Раздумья

Раздумья

Не изойти нам из смерти сетей,

Ни мудрецу, ни глупцу, никому.

Но одного я никак не пойму:

Зачем на смерть мы рождаем детей?

Зачем прильнувших доверчиво к нам

Мы обрекли на съеденье червям,

Мы, им для жизни зажегшие кровь,

Им подарившие мысль и любовь?

О, эта жизнь, остывающий жар!

О, этой жизни отравленный дар!

*

Кто равнодушен к деньгам? Только смерть.

Кто на земле всесилен? Только смерть —

У ней в ногах валяются владыки!

Кто на земле бессмертен? Только смерть.

Это стихотворение перекликается со словами Муслихаддина Саади (1203–1292), воспетого Пушкиным: «Я смог развязать все узлы, кроме узла смерти».

*

Говорят: «ар-рахман». Говорят: «ар-рахим».[56]

Те, кто добр, почему ж не поддержаны Им?

Он, кто мудр, почему защищает глупцов?

Кто умен и кто честен — за что же гоним?

*

Я жизнь любил за то, что мысли она дарила щедро мне.

Сквозь них мне мир другим являлся, и пламенел я, как в огне.

Мой мозг устал, остыло сердце, ко мне стучится час последний,

И расставаться с жизнью жаль мне не так, как смертным, а вдвойне.

*

Ты по пустыне жизни годы бредешь, деяний пыль глотая,

И вдруг застынешь, обнаружив, что жизни суть совсем не в этом.

Глядишь в глаза великой мысли, и человека жизнь пустая

Вдруг разрешится тайным смыслом и заиграет новым светом.

*

Жизнь коротка и жизнь одна у нас.

Как странно все! К чему ж нам пламень глаз

И в ночь любви и в день кровавой битвы,

Что шум пиров и вдохновенья час?

Нет, божью мудрость восхвали усердно:

Пред сенью погребальных покрывал

Творец земли и неба милосердно

Нам страсть и память в утешенье дал.

*

Как первый росток, берегите любовь!

Как хрупкий цветок, берегите любовь!

От глаза холодного, рук равнодушных

Хирурга-ума берегите любовь!

*

Зеленое, как сад, лицо у моря. Но

То желтым, словно мед, то красным, как вино,

То черным, будто смерч, взлетающий в пустыне,

В часы тревог и сна мне видится оно.

*

Когда под пламенем восхода трепещет розовое море

И в страхе лишь тугие волны до горизонта видят люди,

Ты скажешь: словно бы на ложах красавиц розовые груди

Вздымает страсть биеньем сердца, приподнимает вздохом горе.

*

Зелено-синью отекло

Небес хрустальное стекло.

День, умирая, опускает

Янтарно-алое крыло.

*

«Любили женщины меня — но что мне из того,

Коль друга нет на склоне лет со мной ни одного?

Я роздал женщинам себя. Как из глазницы глаз,

Так юность вытекла навек из тела моего».

Я не скажу, как тот поэт. Не знал я многих перемен.

Ты у меня была одна, и ты всегда со мной, Илен.

*

У жизни дно, как у бокала дно.

Что наша жизнь? Лукавое вино:

Хмельной расцвет — и горькое похмелье

На склоне лет приносит нам оно.

*

Уходит жизнь. А сделанного мало,

А сделанного нет.

Но сердце раскаленное устало

И в мыслях гаснет свет.

Пытался до конца познать я все, что видел,

А стал и зол и сир.

Да! Слишком я любил и слишком ненавидел

Наш бедный мир.

*

Огонь угасает. А дым

Уныло тоскует над ним.

У жизни мы днем насладимся,

А вечер оставим другим.

*

Нужда и десть согнули сколько спин!

Кто лучше лгал — тот им и господин.

Где ж за руку схватить всех сильных мира?

Иль не известно нам, что бог один?

*

У Одного ужель достанет сил

Водить стада бесчисленных светил?

Прости мне мысли грешные, о, боже!

Но разве нам ты думать запретил?

*

Грузия! В райском саду так назывался луг.

«Людям его подари!» — к богу взмолился Друг.

Вняв Аврааму, луг выронил бог на землю.

Мне бы там побывать! Да всю жизнь недосуг.

*

Кровь обжигает сердце темным и злым огнем.

Завтра с разлуки встречусь жданным и тяжким днем.

Глаз отвращу и память я от Ширвана завтра.

Только забудет скоро ль сердце мое о нем?

*

Для поруганья бога детей растит земля:

Топор вопьется в руки, их на куски деля,

В глаза вонзится пламень отточенного шила,

А эту шейку сдавит султанская петля.

*

Всю жизнь я сеял радость, видит бог.

О, урожай когда б собрать я мог!

Нет, сеял лишь, а соберут другие:

Уходит поле жизни из-под ног.

*

Ничтожность по запаху скуки и зла узнавай,

По пестрым шелкам и обильным словам узнавай.

По бедной одежде и вечному золоту мыслей

Души благородство и разума блеск узнавай.

*

Как верблюды в караване, год за годом в даль ушли.

Что ты видел в этой жизни и вчера и в той дали?

Ты склоняйся жадным телом и тоскующей душою

К мимолетным редким гостьям — скудным радостям земли.

*

Мы во дворцах рабы, мы там косноязычны

Не потому ль, что там мы ко всему привычны?

Природа и любовь милы нам тем, что в каждой

Встает за гранью грань и все они различны.

*

О, если б не знать закатов земле и беречь восход!

Он делит с любовью свежесть, и пурпур ее, и мед.

Но день, трепеща, как жертва, свергается в пасть заката

И в пасти могил уходят из жизни за годом год.

*

Совершили что мы в жизни, дети грешные земли?

Пошумели, потолкались, погордились — и ушли.

Двустишия у Аррани редки. В данном случае философский характер высказывания сближает его с Дионисием Катоном, оставившим ряд нравоучительных двустрочных стихотворений («Никого не винить безрассудно», «С дураками и бог не волен», «Повторенное обещание скучно» и др., есть русский перевод И. Баркова).

*

Герой стяжает зависть мира. Он именит и знаменит.

«Герой взошел к зениту славы!» — толпа восторженно кричит.

Но долговременно и солнцу не удержать себя в зените,

Зачем же тешит человека недолговременный зенит?

*

Вздымается жизнь из жизни, но смерть попирает жизнь.

Глаза за глазами гасит — но снова восходит жизнь.

И то, что потоки жизни всегда по земле струятся,

Моим говорит раздумьям, что смерти сильнее жизнь.

*

Сильнее жизнь или сильнее смерть?

Живой под землю загоняет смерть.

Обитель жизни — над жилищем смерти.

Пятою жизни попираем смерть.

*

Рекой без дна текли у древних мысли.

Ручью ума вместить ли эти мысли?

Мелеют реки и мельчают люди,

Вброд перейдешь теперешние мысли.

*

«Смешна бывает мне голодной страсти дрожь:

На ложе третья тень меж двух бессмертна — ложь.

Ты с женщины сорвешь тяжелые одежды,

Но с тайных дум ее тончайшей не сорвешь».

О женщине мне кто промолвил те слова?

Илен! Одна она была не такова.

*

«Давно я перестал желания копить:

Свершения теперь не медлю я купить.

Скольких я женщин знал! И знаю! А не помню,

Когда в последний раз мне довелось любить».

Любовь — не знает он, кто хвастался сейчас —

Не только веселит, но очищает нас.

Глупцу, который зря растрачивает пыл,

Скажи, что в жизни он ни разу не любил.

*

Бывает, человек уж прожил много,

А в нем еще тревожно бьется сердце.

Но если он не знает разделенной

Любви, то мертв. И возвратится к жизни

Лишь тот, кого желанная полюбит.

Такой ступени лет проходит снова:

Он легкомыслен от любви, как мальчик,

Безумен в ней и вспаиваем ею;

Потом, созревший муж, ценитель тонкий,

Он насладится огненною страстью

Трепещущей и распаленной девы

И будет пить неспешными глотками

Вино утех и торжество победы.

Но, наконец, наскучив обладаньем,

Пресыщенный, в часы тоски растущей,

Он чувствует: крадется к сердцу старость,

Ужасный проводник на плаху смерти.

Вторая жизнь подарена любовью!

И если он любил, не забавлялся,

То третьей нет…

Здесь представлена небольшая часть наследия Аррани, рисующая общую, но, конечно, неполную картину его творчества. Если когда-нибудь осуществится сводное издание, то история всемирной поэзии пополнится еще одним ярким именем.