Прощай, Тихий тупик!

Прощай, Тихий тупик!

Возвратившись в Москву, я узнал о возможных изменениях в нашем институте. Это было связано с атмосферой первого десятилетия суетной, непродуманной эпохи реформизма Хрущева. Новаторский зуд неспокойного лидера страны, как цунами, будоражил всю сложившуюся систему сверху донизу. Не обходили волны перестроек научно-исследовательские и проектные организации. Под эгидой создания новых крупных структур тасовали, как колоду карт, целые подразделения. Все это делалось поспешно и в приказном порядке. Не миновала опасность расчленения и наш, единственный на всю страну, специализированный институт с устоявшимися традициями и коллективом опытных профессионалов.

Но до этой насильственной экзекуции впереди было еще около года. Количество заказных проектов росло, как снежный сугроб в пургу. Приходилось, в нарушение законодательства, работать в выходные дни и в счет очередного отпуска.

Мудрая жена не выражала вслух недовольство, но внутренний протест, как в зеркале, отражался на ее красивом лице. Взрослеющая дочь, стараясь подражать старшим, с укоризной говорила, уютно устроившись на коленях и нежно прижавшись ко мне:

– Все папы приходят домой вовремя, а ты пропадаешь на работе. Нам ведь без тебя скучно и грустно.

Мне приходилось оправдываться перед своим лучшим из лучших архитектурных творений и обещать, что скоро исправлюсь.

Наконец сбылось долгожданное событие – переезд из Тихого тупика в район близнецов-пятиэтажек у Рогожской заставы. Правда, несмотря на ходатайство Союза архитекторов и института о предоставлении маме и мне отдельной квартиры, чиновники оказались непреклонны. Как не вспомнить поговорку «Сапожник без сапог»! Скромный творец среды обитания людей не дотягивал до уровня посемейного расселения. Полнотелая заведующая жилищным отделом района с раздражением и довольно грубо пыталась мне объяснить, что для получения отдельной квартиры нам не хватает еще одного человека. Поскольку Яна в связи с несчастливым замужеством выписалась, пришлось смириться с улучшенным вариантом: коммуналкой на две семьи. Утешало то, что мама на закате нелегкой жизни получила наконец возможность пожить наедине с собой, имея моральную и материальную опору с нашей стороны.

К этому времени стала проясняться судьба Яны. Добросердечный Матти сумел постепенно растопить ее заледенелое после первого брака сердце. В итоге длительного и немногословного ухаживания он сделал Яне предложение. Это произошло примерно так:

Бог знает, как бы жизнь сложилась,

Но здесь судьба распорядилась,

Ведь в мире сем в какой-то час

Фортуна сталкивает нас.

Так, славный парень из Суоми,

Уехав из родного дома

Учиться в стольный русский град,

Однажды положил свой взгляд

На тонкостанную девицу.

В МАРХИ на вечере студентов

Изрек ей пару комплиментов

С суоми-рашенским акцентом.

С минуты той наш славный Матти,

На редкость цельный малый, кстати,

Обхаживал и терпеливо

Объект сей лакомый на диво

К себе навеки приручил

И как жену заполучил.

В те годы брачные союзы с иностранцами были исключением из правил. Наличие родственников за границей, как и пресловутый «пятый» пункт, могло перечеркнуть любые качества гражданина страны, «где так вольно дышит человек».

После окончания института Матти с молодой женой должен был возвратиться в Финляндию. От нас с мамой требовалось согласие на переезд Яны. С этой целью мы предстали перед зоркими очами вежливого чиновника специального международного ведомства. Заполнили различные анкеты. Мама очень волновалась. Больше всего ее беспокоила возможность лишиться в будущем общения с дочерью. Прожив всю жизнь за «железным занавесом», она заграницу психологически приравнивала к другой планете. На редкость доброжелательный молодой чиновник успокоил ее. Он заверил, что препятствий к гостевым поездкам не будет. Финляндия не только наш сосед, но и одна из самых дружественных к СССР стран. Его слова оправдались, хотя процедура оформления гостевых визитов оставляла желать лучшего.