«Для меня загадка, как наше Товарищество остается на плаву»

«Для меня загадка, как наше Товарищество остается на плаву»

Перед Рождеством 1892 г. Альфред пишет Эмануэлю: «Прежде чем отправиться в подземное царство, я хотел бы спросить, не могу ли в очередной раз быть вам всем полезен. Взамен прошу лишь об одном: когда мой век подойдет к концу, не дайте похоронить меня заживо, обеспечьте кремацию».

Отец Альфреда, Иммануэль, в свое время изобрел механизм, позволявший подать сигнал, если бы человек вдруг очнулся в закрытом гробу. Ha Нобелей, однако, свалилось другое несчастье. У Карла обостряется диабет. Эдла слишком хорошо видит «неуклонное и неотвратимое наступление болезни» и понимает, что ждет Мэри с тремя малолетними дочерьми. Врачи советуют Карлу провести зиму в более теплом климате, но у него развивается горячка, и 15 декабре 1893 г. он умирает в Цюрихе, в гостинице «Бельвю».

Теперь Эмануэль в одиночку руководит огромной нефтепромышленной и машиностроительной компанией – разве что с помощью Альфреда, который то поддерживает, то резко критикует его. Альфред доверяет злокозненно распускаемым по Европе слухам об экономическом положении «Товарищества бр. Нобель» и поддается Робертову пессимизму. A горечь Роберта по отношению к Людвигу и его компании, похоже, не смягчается.

Теперь акции товарищества продаются и в Германии. Цены на нефть за последние годы выросли. Компания крепко стоит на ногах. Эмануэль завоевал уважение и влияние, он пользуется в государственном российском банке темп же льготами, какие имел Людвиг. Альфред хвалит племянника: «Ты вел свой корабль по бушующему морю как истинный мужчина, за что тебе следует отдать должное (во Франции говорят, а tout seigneur tout honneur)». Эмануэль готовит большое торжество по случаю 100-миллионного пуда переработанной нефти!

Печать «Товарищества братьев Нобель»

Альфред же продолжает разбирать по косточкам финансовые операции директоров и коммерческую политику Белямина. Этот пожилой русский, верный служащий компании, после кончины Людвига возглавляет правление. Его стиль руководства авторитарен и консервативен. Экономист Пиар Лагервалль посылает Альфреду официальные отчеты о делах товарищества, одновременно делясь и своими неофициальными соображениями.

B письмах Альфреду Лагервалль сетует, что Эмануэль не желает отправить Белямина пенсию, из-за чего, того гляди, вспыхнет открытый конфликт. Людвиг в последние годы своей жизни ослабил собственный контроль за предприятиями, перекладывая все больше ответственности на других достойных людей, а произвол Белямина и попустительство Эмануэля сводят на нет эти начинания, нанося ущерб компании. Эмануэль излишне осторожничает с Беляминым, давним членом правления и другом семьи, который закладывал с Людвигом основы компании. «Я знаю, что он не годится, <…> но о новом человеке, который придет на его место, я не знаю ничего», – оправдывается Эмануэль.

Роберту все чаще приходят из Парижа письма с язвительными комментариями – не без нажима Лагервалля:

«У Эмануэля нет ни малейших задатков руководителя – во всяком случае, в Петербурге о нем думают именно так. Bce у него пущено на самотек. Теперь создали синдикат, с которым Эмануэль как пить дать не оберется хлопот. Скорее всего, Товарищество связало себя какими-то договорными обязательствами, а это может быть опасно, особенно когда имеешь дело с евреями и армянами. <…> Я прекрасно знаю крайнюю нерешительность Эмануэля, но она свойственна всем Нобелям, тебе в меньшей степени, хотя кое-что из этого наследства перепало и на твою долю. Нерешительность была бы менее страшна, если б он умел подбирать себе сотрудников. Уж на что нерешительный человек был простофиля Людовик XIII, так рядом с ним находился

Ришелье, который лучше всех прочих управлялся с многочисленными подчиненными. <…> Будь у меня на примете подходящий человек, я бы навязал его компании на место управляющего. Пускай Эмануэль властвует, числится главным начальником, по истинные бразды правления должны находиться у того, кто обладает даром руководителя. Пока это не так, я считаю бакинские акции бумагами ненадежными».

Альфред видел опасность со стороны «Стаидард ойл» – конкурента, настолько превосходившего силами «Товарищество бр. Нобель», что легко мог вызвать крах последнего. Предложение Альфреда о слиянии с американской компанией основывалось на убеждении, что «лучше оба кармана наполнить. Нежели оба опустошить в безнадежном соперничестве». Эмануэль, однако, не хотел продавать 49 % акций товарищества. Тогда Альфред обратился к Ротшильдам, потом снова к «Стандард ойл». Переговоры с неутомимым Уильямом Гербертом Либби привели к варианту объединения, на который Эмануэль мог бы и согласиться, но он ответил риторическим вопросом: сумеет ли «Стандард ойл» контролировать экспорт своих американских конкурентов? Такого компания обещать не могла. Совсем недавно монополию «Стандард ойл» нарушила соперничающая фирма «Продюсера ойл компапи», начавшая поставлять нефтепродукты в Германию. «Стандард ойл» прибегла к испытанному приему: в течение 1894 г. снизила цены, что повлекло за собой и падение цен в Батуме. Тогда Манташев скупил разорившиеся мелкие предприятия, укрепив таким образом свои позиции. Нобелевское товарищество вышло из кризиса с прибылью в три миллиона рублей. Ротшильды потеряли 1,2 миллиона. Американцы учуяли в клане Ротшильдов слабое звено транспортную флотилию Маркуса Сэмюэла. «Стандард ойл» предложила Маркусу Сэмюэлу купить у него флотилию на выгодных условиях, но он после долгих колебаний отклонил предложение… из сентиментальных соображений. K этому времени Маркуса Сэмюэла избрали мэром Лондона, и он с большой радостью исполнял свои обязанности. Его компания должна и впредь оставаться британской, решил он.

Российское правительство вступилось за национальную нефтяную промышленность и, помимо всего прочего, снизило тарифы на провоз грузов по железной дороге. Министр финансов Сергей Витте энергично взялся за преобразования, Россия воспряла. Витте стабилизировал рубль, ввел золотую валюту, привлек иностранный капитал и построил Сибирскую железнодорожную магистраль, благодаря которой нефтепродукты братьев Нобель можно было перевозить до самого Владивостока. Откат начался со смертью Александра III, наступившей в 1894 г. Когда у кормила власти встал малосведущий Николай II, появилась возможность проявить себя реакционным силам, эгоистическим интересам, тайной полиции и интригам в верхах.

Альфреда с Робертом по-прежнему тревожат ошибки, допускаемые головной конторой товарищества в Петербурге. B сентябре 1892 г. Альфред пишет брату:

«Но к делу. Я уже давно подозревал и теперь убежден: “подгнило что-то в датском государстве” (то есть в «Товариществе бр. Нобель». – Б.О.) Впрочем, предлагаемые тобой противоядия бывают опаснее самой болезни. Нельзя сместить даже бездельника, не уяснив для себя, кто может справиться с его обязанностями. Белямин отнюдь не бездельник, просто ему не хватает качеств хорошего руководителя и, видимо, морали, если не считать иудейской, которая по сути ехиднина. Чтобы заменить его, нужен человек, который бы умел руководить и мог быстро войти в курс дела.

Появись такой в правлении, и Белямин скатится незаметно для себя. <…> B один прекрасный день он обнаружит, что низведен до положения нуля без палочки, и будет рад любой подчиненной должности <…>. Эмануэль утверждает, что в России таких не водится. Это свидетельствует лишь о неспособности Эмануэля найти подходящего человека. (Альфред рекомендует дать объявление. – Б.О.), но объявление должно быть составлено крайне четко и умно, чтобы откликов на него пришло немного и поиски не затянулись. <…> Искать лучше среди финнов или вовсе иностранцев. Подходят шотландцы, которые владеют русским языком и управляли крупным промышленным или торговым предприятием, где приобрели значительный опыт административной работы. […] Я бы действовал так, и, по-моему, большой премудрости тут нет, можно обойтись без колдовства».

B конце 1894 г. Альфред пишет Роберту о его болезненной дочери Ингеборг:

«Я счастлив, что замужество милой Ингеборг обернулось удачей! Видимо, она поздоровела и повеселела, во всяком случае, чувствует себя лучше, чем все последние годы. Зато бедный Эмануэль изводит себя в России коммерческими проблемами и тяжким бременем, до которого он просто не дорос. Для меня вообще загадка, как дела еще движутся и как наше Товарищество остается на плаву. По-моему, Эмануэль и сам начинает понимать необходимость в новом руководстве, только может сменить его слишком поздно или сделать плохой выбор».

«Товарищество бр. Нобель» действительно «остается на плаву». 1894 год становится рекордным по прибыли, и с благословения Альфреда акционерам выплачивают 10 %. Когда компании не хватает накопленного и требуются дополнительные средства, Альфред помогает и с этим. Товарищество, испросив одобрения казны, увеличивает акционерный капитал до 20 млн рублей. Нобелевскими акциями начинают спекулировать, и Альфред, выбросив на рынок часть своих, получает за них двойную цену.