Мы — противотанкисты

Время нашей переподготовки очень ограниченное. Враг близко. В газетах уже называется житомирское направление, уже в руках врага Минск. Фашисты идут напролом, и надо быть готовыми встретить вражеские танки.

…Вторые сутки всем составом батареи строим линию обороны. С севера на юг выкопали и замаскировали траншею, отсечные позиции.

Жаркая июльская погода внезапно сменилась проливными дождями, но немецкие самолеты-разведчики по утрам регулярно висят над нашим лесом. Огня по ним не открываем, но готовность полная. Поочередно, по твердому графику, выезжаем на стрельбище, расположенное на западной окраине леса.

Стрельба прямой наводкой по движущемуся фанерному танку уже освоена всеми расчетами. Результаты стрельбы батареи радуют. Жаль только, что мало стреляем бронебойными снарядами, их, видно, сохраняют для настоящих танков.

Наш полк отныне полностью перешел на штаты отдельного противотанкового полка. Пушки остались прежние — 85-миллиметровые зенитки. Узнаю, что они уже давно испытаны как противотанковые средства, и в новом «Руководстве по стрельбе» указано, что «по своим тактико-техническим данным 85-мм пушка может с успехом использоваться для борьбы с танками, учитывая, что начальная скорость, а следовательно, и пробивная способность снаряда выше, чем у 76-мм пушки».

Правду говорят, что первое условие в бою — это вера в свои силы и отличное владение боевой техникой. На полигоне орудийные расчеты с каждой новой тренировкой действуют все увереннее, поражая все цели без единого промаха. Стрельбы продолжаются круглые сутки безостановочно. Теперь уже стреляем из «штатных полигонных средств» — свои орудия бережем для предстоящих боев. Все тренировки проводятся с одной целью — выработать твердые навыки истребления танков, стойкость, уверенность в бою. Наводчик и заряжающий должны действовать почти автоматически, уметь заменять друг друга в бою в ограниченное время.

И вот мы получаем продовольствие для НЗ. Привезли ящики с бронебойными снарядами. Все признаки того, что полк скоро поднимут по тревоге. Так оно и случилось в ночь на 10 июля 1941 года.

В тот день рассвет лишь только наметился, а батарея уже грузила на платформы машины, тягачи с пушками. Получили мы здесь и ящики с противотанковыми гранатами. Кто-то из службы артснабжения, видимо, правильно понял задачу, поставленную перед нашим полком, — гранаты пригодятся! Противотанковые гранаты — оружие ближнего боя с танками противника.

Все боевые расчеты прошли обкатку под старым танком с бензиновым мотором. Делалось это настойчиво и смело. На глубокий окопчик, где помещалось только два бойца, с большой скоростью направлялся танк. Один из бойцов должен был бросить гранату «на встречном курсе» под гусеницы, а другой — по уходящему танку бутылку с зажигательной смесью. Все мои батарейцы успешно сдали тогда экзамен. Только один боец, подносчик снарядов из взвода лейтенанта Бочарова, не мог справиться с этой задачей. Два или три раза его выносили из окопчика без сознания. От грохота танкового мотора и лязга гусениц он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Страх одолевал бойца, а подавить его своим сознанием и волей он не мог. Правду говорят, что смелость — это черта характера человека, приобретенная в жизни и закрепленная тренировкой.

На погрузку батарей прибыл начальник штаба полка капитан Н. И. Каминский. Он принес радостную весть: получен приказ командующего войсками фронта о присвоении очередных воинских званий командирам нашего полка. Звание старшего лейтенанта вместе со мной получили все мои однокашники по Севастопольскому зенитно-артиллерийскому училищу: Роянов, Варганистов и другие.

Каминский, подойдя к месту погрузки, чтобы все слышали, сказал:

— Товарищ старший лейтенант Барышполец! Доложите, когда закончите погрузку батареи.

До Новозыбкова мы доехали быстро. Пока паровоз набирал воду, красноармейцы спокойно позавтракали. Но отъехали, и недалеко от местечка Клинцы на эшелон налетел десяток «юнкерсов» — снова повреждение пути. Во время бомбежки оказались разбиты два вагона с техникой, орудия пришлось перегружать на другие платформы. Было ранено несколько красноармейцев, двое — тяжело. Раненых поместили в местную больницу.

Только поздно вечером отправились дальше и на четвертые сутки достигли Брянска. Железнодорожный узел днем и ночью бомбят.

Зенитные пулеметы безостановочно стреляют по обнаглевшим фашистским самолетам, идущим на малой высоте. На этот раз прицельного бомбометания у них не получается. И вот ликующие возгласы людей возвещают о падении фашистского самолета. Горящий «юнкерс» скрывается где-то за леском, потом взрыв, огромное пламя и один только дым.

Немецкие летчики успели выпрыгнуть с парашютами. По ним, приближающимся к земле, стреляют красноармейцы. Отмечаю про себя, что тоже впервые стреляю из своего ТТ по живой цели.

Бежим к опустившимся на землю фашистам. Один из них лежит мертвый, другой старается погасить парашют. Кричу ему: «Брось оружие!», но немец нагло смотрит на меня, на мой пистолет, потом в одно мгновение выхватывает «парабеллум» и бросает его к моим ногам.

Здоровый детина, неприятно рыжий, с горбатым носом, держит руки высоко вверх. Бойцы окружили его плотной стеной, но голова немца выше всех маячит в толпе. Кто-то показывает ему кулак, кто-то кричит: «Сволочь фашистская, мы вас всех перебьем!» Планшет с картой, часы и документы фашист протягивает мне, испуганно уставившись на меня выпученными глазами. Я беру все это из его рук и вижу, что он трясется от страха.

Через пять минут от коменданта города прибежал наряд красноармейцев во главе с младшим лейтенантом, и пленного увели.