Впервые появившиеся дальнобойные орудия немцев. Обстрел Синявки

Впервые появившиеся дальнобойные орудия немцев. Обстрел Синявки

На другое утро в 5 часов я был разбужен пронзительно резким звуком орудийного выстрела, звук этот был для меня совершенно не знаком, и я не мог себе отдать отчета, кто и откуда стреляет.

В ту же минуту по телефону с позиции мне доложили, что немцы выпустили дымовую завесу, а из тыла, из Синявки (это было в 12 верстах за нами), сообщили, что местечко это и вокзал железной дороги обстреливается неизвестно откуда летящими немецкими снарядами тяжелого невиданного еще до сих под калибра и что имеются жертвы и Синявка объята паникой.

Синявка от немецкой позиции находилась в 18 верстах и потому я был в полном недоумении, как могли немцы стрелять с такого расстояния, примера такого еще не было, а между тем, выйдя на двор, я совершенно ясно услыхал громко шипящий звук от снарядов, летевших над моей головой по направлению в тыл.

Благодаря дымовой завесе нельзя было определить место этой новой невиданной доселе дальнобойной батареи.

Потом выяснилось, что немцы подвезли одно дальнобойное орудие, из которого они в течение ряда дней ежедневно стреляли по Синявке между 5 и 7 часами утра, предварительно каждый раз выпуская дымовую завесу. Синявка была объята паникой, жители этого мирного местечка с тревогой ждали методической ежедневной стрельбы немцев, часть жителей бежала совсем, часть уходила на время стрельбы в леса. Паника охватила их, особенно после бегства оттуда этапного коменданта со всем управлением, а также и спешной эвакуации оттуда 384-го военного госпиталя. Из моих учреждений в Синявке в то время находились 1-й лазарет и 149-я полевая почтовая контора.

21 июля я посетил Синявку, чтобы навести там порядок, хотя это местечко и не входило в район, подчиненный мне. Мои учреждения, находившиеся там же, чуть было не подверглись панике и вздумали уходить, но им так влетело от меня по телефону, за их малодушие, что они сразу очнулись, а когда я приехал сам в Синявку и произвел им смотр, они представились мне героями. К счастью, снаряды ложились большею частью в лесу возле станции и потому потерь было немного. Один снаряд попал в провиантский магазин, разрушив совершенно одно отделение, где хранились банки с какао, так что огромное пространство было засыпано им, другой снаряд упал на главной улице, ранив осколками нескольких жителей. Вообще, несмотря на корректирование стрельбы с аэропланов, которые всё время вились над Синявкой, немцы стреляли плохо, и за все дни из сотни снарядов выпущенных им и было только два попадания в самой Синявке. Воронки от них, которые я наблюдал в лесу, были такого размера, что каждая из них могла вместить в себя несколько сот человек. <…>

Вернувшись к себе из Синявки, я узнал от начальника штаба, что «колбаса», которую я просил мне дать для наблюдения, прибыла в расположение дивизии и стала уже на указанное ей место, зенитные батареи были уже мной переведены на соответствующие места для воспрепятствования немцам корректировать свою стрельбу с аэропланов.

Таким образом, я совершенно приготовился, чтобы всеми своими батареями обрушиться на немецкую батарею химическими и ядовитыми снарядами (у меня их было до 2000) тотчас, как только немцы утром начнут стрелять из своего дальнобойного орудия.

Но немцы меня предубедили – они, очевидно, заметили «колбасу» и решили ретироваться. Без всякой дымовой завесы, неожиданно, среди дня, выпустили они 4 снаряда и замолкли, убрав орудие. Через месяц оно появилось в районе одной из южных армий.