24
24
Ето было за неделю до праздника Пресвятой Богородицы Успение. Поставили сети, утром поймали мешок рыбы, говорю Марфе:
— Марфа, поедем с Андрияном по суседьям, а может, рыбу продадим, может, хто-нибудь наймёт работать на тракторе.
Помолились, благословились и поехали, стали спрашивать у суседьяв, хто нанимает работать на тракторе. Нам сказали:
— Поезжайте к Кириченкиным, оне нанимают.
— Ого, повезло, русски! А где оне живут?
Нам рассказали: восемь километров отсуда. Ну, поехали. Приезжаем. Сразу видать, порядошный хозяин. Выходют, здороваемся, по-русски не говорят. Говорю:
— Ишшу работу на тракторе с дисками.
— Сколь берёшь?
— Люди берут 25, 22 доллара за гектар, а мы берём 20 долларов гектар.
— А когда можешь приехать?
— Да хоть сёдни вечером.
— Хорошо, приезжай завтра, я с сыновьями поговорю, у их тоже надо дисковать.
Мене мужик понравился, простой, вежливый, разговорились, я им рассказал своё переселение и как нам чижало в сию минуту.
— Но мы очень вам благодарны, мы поймали рыбы, хотели копейкю сделать, но за вашу добродетель забирайте всю и поделитесь со своими сыновьями.
Старик увидел сэлый мешок рыбы, бесплатно не берёт, а я деняг не беру, но сказал:
— Посидите.
Старуха пошла наложила нам картошки, луку, рису, муки, поймала три курицы, петуха, старик принёс овечкю, говорю:
— Зачем ето всё?
Он говорит:
— Возьмите, мы знам, как приходится жить в трудных ситуациях, нам тоже несладко пришлось в жизни, были православными, но жизнь заставила быть субботниками, ну что поделаешь.
Приезжаем домой, Марфа увидела всё и заплакала, и я не вытерпел.
Утром рано с Андрияном уехали на работу, взяли постель, продукту и дисковали день и ночь по очереди. За четыре сутки мы сделали чистыми 600 долларов, приезжаем домой весёлы, праздник встретили слава Богу. После праздника так же день и ночь работали, работа была и у сыновей: Педро, Ариел, Хакобо, оказалось, угодили очень хорошие люди, самого звали Федерико. Все наши заработки мы повёртывали на свою аренду. Посеяли кукурузы и пять гектар бакчи, но бакча без полеву уже не то. Как-то раз свозил своих девчонок к Кириченкиным, старуха надавала им куклов. Приезжам домой, Алёнка бежит к матери: «Мам, мам, у Кикирикиной старухи маленьки цыпляточки!».
Приезжает Николай с Палагеяй вечером, поужнали, дети помолились начал, подходют ко мне, прошаются и благословляются, также к матери, утром также. Николай не вытерпел и сказал: «Ишо не лучше, у таких людишек ишо и дети прощаются и благословляются!». Мы с Марфой переглянулись, ничего не сказали.
Оне купили землю, но с документами была проблема. Хозяева етой земли уже умерли, а остались дети, и некоторы из них не хотели подписывать, вот и надо было побегать. Продал им ету землю Хулио Дупонт, переродок [130]франсузов, парень очень умный, обходительный, мы с нём сразу подружились, он занимается продажей, землёй и машинерияй. Николаю пришлось хошь не хошь меня просить, чтобы помог в переводшики, но сам не просил, но послал тестя.
И у тестя тоже проблема. Когда была авария, сын и дочь погибли и машину потеряли. Оне не хотели суд открывать, считали, что грех, но тот, хто убил, суд открыл, и тестю сказали: «Бери адвоката, не то будешь платить за весь суд». Оне узнали хороших адвокатов, «Бергер и Бейс» компания, ети адвокаты проверили всю експертизу и сразу поняли, что суд на ихней стороне. Суд был следующий. Наши ехали на пикапе с границы, мост был узкий для одной машине, знак преференции был — хто едет в столицу, после моста подъём в гору, мост 100 метров. За пикапом шёл мотциклет, за мотциклетом легковая, пикап зашёл на мост, с горы спускается грузовик простой [131], шёл быстро, но без тормозов, на середине моста поддел пикап и тащил 17 метров, мотциклет хотел отвернуть, но не успел. Мотциклет измяло, водителю обои ноги изломало, и улетел под мост, легковую помяло, но пассажиры уцелели. Когда мы приехали, суд шёл, но некому было на него ездить. Василий Немец разорялся, что грех судить, роптал на тестя: «Какой наставник, суд открыл!». Вот и надо было на тракторе наниматься, бакчю ростить, за кукурузой ходить, землю выкручивать, на суд ездить да ишо помогать строить Николаю дом, барак, баню. Дерево им нашёл у Кириченковых, два гектара евкалиптов на столбы землю городить, брусьи, доски, рипы [132], лес пилили, возили на лесопилку и обратно и етим строили. Кириченкиных ребят выпросил, чтобы обгородили всю деревню.
Ишо жили в Аргентине, я уже пил реже и реже, приехали в Уругвай, я совсем бросил пить, потому что стал похварывать. Николая ето раздражало, он не мог терпеть, что я не пил, он везде проповедовал, что пьяница, а тут не пьёт. А тут как назло тесть упрашиват, чтобы после моления я подбирал поучения и читал. Я не хотел, отпирался, но тесть настаивал, пришлось согласиться. За неделю приготовишь, а в праздник читашь, старался подобрать наилучших поучениев, и большинство для молодёжи. Моя цель была такая: чё учить стариков, оне много знают, надо молодёжи внушать добро — и в будущим будет добро. Ето продолжалось год, молодёжь стала стараться, стали учиться читать, петь. Тестю и Александру Мартюшеву ето нравилось, но Николай и Немец негодовали. Бывало, сядешь с Николаям в машину, и начинает капать:
— Вот синьцзянсы таки-сяки, колдуны, пьяницы.
Как-то раз не вытерпел и сказал:
— Да, я коренной синьцзянин, вот документ, и посмотри: вот написано — Синьцзян.
Чудно, что ето слово так может подействовать. Он везде говорил:
— Посмотрите, как он гордится, что синьцзянин.
Мне смех. У меня волосы уже падали в то время. Как-то едем, он говорит:
— Га-га-га, а у нас лысы-то все на почёте, га-га-га, а лысы-то все таскуны.
Я недолго думавши говорю:
— Да, святый Николай, Апостол Иоанн Богослов, Паисий Великий — все таскуны.
Он как ошихарет:
— Нет-нет, оне были девственники!
— Нет, ты сам сказал: оне таскуны.
Сколь он потом жалобился:
— Вы посмотрите, как он меня поддел.
А раз едем, говорит:
— Сколь пьяницы ни бросали, всегда вёртывались на ту же точкю. — И ишо добавил: — Посмотрю, как ты будешь своих детей женить и отдавать.
Меня поразило: в этим человеке ноль добра, одно зло.
Оне жили: тесть, Николай, Александра, Немец — в старым дому и молились там же, а дома строили полтора километра, где основали деревню. Проект деревни нихто не смог сделать, чертили-чертили, и никак не подходит. Я взял, дома сделал проект, показал, всем понравилось. Николай с Немцем опять злятся.