Нормандии, и «Группе Ландвирт» было приказано вернуться в Брест, хотя базировавшаяся на Норвегию «Средняя группа» оставалась в море до конца месяца, поскольку верховное командование еще ожидало высадки между Тронхеймом и мысом Линдеснес. Когда же до конца июня никакой высадки не произошло, командование подводным флотом оставило в Норвегии полдюжины лодок в качестве своих «глаз и ушей», а остальные были выведены из состава флота, а их команды отправились в Германию для укомплектования новых лодок – серии XXI.

Из семидесяти пяти лодок, которые держали в боевой готовности на случай высадки противника в Западной Европе, осталось едва ли с десяток, способных атаковать линии коммуникаций Союзников. Все они были оснащены шнорхелями. Но вскоре выяснилось, что радиолокационные станции противника могут обнаруживать лодки по отражению головок шнорхелей. Тем не менее первые командиры, вернувшиеся 22 июня из района высадки, проявили удивительную уверенность в своих силах. Штукманн на «U-621» потопил танковый десантный корабль, а фон Бремен на «U-764» потопил эсминец к северу от Джерси. В целом шнорхель оправдал себя.

Не менее удовлетворительный результат применения шнорхеля был зафиксирован на четырех лодках, которые вышли из Бреста в Шербур с грузом 8 тысяч бронебойных зенитных снарядов и 350 тысяч пулеметных боекомплектов. Правда, они не смогли войти в порт и разгрузиться, потому что, когда они 23 июня подошли к Шербуру, город был уже осажден, и лодкам пришлось вернуться в Брест.

К концу июня, согласно британской статистике, лодки, оборудованные шнорхелями, потопили пять судов общим водоизмещением в 30 000 тонн и два фрегата, повредили один семитысячник и еще один фрегат. Своей жизнью заплатили за эти успехи пятьсот подводников, но цена потерь возросла бы еще больше, если бы этим пяти судам удалось высадить войска и выгрузить боеприпасы, которые они везли.

На суше дела шли неважно. Противника не удалось сбросить в море. Каждый день его прибрежный плацдарм удлинялся и расширялся, пополняясь новыми дивизиями, танками, грузовиками и боеприпасами – все это шло через искусственный порт, созданный из гигантских понтонов, затопленных у берега.

Временами командованию подводников было невозможно управлять лодками, находившимися в море, потому что по поступавшим в «Коралл» куцым сведениям там не могли составить картину обстановки. Лодки зачастую не могли всплыть близко к поверхности, чтобы принять адресованные им длинноволновые сообщения. Впервые за пять лет войны командование подводников попало в полную зависимость от службы радиоперехвата и от докладов командиров, вернувшихся с позиции.

Основываясь на полученном в проливах опыте лодок, оснащенных шнорхелями, командование разрешило посылать туда в будущем только опытных командиров. Ветераны-подводники, возвращавшиеся на базу, рисовали живую картину почти непреодолимых трудностей в зоне высадки.

Они также рассказывали, как весь распорядок дня приходилось приспосабливать к тому, что они называли «шнорхельным ритмом». Основной обед с нормальными горячими блюдами можно было приготовить только под шнорхелем, текущий ремонт производился тоже только под шнорхелем. Таким образом подводники экономили драгоценный кислород, который им нужен был в остальное время дня, когда они находились на глубине.

Вахтенный журнал Шретера, командира «U-763», дает полное представление о трудностях и опасностях, которые с легкостью возникали у командира лодки во время боевой операции. 6 июля за ним настойчиво гонялась группа кораблей противолодочной обороны в районе, который, по его калькуляциям, находился «к югу от острова Уайт».

К полуночи он насчитал 252 взрыва глубинных бомб на различных дистанциях от его лодки. В течение целых суток он не имел возможности всплыть и провентилировать лодку, в результате команда была измождена. На следующий день лодка улизнула от своих преследователей, но тут «U-763» столкнулась с еще большей опасностью: 

7.7.1944

12.00. После 30 часов преследования меня беспокоит, где мы находимся. За все это время у нас не было времени, чтобы определиться с помощью эхолота. Мы прошли солидную дистанцию на разных курсах. По грубым прикидкам, мы должны быть милях в 20-30 к северу от Шербура…

16.54. Лодка задела грунт на глубине 35 метров.

19.02. Лодка лежит на грунте на глубине 35 метров с дифферентом на нос. Раз здесь мелко, то, может быть, мы еще ближе к югу? Течение здесь достигает узлов 9… Лодка больше не на грунте. Всплыл на перископную глубину, курс 330°. Земля слева 300°.

22.58. Темно. Видимость крайне плохая справа. Нет никаких визуальных ориентиров. Звезд нет. Сравнение с картой показывает, что течением нас отнесло куда-то между Нормандскими островами. Пользуюсь эхолотом, стараюсь держать курс на север, иду под шнорхелем. Видимость впереди плохая.

00.41 Данные прослушивания дна, кажется, неверные. Делаю попытку сориентироваться по радиомаяку. Есть только один пеленг – на Брест. Эта линия проходит через нашу предполагаемую по данным прослушивания дна позицию. Пока не будет достаточно воды под килем и адекватная видимость, всплывать нет смысла. Продолжаю идти под шнорхелем, чтобы суметь на перископной глубине определить позицию с первыми лучами света.

03.56. Ветра почти нет. Луна. Видимость слабая. Всплыл. За кормой четыре эсминца – дистанция 4-5 тысяч метров. Вижу землю слева и справа по корме. Слева по борту вижу также контуры нескольких торговых судов. Беру курс на северо-запад в предположении, что земля справа – это полуостров Котантен, занятый противником.

04.33. Лег на грунт, глубина 32 метра. Теперь, когда у меня есть время переварить то, что видел, я понимаю, что лежу у английского берега. Но где мы? По линии пеленга на Брест и исходя из карты, похоже, мы где-то у Спитхеда – это кажется невозможным… 

Шретер оказался прав. Он находился ни в тридцати милях к северу от Шербура, как он думал, ни между Нормандскими островами, а на знаменитой якорной стоянке у Спитхеда. До утра он вел себя тише воды, потом начал осторожно двигаться между старых судов, груженых балластом, среди снующих портовых посудин, госпитальных и десантных судов, пока не оказался на мелком месте. Эхолот показывал менее восемнадцати метров, когда нос коснулся грунта. Он оказался перед угрозой предстать перед противником, когда начнется отлив, как на тарелочке – весь или частично над водой. Это будет конец. Тогда команда может посуху войти в Англию – «с контрвысадкой», как горько пошутил его старпом.

Но командиру было не до смеха. Он осторожно передвинул свою лодку в более глубокое место, где мог отлежаться в ожидании высокой воды. Когда наконец настал момент, «U-763» медленно оторвалась от грунта и двинулась в подводном положении, держа пролив справа. Мимо встречным курсом прошли несколько десантных кораблей и два эсминца.

В июле три-четыре лодки со шнорхелями всегда оперировали в проливе. «Проползая» под берегом, чтобы избежать обнаружения со стороны радиолокационных станций противника, к своим позициям, они топили, что попадалось в пределах досягаемости их торпед – приходилось довольствоваться и этим.

5 июля Зидер на «U-984» потопил три судна общим водоизмещением в 21 550 тонн и фрегат из конвоя транспортов с войсками к северу от Барфлера, а также повредил один семитысячник. Если приплюсовать к этому потери противника в других водах, то они за месяц составили, согласно британским данным, 63 000 тонн.

В третью неделю августа две лодки вернулись из района Сены, где они потопили транспорт с танками и повредили два других транспорта общим водоизмещением в 17 000 тонн.

– Движение там большое, – сказал с кривой усмешкой один их командиров, – перспективы неплохие, только вот охрана очень строгая.

Мархольц, командир «U-309», провел там только неделю и потом был вынужден вернуться, потому что его команда обессилела от перенапряжения. Вот отрывки из его вахтенного журнала: 

12.8.1944.

03.45. Вместе с «U-981» взял курс навстречу эскорту под Ла-Палисом.

04.15. «U-981» наткнулась на мину. У нее на борту все пришло в негодность, и я послал сообщение: «Срочно. «U-981» наскочила на мину, погрузиться не может, машины, моторы и механизмы не работают, прошу немедленной помощи, остаюсь на месте, «U-309».

06.20. Атакован самолетом «галифакс». Нахожусь рядом с «U-981», так как она не может двигаться. Самолет пролетал над нами трижды. Сбросил три осветительные ракеты на парашютах. «U-981» опять может двигаться, на моторах. Возобновила движение на моторах, курс 90°, движемся вдоль линии буев…

06.24. Бомбят «U-981»… новая атака «галифакса». Отмечены попадания зениток с обеих лодок. Еще одна мина взрывается под «U-981». Новая атака на «U-981» со стороны двухмоторного самолета. «U-981» вдруг идет полным на обоих дизелях.

06.43. На верхней палубе приготовлены спасательные средства. Другая лодка начинает тонуть носом. Команда прыгает за борт. Я немедленно подхожу и забираю 40 спасшихся. Командир и еще двенадцать членов команды пропали…» 

Пока противник готовился к решающему натиску на суше, он не забывал и ставить с самолетов мины на подходах к базам подводных лодок. Сообщения командиров возвращающихся лодок гласили также, что противник вернулся к использованию противолодочного оружия времен Первой мировой войны – взрывающимся тралам. Эту тяжелую сеть натягивали на морском дне на глубинах до 50 метров. Когда лодка задевала эти сети, раздавался взрыв.

С 9 по 13 августа мощные эскадрильи бомбардировщиков совершили налеты на бункеры подводных лодок. В Бордо они нанесли 26 прямых попаданий 1000-фунтовыми – и без какого бы то ни было успеха! Шесть метров усиленного бетона да еще три метра специальной кладки против бомб сверху – этого было больше чем достаточно. В Бресте один бункер удалось пробить, когда противник применил пяти– и шеститонные бомбы. Образовалось отверстие в девять метров, но ущерб внутри бункера оказался незначительным. Бункеры доказали свою надежность против атак с воздуха – но не с земли.

После того как американские танковые колонны прорвались в Авранше, Брест приготовился к обороне. Поток отступающих частей вливался в крепость и ее бункеры, лодкам стало неуютно. Из двух командиров флотилий остался один – капитан 1 ранга Винтер. Капитан 1 ранга Леманн-Вилленброк взял на себя командование подводной лодкой «U-256», команда с которой была списана из-за серьезных повреждений лодки, восстановил ее, установил всплывающий шнорхель, набрал команду из резервных составов и вышел в море. Недели спустя, когда его уже считали погибшим, Леманн-Вилленброк привел свою ветхую посудину в Берген. Там уже «U-256» была окончательно списана.

Прорыв в Авранше означал потерю баз подводных лодок в Бресте, Сен-Назере и Лорьяне. Лодки, которые могли двигаться, ушли на юг, в Ла-Рошель, куда перебрались и старшие офицеры западной группировки подводных лодок. На переходе семь из пятнадцати лодок были уничтожены или выведены из строя авиацией, командам этих лодок было приказано добираться до Германии кто как может, чтобы там составить экипажи новых лодок серии XXI.

Некоторые из базировавшихся в Норвегии лодок были направлены на Балтику для усиления обороны Либавы (Лиепаи), а лодкам со шнорхелями из Бордо и Ла-Палиса было приказано идти к Бристолю и Северному проливу, чтобы атаковать подходящие с запада цели.

В третью неделю августа Шретерер, «U-667», с начала месяца находился на позиции к северо-западу от побережья Корнуэлла, сообщил о потоплении судов на 15 000 тонн и одного эсминца, а другие пять лодок, которые шли из Ла-Манша к Норвегии, сообщили о потоплении пяти судов водоизмещением в 22 000 тонн и эсминца и нанесении повреждения еще одному судну.

У одной из этих лодок, «U-480» под командованием Ферстера, корпус был покрыт «Альберихом», резиновым покрытием, предназначенным для поглощения сигналов радиолокационных станций. Жертвами этой лодки стали транспорты «Сент-Эногат» и «Орминстер» и военный британский корабль «Лойалти». Хотя группа кораблей противолодочной обороны гонялась за «U-480» несколько часов, «Альберих» выручил ее. 6 января лодка снова вышла из Бергена в Ла-Манш. Она шесть недель сражалась с бдительными кораблями охранений, прежде чем была потоплена глубинными бомбами двух эсминцев.

К концу августа тридцать лодок со шнорхелями совершили сорок пять выходов в пролив. За два месяца они потопили двенадцать кораблей эскорта и двадцать транспортов общим водоизмещением в 112 800 тонн и повредили один корабль эскорта и семь транспортов водоизмещением в 44 000 тонн. Это означало, что они помешали доставке на поле боя более чем 100 тысяч тонн грузов, в том числе десятков грузовиков с боеприпасами. Но, с другой стороны, две трети лодок не вернулись из пролива. Из тысячи подводников спастись удалось не более чем двум с половиной сотням.

Все больше и больше лодок, базировавшихся в Бискайском заливе, переправлялись в Норвегию. По мере того как американские танковые колонны все дальше проникали в глубь Франции и угрожали даже Ла-Палису и Бордо, последние «морские волки» покидали свои логова на Бискайском берегу. Четыре лодки после провала попыток найти для них новые аккумуляторные батареи были взорваны. Это оказались лодки-ветераны прежних дней: «U-129» Нико Клаузена (сам Клаузен уже давно погиб), «U-123» Хардегена (эта лодка и ее командир участвовали в операции «Paukenschlag» под Нью-Йорком), «U-178», с которой Виллем Шпар вернулся из Восточной Азии, и «U-188» Люддена.

Последняя лодка ушла из Бордо, это произошло 25 августа. Часть воинского персонала была направлена на укрепление гарнизона Ла-Рошеля, другие отправились в длинный путь к Германии вместе с 20 тысячами солдат, а также рабочими верфей и служащими гарнизона, которых тоже включили в полки. Их дорога лежала через Францию, занимаемую танками противника, находящуюся в состоянии разброда. Мало кто из них добрался до дома, об их судьбе узнали только после войны. Среди тех, кто попал в лагеря для военнопленных на территории Франции, оказался и бывший командир «U-108» и командир 12-й флотилии Клаус Шольц.

В это время капитан 1 ранга Винтер находился в Бресте, Кальс в Лорьяне, Пининг – в Сен-Назере, а Цапп – в Ла-Рошеле. Их лодки играли важные роли в обороне старинных крепостей, сражаясь на берегу с той же храбростью, которую показывали на море.

Однажды генерал, проверявший фронт, наткнулся на 20-миллиметровый зенитное орудие, стоявшее на открытом месте без всякой маскировки, а расчет из подводников стоял вокруг ничем не защищенный.

– Почему вы не зарываетесь в землю? – спросил генерал.

– Господин генерал, – отвечали ему, – мы и в море во время боя не зарывались в землю.

Командующий западной группировкой подводных лодок оставил Ла-Рошель одновременно со своими лодками, но ему было приказано лететь в Норвегию самолетом. На базах в Германии тоже лихорадочно готовились принять подводные лодки, так как Норвегия могла принять лишь треть покидавших Францию лодок. Домашние верфи, загруженные работой до предела, не могли принять для ремонта ни одной лишней лодки, в то же время самим лодкам приходилось преодолевать дистанцию в тысячу миль вместо прежних шестисот, чтобы выйти на позицию, а когда они, наконец, достигали района боевых действий, то им приходилось неделями находиться под водой, дыша через шнорхели. Даже не верилось: неужели они действительно были – дни «волчьих стай»? Неужели были великие кампании у американских и африканских берегов, в водах Карибского моря и Мексиканского залива? Или это было сном? Теперь выход в море представлял собой такой кошмар, какой невозможно было и представить в прежние времена. Но как бы тяжела ни была работа подводников, дух их оставался непоколебимым.