6. Макаров и Северный Ледовитый океан (1899–1901)
6. Макаров и Северный Ледовитый океан
(1899–1901)
С 1892 г. Макаров начинает увлекаться мыслью о постройке мощного ледокола. Это увлечение Макарова не было случайным. Как мы видели, экономические причины создавали необходимость изучения возможности мореплавания вдоль берегов Сибири. Кроме того, передовые русские люди не могли примириться с успехами иностранцев в наших водах. Но Макаров понимал, что успехи иностранцев в известной мере случайны и объясняются главным образом благоприятным состоянием льдов в русских арктических морях во время этих плаваний. Только мощный ледокол мог обеспечить систематическое и уверенное ледовое плавание. Постройка мощного ледокола знаменовала бы начало новой эпохи в истории арктического мореплавания. До этого плавание даже паровых судов среди льдов происходило почти исключительно по полыньям и разводьям. Ледокол тоже выискивал полыньи и разводья, но он мог перебивать ледяные перемычки между ними, а по слабым льдам даже итти «на проход». Однако Макаров знал, что для постройки мощного ледокола необходимы большие средства и потому надо найти какой-нибудь важный предлог, чтобы испросить их у правительства.
В 1897 г. Макаров подал управляющему морским министерством вице-адмиралу П. П. Тыртову докладную записку. В этой записке он доказывал необходимость постройки мощного ледокола для поддержания зимней навигации в Финском заливе, для проводки коммерческих судов через льды Карского моря в устье Енисея и обратно, наконец, для обеспечения переброски военных судов в Тихий океан «кратчайшим и безопасным в военном отношении путем». Такой ледокол необходим также для попыток пройти к Северному полюсу и для исследования полярных морей, которое пока «производится так, как это делалось 50 лет тому назад».
Морское министерство в этом Макарову отказало. Тогда он пошел другим путем. Своими лекциями и статьями Макаров привлек на свою сторону общественное мнение, великого русского химика Дмитрия Ивановича Менделеева и министра финансов Сергея Юльевича Витте. Менделеева интересовали главным образом открывавшиеся в случае постройки ледокола возможности широких научных исследований в Арктике. Витте привлекали экономические выгоды, которые можно было бы получить при организации зимней навигации в Финском заливе и правильных рейсов в сибирские порты.
Витте рекомендовал Макарову сначала лично ознакомиться с путями через Карское море.
29 июня 1897 г. Макаров выехал из Петербурга и побывал в Стокгольме. Здесь он познакомился с А. Э. Норденшельдом, от которого получил много сведений об арктических льдах. Из Стокгольма Макаров отправился в Гаммерфест, а оттуда пароходом в Адвент-бей (Лонгьербюэн) на Шпицбергене. Пароходом командовал Отто Свердруп, капитан «Фрама» в экспедиции Нансена. От Свердрупа Макаров также узнал много полезного. По возвращении в Гаммерфест Макаров на пароходе «Иоанн Кронштадтский», шедшем в караване других судов, пересек Карское море. Во время этого плавания он попутно произвел много измерений температур и удельного веса поверхностных вод. Затем на том же пароходе Макаров поднялся вверх по Енисею и посетил главные сибирские города, собирая сведения о возможностях торговли по Северному морскому пути.
Благодаря помощи С. Ю. Витте Макаров уже в декабре 1897 г. отправился в Ньюкасл для заключения договора о постройке ледокола с фирмой Армстронг-Уитуорт. В этом договоре было предусмотрено согласие фирмы: 1. Разрешить Макарову контроль над постройкой ледокола. 2. Испытать водонепроницаемые переборки, разделяющие корпус ледокола на отсеки, наливанием воды в отдельные отсеки. Надо напомнить, что Макаров с самого начала своей службы занимался вопросами непотопляемости. Он считал, что надо добиваться такого разделения корабля на отсеки, чтобы даже при заполнении водой нескольких отсеков корабль не тонул, а если бы и тонул, то не переворачиваясь.
3. Производить испытания на прочность корпуса ударами ледокола не только с переднего, но и с заднего хода в любых условиях Арктики.
В начале 1898 г. Макаров опять выехал за границу. В Ханко (Финляндия) он ознакомился с работой во льду финского ледокола «Муртайа», в Эльбинге – с работой речного ледокола. В Гамбурге он осмотрел четыре портовых ледокола. После поездки в Ньюкасл, где постройка ледокола шла полным ходом, Макаров отправился в Северную Америку, там он ознакомился с работой ледокола «Св. Мария» в проливе между озерами Мичиган и Гурон. Затем на озере Эри Макаров осмотрел ледокол «Шенанго». На обратном пути на ледоколе «Штадт Ревель» он обследовал состояние льдов в Балтийском море, а на пароходе «Могучий» – льды Финского залива.
Своим заместителем по постройке ледокола Макаров назначил будущего его командира, лейтенанта Михаила Петровича Васильева.
Все лето 1898 г. Макаров провел в море, командуя практической эскадрой. По просьбе адмирала машинисты броненосца «Петр Великий» изготовили для него цинковую модель ледокола в масштабе 1: 48. Модель представляла корпус ледокола, разделенного переборками на отсеки. В каждом отсеке было отверстие, закрываемое пробкой. Макаров опускал эту модель в ванну и, заполняя по очереди водой отсеки, изучал крен, диферент и пловучесть ледокола.
В конце сентября Макаров побывал в Ньюкасле, но спуск на воду ледокола, названного «Ермаком», задержался и состоялся лишь 17 октября 1898 г. в его отсутствие. В декабре того же года Макаров в четвертый paз ездил в Ньюкасл.
21 февраля 1899 г. «Ермак» вышел из Англии и, легко преодолев льды Финского залива, 4 марта пришел в Кронштадт.
Уже 8 марта Макаров получил телеграмму из Ревеля с просьбой оказать помощь одиннадцати застрявшим во льдах пароходам. С 15 по 21 марта «Ермаком» было проведено сквозь льды двадцать девять пароходов, в том числе застрявший во льдах ревельский ледокол «Штадт Ревель».
4 апреля «Ермак» вернулся в Петербург, где ему была устроена торжественная встреча. Всю весну, пока в Финском заливе держались льды, «Ермак» занимался проводкой судов.
8 мая 1899 г. Макаров вышел на «Ермаке» в первое пробное плавание в полярных льдах. Зайдя на пути в Ньюкасл для мелких исправлений ледокола, он в ночь на 8 июня подошел к кромке полярных льдов у северной оконечности Шпицбергена. При плавании во льдах на – «Ермаке» обнаружилась небольшая течь, и Макаров 14 июня вернулся в Ньюкасл для подкрепления корпуса. В июле «Ермак» вышел во второе пробное плавание и достиг 81°28? с. ш. На восток (к северу от Шпицбергена) он доходил до 20°05? в. д. Во втором плавании при ударе о лед «Ермак» получил пробоину «ниже ледяного пояса, где корпус не был подкреплен».[385]
16 августа ледокол вернулся в Ньюкасл, где все повреждения были капитально исправлены.
У Макарова всегда было много искренних друзей, почитателей его таланта, но много и неистовых врагов, завистников его успехов. Эти враги, с самого начала относившиеся крайне недоброжелательно к детищу Макарова «Ермаку», после неудачи «Ермака» подняли головы. Была создана комиссия под председательством адмирала Бирилева, которая постановила, что «Ермак» совершенно непригоден не только для проложения пути к Северному полюсу, но даже и для научных операций в более низких широтах.[386] Следует ли сейчас, после пятидесятипятилетней славной работы «Ермака» во льдах, доказывать пристрастность и неправоту комиссии Бирилева?
Плавания Макарова на «Ермаке» (1899 и 1901).
5 ноября отремонтированный «Ермак» вернулся в Кронштадт и у ледокола сразу оказалось много дела. Крейсер «Громобой» движением льдов был прижат к мели около Петербургского морского канала. После помощи «Громобою» «Ермак» был направлен к броненосцу «Генерал-адмирал Апраксин», выскочившему во время снежной бури на камни у острова Гогланд. На пути к Гогланду «Ермак» вывел на чистую воду зажатый льдами крейсер «Адмирал Нахимов».
Надо отметить, что во время операции по спасению броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» для связи Гогланда с берегом Финляндии был впервые применен незадолго до этого изобретенный Александром Степановичем Поповым радиотелеграф.
Первая официальная радиограмма начальника Главного морского штаба была передана командиру «Ермака» М. П. Васильеву 24 января 1900 г. и гласила: «Около Лавенсари (остров в восточной части Финского залива. – Н. З.) оторвало льдину рыбаками, окажите помощь».[387]
«Ермак» немедленно вышел в море и благодаря двум русским изобретениям – ледоколу и радио – рыбаки были спасены.
11 апреля усилиями «Ермака» броненосец «Генерал-адмирал Апраксин» был снят с мели и отведен на чистую воду.
1 мая ледокол, закончив проводку судов в Финском заливе, прошел в Ньюкасл.
23 января 1901 г. после переделки носовой части на более острую «Ермак» вернулся в Ревель и начал проводку судов через льды.
17 мая 1901 г. ледокол вышел в новую полярную экспедицию, на этот раз с очень скромными задачами: исследовать «путь по северную сторону Новой Земли и одновременно произвести определение западного берега этого острова».[388] После захода в Ньюкасл ледокол отправился к Шпицбергену, где оказал содействие русской экспедиции по градусному измерению. Оттуда «Ермак» вернулся в Тромсё (Норвегия).
21 июня Макаров, прибывший в Тромсё сухим путем, вышел на «Ермаке» к Новой Земле.
Ледовая обстановка в навигацию 1901 г. в северной части Карского моря была на редкость тяжелой. Уже 25 июня «Ермак» вошел в тяжелые льды, а 8 июля в 60 милях к западу от Северной Сульменевой губы был зажат льдами и смог освободиться только 6 августа.
За время плавания было сделано два похода от Новой Земли к Земле Франца-Иосифа, собраны материалы по ледоведению, океанологии, гидробиологии и земному магнетизму, составлена карта Новой Земли от Сухого Носа до полуострова Адмиралтейства.
20 августа «Ермак» снова вернулся в Тромсё.
Надо признать, что это плавание было неудачным. Во-первых, в том году ледовые условия у Новой Земли были неблагоприятны. Во-вторых, как мы хорошо знаем сейчас, Макаров ушел из Арктики слишком рано, как раз в то время, когда в высоких широтах ледовые условия становятся наиболее благоприятными.
Эту неудачу Макарова широко использовали его враги. «Ермак» был изъят из его ведения и передан отделу торгового плавания. Все дальнейшие попытки Макарова организовать новую экспедицию не увенчались успехом.
В 1902 г. Д. И. Менделеев также возбудил ходатайство о разрешении ему провести научную экспедицию на «Ермаке», предполагая использовать для разрушения тяжелых льдов взрывчатые вещества.
Менделеев писал: «Завоевав себе научное имя, на старости лет я не страшусь его посрамить, пускаясь в страны Северного полюса».[389] Хлопоты Менделеева также не увенчались успехом.
«Ермак» по-настоящему вернулся в Арктику только в советское время. Сейчас мы не представляем себе, как можно обходиться при плавании по Северному морскому пути без помощи ледоколов.
История постройки «Ермака», описание его плаваний и исследований в 1898–1900 гг. опубликованы в 1901 г. в ставшем классическим труде «„Ермак“ во льдах».
«Ермак», построенный по указаниям Макарова, является удивительным кораблем. Макаров осуществил в нем весь накопленный опыт ледового плавания. Включая добавочные крепления корпуса судна и, в особенности, его штевней, в «Ермаке» мы находим все черты наиболее современных ледоколов.
1. Корпус «Ермака» таков, что льды при сжатиях выжимают его кверху. Этот принцип, как мы видели, использовался еще древними поморами при постройке судов, предназначенных для плавания среди льдов.
2. Носу «Ермака» придана такая форма, что ледокол вползает на лед и продавливает его, а не режет и не колет. Таким образом, «Ермак» скорее «ледодав», а не «ледорез» или «ледокол». Эта мысль также не была новой. Еще в 1864 г. русский купец Бритнев, пароходы которого совершали рейсы между Кронштадтом и Ораниенбаумом (ныне г. Ломоносов), придал носу принадлежавшего ему парохода «Пайлот» такую же форму, чем улучшил ледовые качества парохода и удлинил сроки навигации. Все ледоколы в дальнейшем строились по типу «Пайлота».
3. Корпус «Ермака» разделен водонепроницаемыми переборками на большое число отсеков, так что отдельные пробоины сравнительно мало отражаются на мореходных качествах ледокола. Эта мысль вытекала из собственных работ Макарова о непотопляемости кораблей.
4. На «Ермаке» имеются носовые, кормовые и бортовые цистерны. Эти цистерны быстро наполняются и опорожняются и, таким образом, создают по желанию диферент или крен на ту или другую сторону. Такое раскачивание облегчает сход с ледяного поля, на край которого ледокол взобрался и своей тяжестью продавить не может.
5. «Ермак» снабжен мощными водоотливными помпами, так что он одновременно является спасательным судном для судов, потерпевших аварию.
6. «Ермак» снабжен мощными лебедками, шпилями и буксирными устройствами. В частности, на нем имеется приспособление, позволяющее буксировать при условии, что нос буксируемого судна упирается в специальный вырез в корме. Это устройство позволяет «Ермаку» во время буксировки значительно менять свою скорость. Таким образом, он является прекрасным буксиром при проводке судов через льды.
7. «Ермак» очень хорошо слушается руля и обладает небольшим радиусом циркуляции, что очень облегчает маневрирование при проводке судов через льды.
Насколько хорошо и продуманно устроен «Ермак», доказывает тот факт, что он до сих пор, спустя более пятидесяти пяти лет после постройки, один из самых мощных и надежных ледоколов мира.
Во время плаваний на «Ермаке» Макаров производил сам и организовал при помощи приглашавшихся им ученых разнообразные исследования. Среди этих исследований наибольшее внимание уделялось изучению морских льдов.
Прежде всего составлялись подробные описания и глазомерные зарисовки встреченных льдов, разводий между ними и озер талой воды на них. Толщина льдов измерялась двояко: в щелях между ледяными полями и при бурении отдельных ледяных полей. Изучалось также строение надводной и подводной частей торосов, а трубкой от лота Томсона измерялись их углубления.
Далее было обследовано на соленость около сорока прудов талой воды на ледяных полях и измерена высота их над уровнем моря.
Весьма интересны были исследования физических свойств льда. Так, определялись скорость таяния льда в спокойной и в движущейся воде, структура льда, приготовленного искусственно из пресной и морской воды, температура, пловучесть и удельный вес кусков льда, вырезанных из плавающих около «Ермака» льдин.
Кроме зарисовок льдов, было сделано много фотографий. Но самые любопытные результаты дали записи на кинопленку работы «Ермака» во льдах. Такая киносъемка была первой в истории изучения льдов и долгое время оставалась единственной. Мало того, это было вообще первое применение кинематографа для научных целей.
Макаровым было сделано много океанологических станций, т. е. измерений температур и удельных весов морской воды на глубинах, в некоторых случаях до 2500 метров.
Гидрометеорологические наблюдения обычного типа велись в продолжение всего плавания. В дополнение к ним температуры поверхностной воды записывались водяным термографом, предложенным Макаровым еще в 1889 году. Макаров описывает этот термограф следующим образом:
«… в подводной части к носу на глубине 3–4 футов, с внутренней стороны корабля, к обшивке крепится кран. Вследствие выступа решетки за борт вода на ходу протекает все время через кран и омывает ртутную спираль, приводящую в движение стрелку термографа».[390] Как и всегда, Макаров произвел исследование точности этого прибора. Он справедливо указывает, что «Ермак» «первое судно, на котором установлен водяной термограф».
Глубоководные океанологические наблюдения Макаров начал сразу же после выхода «Ермака» из Тромсё в океан. Одновременно начались сборы образцов грунта и донных организмов специальным тралом.
Кроме того, во время экспедиции велись магнитные наблюдения, определения земной рефракции и многие другие. Таким образом, программа работ была весьма разносторонней, и в этом отношении экспедицию на «Ермаке» можно поставить в ряд с лучшими из океанологических экспедиций.
Макаров объясняет, почему именно был выбран для двух первых пробных плаваний «Ермака» район к западу от Шпицбергена. Он считал, что «прежде всего надо убедиться, что „Ермак“ может побороть полярные льды, и для этого самое лучшее место находится к северу от Шпицбергена, ибо, в случае поломки винтов или других неблагоприятных обстоятельств, движением льда ледокол вынесло бы на свободную воду в сравнительно короткий промежуток времени. Совсем другая обстановка получилась бы, если бы судно застряло в других местах, не на струе течения, направляющегося в пролив между Шпицбергеном и Гренландией».
Интересны также соображения Макарова о плане его экспедиции в 1901 году.
«Места к востоку от Земли Франца-Иосифа мне представляются особенно интересными, так как есть некоторая вероятность найти там острова. Мне кажется, что если бы там не было островов, то в пролив между северной оконечностью Новой Земли и Землею Франца-Иосифа должен был бы направляться довольно значительный поток полярных льдов. Между тем этого нет… Нет никакого сомнения, что посещение еще не посещаемых мест к востоку от Земли Франца-Иосифа и интереснее и эффективнее, чем опись островов Новой Земли… но я все-таки придерживался программы, начинавшейся с исследования Новой Земли».[391]
Вспомним, что во времена Макарова Северная Земля, острова Визе и Ушакова еще не были открыты. В данном случае он повторял высказывания Ломоносова и Кропоткина.
Материалы экспедиции на «Ермаке» были обработаны и опубликованы Макаровым в 1901 году. Кроме того, многие наблюдения этой экспедиции были переданы разным лицам и были опубликованы уже после его гибели во время русско-японской войны.
Заканчивая обзор деятельности Макарова как океанографа, невольно хочется перефразировать заключительные слова его предисловия к книге «„Витязь“ и Тихий океан» и сказать: Да найдут в трудах Макарова грядущие поколения моряков пример служения науке.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.