Я помогала пленным солдатам пробраться к партизанам Зенько Валентина Михайловна, 1926 г. р

Я помогала пленным солдатам пробраться к партизанам

Зенько Валентина Михайловна, 1926 г. р

Валентина Зенько в 15-летнем возрасте была связной партизанского отряда Громова (бригада «Буревестник»). В настоящее время живет в Минске.

…Помню, как немцы вели наших военнопленных. Как скот гнали. Колонна за колонной. Там, у завода Мясникова (сейчас – Минский вагоноремонтный завод), был взгорок такой, а перед ним – яма. И тех, кто уже не мог идти, расстреливали и сталкивали в эту яму…

Нас было пятеро: три девчонки и два парня с нашего двора, – мы бегали к пленным, чтобы принести что-нибудь покушать: картошки там, хлеба, что было у нас. Я была такая малая драчунья, отчаянная, ничего не боялась. И все наперед заскакивала, прямо к военнопленным. И однажды немец меня как подфутболил ногой. Сапогом. А у них сапоги крепкие такие, халявы [22] широкие, и рассек мне кожу на пол-лица. И я настолько обозлилась. Ну, думаю, узнаете вы еще меня!..

Как отвлечется конвой, пленные солдаты – когда по двое, когда по трое – прыгали с платформы – и в кусты. И я отводила их к партизанам. Просила у соседей одежду, переодевала, потому что так нельзя было идти. Они уже знали, друг другу передавали, что есть девочка Валя, что она доведет.

Они верили мне.

…Пленных держали в концлагере под Минском, а сюда, на завод, привозили на работы большими группами. На заводе уже была подпольная группа. И мама знала их всех. На товарной станции со стороны улицы Железнодорожной ворота открывали. Там эти поезда делали маневры. А справа были кусты. Я в кустах тех сидела и ждала.

Как отвлечется конвой, пленные солдаты – когда по двое, когда по трое – прыгали с платформы – и в кусты. И я отводила их к партизанам. Просила у соседей одежду, переодевала, потому что так нельзя было идти. Соседи и кашу давали, сухари, чтобы покормить их. Я с ними в лесу ночевала или где-нибудь за деревней, чтобы безопасно было. Они уже знали, друг другу передавали, что есть девочка Валя, что она доведет. Они верили мне. А потом фрицы заметили, что много пленных пропадает, и поставили охрану. И я уже больше не водила пленных.

…Когда ходила на задание в город, брала скакалку и прыгала. А сама все подмечала. Потом как-то подумала: а как меня за эту скакалку возьмут и подвесят! Так страшно стало. И я уже больше скакалку не брала.

Чаще всего в Минск ходила. Сахарин покупала, медикаменты – стрептоцид, бинты, йод – все, что можно было достать. Возьмешь кусочек мяса килограмма на три за плечи, продашь и купишь что надо. Еще партизаны просили махорку. Соль была в большом дефиците.

Однажды на посту немцу нагрубила. Они что любили? Дай ему пару яичек, курочки поесть. Я протягиваю ему яйца, а он говорит: «Кляйне!» (Маленькие.) Я: «Чтоб тебя разорвало, курочка такие снесла!» А немец снимает с плеча винтовку и уже хотел стрелять, но тут немецкая машина подъехала, и он на нее отвлекся. Они на посту и немцев тоже проверяли. Я испугалась: «Простите, пан, это шутка!» Он меня матом в ответ. Но уже стрелять, видно, расхотел. Вот ведь как, оказывается, понимал по-русски!