ОТВЕТ СТРАНЫ И ОТВЕТ МАТЕРИ
ОТВЕТ СТРАНЫ И ОТВЕТ МАТЕРИ
Осень 1951 года.
Поджигатели войны считают, что они основательно укрепили свои позиции, и потому предпринимают такие действия, которые можно считать прямым вызовом борцам за мир.
В один день вышли из заключения несколько тысяч японских фашистов. Спустя короткое время, в годовщину освобождения Франции, были выпущены братья Рехлинг, крупные военные преступники. В сентябре в Бонне гитлеровский генерал Гудериан приступает к восстановлению милитаристских организаций. Освобождены из тюрьмы гитлеровцы, которые уничтожили французское селение Орадур, убили много женщин и детей. Октябрь. Военный трибунал оправдывает Франсуа Карбона и Жоржа Дюмулена. Оба они предатели Франции, один из них убивал участников Сопротивления. Оба семь лет назад были заочно приговорены к смертной казни; оба, выждав время, явились к властям и были немедленно прощены.
У военных трибуналов много хлопот. Но они не осуждают гитлеровцев, предателей Франции, прислужников фашистов, палачей, садистов, а освобождают их. В день, когда в тюремной канцелярии регистрировали брак Анри Мартэна, из тюрем было выпущено сорок пять военных преступников.
В ожидании полного освобождения гитлеровский фельдмаршал Манштейн по своему желанию уезжает из тюрьмы, возвращается в нее.
Зато Анри Мартэну не позволяют покинуть тюрьму даже на час. А плюгавый человек с трехцветной перевязью предлагает жениху и невесте, родным, свидетелям представить себе, что они не под тюремными сводами, а в здании мэрии!
…Заседание военного трибунала в одном из небольших городов Франции. На скамье подсудимых петэновский полицейский — квадратный человек с тяжелым взглядом, с тяжелыми руками. Он обвиняется в том, что при его содействии сто патриотов были арестованы, восемнадцать расстреляны, двадцать шесть заключены в лагери.
Он не отрицает своей вины. Он скупо рассказывает о том, что делал, и часто повторяет: «Приходилось, господа судьи, да, приходилось».
Прокурор требует минимального наказания. Он считает, что подсудимый только механически исполнял распоряжения начальства. Прокурор высокомерен. Разве можно, говорит он, считать, что подсудимый хоть в какой-то мере проникнут духом Франции? Нет, это только машина, его нельзя судить, как настоящего сына Франции. Ему еще предстоит понять, что такое сознание патриота.
Трибунал возвращается после короткого совещания — подсудимый оправдан.
Процесс окончен. Все одновременно покинули зал: оживленные судьи, прокурор, защитник, убийца патриотов и ошеломленная публика. Раздается чей-то возглас:
— Негодяи, вы разыграли комедию!
Что же происходит? Почему оправдывают военных преступников?
Реакция, поджигатели новой войны мобилизуют силы. Им нужны кадры, негодяев — эти машины, выполняющие любой приказ.
Все время выходят на свободу военные преступники. Но ключ от камеры, в которой заключен Анри Мартэн, власть не выпускает из рук.
Сирена, колокол, сирена, томительное безделье в закутке, ночи без сна, недомогание — так проходят дни заключенного № 2078.
Осуждение Анри Мартэна, амнистия, оправдание военных преступников, предателей Франции, наемников фашизма, убийц патриотов — были вызовом всей стране, жаждущей мира.
Страна приняла этот вызов. Началасо борьба за освобождение Мартэна.
Всюду собирали подписи под петициями об освобождении заключенного № 2078. Листы петиции открывались портретом Анри Мартэна в одежде арестанта, а под портретом — подписи, подписи, подписи… простых людей — и не только простых. Подпись иногда ставил ученый, иногда политический деятель, человек умеренных взглядов, иногда священник, поэт, артист…
На предприятиях, на станциях метро, на рынках, в далекой рыбачьей гавани — всюду-всюду патриоты голосуют за освобождение Анри Мартэна. Депутации появляются в парламенте, в приемных министров.
Вот группа женщин окружила депутата. Но он принадлежит к лагерю поджигателей войны и держится нагло:
— Вы хлопочете за Мартэна? Я бы увеличил ему срок заключения…
— Бесполезно, сударь! Мы не допустим, чтобы он отбыл и свой прежний срок.
В министерстве:
— Господин министр вас примет. Но какова цель вашего визита?
— Мы требуем освобождения Анри Мартэна!
— Но вы не первые…
— И не последние…
Спустя минуту секретарь приносит извинение министра — он занят срочными делами, не позволяющими ему…
В приемной другого министерства:
— Господин министр отбыл…
— Мы подождем его!
— Но он будет занят целый день.
— Мы подождем. Не следует забывать, что Мартэн ждет в тюрьме!
— Возможно, министр и не приедет сюда.
— Пусть он назначит день для встречи.
— Сначала надо подать заявление.
— Мы подавали. Оно осталось без ответа.
Секретарь смущен, обеспокоен:
— Но чего же вы от меня хотите? Я сам передам ваше заявление. Не может министр принимать все делегации.
— Но мы не делегация любителей тюльпанов. Мы хлопочем о Мартэне.
Морской министр приезжает в Тулон, город «красных помпонов», где состоялся первый суд над Мартэном. Жители встречают его возгласами: «Освободите Анри Мартэна!» Министр укрывается в здании морской комендатуры. И в это время мимо дома комендатуры проплывает воздушный шар с флагом, на котором огромными буквами написано: «Освободите Анри Мартэна!» Этот шар не удается уничтожить. Он плывет, плывет по воздуху и исчезает за городом.
В Бресте, где состоялся второй суд над Мартэном, морской министр собирается произнести речь на спуске нового корабля. Лишь только он появляется на трибуне, как листовки вихрем разносятся по верфи, они падают на корабль, ожидающий спуска на воду. И на каждой листовке портрет Анри Мартэна в одежде заключенного. И с этими листовками, устилающими палубу, новый корабль сходит на воду.
Реакция пытается помешать кампании, которая стала делом национальной чести. Пытаются запрещать собрания — это не удается. Бесполезно и запугивать тех, кто ставит подписи под петицией.
Тогда пытаются оказать психическое давление на заключенного.
Депутат парламента Жан Поль Давид, слуга агрессоров, специалист по разным провокациям, придумал еще одну, едва ли не самую мерзкую.
Больной матери Анри Мартэна он посылает письмо. Вполне вежливо, но издевательски он пишет, что ее молитвы (Матильда Мартэн — набожная католичка) не помогут сыну выйти из тюрьмы. И общественная кампания, надписи на стенах, листовки также не помогут.
Что же поможет заключенному?
Депутат-провокатор подает совет — поможет послушное поведение заключенного. Пусть заключенный № 2078 забудет о том, что его привело в тюрьму, и срок будет сокращен. Пусть прекратят кампанию в его защиту, и он будет освобожден.
Мать должна просить общество о прекращении кампании в защиту сына — вот в чем смысл этого письма.
Депутат-провокатор и «бессрочный» действуют заодно.
Простая религиозная женщина отвечает агенту поджигателей войны:
«Вы предлагаете мне отречься от того, что сделал мой сын. Знайте, что его отец и я, оба мы привили ему любовь к семье и родине, как привили честность и трудолюбие. Анри — рабочий. Во время оккупации он был в рядах Сопротивления. Я горда тем, что мой сын исполнил свой долг перед Францией… Я также желаю мира для всех народов».
Кампания продолжается.
Правительство республики Вьетнам освободило из плена очередную группу раненых французских солдат. Их снаряжают в путь. Возле лодок столпилась группа вьетнамских женщин. Они говорят раненым:
— Передайте матери Анри Мартэна, что он не только ее сын, но и наш.
Об Анри Мартэне знают и в далеком Индокитае. Поэты Вьетнама посвящают ему свои стихи.
В Париже семнадцать пожилых женщин являются в морское министерство. У дверей приемной их спрашивают о цели посещения. Они отвечают:
— Мы пришли навести справки, когда прибудет из Индокитая прах наших сыновей-моряков, убитых там. Некоторые из нас ждут уже больше двух лет.
Чиновник говорит, что он тотчас все узнает.
— Мы пришли также требовать освобождения Анри Мартэна.
Перед женщинами тотчас захлопывают дверь.
Комната Анри в Розьере. В ней теперь живет Симона Мартэн. Она ждет мужа. На стене морская фуражка Анри, виды Индокитая. Заходит свекровь, по привычке прибирает. Для нее Анри все еще ребенок, хотя в шестнадцать лет он стал уже взрослым человеком, бойцом-патриотом.
Кампания в защиту ее сына продолжалась, ширилась. Новые сотни тысяч честных людей принимали в ней участие. Их избивали, заключали в тюрьму, судили. Но не было у власти такой силы, которая могла бы подавить волю патриотов к борьбе за свободу верного сына Франции.
«Драма в Тулоне» — только ли возле старой брестской тюрьмы видели ее? Нет, артисты объездили с этим спектаклем всю Францию. Они проехали пятьдесят тысяч километров. Двести тысяч зрителей смотрели спектакль. Власти запрещали его, жители городов и сел добивались отмены запрещения. Вспыхивали демонстрации, вмешивалась полиция, производились аресты, но занавес поднимался. И Анри Мартэн — моряк, сражающийся за мир, — показывался перед зрителями.