Глава пятая Владимир Ивашко: драма руководителя и коммуниста-демократа

Глава пятая

Владимир Ивашко: драма руководителя и коммуниста-демократа

Владимир Антонович Ивашко прожил недолгую, но яркую и плодотворную жизнь ученого и государственного деятеля. Вот основные ее этапы: заведующий кафедрой Харьковского университета, кандидат экономических наук, суровые испытания в Афганистане, при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Первый секретарь обкома партии, секретарь ЦК КПУ, с сентября 1989 года — первый секретарь ЦК КП Украины, народный депутат СССР, член Политбюро ЦК КПСС до 26 августа 1991 года.

Я познакомился с ним в 1987 году во время посещения управления КГБ в Днепропетровске. Ивашко тогда возглавлял партийную организацию крупнейшей в республике области, пятимиллионной по численности населения, исключительно значимой по интеллектуальному и производственному потенциалу в стране. Он проживал в гостинице, там же остановился и я. При первой встрече мы проговорили с вечера чуть ли не до раннего утра. Наши оценки современной обстановки и социально-политического положения оказались близкими, разговор был откровенным, чему способствовала присущая ему особая приветливость, доверчивость и доступность в общении с людьми.

В ходе перестройки страна ожидала освежающих перемен. Многие из руководящего эшелона Коммунистической партии СССР и государственной безопасности искренне приветствовали пришедшего к власти молодого Горбачева в надежде на осуществление нового реформаторского подхода ко многим сторонам жизни, требующим капитального ремонта. Поэтому призыв к перестройке, отходу от застарелых идеологических догм возбудил творческую энергию и в самом обществе.

С Ивашко я общался достаточно близко, когда он вскоре переехал в Киев и стал вторым секретарем ЦК. Особенно тесно сотрудничал с ним, когда он возглавил Компартию Украины после выхода на пенсию Щербицкого. Меня восхитил его сознательный выбор во время избирательной кампании в Верховный совет Украинской ССР, когда он смело решил баллотироваться в сложнейшем по социальной напряженности районе Киева, где конкурентами стали до десяти кандидатов, являвшихся известными в столице личностями. В отличие от Ивашко молодые будущие лидеры Коммунистической партии Гуренко и Кравчук предпочли тогда избираться в сельских округах. Так было спокойнее, особенно Кравчуку, который уже пережил разочарование, получив «черные шары» на выборах в народные депутаты СССР.

Результаты республиканских выборов в Верховный совет Украинской ССР 1990 года наглядно показали неэффективность и непривлекательность призывов КПСС, особенно в сфере экономических реформ. Это встревожило думающих членов партии, которые понимали, что появилось недоверие части населения республики к политике горбачевской перестройки.

В соответствии с новыми законами оппозиционные партии впервые на равных с коммунистами участвовали в выборных кампаниях и получили достаточно высокую народную поддержку. В западных областях республики руховский блок фактически завоевал законодательную власть, получив абсолютное большинство депутатских мест. Национал-радикальные депутаты постепенно захватывали инициативу в украинском республиканском парламенте, настойчиво проводя в жизнь свои планы и замыслы через принятие правовых актов.

Будучи, по сути, либеральным политиком, на первых порах Ивашко допускал ошибки в оценке своих политических оппонентов. До выборов он относился к идеологическим противникам коммунистов, по его выражению, как к «политическим пустоцветам», которые ведут «пустопорожние разговоры» и не способны выдвигать и реализовать конструктивные программы. После провала выборов в западных областях руководству партии пришлось серьезно задуматься и пересмотреть свои взгляды на оппозицию не только на Украине.

Помощник Генерального секретаря ЦК КПСС Горбачева Шахназаров образно, «на глаз» охарактеризовал сложившийся к тому времени в стране расклад политических сил на Съезде народных депутатов СССР: «треть — радикалов и прочих, от анархистов до монархистов; треть — наших; остальные выжидают».

После отмены 6-й статьи Конституции партийная номенклатура стала понимать, что безраздельная монопольная власть КПСС сильно пошатнулась, поэтому многие стали переходить в органы советской власти, пересаживаясь из партийных в депутатские кресла. Действующая реальная власть перетекала в законодательную ветвь — Верховный совет УССР. Политбюро ЦК КПУ могло его контролировать только при условии формирования коммунистического парламентского большинства.

Для завоевания позиций в законодательной власти партийные функционеры должны были учиться на ходу и парламентаризму, и умению овладевать массами, и побеждать своих конкурентов в ходе открытого диалога и свободных выборов. После выборов ситуация в республике для коммунистов оказалась трудной, но не была критической: приложив усилия, они завоевали парламентское депутатское большинство.

Первый секретарь ЦК Ивашко в июне 1990 года на альтернативной основе без особых сложностей избирается председателем Верховного совета УССР, сосредоточив таким образом в своих руках партийную и законодательную ветви власти в республике. Он оказал огромное влияние на развитие событий тех дней, убедив коммунистов отдать треть руководящих постов в парламенте депутатам от Народной рады.

Ивашко «под себя» сформировал постоянный руководящий орган — президиум Верховного совета, включив в его состав и коммунистов, и представителей оппозиционных кругов. Тогда в парламентской жизни республики стали звучать фамилии В. Гринева, И. Юхновского, Д. Павлычко, Л. Танюка, А. Емца и других украинских депутатов. Его действия — это не только поступки зрелого политика, но и порядочного человека — так отозвался об этом его шаге народный депутат СССР Валерий Грищук, известный киевский ученый. Как-то я поинтересовался у Владимира Антоновича, зачем ему нужен такой заместитель в Верховном совете, как харьковский профессор Гринев, слабый организатор, похвалявшийся своим тесным общением с московскими диссидентскими кругами? Он мне разъяснил: «Нужны свежие люди, я его хорошо знаю и могу им управлять». В последующем многие продвинутые им на высшие посты депутаты от оппозиции сыграли в разрушении Союза такую роль, о которой коммунист Ивашко и подумать не мог.

Кроме формирования руководящих звеньев в парламенте, он начал кампанию по существенной замене партийных кадров, особенно в областях. Уходили закаленные трудовыми испытаниями коммунисты, воспитанные при двадцатилетнем пребывании у власти Щербицкого; это были авторитетные и достойные областные руководители, но многие из них, когда Щербицкого не стало, зримо потускнели в своей деятельности. Во многом эта перемена была вызвана объективными причинами.

Ивашко, проводя кадровые преобразования, стал вести самостоятельную политику, спешно добиваясь того, что явно бросалось в глаза, — широкого обновления руководящих советских работников в обкомах и облисполкомах. Кстати, это соответствовало общей тенденции в стране и аналогичным действиям самого Горбачева.

На Украине происходило ранее небывалое явление — добровольная подача заявлений об отставке некоторыми крупными партийными руководителями. В атмосфере ведущихся нападок на Коммунистическую партию, когда и сами коммунисты «били по собственным штабам», и оппозиционеры травили партийных и советских руководителей за преувеличенные привилегии, отказались от своих постов первые секретари областных партийных организаций: Донецкой — Винник, Ворошиловградской — Ляхов и другие. Умелые руководители, они отдали много физических и душевных сил для развития своих регионов. Вынуждены были покинуть свои должности первые секретари Черниговского обкома — Герой Социалистического Труда Палажченко, Харьковского обкома — Мысниченко, опытнейший хозяйственник, полный сил и энергии, при нем область вошла в число ведущих по промышленным и сельскохозяйственным показателям в республике. За короткий срок на Украине было заменено 16 первых секретарей обкомов Компартии (из 25 по числу областей), сменились каждый третий председатель облисполкома, каждый второй из министров, председатель Совета министров и пять его заместителей. Мысниченко честно указывал, что основным мотивом его ухода с ответственной партийной работы послужило то, что он не видел выхода из создавшейся в стране кризисной, ухудшающейся с каждым днем общественно-политической и экономической ситуации. Непродуманность навязанных руководством государства политических и экономических реформ, отсутствие практических механизмов применения перестроечных процессов в общественной и хозяйственной жизни вызывали отрицательный эффект, особенно в удовлетворении материальных запросов людей. В такой напряженной атмосфере многие честные коммунисты, не вынося психологического давления и морального террора, под разными предлогами старались отойти от активной общественной жизни.

Резкую оценку поведения таким партийным руководителям, «сдавшимся без боя», дал в ярком выступлении на пленуме ЦК партии тогдашний член ЦК КПУ Леонид Кучма. «Сегодня стало модным уходить в отставку целым бюро областных комитетов. Но, товарищи, где же ваше чувство собственного достоинства? В странах с развитым самосознанием должностные лица уходят в отставку, скажем, уличенные в супружеской неверности. В нашем же случае речь идет не о безвинном для народа увлечении, а о преступной бездеятельности, попустительстве и безответственности, которые привели к повсеместной разрухе».

В настойчивом проведении ротации партийных кадров Ивашко требовал от руководителей повышения морального облика, недопущения нарушений партийных и этических норм поведения в обществе, злоупотребления служебным положением и пренебрежения законом. При назначении новых руководителей в качестве главных критериев оценки личности он высоко поднимал планку: «приоритет ума, культуры, взвешенности, рассудительности перед болтовней, скоропалительными суждениями, безграмотными рецептами». Партийными лидерами избирались яркие личности — честные, высокие профессионалы в своих гражданских сферах, но часто без партийного опыта и умения воздействовать на общественно-политические события, хотя бы в масштабах одной области.

Ивашко достались в наследство не только указанные сложнейшие кадровые, но и экономические проблемы, которые становились причиной проявлений массового недовольства со стороны населения республики.

Чтобы укрепить влияние Компартии, обновить политическую систему, «сверху» было принято решение о концентрации власти Генерального секретаря ЦК КПСС и Президента СССР в одних руках, о совмещении постов первых секретарей обкомов с должностями председателей облсоветов. Произошло сращивание партийного и государственного аппарата, что нарушило систему управления на местах, привело к вялости и неэффективности власти. Но в повседневной жизни на местах по-прежнему надеялись на командно-административные и силовые методы управления.

В западных областях Украины схема совмещения должностей первого секретаря и председателя облсовета после провала коммунистов на выборах оказалась вообще нереализуемой. В республике эту процедуру удалось осуществить только в 15 областях из 25. Среди населения нарастало разочарование, что сказывалось на настроениях в обществе, приводило к пассивности, безразличию, потере социальных ориентиров и надежд на улучшение жизни.

Партия все больше была вынуждена заниматься хозяйственными проблемами, экономикой, что в условиях падения объема производства и роста дефицита не добавляло коммунистам ни авторитета, ни дивидендов.

Я вспоминаю свое выступление на знаменитом киевском заводе «Арсенал». Конференц-зал не вместил всех желающих, многие толпились в коридоре. Меня забрасывали такими острыми вопросами, которые год-два назад оценивались бы, по меньшей мере, как тенденциозные или провокационные. Тогда широко распространялись различные слухи о бегстве Щербицкого за границу, переводе им за рубеж значительных денежных средств, немало возникало вопросов о предательстве руководителями республиканских органов интересов трудового народа.

Страдали не только партийные активисты, но и люди с ярко выраженной гражданской позицией. Так, по долгу службы и из общения с народным депутатом СССР Борисом Олейником я знал, что в отношении его националистические элементы прибегали к различным нападкам: готовили подложные письма «трудящихся» о нем как «враге нации», требовали депортировать из Украины как «агента Кремля», советовали не покупать произведения этого талантливого украинского поэта.

Нарастали тревожные симптомы несбалансированности экономики страны, которая могла привести к общему разрушению народно-хозяйственных связей между республиками. Руководители ЦК, Совмина республики использовали партийные, хозяйственные и даже личные контакты для поддержки экономики республики, содействовали крупным предприятиям в заключении хозяйственных договоров, чтобы не утратить наработанные десятилетиями межреспубликанские и межотраслевые отношения.

Республика впервые ощутимо столкнулась с превратностями дикого рынка. Кое-кому в союзных республиках уже не хотелось по-братски делиться продукцией, распределяемой ранее в стране при плановом хозяйствовании. По данным Госкомстата УССР, на долю России приходилось более 55 % общего объема ввозимой на Украину продукции: 96 % нефти и попутного газа, 50 % цветных металлов, 75 % рыбы и рыбопродуктов. Республика нуждалась, например, в 60 % леса, за счет собственных запасов могла обеспечиваться газом менее трех месяцев, и, между прочим, дефицит Украины во внешнеэкономических связях покрывался за счет валютных ресурсов России.

Вместе с тем продолжался диктат союзных ведомств, с которым попытался открыто бороться председатель Совета министров УССР Масол. Он отмечал недостаточную компетентность союзных чиновников, у которых десятилетиями стояла одна задача: взять максимум продукции из республик. Это не позволяло уделять достаточное внимание социальным заботам, обновлению основных производственных мощностей, бережному использованию природных богатств республик.

На Всесоюзном совещании представителей рабочего класса выступила народный депутат СССР Ванда Венгловская, избранная в том же, что и я, Коростышевском избирательном округе № 449. Молодая, талантливая и смелая ткачиха Житомирского текстильного комбината показала, что в ходе экономической реформы перестройка хозяйственного механизма практически не коснулась конкретного производства. В текстильной отрасли в республике стало не хватать сырья, ранее поступавшего без задержек из республик Средней Азии. От рубля получаемой прибыли предприятию оставалось менее 20 копеек. Пример из этой отрасли не показателен для Украины с ее огромным потенциалом тяжелой промышленности, но и в металлургической и угольной промышленности стали наблюдаться дестабилизирующие явления.

В условиях наметившегося распада союзнических хозяйственных связей все громче раздавались голоса о необходимости утверждения экономического суверенитета республики, максимального учета и соблюдения ее национальных интересов, выживания за счет собственных возможностей.

Ранее на республиканском потребительском рынке было более или менее благополучно, но в ходе перестройки неожиданно резко возрос дефицит повседневных промышленных и продуктовых товаров, табачных изделий. В то время как в Москве и Киеве велась пропаганда реформ, политики перестройки и обновления, при посещении своего избирательного округа я видел в селах опустевшие прилавки магазинов.

Обстановку стали накалять порой курьезные случаи, говорящие о том, до какого состояния были напряжены нервы и терпение населения. В рождественские праздники 1990 года произошел «черниговский инцидент», когда в рядовом транспортном происшествии столкнулись принадлежащая облисполкому «Волга» и частный автомобиль. В ведомственной машине обнаружились мясо, колбаса, спиртное. Водитель скрылся. Образовавшаяся толпа граждан негодовала, увидев разбросанные на асфальте деликатесы. При недостатке продуктов питания такого повода было достаточно для взрыва возмущения людей — организации многодневных массовых митингов в Чернигове, одном из самых спокойных областных центров. Это происшествие, на первый взгляд бытовое, обнаружило остроту политической ситуации, накопившееся недовольство жителей города тем, что перестройка не дает результатов. Горожан не покидала тревога, которая была вызвана не только ухудшением снабжения, но и общим усложнившимся внутренним положением, обострением межнациональных отношений в стране. На митингах высказывались ранее не звучавшие призывы к ликвидации партийных организаций, созданию независимой печати. Критическое положение спасал начальник управления КГБ Юрий Черников, который выходил в толпу к митингующим и отвечал на злободневные вопросы. В результате людского возмущения в Чернигове своих постов лишились первый секретарь обкома и председатель облисполкома.

Обстановка в органах КГБ была непростой, являлась отражением происходящих в украинском обществе политических процессов. Всем хотелось получить прагматичные советы, каким путем идти вперед, как жить дальше. В апреле 1990 года я попросил Ивашко встретиться с руководящим составом центрального аппарата КГБ. Перед сотрудниками КГБ предстал руководитель новой формации, с коммунистическими и демократическими убеждениями, четкий и твердый в определении надлежащих действий и постановке насущных для жизни республики задач. Мы отметили его высокую эрудицию, мягкий украинский юмор, отсутствие показной важности собственной персоны, что выгодно отличало его от некоторых других тогдашних руководителей с элементами «гетьманизма». Ивашко с тревогой и озабоченностью говорил о переживаемых на Украине сложных этапах революционных преобразований. Многие противоречия и недостатки, проявившиеся сейчас, возникли давно, но не решались годами. В связи с подготовкой очередного съезда в самой компартии начались дискуссии с различными подходами коммунистов к дальнейшему ходу перестройки, вызванные главным образом появившимися негативными явлениями в экономике, сепаратистскими и националистическими тенденциями в западных областях республики.

Ивашко призвал сотрудников КГБ усилить оперативную деятельность по предупреждению фактов экономического саботажа, в борьбе с контрабандой на границе, стремлением спекулянтов вывозить за кордон дефицитные товары и продукты, разбазариванием национального богатства республики «как в розницу, так и в кредит». Конечно, такими преступными действиями занимались далеко не рядовые труженики, колхозники или рабочие, а зарождающаяся рыночная мафия. Требования Ивашко к КГБ совпали с решением высшего законодательного органа — Верховного совета СССР, — возложившего на органы госбезопасности страны задачу борьбы с экономическим саботажем, контроля целевого использования гуманитарной помощи, а также оказания содействия в реализации программы по обеспечению населения продовольствием и товарами первой необходимости. Скажу откровенно, сотрудники КГБ республики не испытали великого энтузиазма наделением такими полномочиями, тем более что задача борьбы с экономическим саботажем не была подкреплена кадрами, все делалось в рамках существующего штатного расписания.

Этой сферой деятельности с большим размахом занимались в милиции тысячи специалистов по борьбе с хищениями социалистической собственности.

Комитет республики сосредоточился на другой, более близкой по компетенции непосредственной задаче, касающейся государственной границы Украинской ССР, которая уже приобретала качественно новый характер. Благодаря политике демократизации и международным договоренностям, без бюрократических проволочек оформлялись документы на выезд жителей приграничных областей в сопредельные государства. Но, к сожалению, появилась и категория путешественников, которые стремились использовать упрощенный переход государственной границы в корыстных, спекулятивных целях. Управления КГБ в западных областях докладывали, что в условиях обострения социально-политической обстановки из-за продовольственных трудностей увеличились выезды жителей областей в приграничные государства с целью незаконного обогащения.

В западных областях действовала региональная мафия, которая находила возможности «добывать» и с нарушением законов переправлять в соседние страны (особенно в Польшу) товары, пользующиеся там спросом. Наряду с этим, польские граждане пользовались правом приобретать на любую сумму в твердой валюте различные товары, изделия из золота и драгоценных камней. Так, только в 1990 году из Львовской области, которую посетило до 900 тысяч поляков, при местном дефиците были вывезены десятки тысяч телевизоров, сотни тысяч электробытовых товаров.

Органы безопасности Закарпатской области установили преступную группу, которая изготавливала и реализовывала приглашения на посещение Югославии частными лицами. При обыске были изъяты около тысячи фиктивных приглашений, поддельные печати муниципалитетов ряда городов Австрии, ФРГ, Югославии, иностранная валюта, восемь легковых автомашин, два пистолета. По согласованию с Ивашко в Закарпатье была командирована группа сотрудников 2-го (контрразведка) управления КГБ Украины, вместе с ними — специальный корреспондент «Радянсько! Украши» М. Дорошенко.

Ивашко поддерживал КГБ республики, который поставил заслон нарушениям законности при выездах за рубеж, пресекал деятельность местных воротил и преступных группировок в западных приграничных областях.

Сотрудниками контрразведки было установлено, что регулярными поездками за границу стали злоупотреблять секретари обкомов и райкомов, работники исполкомов, сотрудники правоохранительных органов, представители теневой экономики. Местные чиновники установили теплые отношения с пограничными и таможенными службами, пользовались безвизовыми поездками и бесконтрольным пропуском вывозимых товаров выше установленных норм. Местная таможня превратилась в «проходной двор» для партийной номенклатуры; отмечен случай, когда три секретаря райкома партии одного из районов обеспечивали бесконтрольный выезд через границу каравана из восьми автомобилей с контрабандными товарами. В числе постоянно выезжающих в Югославию (с контрабандным товаром на автомобиле с обкомовскими номерами) оказался сын первого секретаря обкома партии. Югославский синдром легкой наживы приводил к тому, что на рынке за рубежом работник областного комитета партии торгует дефицитными консервами, а сотрудник областной прокуратуры — копченой колбасой.

По материалам КГБ журналист Дорошенко опубликовал несколько статей о «высокопоставленных туристах». В приграничных областях они вызвали невиданный резонанс, обсуждались в трудовых коллективах. Ксерокопии газетных статей не просто распространялись, ими торговали.

Изучив представленные КГБ Украины материалы, Ивашко созвал Политбюро ЦК КПУ, в заседании которого участвовали первые секретари обкомов партии и председатели облисполкомов всех областей. Политбюро ЦК приняло решения по наведению надлежащего порядка в пограничных и таможенных службах, пресечению коррупции в партийных, советских и правоохранительных органах. От занимаемых должностей были освобождены первый секретарь обкома, председатель облисполкома, десятки должностных лиц в райкомах, райисполкомах и правоохранительных органах Закарпатской области. Вспоминаю упрек Ивашко, высказанный в адрес присутствующих на Политбюро руководителей областей. «Вы что, сами не видели творившихся безобразий?! И только один орган в республике, именно КГБ, обеспокоился положением дел». До Ивашко таких острых заседаний Политбюро ЦК КПУ и массовых наказаний партийных работников не припоминаю.

Мне было приятно прочитать в газетных публикациях о том, что сотрудники управления КГБ по Закарпатской области оказались на высоте и «не поддались искушению использовать свое положение в обход очередей за паспортами и валютой, чтобы полакомиться «югославским пирогом».

Подводя итоги работы КГБ по борьбе с экономическими преступлениями в приграничных областях, отмечу, что в течение года был пресечен контрабандный вывоз из республики товаров на сумму около трех миллиардов рублей. Ивашко на пленуме ЦК КПСС сказал похвальные слова в адрес КГБ Украины, что случалось не часто.

На общем фоне ухудшения условий жизни в республике происходило увеличение социальной преступности. В 1990 году правоохранительными органами МВД, КГБ было ликвидировано около двух тысяч преступных группировок, порожденных в значительной степени сложным экономическим положением. Нарастала агрессивность, техническая оснащенность, вооруженность преступных элементов, их сращивание с теневой экономикой.

В этой связи мне хотелось бы привести вопрос корреспондента газеты «Известия» Н. Бакланова:

— Николай Михайлович, помимо борьбы с уголовной преступностью, у вашего ведомства есть еще одно, так сказать, «профильное» направление. Как работается чекистам в нынешний бурный революционный период?

И мой ответ:

— Ситуация ныне действительно непростая. Об этом свидетельствует и то, что Верховный совет СССР утвердил указ, предусматривающий ответственность за публичные призывы к насильственному свержению или изменению существующего строя, за разжигание национальной и расовой ненависти. Если вернуться к рассуждениям о необходимости обеспечить «революционный порядок» и о «твердой руке», которая могла бы это сделать, то замечу: о ней вспоминают не только во имя борьбы с уголовной преступностью. О «твердой руке» нередко тоскуют те, кто по долгу своей деятельности призван работать в постоянном контакте с людьми. Им, надо полагать, было значительно проще руководить в условиях жесткой командной системы. Подобные подходы, думается, ошибочны, ибо люди, облеченные доверием народа и властью — будь то партийные, советские работники или сотрудники милиции, чекисты, — должны в своей деятельности постоянно руководствоваться лишь законом».

Ряд преступлений в компетенции КГБ — контрабанда, незаконные валютные операции — относятся к числу правонарушений, в значительной степени порожденных экономическими условиями. Но такое объяснение не означает, что правоохранительные органы могут не слишком напрягаться на трудных участках борьбы с нарушениями законности, рассчитывая, что по мере оздоровления экономики такие явления исчезнут сами собой. Наоборот, украинские чекисты пресекали организованные формы преступности, имеющие выход за рубеж, активизировали борьбу с коррупцией, приобретавшей в определенной степени политический характер, угрожающий безопасности страны.

В период возрастающей напряженности в республике, острых идеологических дискуссий Компартии Горбачев захотел видеть своим заместителем (генерального секретаря ЦК КПСС) Ивашко; вокруг предстоящего назначения развернулась целая кампания.

Видные украинские политики, как коммунисты, так и национал-радикалы, с отъездом Ивашко предвидели нарушение управляемости в республике, ведь он в парламентской борьбе укрепил лидерство в самой партии, умело контролировал обстановку при сложном раскладе коммунистических и оппозиционных сил в республике. В то время, когда стало известно о новом назначении Ивашко на работу в Москву, проходил Съезд народных депутатов СССР. Валентина Шевченко, уже не занимавшая после многолетнего председательствования в Верховном совете каких-либо государственных должностей, переживая за будущее Украины, прорвалась к Горбачеву. В течение нескольких часов она буквально со слезами умоляла его не забирать Ивашко из республики.

Я доложил Крючкову о неодобрительной реакции на возможный отъезд Ивашко, объяснив, что его уход из республики, напоминающий бегство, существенно ослабит руководство законодательной властью, которую он комплектовал, по существу, под себя. Крючков обещал обсудить данный вопрос с Горбачевым.

На мои почти дружеские уговоры не покидать республику Владимир Антонович отвечал, что в Политбюро КПУ и в Верховном совете оставляет хорошо подготовленные кадры. Он называл руководящих лиц (С. Гуренко, Г. Харченко, Л. Кравчука, И. Плюща), отзывался положительно об их деловых качествах: «Они успешно обойдутся без меня».

Безусловно, перевод Ивашко на работу в Москву в столь критический период ослабил республиканское руководство, если не сказать больше — сработал на подрыв авторитета и влияния коммунистов. Нельзя ему было уезжать с Украины в той обстановке, когда больше половины областных руководителей были заменены им, а сам он широко и сознательно допустил представителей оппозиции к руководству ведущими комитетами Верховного совета. Депутат Александр Коцуба в знак протеста прямо на трибуне парламента выбросил свой партийный билет, рассматривая поведение Ивашко как партийное предательство. Украинский комсомол объявил отъезд Ивашко как «не до конца продуманный и безответственный шаг, ведущий к углублению политического кризиса и ослаблению конструктивного потенциала парламента». Националистические элементы обвинили его в предательстве национальных интересов и организовали демонстративные массовые шествия — «проводы Ивашко с похоронами», символически бросив в Днепр «венок» из колючей проволоки.

В качестве заместителя генерального секретаря ЦК КПСС (второе лицо в партии) Ивашко стал заниматься огромным объемом новых для него проблем, жизненно-важных для страны. В Москве за короткое время он не сумел вписаться в атмосферу, бытовавшую в ЦК, приспособиться к кремлевским нравам. Оставался самим собой; опыт руководства огромной республикой, личное обаяние, трудоспособность, эрудиция, воспитанность — все это делало его авторитет достаточно высоким, но мало заметным и невлиятельным в высших партийных кругах, в Политбюро, где преобладали кремлевские старцы. «Добрый, хороший человек, — отмечал заведующий аппаратом Горбачева Болдин, — в силу резкой перемены в своей судьбе, тяжелой болезни, Ивашко так и не сумел показать свои дарования, раскрыть возможности политического лидера».

Заседания секретариата стали проводиться все реже, терять свою организационную значимость. По мнению того же Болдина, Ивашко страдал существенным недостатком, свойственным преподавателям: забываясь, он читал нравоучения, держал вступительные речи, что было необычно и не нужно для председательствующего на заседаниях секретариата ЦК.

В дни объявления ГКЧП Ивашко болел, после операции проходил курс лечения заболевания щитовидной железы, характерного для ликвидаторов аварии на ЧАЭС.

22 августа 1991 года под влиянием Ивашко ЦК вынес постановление о том, что шифротелеграмму от 19 августа о поддержке ГКЧП считать недействительной, составленной на основе дезинформации о состоянии здоровья Президента СССР Горбачева и других обстоятельствах введения чрезвычайного положения.

Имя Ивашко мужественно зазвучало в тяжелый политический период, когда он, единственный из высшего круга руководителей КПСС, несмотря на плохое состояния здоровья, с группой рядовых коммунистов защищал в Конституционном суде России Коммунистическую партию, доказывал неправомерность ее ликвидации в связи с ГКЧП.

В Киеве и Москве Ивашко был охраняемым должностным лицом. Скажу, что в ходе организации его охраны никогда не возникало каких-либо проблем; в повседневной жизни он был настолько скромен и непритязателен, что обеспечение его личной безопасности проходило незаметно и без каких-либо вопросов или претензий.

В Москве мы созванивались, иногда встречались у меня или у него на квартире в цековском доме. В беседах чувствовалось, что Ивашко внутренне сожалел о своем отъезде в Москву, поэтому было больше воспоминаний об Украине, чем обсуждений политических проблем современной противоречивой и трудной действительности. Встречи с Ивашко я не афишировал; служебную машину оставлял за квартал и дворами шел к нему на квартиру. Не хотелось, чтобы у ельцинского окружения возникали вопросы по поводу встреч министра безопасности России с опальным заместителем Генерального секретаря ЦК КПСС, подвергавшимся в те дни нападкам в связи с выступлениями в Конституционном суде по защите КПСС. Ивашко с достоинством испытывал все тяжести психологического давления в эти сложные и опасные годы.

Последний его телефонный звонок был из больницы на улице Грановского, куда Ивашко был госпитализирован. Он сказал, что уезжает в Германию для консультации по лечению «дней на 10–12. Вернусь, тогда мы встретимся». В Германии через несколько дней его не стало.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.