ГЛАВА 14. Деятельность разведки ЦГВ. Помогала притягательная идея
ГЛАВА 14. Деятельность разведки ЦГВ. Помогала притягательная идея
В процессе работы в разведке уже по окончании Великой Отечественной войны мне пришлось все больше убеждаться в преобладании идейных основ для работы в советской разведке большинства агентов-иностранцев. Слишком были сильны даже в капиталистическом мире симпатии к нашей стране, избавившей человечество от германского фашизма. Идеи социализма, казалось, все шире проникают в массы.
Австрия. С 1947 по 1955 г. мне довелось с небольшим перерывом работать в оперативной разведке Центральной группы войск вначале в качестве командира небольшой разведывательной части, а в последующем, до вывода наших войск из страны, заместителем начальника разведуправления штаба группы.
Вена являлась в ту пору центром разведывательной деятельности наших бывших союзников, направлявших свои усилия против СССР. Практически разведку в стране нам пришлось создавать заново. Для поиска нужных лиц и связи с ними использовались любые возможности, в том числе и лояльность большинства местного населения.
Архив. Один из наших офицеров посетил с экскурсией развалины древнеримского города Карнунтум. Он примкнул к группе австрийцев, слушавших объяснения какого-то знатока римской истории. Состоялось знакомство, в развитие которого наш офицер узнал, что его собеседник бывший майор вермахта Ганс Нильке в настоящее время служит архивариусом в государственном архиве Австрии. Офицер представился историком, изучающим походы Суворова через Альпы. Нильке охотно согласился представить ряд подлинных документов и категорически отказался от вознаграждения за услуги. В дальнейшем Ганс представил материалы о Брусиловском прорыве и начал за весьма скромное вознаграждение представлять сведения о современных мероприятиях правительства. В Австрии принято все государственные акты в одном экземпляре немедленно сдавать на хранение в архив. Нильке активно работал в нашей разведке. Характерно, что на вопрос, когда он догадался, что имеет дело с разведчиком, он ответил, что на второй встрече.
Слишком слабы были у нашего офицера знания истории для специалиста.
МИД Австрии. Друг нашего офицера подполковника Паппе[10], сотрудник полиции 1-го района г.Вены Ф., познакомил его с дипкурьером МИД Австрии бывшим старшим лейтенантом вермахта Францем Крафтом. Дипкурьер сравнительно легко пошел на сближение и активно сотрудничал, передавая для перлюстрации весьма ценные материалы своего ведомства. Любитель выпить, дипкурьер, тем не менее, принимал весьма умеренное вознаграждение за свои услуги, которые зачастую были весьма ценными.
Дежурный в приемной верховного комиссара Франции. Наш офицер Аркадий Петров познакомился на охоте в советском секторе с унтер-офицером (аджюданом) французской армии Жаном Пьери, состоявшим в охране верховного комиссара Франции. На базе обшей страсти — охоты возникла «крепкая дружба». За право охотиться в советской зоне Жан начал оказывать Петрову мелкие услуги, за которые получал подарки. В частности, дорогое ружье «меркель». Совместная, общая «страсть» переросла в дружбу с добычей для нашего офицера секретных документов МИД Франции. В последующем Жан начал принимать весьма умеренное вознаграждение, каждый раз подчеркивая, что он делает все из любви к нашей стране и Аркадию.
Свалка в Зальцбурге. Местный житель австриец Александр Вольф, проживавший неподалеку от штаба американских оккупационных войск, организовал покупку макулатуры, выносившейся на свалку из подразделений штаба под видом ее переработки. Вольф договорился с американским сержантом, выбрасывавшим отходы канцелярий, и за весьма скромную плату регулярно получал их. Он знал английский язык и отбирал наиболее ценные, по его мнению, черновики, брошюры и книги и привозил их в Вену нашему оперативному офицеру. Так нами впервые была получена инструкция о противоатомной защите Зальцбурга и других городов американской зоны оккупации Австрии и Западной Германии. Александр был нашим идейным другом. Он стеснялся получать вознаграждение даже за транспортные расходы. К сожалению, он погиб в автомобильной катастрофе. Не исключено, что она была организована американцами, заподозрившими Вольфа в связях с русскими.
Широкий круг вопросов военного, экономического и политического характера вскрывала разведка ЦГВ. В ней были представители различных слоев общества, и следует заметить, что расходы на их содержание были минимальными. Однако имелись и исключения:
Серватиус. Регулярно приезжавший в Вену из Западной Германии агент Серватиус всегда требовал оплаты всех его расходов и награды за свои материалы о создании бундесвера. Сведения положительно оценивались в Центре. После одной из встреч наш офицер был вызван в КГБ группы войск, где ему сообщили, что наш агент является двойником и после встречи с нами сразу докладывает о ней в Бонне своим основным начальникам. К счастью, в КГБ имелся осведомитель, который немедленно сообщал о поведении Серватиуса. Это был чувствительный удар для нашей службы.
Спекулянт. Австрийской полицией 4-го (советского) района г.Вены был арестован за валютные спекуляции некто Симон Дрикс. При аресте у него было отобрано 62 золотые монеты и 750 граммов золота в различных изделиях. При проверке содержания заключенных в КПЗ полицейского комиссариата наши товарищи из разведки были очарованы Дриксом, показывающим большую начитанность, заверившим их в своих симпатиях к русским. Спекулянт нарисовал заманчивую картину своих связей среди офицеров западных оккупационных армий и согласился выполнить ряд заданий, если советские власти помогут ему выпутаться из создавшегося положения и избавиться от судебного процесса. В ход были пущены связи, влияние, наконец, власть, и Дрикс оказался на свободе. Выбравшись из тюрьмы, мошенник развил бурную деятельность. Он мастерски фантазировал, рисуя свои успехи по привлечению к работе в советской разведке американского капитана. Им были представлены «собственноручно» написанная биография этого капитана, его фотография, «подлинники» его донесений по американским войскам, начаты «контакты» с английскими офицерами. За все это он успел получить не только принадлежавшее ему золото, но и начал требовать дополнительного вознаграждения.
При проверке этой авантюры оказалось, что проходимец ловко водил за нос нашего работника и его начальника. Все его сведения оказались фикцией, и, вернув через наших чрезмерно доверчивых офицеров свои ценности, он скрылся.
Однако в общей сложности наша разведывательная служба, несмотря на неизбежные ошибки, объясняемые неопытностью офицерского состава, слабой координацией работы между действовавшими независимо друг от друга разведывательными и контрразведывательными органами, большой текучестью кадров, заменяемых через каждые три года, свои задачи выполняла удовлетворительно.
Самоотверженно, не считаясь со временем и усилиями, наши офицеры искали возможности проникновения на интересующие нас объекты, подбирая нужных людей, и в основном своевременно не только вскрывали все замыслы западников, австрийского правительства, но и вели разведку прилегающих капиталистических стран ФРГ, Италии и Швейцарии.
Разведкой ЦГВ одной из первых были получены документы по организации, вооружению и оперативному предназначению ракетно-ядерных частей США, наставление по противоатомной, бактериологической и химической защите. Основные секретные мероприятия австрийского правительства, особенно по созданию будущей австрийской армии, находились под контролем нашей разведки, которая имела своих людей в МИД Австрии, МВД, военном архиве, в западных частях СК по Австрии.
Центральное положение страны, ее широкие связи с остальным капиталистическим миром открывали широкие возможности ведения разведки с позиции Австрии не только в Европе, но и за океаном. К сожалению, эта возможность разведкой ЦГВ почти не использовалась, поскольку главным объектом командованием группы считались противостоящие войска, которые, кстати говоря, не представляли собою никакого секрета.
Нами полностью игнорировались обширные каналы технической разведки — получение запрещенных к вывозу в социалистические страны образцов и патентов на средства радиоэлектроники, точной механики, медицинских средств и других новинок. Вместо этого ставились фантастические задачи добыть у французов бронетранспортер «Панар», американский миномет, винтовку НАТО.
Запомнился случай, когда профессор-хирург одной из австрийских больниц, работавший до войны в СССР, настоятельно рекомендовал получить через него уникальный в ту пору аппарат, объединявший в себе искусственное сердце и легкие. Это было в 1948 году, когда у нас о таких аппаратах еще ничего не было известно. Аппарат стоил 50 000 шиллингов. С учетом того, что рубль котировался в 6,5 шиллинга, на наши старые деньги это составляло около 8000 рублей. На мое предложение Центру купить аппарат я получил ответ, что наша медицинская техника является самой совершенной в мире и необходимости в таком аппарате наша армия не испытывает. Мне было предложено не отвлекаться от решения основных задач — разведки войск бывших союзников. Сообщение о создании такого аппарата нашими учеными появилось минимум 15 лет спустя.
Нужно заметить, что иногда сведения, представлявшие несомненный интерес и государственную важность, встречались нашим руководством весьма сдержанно, и наоборот, ответ на никчемные задания, поставленные в срочном порядке, например выяснить, сколько благородных металлов и каких содержится в американских орденах, размер денежного содержания вооруженных сил западных армий и т.п., при своевременном их выполнении получал высокую оценку.
Так, не придали должного значения сообщению нашего источника в МИД Австрии о готовящемся западногерманскими и австрийскими властями запросе о судьбе якобы оставшихся в СССР военнопленных фашистской армии. Немцы подсчитали по сводкам Совинформбюро, опубликованным в газетах, с первых и до последних дней войны, количество трофеев, взятых Красной Армией в боях. По этим сводкам, явно преувеличенным, суммарное число пленных достигало 11 миллионов, число вагонов превышало весь вагонный парк Европы и т.д. По этим данным, СССР должен был возвратить, помимо уже отправленных на родину, еще около 5 миллионов человек.
Такой запрос ФРГ действительно сделала, и если бы к агентурным данным отнеслись более внимательно, наш ответ на этот запрос можно было бы мотивировать значительно полнее или вообще добиться его снятия.
Перед заключением государственного договора с Австрией, в апреле 1945 года, состоялось строго секретное совещание Рааба (бундесканцлера Австрии) с верховными комиссарами западных держав. На этом совещании Рааб просил любой ценой добиться вывода советских войск из страны, заверяя, что одновременный вывод войск западных держав не изменит, а лишь укрепит историческую привязанность Австрии к Западу. Обещанный ею нейтралитет будет всегда благожелательным для Америки, Англии и Франции, и в случае какого-либо конфликта между Востоком и Западом Австрия всегда будет на стороне последнего. Донесение об этом совещании, доложенное нашему Верховному комиссару И.И.Ильичеву, никак использовано не было.
Слабо готовилась советская зона оккупации и на случай вывода наших войск, конкретные сроки которого, как говорилось выше, не были известны даже руководству. Слишком щепетильными мы были в решении острых специальных вопросов. Каждая попытка зарезервировать на длительное хранение необходимые для оперативной работы средства и материалы встречала сопротивление. Подбор глубоко законспирированных людей и организаций для выполнения наших заданий в будущем был начат лишь незадолго до вывода войск. Достаточно сказать, что отряды топографов для съемки территории советской зоны были присланы за несколько месяцев до убытия последнего эшелона. Рассматривая нашу оккупационную деятельность в Австрии, невольно замечаешь большое количество ошибок, досадных недоработок.
В сражениях на тайных фронтах и открытых битвах холодной войны нам приходилось выступать против изощренных и сильных противников, действующих единым фронтом, и нужно с удовлетворением сказать, что при всей сложности обстановки существенных провалов советская военная разведка не имела.
Значительно больше неприятностей оперативного порядка имели наши коллеги по линии государственной безопасности, объем задач у которых был значительно шире и включал в себя не только обеспечение наших войск, но и проникновение в контрразведывательные органы вероятного противника. Большие усилия наших КРО направлялись также на изъятие изменников, военных преступников, националистов типа бандеровцев и бульбовцев из западных зон с целью воздания им должного за содеянные ими злодеяния против человечества и своего народа в период войны.
Работа подобного рода проводилась систематически и требовала больших усилий, т.к. вся эта нечисть находилась под покровительством западных держав и австрийских властей. Извлечение каждого такого мерзавца из западных зон требовало сложных операций, больших материальных затрат, а иногда и потерь преданных нам людей.
Известной ошибкой, с моей точки зрения, являлось поголовное изъятие из советской зоны оккупации всех осевших там в период гитлеровского господства так называемых перемещенных лиц советского происхождения.
Как известно, немцы угоняли много молодых парней и девушек на работу в Германию и Австрию. В Австрии, где режим в отношении восточных рабочих был мягче, чем в Германии, часть из них вступала в браки с австрийскими гражданами, как правило, в какой-то мере симпатизировавшими Советскому Союзу.
К 1948–1949 гг. юноши и девушки, угнанные в рабство в 1941–1942 гг., когда им было 16–17 лет, уже успевали обзавестись семьей, детьми, изучить язык и в какой-то степени ассимилироваться с местным населением. Этих людей мы почему-то ставили на одну доску с военными преступниками. Их разыскивали, арестовывали и без выяснения причин задержки в стране высылали в СССР в лагеря. На этой почве возникали трагедии. Детей отрывали от матерей и отцов, жен разлучали с мужьями, т.к. браки с иностранцами не признавались в ту пору законными. Запомнился случай, когда секретарь одного из райкомов УПА Вены безуспешно ходатайствовал о возврате ему жены, матери двух детей, увезенной в СССР.
Эти случаи, а они были довольно-таки многочисленными, давали повод для самой разнузданной антисоветской пропаганды. Газеты пестрели сообщениями о похищениях людей русскими, причем опровергать эти публикации было весьма трудно, т.к. приводились реальные фамилии, показания потерпевших родственников и др.
Было бы значительно правильнее всю эту зеленую молодежь, так пострадавшую в детстве от ужасов войны, как правило, потерявшую своих близких на родине, оставить в Австрии или дать возможность выезжать в СССР всей семьей. Оставшиеся за границей при таких необычных обстоятельствах наши соотечественники создали бы своеобразную базу близких нам людей, на которых можно было бы влиять в последующем и использовать в нужном нам направлении.