ГЛАВА 19. Глазами военного атташе

ГЛАВА 19. Глазами военного атташе

В конце 1960 года командование предупредило меня: нужно срочно оформлять мой выезд в Швецию на должность военного, военно-морского и военно-воздушного атташе. Отведенные на подготовку две недели пролетели в изучении информационных и специальных материалов, визитах к военному атташе (ВАТ) Швеции в Москве полковнику Хельму, в Отдел внешних сношений МО СССР, 7-е управление Главного политического управления, Отдел административных органов ЦК КПСС, где всех отъезжающих за рубеж детально инструктировали по нормам поведения советских граждан за границей и, частично, задачам. Пришлось посетить несколько собраний Общества СССР-Швеция, активным членом которого я немедленно сделался.

Тем временем уже состоялось решение о моем назначении, через МИД СССР получен агреман (согласие), оформлены на меня, жену и дочь дипломатические паспорта, поставлена финская транзитная виза, причем все это делалось в такой спешке, будто бы от моего срочного прибытия к шведам, по меньшей мере, зависела судьба войны и мира с этой страной. Наконец, получив последнее напутствие от заместителя начальника ГШ генерала армии И.А.Серова, 30.10.1960 г. мы с женой и шестилетней дочерью через Хельсинки выехали в Стокгольм. Если не считать пребывания с нашими войсками в Польше, Венгрии, Австрии, ГДР и кратковременного посещения в составе советской военной миссии ФРГ, это было наше первое самостоятельное путешествие в капиталистическую страну, и мы, понятно, испытывали некоторое волнение. Из окна вагона мы наблюдали знакомую по Австрии картину: лоскутные, но заботливо ухоженные поля, благоустроенные шоссейные дороги, одинокие чистенькие, словно игрушечные, хутоpa, строгий порядок на железнодорожных станциях, спокойные, неторопливые люди… И никаких следов войны, а ведь она в сороковых годах обожгла маленькую Финляндию дважды.

В Хельсинки на вокзале нас встретил помощник военно-морского атташе при нашем посольстве капитан 2-го ранга Иван Положенцев, который сообщил, что рейсовый теплоход в Стокгольм отходит из Турку через день, второго ноября, и предложил нам осмотреть город, съездить на территорию бывшей советской базы в Порккала-уд, посетить кладбище советских воинов. Мы с радостью воспользовались любезным предложением. В финляндской столице сохранились заметные следы бывшего русского владычества: ведь когда-то Финляндия входила в состав Российской империи и делилась на восемь губерний — Санкт-Михельскую, Тавасгустскую, Куопиосскую, Таммерфорсскую, Выборгскую, Улеаборгскую, Гельсингфорсскую и Турку. Одна из центральных площадей столицы до сих пор называется Александровской в честь Александра II, давшего стране конституцию, по которой она имела свой сейм. На площади сохранился памятник царю «Освободителю». Большая улица также носит его имя. Досадно, но Александра II за его «реформы» финны помнят не меньше, чем В.И. Ленина, предоставившего им полную независимость.

Хельсинки вполне современный европейский город с населением около полумиллиона человек. Несмотря на официальный нейтралитет и даже периодически провозглашаемые месячники дружбы с СССР, у финнов, даже при беглом знакомстве с ними, чувствуется неприязнь ко всему советскому. Это проявляется в нежелании говорить по-русски, хотя все пожилые финны знают его неплохо, периодически повторяющихся антисоветских кампаниях в прессе, враждебных выступлениях молодежи, которая особенно пропитана национализмом, нежелании многих дельцов торговать с Советским Союзом и даже пользоваться его кредитами т.д.

У финнов сильно влияние шведов, их старшего северного брата. Грамотный финн считает своим долгом знать шведский язык и гордится этими знаниями. В стране существует шведская партия, проживает много шведов, в особенности в приграничных со Швецией районах.

Финны, особенно в армии, боготворят Маннергейма. Этот конюший Николая II, ставший в последующем президентом страны, считается ее отцом, защитником от русских захватчиков. Неуважительно отозваться о Маннергейме — значит в лучшем случае надолго потерять последние остатки лояльности у финна-собеседника.

Тяготение ко всему западному и неприязнь к своему восточному соседу, присущие широким кругам финского населения, пытаются в какой-то мере сдержать наиболее дальновидные политики, в том числе теперешний президент Урхо Кекконен, но делается это весьма скромно и разительных результатов не приносит. Идею Великой Финляндии чуть ли не до Урала все еще вынашивают отдельные, наиболее оголтелые реваншисты, и зачастую наши доброжелательные жесты: передача базы в Порккала-уд, сдача в аренду Сайменского канала — расцениваются как слабость Советов. Не случайно у финнов в ту пору муссировались слухи о предстоящей передаче Финляндии и г.Выборга, который Лениным был передан финнам, а при культе личности незаконно отторгнут русскими.

Обо всем этом рассказали нам наши коллеги за пару суток, проведенных в финской столице, и какую-то часть сказанного ими мы не смогли сами увидеть за весьма короткий срок транзитной поездки по стране.

В Порккала-уд, переданном безвозмездно со всеми сооружениями финнам, мы посетили большое заброшенное кладбище советских воинов, павших в боях с фашизмом. Могилы, с большим количеством наших безвестных героев, охраняются в соответствии с договором финским сторожем, который даже при желании не в состоянии поддерживать захоронения в порядке. На все нужны деньги, а их для ухода за мертвыми никто не выделяет. «Вечная память героям, павшим за свободу и независимость нашей Родины».

Бывший в ту пору ВАТ при посольстве СССР в Финляндии генерал-майор В.И.Лазарев с горечью говорил, что даже передачу большого числа крупных жилых массивов на Порккала-уд, выстроенных нашими военными строителями, финская реакция использовала в антисоветских целях, организуя их общественный просмотр с показом образцов «советского бескультурья и бесхозяйственности». Нужно признаться, что показать действительно было что. Некоторые объекты были построены наспех — без канализации и водопровода, в общежитиях офицеров водились клопы и тараканы — насекомые, неизвестные финнам даже в деревенских условиях.

То обстоятельство, что в скальном грунте нами были выстроены оборонные сооружения, а на болоте создан аэродром и все это подарено финским властям, от обывателя скрывали.

В ресторане гостиницы, где мы остановились, произошел забавный случай, свидетельствующий о плохом знании обстановки нашими товарищами в Центре. На проезд транзитом через Финляндию с семьей в три человека я получил 3000 финских марок. Перед отъездом начальники заверили меня, что на эту сумму в Финляндии можно безбедно прожить несколько дней. Каково же было наше удивление, когда за сравнительно скромный обед нам предъявили счет в 5000 марок. От конфуза спасла бумажка в 50 крон, полученная в Москве на первые расходы по прибытии в Швецию. Эта бумажка была подобострастно принята официантом. Оказывается, в Финляндии шведская валюта имеет хождение более предпочтительное, чем отечественная.

На следующий день в местном поезде с маленьким паровозиком и вагонами, по меньшей мере ровесниками века, мы выехали в Турку. Непривычный порядок, спокойствие и тишина царили повсюду. Пассажиры степенно, вполголоса переговаривались между собою. Недаром говорят, что финны своих соотечественников, произносящих в день больше десяти слов, считают болтунами. В Турку наш теплоход «Алатар» был уже у пристани. Пограничный и таможенный контроль проходили только мы, т.к. у скандинавов имеется соглашение о безвизовом и беспаспортном передвижении в северных странах (Норвегия, Швеция, Финляндия, Дания, Исландия). Документом при путешествиях между этими государствами может служить «северная карточка», водительские права, удостоверение на право получения почтовой корреспонденции или какое-либо другое свидетельство, снабженное фотокарточкой владельца. Административным органам при необходимости весьма легко проверить подозрительную личность. Нужную справку о человеке полиция любой скандинавской страны даст своему коллеге из соседнего государства по телефону.

На линии Стокгольм-Турку в то время ходили маленькие, но достаточно комфортабельные теплоходы: «Алатар», «Боре». Навигация обычно продолжалась до глубокой зимы. Наш «Алатар» вечером отдал концы в Турку, а утром мы уже прошли Альмагрундский маяк и вступили в полосу бесчисленного множества каменных островов — шхер, которые, подобно кочкам на болоте, в хаотическом беспорядке торчали из морской глади. Все было ново и интересно. Обмен приветствиями при встрече с другими кораблями, старые форты, прикрывавшие в прошлом фарватер, степенные, несколько чопорные пассажиры, среди которых было много финских студентов, следовавших на какую-то встречу со своими упсальскими коллегами, отсутствие суматохи, такой привычной в наших местах при подходе поезда или корабля к месту назначения. Здесь поездка из одной страны в другую при наличии денег являлась делом более простым, чем путешествие из Москвы в Ленинград или Тулу.

В Стокгольме на пассажирской пристани, к моему изумлению, нас встречала целая представительная делегация из сотрудников посольства во главе с послом СССР в Швеции Федором Тарасовичем Гусевым. Здесь были все мои коллеги из аппарата ВАТ, в том числе генерал-майор Семен Иванович Юшенко, которого мне предстояло сменить, советники и секретари посольства с женами, три шведских офицера из Командной экспедиции МО, представлявших сухопутные войска, ВВС и ВМФ. У многих дам были цветы. Понятно, что такой радушный прием на шведской земле относился не к моей скромной персоне. Встречали представителя нашей могучей армии. Тем не менее, все это было неожиданно и несколько озадачило и растрогало нас.

Центру о такой помпе неплохо было бы знать и предупредить нас перед отъездом. Оказывается, опытный дипломат и посол Ф.Т.Гусев установил за правило торжественно встречать и тепло провожать каждого дипломатического сотрудника советского посольства. Его примеру последовал торгпред В.И. Харченко, и такое правило вошло в традицию советской колонии в Швеции.

3.11.1960 г. после официального представления послу и знакомства с рядом сотрудников советской колонии в Стокгольме для меня начались бесчисленные визиты к шведским официальным лицам и коллегам. Раньше военных атташе принимал король, но в дальнейшем эту процедуру отменили, ограничив визитом к главнокомандующему по линии армейской и заведующему соответствующим отделом МИД по линии дипломатической. В целях сокращения процедуры мы наносили визиты совместно с моим предшественником генералом С.И.Ющенко. Эта церемония продолжалась около двух недель. Нужно было объехать около трех десятков различных должностных лиц, начиная от высшего командования шведскими вооруженными силами, военных, военно-морских и военно-воздушных атташе, аккредитованных в Стокгольме, и кончая частными знакомыми генерала Ющенко, которые могли в дальнейшем быть полезными и мне. В первую очередь меня познакомили с двумя представителями социалистических стран — ВАТ Польши полковником Виктором Вишневским и КНР подполковником Лю Чи Фу. ВАТ ЧССР — Георгий Хаек имел постоянную резиденцию в Западном Берлине и в Швеции бывал наездом. Все военные представители иностранных государств в Стокгольме были организованы в ассоциацию, имевшую своего дуайена. Им автоматически становился ВАТ (ВВАТ, ВМАТ). прослуживший в стране наибольшее количество времени, вне зависимости от звания. Дуайену необходимо было нанести визит одному из первых. У меня эта необходимость отпадала, т.к. дуайеном являлся Ющенко.

Путешествия вдвоем с ним напоминали в какой-то мере прием и сдачу дежурства. На каждый визит, в зависимости от теплоты отношений со страной и личных симпатий, уходило от 10 минут до получаса. У шведского военного руководства встреча нового и прощание со старым ВАТ проходили строго официально и без возлияний. Все же иностранные коллеги считали своим долгом выпить за успехи нового и старого советского ВАТ, а англичане даже устроили в нашу честь микроприем с шампанским и преподнесением какого-то сувенира Ющенко. При всех мерах предосторожности нанести в день больше 3–4 визитов было весьма трудно. Прощаться с дуайеном и познакомиться с новым советским представителем собирались, как правило, все помощники ВАТ, которому наносился визит, но практически запомнить их по фамилиям с первого раза было невозможно. Лица и имена мелькали, как в калейдоскопе, и на их «расстановку по своим местам» потребовалось определенное время.

Мне повезло. 6.11.1960 г. посол проводил большой прием по случаю очередной годовщины Октября, на котором мне удалось несколько закрепить в памяти своих новых знакомых и повстречаться с новыми лицами, в частности с министром обороны Швеции Свеном Андерсоном, «почтившим» нас своим прибытием. Это был первый дипломатический прием, на котором мне пришлось выступать не в качестве гостя, а на правах хозяина, поскольку любезный Ф.Т.Гусев, в целях лучшего моего знакомства с обстановкой и порядками на такого рода сборищах, поставил нас с женою рядом с собою и представлял шведским официальным лицам, прибывшим на прием.

После приема иностранцев в посольстве остались лишь члены советской колонии, и началась встреча нашего праздника. Посол поздравил с годовщиной Октября всех присутствующих, и это обычное поздравление в чужой стране было как-то особо торжественно воспринято нами. Начались заздравные тосты за Родину, партию, наш народ. В середине торжества Федор Тарасович сообщил об отъезде С.И.Ющенко и представил меня с женой всему составу советской колонии. Знакомство с коллективом было установлено.

Через несколько дней на средства, отпущенные послом, дуайеном военно-дипломатического корпуса генерал-майором Ющенко был дан прием по случаю его убытия на родину и вступления в должность нового ВАТ. На прием были приглашены все атташе с женами, шведские офицеры и генералы, многие гражданские лица. Уже тогда меня удивило крайне незначительное количество шведов, принявших приглашение. Мои умудренные опытом помощники разочаровали меня еще больше, заявив, что шведских офицеров было больше, чем они ожидали. Обычно их бывает всего несколько человек по наряду Командной экспедиции (КЭ) в порядке сохранения представительства.

На этом приеме нам удалось с помощью своих офицеров в общих чертах закрепить беглое знакомство с довольно-таки многочисленной группой военных представителей капиталистических стран, многие из которых, по крайней мере внешне, не были похожи на гангстеров империализма, а казались этакими свойскими парнями, прибывшими к своему приятелю повеселиться и выпить за его здоровье. Истинное лицо и характер каждого удалось узнать лишь значительно позже, в процессе длительной работы и частных контактов с этими людьми.

11.11.1960 г. большая группа сотрудников посольства и все офицеры аппарата ВАТ провожали С. И. Ющенко на родину. Были цветы, речи, прощальные тосты, в которых приняли участие даже очередные представители КЭ. Советский генерал за время службы в стране сумел завоевать если не авторитет, то уважение даже у них. Проститься с отъезжающим прибыли не только поляк и китаец, но и швейцарец, голландец Тен-Брок и финн.

С отъездом генерала Ющенко на родину мы перебрались из гостиницы «Фореста» на Лидинге в его старую квартиру на Линеегатан, 21, где много лет подряд жили многочисленные поколения советских ВАТ. Квартира была со всеми удобствами, из 4 больших комнат, с домофоном и вспомогательными помещениями. По нашим московским нормам в ней можно было с успехом разместить 4 семьи. Тем не менее, мой предшественник, по соображениям престижным, не счел нужным до своего отъезда приютить нас под одной крышей, и мы до его отплытия проживали в отеле, выплачивая за одну комнату 65 крон в сутки, что было несколько больше моего дневного денежного содержания.

Дороговизна квартир коснулась прямым образом и нас. За апартаменты, которые в таком метраже нужны были преимущественно в представительских целях, в месяц приходилось платить 824 кроны, и хотя 50 % этой суммы датировало начальство, все же оставшиеся к личной оплате 412 крон составляли свыше 20 % всей заработной платы.

Началась работа. В первую очередь нужно было изучить город, в дальнейшем ознакомиться со страной. Нет необходимости останавливаться на описании Стокгольма. Оно имеется в любой энциклопедии. Это действительно Северная Венеция. Город красив, благоустроен и в какой-то степени напоминает Ленинград. Большое число достопримечательных мест — от парка-музея Скансена до королевского дворца — всегда заполнено местными и зарубежными туристами, из которых предприимчивые шведы мастерски выжимают деньги. Даже королевский дворец, за исключением небольших апартаментов Его величества, открыт для платного осмотра, причем платить нужно не только за вход, но и в самом здании при переходе из одного отдела этого своеобразного музея в другой. Интересно, как бы реагировал наш турист в Эрмитаже, если бы ему при переходе из одной комнаты в другую пришлось брать дополнительные билеты, и за приличную сумму?

В городе масса музеев, выставок, архитектурных памятников. Отличные естественно-исторический, исторический, военный, военно-морской, этнографический музеи, национальная картинная галерея, парк-усадьба скульптора Карла Миллеся, церкви-музеи, в том числе усыпальница королей, рыцарская церковь, в которой изображены гербы всех рыцарских фамилий Швеции и лиц, награжденных орденом Серафима. Приятно было видеть, что высший рыцарский орден был когда-то получен русскими полководцами: Суворовым, Кутузовым, Милютиным и некоторыми другими. По существу, весь старый город, сохранивший свой средневековый облик, с узкими улочками, маленькими площадями, цеховыми складами, является интересным, неповторимым музеем архитектуры, прикладного искусства, быта прошлого. По-своему заслуживает внимания своей безобразной экспозицией музей модернистской «живописи и скульптуры». Даже видавшие виды пожилые шведы ходят по залам этого, с позволения сказать, музея, покачивая головой.

В городе много памятников. Создается впечатление, что чем меньше народ, тем больше он дал человечеству великих людей. Линней, Верцеллиус, Цельсий, Энн Линд, Андреас Цорн, Карл Миллес и многие другие. Затем идут царствующие особы — Карл XII, указывающий мечом на восток. Замысел скульптора иные трактуют как призыв к новому походу на Россию, другие, более благоразумные, утверждают, что король, показывая на восток, предупреждает своих сограждан: «Не ходите в этом направлении, будете биты, как и я». Солидное место занимают Густавы различных порядковых номеров, все посаженные на отлично выполненных бронзовых коней, так что иногда не всегда поймешь, кому же сооружен памятник.

Понятно, что дело не в талантливости нации, а в бережном отношении шведов к своей истории, хранении уже созданного, в отсутствии свойственного нам стремления не только развенчивать вчерашние авторитеты, но и разрушать все напоминающее их.

Особо стоит остановиться на корабле-музее «Ваза», поднятом в 1962 году со дна залива, где он пролежал триста с лишним лет. Добротно построенный шведскими кораблестроителями 84-пушечный трехмачтовый великан был опрокинут во время водосвятия налетевшим штормом и законсервирован морем до наших дней со всем оборудованием, утварью, вооружением. Все это сейчас выставлено для обозрения, понятно, за определенную мзду.

Своеобразными музеями являются шведские кладбища, которые приходилось иногда посещать, хотя и не для отдачи почестей усопшим. Памятники на этих кладбищах иногда являются настоящими произведениями искусства и могли бы украсить любой провинциальный музей ваяния. Как и в ряде других стран, здесь нет специальных мест для знати и плебеев. Кладбище общее, но как различны надгробия. И хотя смерть уравнивает всех, но над одним усопшим высится целый мавзолей, а над другим, рядом, простой холм земли. Такой холмик с крестом из черного мрамора можно найти и над нашей соотечественницей профессором Софьей Ковалевской, нашедшей когда-то приют в Швеции и умершей там сорока лет от роду.

Поверхностное изучение шведской столицы заняло у меня несколько месяцев, после чего мы с помощниками приступили к поездкам по стране, в перерывах между которыми продолжалось развитие и закрепление некоторых знакомств с коллегами по ассоциации ВАТ.