10. Арабский ответ и политика умиротворения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

10. Арабский ответ и политика умиротворения

Арабские лидеры ответили на создание Еврейского Агентства погромами. Сто пятьдесят жертв, сотни раненых. А ведь Англия еще несет обязанности по мандату. Ее войска на месте, но они сохраняют «нейтралитет». Через два месяца после погрома метрополия неспешно посылает комиссию. Следует вполне двусмысленный доклад. Имели-де место столкновения… Англия уступает понемногу арабскому давлению. В знак протеста Хаим Вейцман подает в отставку с поста президента Еврейского Агентства. Буря протестов во всем мире. Правительство проводит серию обсуждений ситуации в Палестине с еврейскими лидерами. Наконец, правительству приходится отступить. Разрешена репатриация — 40 тысяч в 1934 и 62 тысячи человек в 1935 году. Не забывайте, какой год на календаре: каждый репатриант — это спасенная жизнь. Но не все это понимают…

И тем не менее крайние сионисты не довольны политикой, которую ведет Вейцман. Они полагают, что можно было бы добиться и большего. Известно, что критиковать почти всегда легче, чем делать. Многие считают, что слишком много внимания Вейцман уделяет именно «строительству» Национального очага. Отвечая им, Вейцман сказал следующее. «Верно, стены Иерихона пали от громких криков и трубного рева. Но я еще не слышал о стенах, воздвигнутых таким способом». В своих воспоминаниях он пишет: «Конечно, дело было не только в теоретических разногласиях. За ними скрывалось разочарование представителей среднего класса, которые искренне считали, что если бы не я, они мигом превратили бы Палестину в страну сказочных экономических возможностей для себя и тысяч себе подобных. На мой взгляд, это тоже свидетельствовало о полном непонимании происходящего. Я сказал на конгрессе: „Противники Еврейского Агентства презрительно говорят здесь об „устаревшем“ хиббат-ционском лозунге: еще дунам, и еще дунам, еще еврей и еще еврей, еще корова и еще коза, и еще два дома в Гедере. Быть может, они знают другой способ строить дом, я же знаю только один: класть кирпич за кирпичом. Быть может они знают другой способ построить страну, я же знаю опять-таки только один: дунам к дунаму, человек к человеку и ферма к ферме. Темпы строительства определяются не только политикой, но — в значительно большей степени — и экономикой. Частный капитал может создать отдельные предприятия, но только общенациональный капитал способен создать условия для их процветания“».

Голос разума не всегда бывает услышан. Сионистский конгресс 1931 года избрал другого президента для Сионистской организации. Вейцман вернулся к химии. Странно — скажем мы — редко бывает, чтобы человек вернулся от общественной деятельности к науке. Может быть, это происходит потому, что серьезные ученые не уходят из науки в общественную деятельность, а несерьезным «некуда возвращаться»? Насиженное место исчезло за время протирания штанов в президиумах? Но Вейцман сумел вернуться, и сделать вполне серьезные работы.

Конечно, когда его о чем-то просили сионисты, он делал. Наступил 1933 год — год прихода Гитлера к власти. Вейцман возглавил Центральное бюро переселения немецких евреев. В своих воспоминаниях он довольно подробно рассказывает о судьбе евреев-ученых, вынужденных покинуть Германию, и делает вот такое интересное наблюдение. «Наши выдающиеся соплеменники всегда сочетали в себе наследие древней, традиционной талмудической учености, которую их предки культивировали в польских и галицийских гетто и в Испании, и современную западную университетскую науку, с которой пришли в соприкосновение их внуки. Родословные наших современных ученых зачастую пестрят именами талмудических мудрецов и раввинов. Во многих случаях сами эти ученые вышли из талмудических школ, с которыми они порвали в юности, пробившись в Париж, Цюрих или Принстон. Именно этот необыкновенный феномен — древняя научная традиция, оплодотворенная современными научными методами, — и дал нам первоклассных ученых и компетентных специалистов буквально во всех сферах академической деятельности и в количестве, далеко не пропорциональном нашей общей численности.» Немецкая алия сильно отличалась от предыдущей. Это был средний класс, скорее даже его верхняя часть. Люди, привыкшие к комфорту и уважению. Им недоставало гибкости и приспособляемости русских или польских евреев тех времен. Это были в основном люди немолодые, они не могли заниматься тяжелым физическим трудом. Но и они со временем абсорбировались.

В 1935 году Вейцман вернулся в должность президента Всемирной сионистской организации и Еврейского Агентства. Но и научную работу он не оставил. Выступая в этом же году на конгрессе, Вейцман сказал: «На Средиземное море надвигается буря, а мы занимаем на его берегу одну из ключевых позиций». Война в Абиссинии, война в Испании, Германия и Италия вооружаются, демократические страны ведут себя недальновидно, идут на уступки.

Что же касается сионистского движения, то в нем все по-прежнему, и прежние разногласия никуда не делись. Но есть и обнадеживающие изменения. Вот что пишет о них Вейцман. «Недостаток терпения и веры всегда увлекал наше движение к пропасти. Но между этой пропастью и действительными достижениями в Палестине стояла фаланга тружеников, с которыми я ощущал себя глубоко связанным, — никогда, разумеется, не отождествляя себя с ними. Между тесной группой моих единомышленников в так называемом „общем сионистском движении“ и трудящейся массой поселений и предприятий Палестины, которая составляла главную силу сионистского движения вообще, постепенно установилось очень важное для нас взаимопонимание. Оно было гарантией нашего политического благоразумия, нашего трезвого подхода к реальности и нашей свободы от ревизионистских иллюзий и насильственных методов.

Это взаимопонимание не было просто личной связью между мной и рабочими лидерами с одной стороны и представителями Нахалала{7}[10], Эйн-Харода{8}[11] и Изреельской долины{9}[12] — с другой. Нас объединяла общность целей и чувств и, если бы не это, думаю, я не сумел бы справиться с выматывающей и изнурительной работой по сбору средств в Америке и в других странах. Я всегда помнил, что эти средства пойдут на возрождение Изреельской долины, Иорданской долины и других бесплодных районов. Порой, вспоминая тружеников, которых я встречал там, в Нахалале, с глазами, лихорадочно блестевшими от многонедельного недоедания, но сохранившими искры надежды, я ощущал, что на мою долю приходится частица их радостей и горестей».

Стоит обратить внимание на скромность автора этой цитаты. Он пишет «не отождествляя себя с ними…» И далее он пишет о них следующее. «Много написано о том, что сделали наши пионеры; и еще больше, к сожалению, забыто. Многие, даже серьезные сионисты, думали в те годы, что давние пионерские времена в Палестине прошли и что великие дни халуцим стали достоянием прошлого. Это было неверно не только тогда в 1935 году, — это неверно и сейчас в 1947-м. Достаточно побывать сегодня на Мертвом море, где молодежь, прибывшая из диаспоры, буквально вгрызлась в просоленную почву Содома и Гоморры, тысячелетиями не рождавшую ничего, и терпеливым трудом возрождает ее к жизни, — чтобы понять, что наша борьба продолжается». Первый президент Государства Израиль был справедливый человек. И он умел видеть мир в исторической перспективе.

Одна из обязанностей президента Сионистской организации состояла в поддержании контакта с правительствами разных стран. Вот и приходилось Вейцману бывать то в Париже, то в Риме. Французы сионистов не любили и завидовали им. Итальянцы опасались усиления позиций Англии. Интриги, недоверие, политика — все, как всегда. И все это отражается на положении евреев.

Между тем в 1935 году опять начались арабские беспорядки. Представители Англии в Палестине пытались как-то утихомирить арабов. В их понимании это означало — идти на уступки. Удивительно современно выглядят некоторые наблюдения Вейцмана. Он замечает арабский тоталитаризм, понимает, как муфтий и клан Хусейна терроризируют арабские деревни и объясняет, как и на что это повлияло.

Между тем уступки Гитлеру со стороны Франции и Англии вдохновили арабов на восстание. Сыграло здесь роль и подстрекательство, и прямая финансовая помощь. Английские части не имели опыта партизанской войны. Британское правительство послало в Палестину очередную комиссию. Выступая перед комиссией, Вейцман начал с напоминания о шести миллионах евреев (горькое и подсознательно пророческое совпадение с числом уничтоженных вскоре Гитлером), «которых удерживают в местах, где они не хотят находиться, и для которых весь мир поделен на места, где они не могут жить, и места, куда их не пускают. Для этих людей сертификат на въезд в Палестину — величайшее благо. Лишь один из двадцати, один из тридцати получит его, и для него это означает спасение».

По итогам работы комиссии Пиля{10}[13] была выпущена «Белая книга» 1937 года. В ней с одной стороны, признавались еврейские достижения, а с другой — рекомендовались меры, которые шли вразрез с этим признанием. Например, признавалось, что еврейская эмиграция идет на пользу стране, улучшает положение арабов и тут же рекомендовалось ее ограничить. Такой диссонанс обычно бывает вызван тем, что пишущий не хочет раскрывать истинные мотивы своих выводов и предложений. Истинные же мотивы были очевидны — англичане понимали, что арабы способны создать им «проблемы» и не хотели вызывать их недовольства. Арабские террористы одержали свою первую большую победу.

Между тем, англичане прекрасно знали, как надо наводить порядок. Например, когда осенью 1936 года они провели решительную операцию против террористов, она дала отличные результаты. Еще проще было бы вооружить евреев. В «Белой книге» 1937 года Англия предложила проект раздела Палестины, но в 1939 году сама от него отказалась. Однако иммиграционные ограничения были ужесточены. Пароходам, на которых евреи бежали из Европы и которым удалось доплыть до берегов Палестины, не разрешали пристать. Впрочем, все мы читали «Эксодус». Вейцман продолжает бороться, и иногда ему что-то удается. Но вот как описывает он это время. «Стоит ли объяснять, что я взывал к глухим? Британский высший свет лез из кожи вон, чтобы пробиться на приемы к Риббентропу в немецком посольстве; получить приглашение на них считалось знаком высшего отличия; а еврейскую кровь, засохшую на руках хозяев дома, старались не замечать, хотя она и взывала к небесам. … В те предвоенные дни наши протесты, стоило нам их заявить, рассматривались как провокация; наш отказ подписаться под нашим собственным смертным приговором рассматривался как досадная и неприятная помеха; мы вызывали раздражение. То угрозами, то уговорами нас пытались принудить к отказу от Палестины».

А между тем Гитлер вторгся в Чехословакию. Демократическая Англия промолчала. Что сказал по этому поводу Чемберлен? Его слова стоит запомнить. «Почему Англия должна рисковать ради спасения далекой страны, о которой мы почти ничего не знаем и язык которой не понимаем?» Гитлер скоро ответил Англии на этот вопрос. Немецкие бомбы посыпались на Англию.