3

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3

Вереница машин ушла с агробазы. Пестрой толпой покинули теплицы щебечущие на все голоса женщины. Морозов облегченно вздохнул и пошел домой… Рассказывать.

Позже он узнал, что побывали гости и в коровниках, оттуда уехали в аэропорт, ночевали и бражничали в гостинице. И на другой день отбыли в Магадан, где из магазинов заблаговременно убрали все привозные товары, заменив их отечественными. Побывал Уоллес, судя по газетам, и в Иркутске, его речь перед городским активом напечатала даже «Советская Колыма». Уоллес говорил о содружестве двух великих держав, о грядущей победе над фашизмом и высоко ценил героизм русских и американских солдат.

Годом позже Сергей случайно узнал от агронома Пучкова, работавшего в аппарате Дальстроя, что они получили журнал «Сайенс» со статьей вице-президента о его путешествии по Колыме и Сибири, там было несколько строк о Сусумане и фото, на одном из которых заметен и Морозов. Но показать журнал не мог: собственность секретного отдела… Кажется, была и посылка с семенами для совхоза «Сусуман», но ее задержали в карантинной службе, и до адресата она не дошла. Мало ли что в семенах?..

Обо всем этом Сергей не раз заводил разговор с Олей, она слушала и, казалось, ждала чего-то другого. I.

Наверное, не прошло и месяца, как Морозова пригласили в политотдел Западного управления, назвали час. Он явился раньше, долго сидел в приемной. Наконец, вышли Сидоров и начальник политотдела Сенатов, вежливо поздоровались, и Сидоров поманил Сергея в пустой кабинет. Сели. л.

- Вами довольны, — сказал Сидоров. — Совхоз представили отменно. Если есть какие нужды у хозяйства, спешите отправить заявки в Колымснаб, пока все под впечатлением… Ну, а теперь о личном. О работе в газете «Советская Колыма». Ваше решение, Сергей Иванович?

Морозов вспыхнул, как девица, но глаз не отвел. Сказал как можно мягче: 1.

- Ваше предложение очень лестное, я его серьезно обдумал. Но смена профессии для меня… Поверьте, очень трудно решиться. Я люблю свое дело, работу с землей и растениями, у меня уже какой-то опыт. Пишу книгу о северном земледелии. Как все это бросить, товарищ генерал?

- Так вы отказываетесь? — Сидоров удивленно смотрел на него.

- Как это ни трудно… Хочу и дальше работать по специальности. Очень, очень ценю ваше доброе отношение ко мне, но прошу понять…

Повисло молчание. Морозов опустил глаза, рассматривал свои ботинки. Он ожидал грубого окрика, уговоров. Но Сидоров как-то просто сказал:

- Что-то вы не договариваете. Но это ваше дело, Морозов. Приказывать я не хочу. Помочь вам — другой вопрос. Желаю успеха в жизни.

И встал. Поднялся и Сергей. Подаст руку или нет?..

Подал. Пожал его руку, чуть заметно улыбнулся и ушел в кабинет Сенатова. Морозов вышел из дома, постоял на крыльце, вдохнул чистого воздуха и, ускоряя шаг, потопал домой. Вдруг сделалось очень покойно на душе. Хорошо очень.

Открыл дверь и с порога весело спросил:

- Блины? Аж у первого блока запах… Голодный я страшно.

- Устоял? — Оля держала на весу сковородку.

- Все — о-кей! — как любит повторять мой новый знакомый мистер Уоллес. Никаких переводов! Дальстроевский мундир мне не к лицу. Как-нибудь проживем и в цивильном пиджачке.

Через несколько дней на агробазу пришел его друг Ондрюшенко и, со слов начальника аэропорта, рассказал о банкете, состоявшемся в тот вечер, когда Уоллес побывал на прииске и в совхозе. Между прочим, высокий гость, как сказал начальник аэропорта, не без удивления спросил: почему за столом он не видит своего коллегу из совхоза?

Никишов побагровел от неловкости и развел руками:

- Не мог приехать, дела…

И все-таки этот визит и все дальнейшее за ним не остались без последствий. Время, события… Они менялись куда скорее, чем менялся сам человек. Они менялись цветом, как день и ночь.