Глава 06 Национальный чемпион!

Глава 06

Национальный чемпион!

Казалось, меня озарил снизошедший с небес луч света, открывший мне секреты борьбы.

Это ощущение я могу назвать только озарением.

Второй год нашего с Дэйвом пребывания в Университете Оклахомы стал первым сезоном, когда мы могли выступать на соревнованиях, и первым сезоном, когда я весил больше Дэйва. Тренер решил на год освободить Изриэла от соревнований, и мне предстояло нагнать вес до 167 фунтов (75,7 кг)[15].

Моими первыми соревнованиями стал Открытый чемпионат Великих равнин, который проходил в штате Небраска. Это был тот самый турнир, на котором Дэйв, еще будучи старшеклассником, победил двукратного чемпиона Национальной ассоциации студенческого спорта. В финале в категории до 167 фунтов я встретился с Майком ДеАнной, который в 1979 году занял второе место на чемпионате Национальной ассоциации студенческого спорта. Я вел в счете 3:1 или 4:1, и мы были в стойке, когда на меня снизошел луч света.

Я был в стойке, и вместо того, чтобы атаковать меня на нижнем уровне, Майк тоже стоял прямо и просто не предпринимал ничего, словно гадая, не упустил ли он чего-нибудь вроде истечения времени или остановки схватки судьей. Помню, в тот волшебный момент я посмотрел на Майка и подумал: «У него нет никаких шансов».

С того момента все, что я делал в той схватке, проходило на ура, и я победил на моем первом открытом турнире со счетом 8:1. Я был готов ко всему, с чем мог столкнуться в борьбе, за исключением тайного приема Дэйва.

Однажды на тренировке я боролся с Дэйвом. Я атаковал его, а он бросил меня через спину с захватом руки и шеи. Я держал его за руки, ожидая, когда он начнет резкий разворот. Тогда бы я встал на ноги и не был бы повержен на ковер. Но Дэйв не стал разворачиваться. Вместо этого он продолжал держать меня в захвате. Следующее, что я помню, было сном о том, что я пасусь с коровками на пастбище и смотрю вверх, на птичек и облака. Когда я очнулся, Дэйв стоял надо мной, заливая своим потом мое лицо.

«Ты на лопатках», – сказал Дэйв с широкой довольной улыбкой.

Я ушел с ковра, стянул с себя майку, схватил Дэйва за уши и ударил его головой.

В последующие месяцы я просил Дэйва повторить тот захват. Потом я сказал ему, что хочу попробовать повторить этот прием. Мы месяцами повторяли этот прием, снова и снова – до тех пор, пока однажды во время спарринга я не повалил его на ковер. Это событие стало для меня одновременно днем рождения, Рождеством и Новым годом.

Так появился прием, который я впоследствии назвал «броском Шульцев с передним захватом руки и шеи». Этот прием заключался в том, что мы зажимали голову противника и его яремную вену под мышкой, перекрывая ему воздух и нарушая кровоснабжение его мозга. Это «отрубало» противника. А затем мы укладывали его на спину, расположив тело так, чтобы он выглядел человеком, находящимся в сознании, до тех пор, пока он действительно не приходил в сознание. Наши противники, как и я в тот день, когда Дэйв впервые провел свой прием на мне, даже не знали, что побывали на лопатках. Этот прием дал нам такое ошеломляющее преимущество, что международный дисциплинарный комитет запретил его применять отдельным постановлением.

* * *

Занявший второе место на чемпионате Национальной ассоциации студенческого спорта 1980 года Перри Хаммел из Университета штата Айова, был одним из самых сильных борцов, которых я встречал. Он, как и я, был второкурсником, и в следующие три года мы шесть раз сходились в поединках, в которых каждый из нас одержал по три победы, причем во всех шести схватках счет был почти равным.

Наша первая схватка состоялась на соревнованиях между Университетом Оклахомы и Университетом штата Айова, в котором те соревнования и проходили. Условия для борьбы там были одними из самых сумасшедших, в которых мне пришлось выступать в мои студенческие годы. Казалось, все вокруг были настроены против нашей команды, и в зале было полным-полно болельщиков, выкрикивавших оскорбления в наш адрес, обзывавших нас всеми мыслимыми (и немыслимыми) ругательствами. Никогда больше не слышал столько непристойностей, как на тех соревнованиях.

Хаммел и я просто бросались друг на друга, много раз сталкиваясь лбами. Он победил меня со счетом 7:4, причем судьи дали ему четыре очка, на которые меня оштрафовали за уклонение от борьбы. Я был уверен, что меня засуживают, и после того, как меня в последний раз оштрафовали на два очка за пассивность, я боднул Хаммела что было сил. Мне было наплевать на то, что меня могут снять с соревнований. Я был разозлен, понимал, что проигрываю, и хотел, чтобы перед будущими встречами со мной Хаммелу было над чем задуматься.

В следующий раз я встретился с Хаммелом в финале чемпионата Конференции «Большой восьмерки»[16], который проходил в Галлахер-Холле в студенческом городке Университета штата Оклахома. Я проиграл ему со счетом 4:6. В финале своей конференции мы победили команду айовцев с небольшим отрывом, но, уходя с арены, я вытащил доставшуюся мне серебряную медаль из сумки и зашвырнул ее на крышу. Позднее я выкинул и новые борцовки известного бренда, в которых выступал на тех соревнованиях, и стал носить старые тренировочные борцовки.

На чемпионате Национальной ассоциации студенческого спорта, проходившем в Принстонском университете, я занимал третье место в рейтинге борцов в весе 167 фунтов, но результаты жеребьевки не слишком мне благоприятствовали. В первом туре я победил Майка Шитса, первокурсника из бывшей соперницей команды Университета штата Оклахома, но могу сказать, что он не быстро вполне пришел в себя.

В третьем туре я встретился с посеянным шестым Джоном Рейхом из Военно-морской академии США. Перед схваткой мне все время говорили о том, что Рейх отлично борется в партере. Наслушавшись этих рассказов, я серьезно переоценивал его. После безрезультатного первого периода Рейх начал второй период в позиции сверху. Я не вывернулся из-под него. Он контролировал меня сверху в течение минуты, а потом мы выкатились с ковра у моего угла. Тренер Абел сгреб меня и заорал прямо мне в лицо: «Вали отсюда к чертовой матери сейчас же!» Одним-единственным приказом тренер сбил с меня безволие.

«Так вон оно как, – сказал я себе. – Меня выгоняют?!»

Я занял оборонительное положение в партере на ковре, и, как только судья дал свисток, я менее чем за секунду вывернулся из-под Рейха. В тот момент я понял, что несмотря на все, что мне рассказали о Рейхе и его умении удерживать противника в нижнем положении, это было несравнимо с моим умением выворачиваться. Я победил Рейха со счетом 15:9 и даже покатался на нем, несмотря на преимущество, которое было у него в начале схватки. Тогда я в последний раз придал слишком большое значение тому, что мне рассказывают о моих противниках.

Победа над Рейхом вывела меня в полуфинал, где я встретился с Перри Хаммелом. Мы сражались очень жестко, и по решению судей счет у нас был 4:4. Затем я одолел его в овертайме.

После того матча мы все прошли контрольное взвешивание и командой отправились на ужин в «Сабвэй». Мы уже набрали достаточно баллов для того, чтобы занять командное второе место, и тренер Абел принимал поздравления. Он указал на меня и сказал, что моя победа обеспечила команде второе место. Слышать это было приятно, но, честно говоря, меня не слишком интересовал командный счет. Для меня ничто не имело значения, кроме финала, который должен быть состояться на следующий день, когда мне в третий раз за сезон предстояло сойтись с Майком ДеАнной.

На следующее утро я сказал тренеру, что останусь в гостинице и буду отдыхать, пока остальные пойдут на первые схватки. Тот ответил, что заедет за мной и привезет меня на арену. Примерно за полтора часа до финального поединка от него не было ни слуху ни духу. Я пробежал двадцать кварталов до арены и обнаружил, что тренер сидит в углу Роджера Фриззелла, который боролся за третье место в весе до 150 фунтов.

– Вы оставили меня в гостинице, – сказал я тренеру. – Мне пришлось бежать.

– Вот и славно, – усмехнулся он. – Заодно и размялся. Готовься к выходу.

Бег и в самом деле хорошо меня разогрел, но я задавался вопросом, когда бы тренер вспомнил о том, что должен заехать за мной, если б я не появился.

Непосредственно перед началом финальных схваток устроили церемониальный парад, на котором борцы, которым предстояло бороться за звание чемпионов, должны были стоять рядом друг с другом. Говорить о неприятном. Я слова не сказал ДеАнне.

Андре Метцгер был первым борцом нашей команды, который проводил схватку за звание чемпиона в весе до 142 фунтов. И он выиграл поединок. Затем пришел черед Дэйва.

Когда Дэйв боролся с Рикки, над которым он в двух предшествующих встречах одержал убедительные победы, я разогревался за трибунами. Я мельком глянул на табло и увидел, что Дэйв ведет в счете (3:0), а вскоре услышал рев публики и понял, что Дэйв бросил Рикки на спину и завоевал титул чемпиона. Я вышел из-за трибуны, чтобы выйти на ковер и тут увидел, что по ковру, подняв руки, носится Рикки. Он положила Дэйва на лопатки. Я был ошеломлен, потому что поражение Дэйва было разочарованием года. Я сказал себе, что проигрыш Дэйва не должен сказаться на мне.

Во втором периоде я вел со счетом 4:1, но тут судья сделал мне два предупреждения за уклонение от борьбы, что сократило мое преимущество до одного балла. Впереди было еще полтора периода, но следующее предупреждение за пассивность даст Майку два очка. Такие предупреждения и штрафы были, кажется, методом команды Университета штата Айова, и во время борьбы судья стоял практически прямо передо мной. Вполне естественно, что он поднял руку, чтобы получить от боковых судей подтверждение двух штрафных очков, которые он хотел присудить моему противнику. Я немедленно взял тайм-аут еще до того, как это подтверждение было получено, пошел в свой угол и там лег. Рон Трипп, один из ассистентов нашей команды, спросил, в чем дело. Судья стоял там же, глядя на меня и с предельным интересом ожидая моего ответа.

– Колено, – сказал я.

Трипп начал массировать мое левое колено.

– Другое колено, – сказал я Триппу.

Не думаю, что Трипп купился на мои слова.

Я хотел сказать Триппу: «Успокойся. Речь идет о титуле национального чемпиона, и я уже достаточно натерпелся от этого судьи».

Подтверждения штрафных баллов так и не последовало.

После тайм-аута, взятого на устранение травмы, я вышел на ковер и покатался на Майке до конца периода.

Третий период я начал в партере, но через несколько секунд вывернулся из-под Майка и положил его на лопатки. Он вывернулся, но я положил его снова. Я победил со счетом 10:4, причем половину своих очков Майк получил в виде штрафов, которые я получил за пассивность. Свой первый титул чемпиона по борьбе Национальной ассоциации студенческого спорта я отметил выполнением на ковре моего традиционного сальто назад.

Перед отъездом домой я пошел в мастерскую трафаретной печати и заказал там футболку с надписью «ЧЕМПИОН НАЦИОНАЛЬНОЙ АССОЦИАЦИИ СТУДЕНЧЕСКОГО СПОРТА» на спине. В самолете, на котором мы летели домой, я был в этой футболке. Неважно, что произойдет в моей карьере дальше. По крайней мере, мое имя навсегда останется в списке национальных чемпионов.

* * *

После того чемпионата я вернулся в Пало-Альто. Крис Хорпел пригласил меня в Ньюпорт-Бич расслабиться и потренироваться с некоторыми местными парнями. Во время моего пребывания там дела у нас пошли неважно. По-видимому, я не нравился Крису так, как нравился раньше. У меня появилось неприятное ощущение того, что Крис считает себя выше меня, возможно, в интеллектуальном отношении. Ведь он закончил Стэнфорд.

По какой-то причине Крис избрал предметом нападок мои манеры за столом. Манеры у меня были плохими. В Университете Оклахомы я жрал, как скотина, вырывая куски мяса из цыпленка или бифштекса зубами так, словно я рву теми же зубами руки-ноги соперников. Да ладно, застольные манеры – это было лишь частью моего образа. Окружающие должны были понять: для меня пища – это топливо, которым не надо наслаждаться. Его надо потреблять.

Крис пытался научить меня изящному искусству трапезы. В тот период жизни я был не слишком озабочен тем, как веду себя за столом. (Хочу добавить, что теперь-то я приобрел некоторые манеры.) К тому же мне казалось, что Крис такими наставлениями пытается обрести превосходством надо мной, пришибить меня. Не знаю, зачем ему это было надо, но мне его наставления были точно не нужны. Чем больше он старался обучить меня, тем хуже я себя вел. Крис сдался. Я был доволен тем, что настоял на своем.

После поездки в Ньюпорт-Бич я поехал в Эшленд отдохнуть и поработать с борцами из южного Орегона. Так уж случилось, что в колледже младший тренер команды Университета штата Айова проводил летний лагерь, и с ним там был Эд Банак. Я поверить не мог, что Эд находится буквально у меня на заднем дворе!

Я вырос почти до размеров Эда. Несколько раз я тренировался вместе с ним и очень неплохо боролся с ним в спаррингах. Это усилило мою уверенность в собственных силах и мастерстве, с которой я вступил в следующий год.

Однажды в лагере я сходил в борцовский зал университета южного Орегона, когда там тренировалась вся команда. Все знали, кто я таков. Когда-то я жил в Орегоне и вернулся как первый чемпион первого дивизиона Национальной ассоциации студенческого спорта из Эшленда.

Конечно, все парни хотели взглянуть на меня и схватиться со мной. Я дал им такую возможность. Всем. И сразу же.

Я вышел на середину ковра, и все борцы, один за другим, из всех весовых категорий пробовали повалить меня. Благодаря летним схваткам с Дэйвом, который буквально заставлял меня бороться, я стал почти неуязвим в защите. При всем уважении к Национальной ассоциации студенческого спорта замечу, что между борцами первого дивизиона этой ассоциации и борцами Национальной ассоциации университетского спорта есть существенная разница, и ни один из парней не смог бросить меня на ковер. Мне казалось, что я могу целый день стоять на ковре и никто меня не повалит.

Во время этой игры в зал вошел тренер команды южного Орегона Боб Рейм, который стал смотреть, как его борцы, один за другим, не могут справиться со мной. Очевидно, Рейм увидел достаточно, потому что вышел на ковер, размахивая руками, и, крикнув мне: «Убирайся отсюда к черту!», выставил меня из зала. Такое случалось не впервые.

Рейм был одним из тренеров, слышавших, как во время вербовки Дэйва в студенты университета он назвал меня наркоманом. Прекратив курить марихуану и занявшись борьбой, я появился в борцовском зале университета южного Орегона на тренировке, а Рейм перед всей своей командой назвал меня «наркошей» и велел мне покинуть зал, сказав: «Наркоманам тут не место».

Когда по приказу Рейма я уходил во второй раз, мне оставалось только тряхнуть головой.

Когда я уходил, Рейм кричал мне: «Ты разрушаешь уверенность моей команды». В тот зал я никогда больше не возвращался, хотя через много лет, после того как Рейм отошел от тренерской работы, мы подружились.

* * *

В начале нового сезона я весил 177 фунтов (чуть больше 80 кг). Изриэл Шеппард вернулся в команду после истечения года, когда он был освобожден от соревнований. Чтобы усилить команду, тренер Абел поставил Изриэла в категорию до 158 фунтов, передвинул Дэйва в категорию до 167 фунтов, а меня поставил в категорию до 177 фунтов[17].

Это означало, что мне не надо было сильно сбрасывать вес и я мог сосредоточиться на поддержании формы в процессе тренировок.

Борьба – это сочетание техники, физической формы и удачи. С удачей ничего не поделаешь. Но техника и физическая форма зависят всецело от борцов. Дэйв заставил всех борцов повысить внимание к технике, но физическая форма оставалась именем этой игры. Резкие, взрывные движения требуют отличной физической формы. Для того чтобы выполнять приемы энергичнее, быстрее и чаще, чем другие, и раньше, чем это сделает противник, борцу надо находиться в невероятно хорошей физической форме. Борьба – не легкий спорт, но ключ к совершенству прост: приемами и физической формой борец должен заниматься как одержимый. Чтобы обрести форму, необходимую для побед на мировом уровне, я загонял себя до пределов моих возможностей и изо дня в день испытывал страдания. Чтобы привести себя в нужную форму, я превратил свою жизнь в ад.

Когда я терпел поражение от противника, выброс энергии был единственным способом восстановления положения. Но эту энергию надо было направить на выполнение приемов, которые приносили баллы, в противном случае энергия уходила впустую.

В рамках выбранной мною основной дисциплиной науки об упражнениях профессор как-то проверил максимальный объем кислорода, который могло потребить мое тело. Мой показатель оказался невероятно низким для борца или любого спортсмена. Это означало, что мое тело неэффективно потребляет кислород.

Мне отчаянно было нужно улучшить состояние сердечно-сосудистой системы. К счастью, в мой младший сезон продолжительность студенческих матчей была сокращена с 8 минут до 7. На ковре судьи отдавали предпочтение борцам с лучшими показателями кислородного обмена, а я был не таким. В тот год продолжительность схваток в вольной борьбе, которые, в сущности, не проводились в студенческой борьбе, была сокращена с 9 до 6 минут также на национальном и международном уровнях. Сокращение продолжительности схваток было для меня существенной выгодой.

Сезон я начал с победы на турнире Великих равнин, который я выиграл второй год подряд, но на этот раз в более тяжелом весе. Эта победа давала мне право представлять США на соревнованиях, которые должны были пройти позже в том же году в России.

Во время встречи команд университетов Оклахомы и Висконсина я во время схватки единственный раз поговорил с противником. Я боролся с Деннисом Лиммексом, который в своем весе был лучшим из завербованных в команду старшеклассников. Я одолел его довольно легко, поймав его в завершающуюся броском на лопатки комбинацию, которую называют захватом через ногу. Я уложил его на спину, и он стоял на «мосту», когда я захватил его голову левой рукой.

Поскольку он был в выгнутом положении, его нога оказалась в пределах досягаемости, и я захватил его ногу правой рукой, еще сильнее потянул ее к его голове – почти вплотную. У борцов такое положение называется «ответом на телефонный звонок», потому что вы фактически укладываете ногу противника ему на ухо.

Лиммекс закричал от боли.

– Ложись на лопатки, – сказал ему я.

– Не могу, – ответил он.

Тогда я потянул его ногу еще сильнее. Индюшка попыталась вырваться! Я уже почти заставил его «ответить на звонок», когда он закричал громче. Его тренер Расс Хелликсон выскочил на ковер и оттащил меня от своего борца. Официально я выиграл в результате дисквалификации противника из-за вмешательства тренера, но если я одерживал победу, мне было все равно, как именно я побеждал.

* * *

Когда мы отправлялись на соревнования, которые проходили где-то неподалеку, тренер Абел набивал свой микроавтобус Winnebago нами так, что мы были там как сельди в бочке. Мы ездили в Чикаго, где я проиграл Эду Банаку со счетом 4:5, проиграл в четвертый раз подряд в финале турнира центральной части США, который проходил в Северо-западном университете. В той же поездке я поиграл борцу-первокурснику из Кентукки, хотя и лидировал со счетом 8:0. Я перевернул его на спину, и он даже не коснулся моего затылка. Он просто прогнулся. Судья счел это удачным оборонительным приемом и дал баллы парню из Кентукки. Оборонительный прием происходит тогда, когда один борец находится в нижней позиции, а борец, находящийся сверху, переворачивает соперника на спину, но тот берет в захват голову борца, находящегося сверху.

Тот первокурсник из Кентукки ни разу не брал в захват мою голову, но судья засчитал ему еще балл за успешную оборону, и я проиграл схватку. Я был настолько зол, что швырнул свою головную повязку и, не сходя с места, вызвал судью на поединок. Я не отказался от вызова, что стоило нашей команде двух штрафных баллов.

То было жалким выездом, да и поездка в битком набитом парнями микроавтобусе была немногим лучше.

После той поездки я поехал в Советский Союз на турнир в Тбилиси, который считался самым трудным турниром в мире. На том турнире я занял четвертое место, но душой я тогда был не в СССР, а в США.

Я делил комнату с борцом из Сиракьюса Джином Миллсом, известным под кличкой «невзрачный Джин, который работает как машина». Как-то я проснулся посереди ночи и увидел, что Джина в комнате нет. Я уселся на кровати и начал думать о том, что через три дня после возвращения в Штаты мне придется бороться с Эдом Банаком на командных соревнованиях команд университетов Оклахомы и Айовы. Тут в комнату вернулся Джин, который ходил сбрасывать вес и теперь стал стирать свое трико в душевой. Он заметил, что я сижу в постели почти в полном мраке.

– Что случилось, Шульци? – спросил он.

На что я ответил:

– Ненавижу… ненавижу Банака.

Джин рассмеялся.

На самом деле я вовсе не ненавидел Эда. Я ненавидел то, что он продолжает побеждать меня, и я не мог понять, почему.

Турнир в Тбилиси навсегда изменил мой стиль борьбы. Тот советский борец, который победил в моей весовой категории, использовал неравновесную, качающуюся стойку. Когда противник идет в атаку, он обычно отталкивается ногой, находящейся сзади, так что стойка «вразножку» экономила полушаг. До этого я использовал фронтальную равновесную стойку на раздвинутых ногах, но сразу же переключился на качающуюся стойку, позволявшую мне хорошо действовать левой ногой.

Вернувшись из России в Оклахому, я испытал последствия смены часовых поясов и перелета на запад. Я проснулся в четверть четвертого дня, через 15 минут после того, как началась тренировки, помчался в зал и открыл свой шкафчик. Пришел тренер Абел, который наорал на меня за опоздание, запер мое барахло в шкафчике и выгнал меня из команды.

Я подумал, что тренер просто очень нервничает в преддверии встречи нашей команды с командой борцов Университета Айовы, важнейшей встречи того сезона.

Потом Абел выгнал из команды Дэйва и Метцгера и ушел из раздевалки. Вид тренера, теряющего лицо подобным образом, выводил из душевного равновесия. Я отпер свой шкафчик, вытащил спортивную форму и пошел сбрасывать вес.

Тренер никогда не говорил нам, что нас вернули в команду, но на следующий день, когда настало время идти на взвешивание, он назвал наши имена.

На соревнованиях с борцами Университета Айовы Дэйв и я отошли от нашей традиционной практики. Обычно мы прохаживались за рядом кресел, стоявшим за тем, что был отведен для борцов. Перед схватками я начинал прохаживаться раньше, чем кто-либо из известных мне борцов. После того как я закончил карьеру в студенческом спорте, один из борцов сказал, что мне дали кличку «Иноходец». Прогулки в зале перед схватками были моим способом метить территорию. Прохаживаясь, я ни на кого не глядел, но был уверен, что все меня видят, словно я заявлял: «Я здесь, и я выиграю этот матч».

Но в тот день, когда мне предстояла схватка с Эдом, Дэйв предложил мне пойти в уединенное помещение, чтобы на время отключиться от происходящего на арене. Дэйв нашел такое помещение и сел, прислонившись к стене. В эту комнату вошел мальчик лет девяти или десяти. Он искал туалет. Дэйв указал ему дорогу в туалет. Годы спустя у меня состоялся разговор с этим мальчиком. Он вырос и связался со мной, чтобы спросить, помню ли я, как он вошел в комнату, где сидели Дэйв и я. Я ответил, что помню этот случай. И он сказал: «Никогда не забуду тот момент. Как только я вошел в ту комнату и увидел вас, я почувствовал в комнате такое напряжение, что его можно было ножом резать».

Дэйв вышел на ковер раньше меня. Он боролся с Кингом Мюллером. Одно колено Мюллера было туго забинтовано, и Дэйв здорово отделал Кинга. Он сделал высокий захват перебинтованной ноги Кинга и провел болевой прием, который я называл переломом колена. Журнал Amateur Wrestling News опубликовал фотографию, сделанную как раз в тот момент, когда Дэйв валил Кинга. Рот Кинга был широко открыт. Он кричал, а его пальцы были судорожно вытянуты, словно его казнили на электрическом стуле.

Моя схватка с Эдом оказалась сенсационной. Раз пять-шесть один из нас выходил вперед. За 10 секунд до конца поединка я уступал Эду со счетом 8:9. Свободной рукой я бросил Эда себе на плечи, захватил его бедро и, удерживая его ноги, бросил его на спину. Я посмотрел на зрителей и увидел, как 11 тысяч человек одновременно с криками вскочили со своих мест. Бросив Эда на ковер за две секунды до конца встречи, я победил со счетом 10:9. Это было первым за два года поражением Эда.

Перед схваткой тяжеловесов, которая завершала командные соревнования наших команд, счет был 17:17. Нашим тяжеловесом был Стив Уильямс. Хотя Уильямс боролся только два с половиной месяца в году, он был отличным тяжеловесом. Он учился в университете как игрок в футбол и присоединялся к команде борцов только после рождественских каникул. Уильямс станет четырехкратным чемпионом Америки по версии Национальной ассоциации студенческого спорта и в том сезоне завершит чемпионат Национальной ассоциации студенческого спорта вторым, уступив только будущему великому тяжеловесу-олимпийцу Брюсу Баумгартнеру. Совсем неплохой результат для человека, занимающегося борьбой время от времени. Страшно подумать о том, каким бы выдающимся борцом стал Стив Уильямс, если бы борьба была его основным видом спорта.

Более важным было то, что Стив отличался душевными качествами. Всякий раз, когда нам за пару дней до соревнований надо было сбрасывать вес, он надевал полиэтиленовые пакеты и потел, вместе со всеми бегая по залу и занимаясь на велотренажере, хотя сбрасывать вес ему, как тяжеловесу, было не надо. Он делал это по одной причине: он хотел мучиться вместе с товарищами по команде. Этот факт говорит о том, каким человеком был Стив.

После окончания университета Стив прославился своими успехами в профессиональной борьбе, в которой его лучше знали под его спортивной кличкой «Доктор Смерть». Стив умер в 2009 году в возрасте 49 лет от рака горла. У него было золотое сердце. Я любил его и теперь скучаю по нему.

На встрече команд университетов Оклахомы и Айовы Стив боролся с близнецом Эда Лу. Чтобы понять, что предстояло Стиву в тот день, скажу, что Лу выиграл чемпионат Национальной ассоциации студенческого спорта и завоевал золотую медаль на Олимпийских играх 1984 года в весе 220 фунтов.

Стив и Лу свели свой поединок вничью, и матч команд университетов Оклахомы и Айовы закончился со счетом 19:19. Этот матч был одним из самых волнующих командных соревнований, в которых мне довелось участвовать в качестве борца или тренера.

На Чемпионате «Большой восьмерки» я победил Перри Хаммела, снова в дополнительное время, а Дэйв занял второе место, уступив Майку Шитсу из Университета штата Оклахома. Мы оба вышли в турнир Национальной ассоциации студенческого спорта.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.