Глава шестая В боях за освобождение Молдавии
Глава шестая
В боях за освобождение Молдавии
К утру 8 апреля 20-я гвардейская сосредоточилась южнее Раздельной и по приказу командира 6-го корпуса начала подготовку к форсированию реки Днестр. В частях развернулась работа по оборудованию переправочных средств, проводились занятия с личным составом, пополнялись боеприпасы, приводилось в порядок оружие.
Командиры, политработники и офицеры штабов большое внимание уделяли партийно-политической работе, стремились поднять у личного состава высокий наступательный порыв. Действительно, каждый боец хотел первым достичь Днестра и с ходу переправиться на его западный берег.
И вот 10 апреля мы получили распоряжение к 20.00 занять исходное положение в районе населенного пункта Ново-Красное, а затем ударом из-за правого фланга 195-й стрелковой дивизии в направлении Вербовка, Слободзея Молдаванская разгромить противостоящего противника, с ходу форсировать реку Днестр и захватить плацдарм на его западном берету. И вот в 22 часа батальоны полков первого эшелона атакой с ходу выбили противника из Варваровки и стали быстро продвигаться к Днестру. В это же время взвод конной разведки дивизии под командованием старшины А. Г. Сиротина ворвался в Слободзею Молдаванскую, разгромил до взвода пехоты врага, захватил в плен одного унтер-офицера и четырех немецких солдат. Пленные показали, что в Слободзею Молдаванскую срочно выброшен 522-й охранный батальон, которому приказано занять прочную оборону и обеспечить отход отступающих войск за реку Днестр.
Получив эти данные, генерал Дрейер приказал ускорить продвижение и от каждого полка первого эшелона выслать разведгруппы на правый берег реки. Он предупредил, что сейчас самое важное — это с ходу форсировать Днестр и не допустить отхода противника с целью занятия им выгодного рубежа.
Обивая заслоны врага, гвардейцы стали быстро продвигаться вперед, и уже на рассвете 11 апреля передовые подразделения ворвались в первое село Советской Молдавии — Слободзею Молдаванскую. К 8 часам утра 55-й полк в. уличных боях очистил от противника юго-западную часть села и первым в корпусе достиг берега Днестра.
В это время противник контратаковал правофланговые подразделения 60-го полка. Щеденко развернул главные силы и встречным ударом разгромил врага. Затем полк очистил от фашистов северо-западную часть Слободзеи Молдаванской и также вышел к Днестру.
Сотни жителей села выбежали на улицы встречать своих освободителей. Гвардейцы буквально затерялись в толпе ликующих молдаван, которые приглашали их в дома за накрытые по-праздничному столы. Но впереди был Днестр, и не было времени воспользоваться этим гостеприимством.
В штабе закипела работа.
Полковник Лимонт приступил к планированию боевых действий. Я тоже совсем было засел за документы, но прибежал посыльный и передал распоряжение срочно прибыть к командиру дивизии.
У генерала был уже полковник И. А. Замотаев. Когда я вошел, они о чем-то оживленно беседовали.
— А, Бологов — сказал комдив. — Я сейчас выезжаю в 60-й, а вам с Замотаевым нужно отправиться в 55-й полк. Помогите подготовиться к форсированию.
Кратко рассказав, что нам необходимо сделать в полку, комдив пожелал счастливого пути. Мы выехали в 9 часов утра. Поднявшись на высокий холм, невольно залюбовался открывшимся видом. Слободзея Молдаванская тянулась вдоль берега Днестра, живописно раскинувшись на поросших садами холмах.
Было тихо. Казалось, что и нет войны. Но мы знали, что на противоположном берегу притаился враг. На командном пункте нас встретил первый помощник начальника штаба полка старший лейтенант А. В. Калиновский. Командир и начальник штаба полка находились в батальонах на берегу реки. Мы сразу решили идти к ним. Спустились к реке. Она разлилась метров на 250–300. Неслись по ней остатки льдин, бревна, коряги и различный хлам. На берегу шла работа. Бойцы готовили подручные переправочные средства. Использовалось все, что могло держаться на воде: бочки, двери, плетни, доски. Из этого материала сооружались большие плоты. На отдельных бревнах и дверях полк не переправишь. Саперам помогали жители села. На себе и на лошадях они несли и подвозили к берегу различные деревянные материалы, веревки, гвозди — все, что могло пригодиться. Появилось даже пять лодок.
У одного из домов мы нашли командира полка майора Тесленко и начальника штаба капитана Иванова. Они вместе с помощником начальника штаба по разведке капитаном С. Н. Колоколовым допрашивали пленного, только что доставленного с противоположного берега Днестра. Тут же находился и командир взвода разведки лейтенант В. А. Фролов. Пленный оказался унтер-офицером 522-го охранного батальона немцев и сообщил, что остатки разгромленных частей 76-й пехотной дивизии отходят в направлении Копанки. Он утверждал, что командование дивизии не ожидает форсирования реки в этом районе крупными силами советских войск, поэтому для прикрытия отхода оставило на берегу незначительные силы.
— Надо срочно начинать форсирование реки и упредить противника в занятии им обороны на Кицканских высотах, — сказал Замотаев и тут же поставил полку боевую задачу.
Майор Тесленко и капитан Иванов приступили к выработке решения, согласно которому форсирование Днестра предусматривалось произвести одновременно двумя батальонами, а после захвата плацдарма в пойме реки батальону капитана Н. У. Бинденко поручили с ходу овладеть Копанкой. Батальон старшего лейтенанта М. С. Шакирова получил задачу уничтожить противника в пойме реки и обеспечить ее форсирование остальными силами полка.
До мельчайших подробностей были продуманы и все остальные детали. Мы помогли командиру полка и начальнику штаба в организации взаимодействия, в определении целей для полковой, приданной и поддерживающей артиллерии. Полковую, к примеру, решили распределить между батальонами, чтобы командиры их всегда имели под рукой мощные огневые средства.
Когда работа была полностью завершена, полковник Замотаев утвердил решение командира полка и уехал в саперный батальон дивизии.
Мы с Тесленко и Ивановым направились на командный пункт. Они занялись неотложными делами, а я доложил полковнику Лимонту о показаниях пленного и о принятом командиром полка решении. Полковник Лимонт передал Тесленко приказание командира дивизии начать форсирование Днестра одновременно с 60-м полком в 14 часов 30 минут 11 апреля.
Когда все распоряжения были отданы, Иванов предложил мне пройти в 1-й батальон. На КП нас встретил капитан Н. У. Бинденко и доложил:
— Батальон к форсированию Днестра готов.
Далее он сообщил, что в передовой отряд для захвата плацдарма выделена рота лейтенанта К. В. Шмакова, которая уже погрузилась на плавсредства и готова к отплытию.
— Ну что ж, тогда начнем, — спокойно сказал Иванов.
Точно в назначенный час лодки и плоты отчалили от берега.
Одновременно наши батальоны открыли ружейно-пулеметный огонь по противоположному берегу реки. В течение трех минут стоял такой треск, что голоса соседа слышно не было. После этого поступило распоряжение начать погрузку главных сил батальонов первого эшелона.
Все шло организованно, слаженно. Бойцы без суеты спускали на воду плоты, грузили на них минометы, пулеметы, противотанковые ружья, ящики с боеприпасами. Берег пришел в движение. Сотни людей с автоматами, пулеметами и пушками начали форсирование Днестра на широком фронте.
Когда передовая рота 1-го батальона приблизилась к противоположному берегу, противник открыл пулеметный огонь. Но поздно. В бинокль я видел, как из лодок дружно выскочила на берег группа гвардейцев и пошла в атаку. Затем донесся шум боя, который шел в глубине леса.
Примерно через тридцать — сорок минут с противоположного берега возвратился раненый рядовой И. Я. Назаренко и передал донесение командира роты лейтенанта Шмакова. В нем указывалось, что рота задачу выполнила, плацдарм захвачен. Командир роты указал, что в бою особенно отличился взвод младшего лейтенанта Кузнецова. Из рассказа Назаренко мы узнали подробности.
Младший лейтенант Г. С. Кузнецов переправлялся в одной лодке со своим помощником старшим сержантом И. Н. Чуприным, пулеметчиками Н. Г. Пономарчуком и И. Л. Скакуном, автоматчиками В. С. Веретениным и И. Я. Назаренко. Лодка оторвалась от остальных плавсредств роты и первой достигла берега, занятого врагом. Когда противник открыл пулеметный огонь по роте, группа Кузнецова уже выскочила на берег и сразу же засекла вражеский пулемет. По приказу командира взвода Пономарчук и Скакун огнем своих пулеметов заставили замолчать врага, а Кузнецов с остальными гвардейцами группы огнем автоматов и гранатами выбили фашистов из двух окопов и сразу же закрепились в них. Небольшой плацдарм был захвачен.
Гитлеровцы предприняли сильную контратаку и начали обходить смельчаков с флангов. Первая контратака была — отбита с большими потерями для врага. Однако фашисты не успокоились. Открыли по гвардейцам минометный огонь и снова перешли в контратаку, на этот раз во фланг группе гвардейцев. Но и там уже их ждали. Кузнецов умело маневрировал силами небольшой своей группы. Вскоре в ход пошли гранаты. Пал смертью храбрых Веретенин, получил ранение Назаренко, но гвардейцы стояли насмерть. Им на помощь подоспели остальные бойцы взвода, а вскоре и вся рота. Решительной атакой гвардейцы, в первых рядах которых был Кузнецов, разгромили контратакующего врага и значительно расширили захваченный плацдарм. Дорога на Копанку была открыта. Рота, благодаря смелости и командирскому мастерству Кузнецова, с честью выполнила поставленную задачу и обеспечила успешную переправу через Днестр главных сил батальона.
За подвиг, совершенный на Днестре, младший лейтенант Георгий Степанович Кузнецов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза, а все гвардейцы его группы насаждены орденами.
Вместе с передовыми батальонами полка на правый берег Днестра переправились начальник штаба капитан Иванов и его помощник по разведке капитан Колоколов со своими разведчиками. Капитан Иванов быстро организовал связь с подразделениями и взял на себя руководство ими на западном берегу реки. Майор Тесленко продолжал руководить переправой остальных подразделений полка.
По приказу полковника Лимонта я подобрал для командного пункта дивишга помещение на северной окраине Слободзеи Молдаванской. Там встретился с заместителем начальника политотдела подполковником В. Н. Халамендыком, который мне рассказал о подвиге командира расчета станкового пулемета 60-го полка сержанта Ивана Петровича Карпова. Действуя в составе передовой роты батальона, Карпов со своим напарником В. Ф. Рыньчаком поставили пулемет на камышовый плотик и первыми отчалили от берега. Противник заметил смельчаков и открыл по ним минометный и пулеметный огонь. Рыньчак был ранен, однако Карпов, не сбавляя скорости, вел свой плотик навстречу врагу, и вскоре он уткнулся в песчаную отмель, где обрывистый берег укрыл гвардейцев от пуль. Сержант быстро снял с плотика пулемет, перенес на берег раненого товарища, перевязал и укрыл его. Поднявшись на берег, он заметил вражеский пулемет и открыл по нему огонь. Враг замолчал. Тогда Карпов ползком, таща за собой "максим" и коробку с лентой, начал продвигаться вперед и тут обнаружил еще две огневые точки противника. Сержант открыл огонь и по ним. И снова уничтожил врага. Затем он отразил натиск небольшой группы гитлеровцев. А вскоре гвардейцы роты капитана Н. Ф. Хрычева пошли в атаку, и отважный пулеметчик поддержал их метким огнем. Плацдарм был захвачен. За этот подвиг Ивану Петровичу Карпову было присвоено звание Героя Советского Союза.
* * *
К 19 часам передовые отряды 55-го и 60-го полков после короткого боя овладели важным в оперативном отношении населенным пунктом Копанка и начали продвигаться в юго-западном направлении.
Командир дивизии решил управлять ночными действиями с передового командного пункта в Копанке. Мне он приказал взять необходимое количество радиостанций и вместе с начальником разведки майором Золотаревым, а также начальником штаба артиллерии майором Глушичем, начальником связи майором Дыкиным и моим помощником капитаном Софрыгиным следовать за ним в Копанку.
К нашему приезду в Копанку на реке уже работала паромная переправа. Встретили майора Карцева. Он доложил генералу Дрейеру, что вся артиллерия стрелковых полков переправлена. Начал переправлять свою артиллерию 46-й артиллерийский полк.
— Как настроение у саперов? — спросил комдив. — Не устали?
— Отличное, товарищ генерал, трудятся с большим подъемом. Устать-то устали, по задачу выполним. Корпусные понтоны уже прибывают. Будем наводить понтонный мост.
— Хорошо, товарищ майор. Передайте саперам мое спасибо за их труд и доставьте нас на тот берег.
Мы быстро переправились через Днестр и начали двигаться по дороге на Копанку. Сплошной колонной двигались стрелковые и артиллерийские подразделения нашей 195-й дивизии. К 22 часам нам с трудом удалось добраться до Копанки.
В просторном деревенском доме развернули передовой пункт управления. По рации связались с командирами полков и уточнили обстановку на этот час.
Начальник штаба 55-го полка Иванов доложил, что передовой отряд полка, не встречая сопротивления противника, вышел на гребень высот юго-восточнее Копанки и продолжает двигаться в направлении Плоп-Штубей; главные силы колонной следуют за отрядом, а часть полковой артиллерии застряла по дороге на Копанку. Генерал Дрейер предупредил Иванова, что противник может подбросить резервы и контратаковать полк. Нужно хорошо вести разведку.
Я непрерывно запрашивал обстановку у командира 60-го полка, но его рация молчала. Связался со штабом полка, но тот находился в движении и ничего нового доложить не смог. Связался с КП дивизии. Полковник Лимонт ответил, что Щеденко не отвечает более двух часов.
— Потеряли управление полком? — спросил комдив и строго посмотрел на меня.
— Разрешите мне поехать к Щеденко? — попросил я.
— Зачем вам ехать? Пошлите капитана Софрыгина, — ответил Дрейер.
И тут наконец заработала рация, принимая долгожданный сигнал. Щеденко докладывал, что главные силы полка в 22.00 пересекли дорогу и вышли на гребень Кицканских высот западнее Копанки.
— Веду бой с превосходящими силами противника, — кричал он, словно пытаясь заглушить грохот разрывов. — Полку удалось отразить контратаки. Но нужна помощь. Прошу усилить противотанковой артиллерией и поддержать огнем дивизионной артиллерийской группы.
— Не отходите далеко от рации. Доложу обстановку комдиву, и дадим ответ, — сказал я.
Софрыгин быстро нанес обстановку на карту, и мы доложили ее генералу Дрейеру, Он внимательно выслушал наш доклад, внимательно посмотрел на карту и сказал:
— Все ясно… Противник почувствовал угрозу окружения и начал отход из большой излучины Днестра. Мы ему перерезали все пути. Будет пробиваться. Надо срочно усилить полк Щеденко и не допустить прорыва. Вызовите к аппарату Гугина.
Именно на его 57-й полк ложились ответственные задачи, именно ему пришлось отражать наиболее сильный натиск. Соответствующие указания были даны и другим частям.
Все распоряжения комдива мы с капитаном Софрыгиным и майором Дыкиным быстро передали по рации командирам полков, используя кодовую переговорную таблицу.
Генерал Дрейер переговорил по телефону с полковником Лимонтом, ввел его в обстановку и приказал согласовать с командиром 10-й воздушно-десантной дивизии совместные действия по разгрому противника северо-западнее Коланки. После этого начать перемещение командного пункта в Копанку.
Всю ночь батальоны майора М. П. Стрижакова, капитана Ф. К. Кириленко вели напряженный бой на высотах северо-западнее Копанки. Несколько раз отбрасывали танки и пехоту противника и прочно удерживали занимаемый рубеж.
Около пяти часов утра, когда было еще совсем темно, меня пригласил к рации сержант Шляхтич. Докладывал капитан Иванов:
— На дороге, в двух километрах от Плоп-Штубей, разведка и головной батальон полка встречены плотным ружейно-пулеметным и танковым огнем противника. Решил развернуть полк и с ходу атаковать врага.
— Обстановка осложняется! — вслух произнес генерал Дрейер. — Передайте Иванову. Пусть быстрее развертывает полк, закрепляется на достигнутом рубеже, проводит разведку сил противника и атакует его.
Трудная ночь заканчивалась. Начинало светать. 57-й полк вышел на исходный рубеж и получил приказ командира дивизии нанести удар в направлении озера Ботно. Одновременно главные силы 60-го полка вышли на дорогу у юго-восточного берега озера и завязали огневой бой с противником на подступах к населенному пункту Фынтына-Маскулуй.
Начальник штаба 55-го полка Иванов доложил по рации о том, что атака с ходу без артиллерийской подготовки успеха не имела. Полк закрепился на выгодном рубеже. Перед его фронтом противник оборонялся силою до полка пехоты с танками. Он сообщил также, что выслал письменное донесение со схемой подробного положения подразделений на 6 часов утра.
Долго не смолкал грохот орудий, вой авиационных бомб, скрежет ползущих танков, стрекот пулеметных и автоматных очередей, стоны и крики раненых. Пламя я дым застилали поле боя. Бои продолжались до 14 апреля. Обе стороны успеха не добились и вынуждены были перейти к обороне.
Главное наша дивизия сделала — захватила плацдарм на западном берегу Днестра и вместе с другими соединениями 37-й армии расширила его на глубину от 10 до 15 километров и в ширину до 20 километров. Этот плацдарм, позднее названный кицканским, обеспечил развертывание главных сил 3-го Украинского фронта в Ясско-Кшниневской операции.
В двадцатых числах апреля 20-я гвардейская была выведена во второй эшелон, вернулась на левый берег Днестра и сосредоточилась в районе Тирасполя. Здесь она получила пополнение и приступила к подготовке к новым боям.
Разгром немецко-фашистских войск в Одесской наступательной операции, выход наших войск к Днестру и захват оперативного плацдарма на его правом берегу — одна из замечательных побед Красной Армии весной 1944 года на юге страны. Свой вклад в эту победу внесли и гвардейцы 20-й дивизии.
Шел август 1944 года. Четвертый месяц наша дивизия находилась во втором эшелоне. Это время ознаменовалось новыми блестящими победами Советских Вооруженных Сил: перешли в наступление войска Ленинградского фронта, был освобожден Выборг я большая часть Карельской республики со столицей Петрозаводск. Войска Белорусских фронтов разгромили группу армии "Центр", освободили Белоруссию и восточную часть Литвы и приближались к границам Польши. 1-й Украинский фронт вышел на Вислу, освободил от фашистских захватчиков города Львов, Станислав и десятки сотен украинских сел. Мы от души радовались этим победам, поздравляли друг друга и с нетерпением ждали, когда же придет и наш черед.
Тогда мы еще не знали о замысле и плане готовящейся крупной стратегической наступательной операции на юге страны, позже получившей название Ясско-Кишиневской операции, в которой нашей дивизии предстояло принять самое активное участие. В этой операции 37-я армия должна была наступать на направлении главного удара 3-го Украинского фронта и играть ведущую роль. Согласно решению командующего армией генерала М. Н. Шарохина 6-му гвардейскому корпусу, в состав которого по-прежнему входила и наша дивизия, ставилась задача наступать в первом эшелоне на направлении главного удара, прорвать оборону противника на всю глубину и обеспечить ввод в сражение 7-го механизированного корпуса.
При подготовке операции особое внимание уделялось боевой подготовке войск и штабов. В частях дивизии шла напряженная учеба, в связи с тем что на пополнение соединений прибыло много молодых воинов, в том числе и офицеров, еще не нюхавших пороху. Занятия с первого дня велись по уплотненному расписанию, днем и ночью. В результате курс молодого бойца был освоен менее чем за месяц, а затем сколачивали взводы, роты, батальоны и полки. Офицерский состав от командиров взводов и выше привлекался на специальные сборы, которые проводились в полках и в дивизии.
Командование армии и корпуса оборудовало восточнее сел Чобручи, Слободзея большой учебный полигон, на котором воссоздали некоторые элементы обороны врага. На нем проводились батальонные, полковые и дивизионные учения с боевой стрельбой из всех видов оружия и с бомбометанием, практически отрабатывались способы прорыва и действий в глубине вражеской обороны всех родов войск.
18 июля командующий 37-й армией генерал-лейтенант Шарохин провел показное учение с 57-м гвардейским полком. Были приглашены командиры корпусов, дивизий и полков всей армии. Приехали командующий войсками 3-го Украинского фронта генерал армии Ф. И. Толбухин и член Военного совета генерал-лейтенант А. С. Желтов.
Саперы построили оборонительную полосу с траншеями, дзотами и заграждениями по образцу и подобию немецкой. Стоял теплый, солнечный день. Дул слабый ветерок, он медленно гнал на "противника" поднявшуюся стену дымовой завесы. Проведена артподготовка, низко пролетели штурмовики, ведя пулеметный огонь и сбрасывая бомбы на условного противника. Артиллерия начала огневой вал, за которым, при поддержке танков, батальоны перешли в атаку. Затем был отработан бой в глубине обороны "противника". Командующий фронтом остался доволен подготовкой полка и объявил благодарность личному составу, участвовавшему в учении.
Через десять дней на том же полигоне показные учения с 55-м гвардейским полком для своих подчиненных провел командир корпуса генерал-лейтенант Котов.
Много сил в организацию боевой подготовки в войсках и штабах вложили в те дни офицеры штаба дивизии. Командир и начальник штаба большое внимание уделяли военной подготовке офицеров штабов, повышению их штабной культуры. Добиваясь, чтобы каждый офицер штаба хорошо знал свои функциональные обязанности, был способен наиболее целесообразно, последовательно и наилучшим образом выполнять большой объем разнообразных задач, высококачественно, кратко и четко оформлять все штабные документы, умело использовать все средства связи.
В эти дни у нас произошли значительные изменения. В мае убыл на новую должность заместитель командира дивизии полковник И. А. Замотаев. Вместо него приехал к нам после излечения в госпитале подполковник Григорий Васильевич Цорин. Поступил в академию имени М. В. Фрунзе начальник разведки дивизии майор Золотарев. На его место назначили майора Сергея Ивановича Саутина из разведотдела 6-го корпуса. Коренастый, невысокого роста сибиряк, спокойный и выдержанный по характеру, он легко вошел в коллектив штаба и хорошо организовал подготовку разведчиков. Помощником Саутина стал энергичный, остроумный, знающий свое дело старший лейтенант Александр Иванович Петрасов. На должность помощника начальника оперативного отделения прислали майора Ивана Нифонтовича Савченко. Он прослужил в штабе дивизии до конца войны. Коснулись изменения и полков.
60-й гвардейский во второй половине апреля возглавил подполковник Иван Никифорович Макуха. Впервые мне пришлось с ним встретиться в первых числах мая на двустороннем полковом учении, которое командир дивизии поручил проводить мне. Я сразу должным образом оценил организаторские способности нового командира, который отличался деловитостью, способностью сохранять хладнокровие в трудную минуту. Иван Никифорович горячился крайне редко, умел выслушать людей, был требователен и справедлив.
* * *
Между тем подготовка к боям заканчивалась. Хорошо помню жаркий и душный день 9 августа, когда генерал Дрейер и полковник Лимонт вернулись из штаба корпуса и собрали подчиненных для доведения до них боевых задач. О важности их говорило хотя бы то, что на усиление дивизии придавались танковый, самоходно-артиллерийский полк и пять артиллерийских полков, в том числе гвардейский минометный, а также ряд других подразделений.
Прорыв сильно укрепленной обороны противника, да еще сравнительно небольшого плацдарма, требовал особенно тщательной и всесторонней подготовки. Роль штаба в достижении победы и в подготовке боя внешне не очень видна. Казалось бы, опытный командир дивизии сам сумеет принять правильное решение, а дело штаба — оформить бумаги, своевременно довести решение командира до войск. В действительности, все обстоит гораздо сложнее. Как бы ни был опытен командир, без опоры на штаб, без учета и использования получаемых, обработанных и обобщенных штабом данных об обстановке он не может принять правильное и всесторонне обоснованное решение в современном общевойсковом бою. Более того, умный командир всегда прислушается к предложениям штабных работников и начальников специальных служб войск. Решение — результат коллективного творчества, и только при этом условии оно может быть глубоко обоснованным.
Наш командир дивизии с исключительным вниманием относился к практической деятельности штабных офицеров, к их разумным предложениям и часто прибегал к коллективному методу выработки решения.
Вот и на этот раз мы не отступили от правил. В результате коллективного обсуждения задач в штабе сложилось единодушное мнение о наиболее целесообразном замысле предстоящего боя. Определили направление главного удара, последовательность и способы разгрома противника, построения боевого порядка частей дивизии. Продумали вопросы организации взаимодействия я управления. Разработали календарный план. По мере необходимости мы приглашали начальников родов войск и специальных служб. План мы разработали в виде таблицы, в которой были отражены все основные мероприятия по подготовке наступления с указанием исполнителей, сроков исполнения и лиц, осуществляющих контроль. Утром 18 августа план-календарь-был утвержден комдивом, и он приступил к заслушиванию предложений по решению. Первым выступил начальник штаба полковник Лимонт. Борис Антонович кратко доложил выводы из оценки обстановки, дал анализ соотношения сил сторон, условий взаимодействия с соседями и на основе этого внес предложение нанести главный удар на левом фланге силами не менее двух полков и приданных танков. Далее он определил последовательность и способы разгрома противника на всю глубину его обороны.
— Хорошо, Борис Антонович! С вашими выводами и предложениями я согласен, — остановил его Дрейер. — Теперь надо решить вопрос о построении боевого порядка дивизии. Какие предложения по этому вопросу есть у оператора?
Я предложил двухэшелонное построение дивизии и трехэшелонное — полков, поскольку оно обеспечивало возможность наращивать силу удара, особенно в глубине обороны.
— Не ослабим ли мы при этом силу первого удара? — засомневался подполковник Цорин.
— Думаю, что нет. При необходимости полки могут быстро ввести в бой вторые эшелоны, — успокоил его начальник штаба.
Затем были решены вопросы распределения артиллерии, создания полковых и дивизионной артиллерийских групп.
Казалось, все продумано до мельчайших подробностей, однако каждый понимал, что бой предстоит трудный и вряд ли можно быть уверенным, что в подготовке к нему мы достигли совершенства, что вскрыли все без исключения его огневые точки и противник не преподнесет нам сюрприза.
Я давно думал над тем, как бы ввести его в заблуждение. И вот уже созрел определенный замысел. Комдив уже собирался подвести итог, когда я попросил слова.
— Говорите, что там у вас, — разрешил генерал.
— Чтобы ввести противника в заблуждение, — начал я, — предлагаю заранее изготовить чучела солдат, дать их бойцам первого эшелона, чтобы они в период ложного переноса огня после второго огневого налета имитировали атаку. Противник покинет укрытия и займет позиции. В это время его и накроет наша артиллерия. Чучела можно изготовить из старого обмундирования, плащ-накидок, соломы и сена.
— А что, предложение интересное, но это надо сделать во всей полосе армии, — сказал генерал Дрейер. — Завтра на рекогносцировке предложу его командиру корпуса.
И вот наконец было выработано решение, суть которого состояла в следующем;. Предполагалось мощным фронтальным ударом в короткие сроки прорвать главную полосу обороны противника и не допустить своевременного подхода его резервов.
Командир дивизии определил задачи полкам первого и второго эшелонов, артиллерии и инженерным подразделениям и порядок организации взаимодействия и управления частями.
Мы с начальником штаба нанесли решение комдива на карту и написали к нему пояснительную записку. Свое решение генерал Дрейер доложил командиру корпуса генералу Котову на рекогносцировке 11 августа. Комкор остался доволен и без особых замечаний утвердил его.
Теперь, когда решение было принято и утверждено, работа штаба по подготовке наступления приобрела конкретный, целенаправленный характер. Мы детально спланировали боевые действия частей, своевременно довели до них боевые задачи. Организовали всестороннюю подготовку войск и штабов частей.
Штаб осуществлял подготовку исходного для наступления района, обеспечивал скрытый вывод частей и осуществлял контроль за готовностью войск к боевым действиям. На его работников возлагалась ответственность за организацию всех видов боевого и материально-технического обеспечения частей дивизии, за организацию разведки противника и организацию связи и управления — это лишь малая толика тех задач, которые решались начальником штаба полковником Лимонтом и офицерами отделений штаба. Их было значительно больше.
Особенно много работы выпало оперативному отделению. Недаром считается, что штаб — мозг армии, а оперативное отделение — его центр, непрерывно действующий организм, с помощью которого командир и начальник штаба осуществляют координацию и регулирование всей жизни и боевой деятельности войск.
За три дня до начала наступления генерал Дрейер вместе с полковником Лимонтом и командирами Стрелковых полков произвели проигрыш вариантов боя на местности, а за два дня командиры полков под руководством командира дивизии и его заместителей провели с командирами стрелковых батальонов, командирами артиллерийских дивизионов и батарей, командирами танковых рот и самоходных артиллерийских батарей рекогносцировку, во время которой детально изучили оборону противника и местность, уточнили боевые задачи, согласовали вопросы взаимодействия, порядок проделывания проходов в минных полях и заграждениях, пропуск через них пехоты, танков и артиллерии. Были уточнены маршруты выдвижения подразделений для смены обороняющихся частей, районы огневых позиций артиллерии и исходных позиций танков и другие важные вопросы организации боя.
Майор П. Б. Софрыгин в тот день разработал проекты боевых распоряжений по противовоздушной обороне, по маскировке войск, по организации охранения и комендантской службе. Майор И. Н. Савченко закончил подготовку материалов для проведения командно-штабного учения, уточнил обстановку у обороняющихся частей 244-й дивизии и подготовил проект оперативной сводки в штаб корпуса. Все документы он выполнил с высоким качеством. С первых же дней работы в оперативном отделении майор Иван Нифонтович Савченко показал себя с самой хорошей стороны.
Вечером я представил всю документацию начальнику штаба. Тот остался доволен, подписал бумаги и приказал немедленно отправить оперативную сводку в штаб корпуса.
12 августа полковник Лимонт пригласил к себе начальника штаба артиллерии майора Стружанова, дивизионного инженера майора Карцева, начальника связи майора Дыкина, начальника разведки майора Саутина и меня. Он проинформировал нас о результатах рекогносцировки командира корпуса, и мы приступили к разработке таблицы боя и таблицы взаимодействия.
А вечером генерал Дрейер внимательно рассмотрел подготовленные нами документы, внес некоторые поправки, утвердил их и приказал довести до командиров частей после постановки им боевых задач.
В тот день майор Софрыгин вместе с помощником начальника связи капитаном И. Т. Сахаровым и капитаном Ю. М. Богатырлы провели рекогносцировку исходных районов сосредоточения частей дивизии, выбрали места для командных и наблюдательных пунктов.
* * *
С утра 13 августа я со своими помощниками занялся разработкой распоряжений частям по оборудованию наблюдательных пунктов, подготовке макетов чучел, перекидных мостиков и опознавательных знаков для обозначения своего переднего края.
С капиталом Богатырлы мы подготовили и закодировали топографические карты, с начальником связи разработали кодированную таблицу позывных. К исходу дня размножили боевые и служебные документы и подготовили их к отправке в части. Вечером меня вызвал к себе Борис Антонович. Он сообщил о том, что поступило распоряжение командира корпуса на марш дивизии в исходный район для наступления. Предстояло детально спланировать марш. К этой работе мы приступили немедленно и уже к двум часам ночи завершили ее. В 6 часов утра 14 августа документ был утвержден командиром дивизии.
В плане марша особое внимание уделялось обеспечению его скрытности. Этому вопросу командование 37-й армии, 6-го корпуса и дивизии придавало огромное значение, так как от него во многом зависел успех операции. Особое внимание уделялось высокой дисциплине, бдительности и сохранению военной тайны. Во всех соединениях и частях были введены строгие правила маскировки, соблюдения маршевой дисциплины. Так, например, было приказано вывернуть электрические лампочки из фар тракторов, танков и тягачей. Было проложено большое количество новых лесных дорог, обеспечивающих скрытность движения. На всех маршрутах передвижения частей установлены круглосуточные офицерские посты регулирования и контроля за соблюдением мер маскировки.
После того как план марша был доведен до частей и отдельных подразделений, оперативное отделение организовало комендантскую службу на маршрутах выдвижения частей и контроль за их продвижением.
В 20 часов 30 минут 14 августа части дивизии начали выдвижение из своих районов и, совершив ночной марш, к 7 часам утра 15 августа сосредоточились в указанном им районе. Чтобы скрыть цель марша, личному составу было объявлено о выходе на передний край для занятия обороны. Однако этой версии поверили не все. Опытные, и бывалые гвардейцы чувствовали, что готовится наступление. Встречая части дивизии и контролируя их переправу через Днестр, я услышал разговор бойцов.
— Как ты думаешь, Петя, куда мы идем? — спрашивал первый.
— Как куда, нам же сказали — занимать оборону, — отвечал второй.
— А мне кажется, что мы идем для смены обороняющихся и, скорей всего, будем наступать, я это чувствую сердцем. Да и давно пора. Всюду наступают, а мы все учимся, — убежденно говорил первый.
15 августа генерал Дрейер собрал командиров полков, их заместителей и начальников штабов, начальников родов войск, служб и отделений штаба дивизии и провел командно-штабное учение на тему: "Прорыв сильно укрепленной полосы обороны противника". Бралась реальная обстановка, и проигрывались решения по выполнению конкретно предстоящих боевых задач.
После занятий комдив приказал вручить командирам полков разработанные штабом дивизии боевые документы. Утром 16 августа полковник Лимонт поручил мне проверить в полках подготовку к смене обороняющегося 913-го стрелкового полка 244-й стрелковой дивизии. Вместе с ординарцем Н. Е. Одарюком я направился в 55-й гвардейский полк. Мы шли узкой тропкой, протянувшейся в кицканских садах. Кругом было тихо, только изредка слышались орудийные выстрелы.
На командном пункте полка нас тепло встретил начальник штаба майор Олег Сергеевич Иванов. Он доложил, что командиры батальонов получили подробные схемы траншей, ходов сообщения, ориентиров, а также схему огневой системы и инженерных заграждений обороны противника. Вместе с командирами рот они детально изучили участки обороны, выход к ним и режим огня сменяемых подразделений. Сообщил он также и о том, что на исходном рубеже заканчивается оборудование командных и наблюдательных пунктов и прокладывается проводная связь. Определены огневые позиции для артиллерии и минометов.
Затем майор Иванов ознакомил нас с планированием боевых действий. В этих документах все было учтено до мельчайших деталей, но они не были громоздкими. Конкретные и четкие планы обеспечивали твердое управление боем. Видно, что штаб полка проделал большую работу. По отзыву Иванова все его помощники — люди компетентные. Особенно тепло отзывался о капитане Николае Романовиче Череватом, опытном, всесторонне подготовленном и исключительно исполнительном офицере.
Во время нашего разговора пришел заместитель командира полка по политчасти майор П. И. Грибакин и рассказал о проведении комсомольского собрания в 3-м стрелковом батальоне. Собрание прошло активно. Комсомольцы заявляли, что с честью оправдают звание гвардейцев и выполнят любую поставленную им боевую задачу.
По дороге в штаб 60-го гвардейского полка мы увидели группу бойцов, отдыхавших после обеда. Среди них был комсорг 2-го батальона лейтенант И. Т. Филоненко. Я знал лейтенанта по боям за плацдарм весной 1944 года, когда он своим примером увлекал гвардейцев на штурм населенного пункта Копанка.
— Чем занимаетесь, как настроение? Какие новости? — спросил я у Филоненко.
— Рассказывал гвардейцам о последней сводке Совинформбюро, — ответил лейтенант. — Мы тут обсуждаем, как без шума и без суеты произвести смену обороняющихся войск. Настроение у бойцов всего батальона боевое.
В 60-м гвардейском первым встретил меня начальник штаба полка майор Семен Ильич Щеденко, который как раз проводил инструктаж с офицерами штаба по организации контроля смены войск. Вместе с ним мы еще раз уточнили боевые документы полка на наступление, порядок выдвижения подразделений для смены и занятия ими исходного положения, а также вопросы боевого обеспечения и управления войсками в ходе наступления.
В конце работы Щеденко сказал, что не хватает кабеля для того, чтобы провести связь с поддерживающими подразделениями; попросил выделить его и оказать помощь с транспортом. Все просьбы Щеденко я передал полковнику Лимонту, докладывая о проведенной работе в полках. Борис Антонович тут же вызвал майора Дыкина и дал указания обеспечить 60-й полк кабелем, а транспорт обещал попросить у начальника тыла дивизии.
Все меньше и меньше оставалось времени до начала наступления. Все напряженнее шла работа командиров, политорганов и штабов.
Офицеры оперативного отделения контролировали точное выполнение ими приказов и распоряжений командира дивизии, собирали, изучали и обрабатывали данные об обстановке, подготавливали различные отчетно-информационные документы.
В подготовительный период большую работу выполняли и другие отделения штаба. Начальник разведки дивизии майор С. И. Саутин и его помощник старший лейтенант И. А. Петрасов с получением боевой задачи разработали детальный план разведки.
Майор Дыкин и его помощник капитан Сахаров хорошо продумали, спланировали и организовали проводную связь, которая обеспечила беспрерывное управление частями дивизии в период подготовки и в ходе всего наступления.
Начальник 6-го отделения капитан П. А. Сафьяников со своим помощником лейтенантом Г. П. Киреевым разработали комплекс мероприятий по скрытому управлению войсками и постоянно контролировали их выполнение.
Немало было сделано командующим артиллерией майором К. Ф. Глушичем и офицерами его штаба во главе с капитаном М. И. Стружановым. Они детально спланировали артиллерийское наступление, организовали выбор огневых позиций для огромного количества орудий, их своевременное и скрытное оборудование, спланировали порядок пристрелки и перемещения артиллерии в ходе боя, рассмотрели вопросы взаимодействия.
Хочется особенно отметить большие организаторские способности и трудолюбие дивизионного инженера майора Александра Ивановича Карцева. Под его руководством был осуществлен целый комплекс мероприятий по инженерному обеспечению наступательного боя дивизии. Постоянно и результативно велась инженерная разведка местности, инженерных заграждений и обороны противника. Было оборудовано большое количество огневых позиций, наблюдательных и командных пунктов; организована тщательная маскировка войск на исходном положении. В ночь на 20 августа в минных полях и проволочных заграждениях противника буквально у него под носом саперы проделали проходы на каждую стрелковую роту и каждый взвод танков. Для штурма и блокировки опорных пунктов, отдельных очагов сопротивления и дзотов каждому батальону первого эшелона придавалась хорошо подготовленная инженерно-штурмовая группа. В дивизии был создан сильный отряд заграждения, которому предстояло двигаться за боевыми порядками батальонов первого эшелона для отражения контратак танков противника.
Неутомимо трудились в эти дни и наши политработники. Партийно-политическая работа направлялась на формирование у личного состава высоких морально-политических и боевых качеств, высокой воинской дисциплины и ненависти к врагу. Офицеры политического отдела дивизии во главе с полковником Василием Емельяновичем Ященко постоянно находились в частях, умело направляли работу политорганов, партийных и комсомольских организаций на мобилизацию выполнения личным составом предстоящих боевых задач, в подразделениях проводились беседы на темы: "Атакуй дерзко и стремительно, это решает исход боя", "Не бойся танков врага, умей их уничтожать". Мне особенно запомнились доклады и беседы с бойцами заместителя начальника политотдела дивизии подполковника Владимира Николаевича Халамендыка. Его яркие, убедительные слова зажигали сердца бойцов. И вся эта большая работа по подготовке наступления направлялась, руководилась, подчинялась одному замыслу и воле одного человека — командира дивизии.
Я, тогда еще молодой офицер, не переставал восхищаться талантом, неиссякаемой энергией и большими организаторскими способностями Николая Михайловича Дрейера. Все эти дни он отдыхал не более трех-четырех часов в сутки, а ему в то время уже перевалило за пятьдесят.
19 августа в штабе дивизии было проведено партийное собрание с повесткой дня "Итоги работы коммунистов парторганизации штаба по подготовке наступления и задачи обеспечения управления войсками в ходе наступательного боя". В докладе генерал Дрейер подробно проанализировал работу коммунистов, отметив, что начальники родов войск, служб, отделений штаба и их офицеры успешно справились с поставленными задачами, проявили максимум инициативы, творчество и стремление как можно лучше обеспечить всестороннюю подготовку наступления. Партийное собрание прошло с большим подъемом и активностью.
После него Н. М. Дрейер пригласил к себе руководящий состав штаба и объявил, что полная готовность назначена на 24.00 19 августа.
Мне предстояло выехать в первую стрелковую роту 60-го полка. Мы с ординарцем шли по глубокой траншее, где в одиночку и группами сидели бойцы, а рядом лежали приставные лестницы и чучела. Наблюдатели и дежурные у пулеметов зорко следили за обороной противника.
В первой роте нас встретил командир роты гвардии капитан Н. Ф. Хрычев. Он доложил, что боевая задача доведена до каждого бойца роты и теперь все готовятся к митингам.
— Где будете их проводить? — спросил я.
— Во второй траншее, так как из первой будет слышно противнику, пояснил командир роты.
Я согласился с этим предложением, и мы направились во вторую траншею, где в это время уже собрался 2-й взвод. Перед личным составом выступили парторг роты, командир взвода и я.
* * *
На наблюдательный пункт мы возвратились поздно вечером. На стыке с 55-м гвардейским полком встретили дивизионного инженера А. И. Карцева и инженера 55-го полка капитана А. Л. Блехера, которые проверяли работу саперов, закончивших разминирование наших минных полей и начавших проделывать проходы в минных полях противника. Тяжелое и опасное это дело — снимать мины под дулами вражеских пулеметов. Только ловкость, большая натренированность, смелость и бесстрашие помогают им выполнить эту сложную задачу. Оставив капитана Блехера, мы с Карцевым пошли на наблюдательный пункт дивизии по глубоким траншеям и ходам сообщения. Противник методически вел огонь и пускал осветительные ракеты. Над головой свистели пули, ударялись о бруствер.
— Как вы думаете, Александр Иванович, сколько километров траншей и ходов сообщения вырыто на плацдарме? — спросил я у Карцева.
— Точных данных у меня нет, но думаю, что сотнями километров исчислять можно, — ответил Карцев.
— Да, много, и все это завтра придется оставить, — сказал я. — Сколько пришлось солдату за войну земли перекопать и сколько еще придется до победного дня?!
Даже в наступлении, при любой остановке солдат сразу же заботится об окопе, сначала копает для стрельбы лежа, а затем, если есть время, углубляет его для стрельбы стоя. При переходе к обороне эти окопы соединяются траншеями, ходами сообщения. Оборудуются отсечные позиции, строятся блиндажи, землянки и другие укрытия, и все это одной саперной лопаткой!
Когда мы пришли на НП, там уже были все в сборе. Доложив комдиву о проведенном митинге, я проверил маскировку и охрану НП, затем связался по телефону с начальником штаба дивизии, сообщил о готовности НП к работе и подумал: "Теперь, кажется, все! Подготовка закончена".
В первом часу ночи 20 августа прилег отдохнуть, по уже часа в четыре проснулся. На востоке уже еле занималась заря. Стояла редкая на фронте, никем и ничем не нарушаемая тишина. Со стороны Днестра тянуло прохладой. Воздух был наполнен запахами леса и трав.
Ровно в 8 часов утра был дан сигнал "Ураган", и понесли его телефонные провода и радиоволны по всем полкам, батальонам, дивизионам, ротам, батареям. В воздух взвились сигнальные ракеты. Началась мощная артиллерийская и авиационная подготовка. Под ногами заколыхалась земля. Небо над плацдармом заволокло дымом. Разрывы тысяч снарядов и авиационных бомб слились в единый страшный грохот войны.