БЕСЦЕННЫЕ РЕЛИКВИИ

БЕСЦЕННЫЕ РЕЛИКВИИ

Революцию 1905—1907 годов В. И. Ленин назвал «поворотным пунктом в истории России» и «генеральной репетицией» Великого Октября. И ценным в историческом плане явилось то, что эту «генеральную репетицию» рабочие и крестьяне провели не только в центре России, но и во всех уголках огромной страны.

Рабочие Миньяра и Челябинска, Аши и Златоуста, Катав-Ивановска и Кыштыма, Каслей, Уфалея, Троицка, Усть-Катава и других южноуральских городов и рабочих поселков активно боролись против царского самодержавия и буржуазии. Эта революция, как подчеркивается в постановлении ЦК КПСС «О 80-летии революции 1905—1907 годов в России», обогатила массы большим политическим опытом, подняла их к сознательному историческому творчеству…»

Свидетельством этого исторического творчества и политического опыта, накопленного южноуральскими большевиками, являются хранящиеся ныне в различных архивах страны газеты, прокламации и листовки, звавшие к борьбе, — эти бесценные реликвии революционных битв первой российской революции.

* * *

Первыми нелегальными большевистскими газетами на Южном Урале в годы революции были «Уфимский рабочий» и «Солдатская газета».

На Уральской областной конференции РСДРП, состоявшейся в сентябре 1906 года в Вятке, была принята специальная резолюция, в которой говорилось о необходимости иметь периодический общеуральский партийный печатный орган. Было высказано также пожелание, чтобы и местные партийные комитеты издавали свои газеты.

Руководствуясь решением областной партконференции, уфимские большевики организовали еженедельный выпуск нелегальной газеты под названием «Уфимский рабочий». Ее первый номер вышел 8 октября 1906 года. Первым редактором этой четырехполосной, небольшого формата газеты был большевик по кличке «Романыч» — Алексей Христофорович Митрофанов (совхоз «Митрофановский» — близ Челябинска — назван его именем).

После первых двух номеров газета получила широкую популярность среди рабочих Южного Урала. Она распространялась не только в Уфе, но и в Златоусте, Оренбурге, Челябинске, Катав-Ивановске, Симе, Миньяре, Миассе, Усть-Катаве и других городах и заводских поселках.

На страницах «Уфимского рабочего» разъяснялись цели и задачи революционной борьбы против царизма и буржуазии, пропагандировались программа и тактика большевистской партии, рассказывалось о тяжелых условиях жизни трудовых масс Южноуралья, раскрывалась суть контрреволюционной деятельности буржуазных партий, оппортунизм меньшевиков и эсеров.

Всего за годы революции вышло 17 номеров «Уфимского рабочего» тиражом в 3—4 тысячи экземпляров каждый. Эта газета выходила и в годы столыпинской реакции, поддерживая революционное настроение рабочих, крестьян и демократической интеллигенции.

Длительная жизнь газеты в условиях подполья объяснялась высокой политической активностью южноуральских большевиков и строгой конспирацией в постановке типографского дела.

Вот что писал об этом А. Х. Митрофанов в 1917 году:

«…Квартиру, где печатался «Уфимский рабочий», содержала фельдшерица-акушерка, у которой было поразительно много «практики». Чуть не каждый вечер к ней более или менее демонстративно звонили в парадное, приглашая к роженице. Столь «популярная» акушерка выходила со своей большой корзиной с инструментами и шла на конспиративную квартиру, там выкладывала свежие номера «Уфимского рабочего» и наполняла корзину чистой бумагой… «Пропечатать» кого-либо из администраторов, пригрозить «тачкой» зазнавшемуся мастеру из рабочих было обычным содержанием записочек-корреспонденций из заводов и мастерских… В лице «Уфимского рабочего» мы… имели первую нелегальную, но в то же время рабочую газету в полном смысле этого слова…»

Нелегальной была и «Солдатская газета» — издание Уральского областного комитета РСДРП. Печаталась она в подпольной типографии уфимских большевиков. В годы революции вышло всего два номера — 14 февраля 1906 и 25 марта 1907 года тиражом 1500 и 2000 экземпляров. В издании этой газеты принимали участие А. Митрофанов, С. Чуцкаев, К. Кирсанова, Т. Волгин и другие большевики.

«Солдатская газета» рассказывала о положении рабочих и крестьян. В ней публиковались письма солдат, разъяснялись программные и тактические основы РСДРП, во втором номере была опубликована статья о голоде, который охватил значительную часть страны, в том числе и Южный Урал. В статье отчетливо проявилась мысль о замене власти в стране:

«…Чтобы не было голода, надо добиваться такого порядка, чтобы сам народ стал хозяином в государстве. Только народные депутаты могут распоряжаться народным добром. Чтобы не было голода, надо полную свободу завоевать, чтобы он мог украсить свою жизнь, как лучше ему. Чтобы не было голода, надо всю землю крестьянам отдать».

«Солдатская газета» продолжала выходить и после поражения первой русской революции. Ее редакция выпускала специальные «Приложения» к отдельным номерам тиражом 3000 экземпляров. Так, к третьему номеру, например, в «Приложении» был опубликован «Наказ нижних чинов армии и флота Петербургского гарнизона социал-демократическим депутатам 2-й Думы».

Еще одним периодическим изданием большевиков на Южном Урале была легальная газета «Урал» — первая большевистская газета на татарском языке. Выходила она в Оренбурге с 4 января по 27 апреля 1907 года (всего был издан 31 номер тиражом по четыре тысячи экземпляров каждый), распространялась среди татаро-башкирского населения Оренбургской и Уфимской губерний.

Эта газета была организована одним из видных татарских революционеров-большевиков Х. М. Ямашевым. В газете сотрудничали Г. Сайфутдинов, Т. Соловьев и другие большевики. В виде «Приложений» к этой газете редакция выпускала специальную социалистическую библиотечку. Было издано пять брошюр: «Чего добивается Российская социал-демократическая рабочая партия для крестьян?», «Освобождение должно быть делом самих рабочих», «О всеобщем избирательном праве», «Кому нужно угнетение разных национальностей?», «Наши ближайшие задачи и конечная цель».

Газета постоянно подвергалась преследованиям со стороны полиции и жандармерии: конфисковывались номера и приложения к ним. 27 апреля 1907 года она была вовсе закрыта — «за вредное направление», а редактор арестован. «Урал» сыграл значительную роль в пропаганде марксистско-ленинских идей среди мусульманских трудящихся Урала, а также Поволжья и Средней Азии.

Южноуральские большевики небезуспешно использовали страницы других социал-демократических, меньшевистских газет.

Так, в Оренбурге, например, выходили газеты «Оренбургский листок», «Степь» и «Простор». В них обсуждались различные аспекты марксистской теории, печатались статьи о революционном движении в России, критиковались местные кадеты, эсеры и буржуазные националисты, разоблачалось их контрреволюционное лицо. За такие материалы газеты преследовались властями. Против «Степи», например, с мая по сентябрь 1906 года тридцать раз возбуждалось дело за «политическую недозволенность статей». В конце этого года она была закрыта, а редактор посажен в тюрьму. Организовать выпуск подпольных и легальных газет для южноуральских большевиков было делом чрезвычайно трудным: отсутствовала полиграфическая техника, не хватало журналистских кадров и финансовых средств. И революционерам приходилось проявлять отчаянную смелость, изобретательность и предприимчивость в постановке издательского дела.

Имея в виду огромную важность листовок и прокламаций в классовой борьбе рабочих и крестьян, Владимир Ильич Ленин неоднократно говорил о необходимости их систематического выпуска. В начале 1905 года, требуя широкого революционного размаха во всей партийной работе, Владимир Ильич писал членам Бюро комитетов большинства о необходимости писать и издавать листовки без всякой волокиты, предоставляя полное право на это любому подкомитету.

Архивные документы свидетельствуют о том, что в 1905—1907 годах на территории современной Челябинской области многие большевистские партийные комитеты имели в своем распоряжении копировально-множительную технику. Подпольные типографии, например, были оборудованы большевиками Челябинска и Златоуста, а большевики Троицка, Кыштыма, Катав-Ивановска, Уфалея, села Рождественского широко пользовались гектографами.

Группа местных исследователей разыскала и собрала около пятидесяти различных листовок, выпущенных партийными организациями, действовавшими на территории нынешней Челябинской области в годы революции.

Листовки несли в массы слова партийной правды. Они разъясняли рабочим и крестьянам пути и способы борьбы за освобождение от капиталистического рабства, причины нищенской жизни людей труда, звали к совместной борьбе против царизма, призывали солдат к боевому союзу с народом для борьбы против общих врагов.

Откликаясь на политические события, на столкновения рабочих с хозяевами, давая им большевистскую оценку, листовки и прокламации органически связывали революционную теорию с практикой непосредственной борьбы партии и трудящихся масс, вселяли в рабочих и крестьян уверенность в своих силах, сплачивали народ в борьбе за освобождение от эксплуатации и угнетения.

Листовки, изданные южноуральскими большевиками в период 1905—1907 годов, по своему содержанию можно разделить на несколько групп.

К первой относятся листовки по поводу крупных политических событий в стране, в основном, выборов в Государственную думу.

В начале августа 1905 года были утверждены правительством и опубликованы Манифест и Положение о выборах в Государственную думу, названную «булыгинской» — по имени автора проекта Положения, министра Булыгина.

Господствующие классы восторженно восприняли эту затею царя и его правительства, решив принять деятельное участие в выборах в Думу.

Вопрос об участии в избирательной кампании по-разному решался в рядах РСДРП. Меньшевики решили участвовать в выборах. Большевики же, руководимые В. И. Лениным, объявили Думе активный бойкот, противопоставляя царскому маневру агитацию за вооруженное восстание и свержение самодержавия. Центральный Комитет поставил перед партией задачу:

«дискредитировать эту затею правительства и не допустить самого осуществления этой политической комедии».

В Уфе, Оренбурге, Златоусте, Миньяре, Кыштыме, Троицке прошли рабочие собрания, на которых большевики разъясняли сущность политического маневра царизма и призывали к активному бойкоту Думы. По этому поводу выпускались и листовки. В одной из них, распространенной в августе 1905 года в Челябинске, разъяснялась политическая обстановка в стране:

«…Товарищи! Могучая волна рабочего движения, широко разлившись, заставила и наш Урал очнуться и открыто выступить против своих врагов — капиталистов и царского самодержавия. Царское правительство в своей беспощадной борьбе с русским народом довело страну до окончательного разорения: в городах — безработица, в деревнях — голод. Оно ручьями проливает кровь русского народа на полях никому не нужной Маньчжурии. Оно убивает и беззащитных рабочих, женщин, детей. Наконец… чаша народного терпения переполнилась. Со всех концов обширной родины раздался могучий призыв к борьбе за свободу, за народное благо, за социализм…»

Развивая мысль о том, что свободу и счастье трудовой народ может добыть только своими собственными руками, большевики разъясняли, что победу над царизмом рабочие и крестьяне одержат только под руководством марксистской революционной партии.

Листовка заканчивалась словами:

«Товарищи! Настала пора положить конец насилию, гнету и эксплуатации, настала пора освободиться от насилия царского самодержавия. Долой самодержавие!..»

Впоследствии большевики изменили тактику — стали призывать рабочих и крестьян к участию в избирательных кампаниях с тем, чтобы иметь своих депутатов в Думе и использовать ее трибуну для революционной работы.

«…Граждане, исполните ваш священный долг перед народом и выберите выборщиков — истинных защитников народных интересов, и этот выбор будет достойным ответом кровожадным, невежественным опричникам царского правительства и их холопам, рукоплещущим их кровавой борьбе с народом», —

говорилось в одной из листовок челябинских большевиков.

Почти 80 лет назад, в апрельские дни 1906 года, на плужном заводе «Столль и К°», в паровозном депо станции Челябинск и по улицам города, как сообщалось в полицейском донесении, «неизвестными лицами были расклеены и вложены в почтовые ящики небольшие гектографические листовки крамольного содержания». Текст листовок был обращен к труженикам Челябинска:

«Товарищи рабочие! Через неделю русский пролетариат будет праздновать свое Первое мая, свой рабочий праздник. С момента подавления Московского восстания русское правительство, а с ним и буржуазия считают себя на долгое время обеспеченными от беспокойства рабочего движения. Действуя пулями и штыками, развращая рабочие массы всевозможными обещаниями, наше преступное правительство устами кровавого Витте заявляет во всеуслышание, что революция подавлена и что всякая попытка к борьбе будет беспощадно караться без стеснения в жертвах и крови.

Товарищи, неужели мы позволим и дальше торжествовать убийцам наших братьев и отцов? Неужели мы, русские рабочие, сильные своей солидарностью, не докажем им, что нас трудно ввести в заблуждение, что мы глубоко понимаем провокаторство скороспелой Думы и на эту удочку не пойдем? Нет, товарищи, тысячу раз нет… Пролетарская армия — это сила, и победа будет за нами…»

Другая группа листовок по поводу местных событий, которые оценивались в тесной связи с политическим положением в стране. В листовке «Ко всем телеграфистам Самаро-Златоустовской железной дороги», изданной большевиками в марте 1906 года, излагались революционные требования. В другой листовке большевики призывали железнодорожников к продолжению начатой забастовки:

«…Мы зовем весь рабочий класс поддержать начатую нами борьбу. Товарищи, будем солидарны! Да здравствует забастовка! Да здравствует Российская социал-демократическая рабочая партия!»

Специальные листовки посвящались международному дню пролетарской солидарности — Первому мая. Они воспитывали рабочих в революционном духе единения трудящихся всех стран и звали их на борьбу.

«…Устои гнилого самодержавия подрыты до самого корня, — говорилось в одной из таких листовок. — Оно при последнем издыхании. Присоединимся к дружному хору наших братьев пролетариев. Отпразднуем день 1 мая однодневной забастовкой. Да здравствует первомайская забастовка!»

На другой день после распространения этой листовки челябинские большевики разъясняли рабочим историю возникновения первомайского праздника и вновь призывали рабочих к забастовке:

«Товарищи! Бросайте работу и празднуйте Первое мая!».

Особенно яркой и убедительной была листовка, изданная челябинскими большевиками накануне первомайского праздника 1907 года.

«В день первого мая на всем земном шаре, где только существует наемный труд, — говорилось в ней, — рабочие без различия национальности и пола бросают свои душные, наполненные копотью и пылью мастерские, выходят на улицу с гордо поднятой головой и красным знаменем в руках и гордо бросают всему буржуазному миру: «Довольно мы жили для того, чтобы работать; работать с раннего утра до поздней ночи, работать с юных малых лет до глубокой старости; работать при невозможных, нечеловеческих условиях труда; работать, чтобы создавать все богатства мира, а самим умереть с голода и холода; мы хотим так работать, чтобы иметь возможность жить свободной человеческой жизнью…»

Далее в листовке содержался пламенный призыв:

«Товарищи! Докажем же царствующему произволу, что жив еще среди пролетариата дух борьбы, что он еще не забыл лучших заветов своих павших товарищей-борцов, что затишье, наблюдающееся теперь в России, — затишье перед бурей… Бросим же работу в день Первого мая, присоединим и свой голос к общему хору всемирного пролетариата и вместе с ним воскликнем: «Да здравствует социализм! Да здравствует Первое мая! Да здравствует восьмичасовой рабочий день!»

Большевики выпускали листовки, обращенные к солдатам и казакам. В них описывались жизнь и быт военнослужащих, притеснения и бесправие «защитников веры, царя и отечества», излагались требования солдат, а также призывы к казакам не участвовать в вооруженных подавлениях революционных выступлений рабочих.

В июле 1906 года, например, была издана листовка «Требования Челябинского гарнизона, выработанные группой сознательных солдат». В ней было сформулировано сорок пять требований к командованию гарнизоном и местным городским властям. А несколько раньше челябинские большевики издали листовку с текстом песни под названием «Солдатская марсельеза». «Вставай, подымайся, солдат-гражданин. Вставай на борьбу за свободу, иди ты на помощь народу», — говорилось в этой песне.

Большевики настойчиво звали казаков к объединению с рабочими.

«Товарищи казаки, — говорилось в листовке челябинских большевиков. — Не продавайте дело народной свободы… Идите к народу, боритесь вместе с ним… Да здравствует единение армии и казаков с народом!»

Печатали большевики листовки и по внутрипартийным вопросам. Публиковались уставы местных партийных организаций, финансовые отчеты и сообщения о состоявшихся партийных конференциях, партийные резолюции. Так, к примеру, в гектографированном отчете Челябинской группы РСДРП за август 1906 года указывалось, что в течение месяца было проведено 12 районных собраний и три массовки, четыре собрания райкомов, два собрания пропагандистов и т. д. В другом отчете (за сентябрь этого же года) говорилось, что в течение месяца в партийную библиотеку поступило 140 новых книг, из которых 50 — продано, а 75 — роздано рабочим бесплатно…

Все листовки, изданные южноуральскими большевиками, имели партийный девиз: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», в конце каждой из них указывалась их принадлежность — «Российская социал-демократическая рабочая партия», конкретный издатель и тираж. И все это было в полном соответствии с указаниями В. И. Ленина, высказанными им в статье «Партийная организация и партийная литература».

Подавив Московское вооруженное восстание, царское правительство перешло в наступление. В ряде губерний были введены или военное положение, или чрезвычайная, усиленная охрана. Местные власти получили диктаторские права. Всюду действовали военно-полевые суды.

Из Петербурга в Сибирь в ночь на 1 января 1906 года выехала карательная экспедиция генерала Меллера-Закомельского, а из Маньчжурии навстречу этой экспедиции выступил отряд генерала Ренненкампфа. Этим двум генералам-палачам царь поручил подавить революционное движение и навести «порядок на Сибирской дороге».

Несмотря на серьезный урон, нанесенный царизмом рабочему классу, челябинская социал-демократическая группа продолжала массово-политическую и организаторскую работу среди трудового населения города и, по свидетельству старых партийцев — С. Моисеева, В. Пономарева, К. Долгова, В. Горохова и других, — уже к весне 1906 года насчитывала в своих рядах 120 членов. Весной этого же года большевики предприняли меры по созданию подпольной типографии. Инициаторами этого дела явились С. Гладышев, В. Пономарев и Б. Пентегов.

Типографию (подпольщики ее называли «техникой») решили оборудовать на квартире рабочего Бориса Пентегова. Шрифты и разные принадлежности раздобыли наборщики и печатники-партийцы из типографии местной челябинской газеты «Голос Приуралья». Направляющие станка — небольшие «рельсы» и валик — отковали кузнецы завода «Столль и К°», а столяры из железнодорожного депо сделали стол-верстак и наборную кассу для шрифтов. Наконец, собрали деньги и купили большое зеркальное стекло для растирания типографской краски. И «техника» начала действовать: в начале апреля была издана первая типографская листовка «Отчет за февраль и март 1906 года Челябинской группы РСДРП». А затем — первомайская листовка, сыгравшая роль коллективного организатора забастовки на ряде предприятий Челябинска.

Социал-демократическая организация Челябинска продолжала расти. В ее ряды вступили передовые рабочие: Д. Колющенко, А. Петухов, И. Здобнов, М. Лоськов, К. Ретнев и многие другие, активно работавшие в революционном подполье. Их усилиями «на непредвиденный случай» на квартире работницы В. Рукавишниковой накапливались различные материалы (шрифты, краска, верстаки, шилья, выколотки, шпоны и т. п.) для второй подпольной типографии.

Вскоре, однако, на след подпольщиков напали жандармские ищейки. Пришлось принимать срочные меры по спасению «техники». С квартиры Б. Пентегова типография была тайно перевезена на Воронцовский золотой прииск, близ Челябинска, и размещена на квартире химика Протасова. Протасов и Пономарев со своими женами, соблюдая особую предосторожность, ночами делали набор и печатали листовки, а Пентегов увозил готовые листовки в город для распространения.

Недолго проработала и эта типография. Она была выслежена шпионами и разгромлена. Владимир Пономарев арестован. А днем раньше — 18 августа 1906 года — полиция арестовала и Валентину Рукавишникову. При этом на ее квартире и во дворе полицейскими было обнаружено и изъято большое количество социал-демократической литературы, а также ящик со шрифтами и другими типографскими принадлежностями.

Систематические аресты и постоянные преследования не мешали городской партийной организации расти и усиливать свою революционную деятельность. К осени 1906 года в ней состояло уже около 300 членов партии. Был образован городской комитет РСДРП, а вся городская парторганизация разделена на две районные.

В городе действовало девять политических рабочих кружков по 15—20 человек в каждом; пропагандистами в них работали наиболее грамотные товарищи, в том числе Василий Горохов и Борис Цвиллинг (старший брат Самуила Цвиллинга — первого большевистского председателя Челябинского Совета рабочих и солдатских депутатов в 1917 году).

Работа партийной организации усиливалась. Не хватало лишь своей «техники». Тогда городской комитет поручил товарищу «Пауту» (Т. Орешкину) оборудовать подпольную типографию. «Паут» привлек для выполнения задания трех товарищей: «Владимира» (Б. Цвиллинга), «Дину» (Х. Долгову) и «дядю Ваню» (К. Долгова). Прежде всего он подобрал удобную квартиру для «техники» и «техников» в районе железнодорожного вокзала — в поселке Порт-Артур.

Это был приземистый одноэтажный домик, состоявший из двух половин с отдельными входами. В одной половине жили две сестры-старушки, хозяйки дома, в другой — обосновались подпольщики, назвавшие свое местопребывание «Бабкиной дачей». «Дядя Ваня», работавший под фамилией Кабанов в городской типографии Бреслина, столько натаскал в карманах разных шрифтов, что часть их была передана большевикам Нижнего Тагила, где тоже создавалась подпольная «техника». Он же учил типографскому делу «Дину» и «Владимира».

Позднее, в 1925 году, Х. П. Долгова вспоминала о своей подпольной работе в Челябинске:

«…Типографийка наша была устроена так: шрифт набирался из обыкновенной типографской кассы, заключался в рамку, проколачивался для ровности. Набор клали на толстое стекло, лежащее на столе. А под него, чтобы меньше было стука, подкладывали подушку. Становились все трое к столу с трех сторон и начинали работать: один накатывал краску, другой подкладывал бумагу, третий прокатывал большим валом в десять фунтов по бумаге. Так отпечатывали по пять тысяч за сутки.

Типография наша была обставлена настолько конспиративно, что о месте ее и кто в ней работает знал только один человек — ответственный техник, член комитета тов. Паут… Он ходил к нам ежедневно по вечерам, приносил оригиналы и бумагу, уносил готовые прокламации…»

Однажды, это было в январе 1907 года, «дядя Ваня» по заданию партийного комитета съездил в Москву и Самару за литературой и «по связям». По возвращении из командировки зашел на квартиру к «Пауту», но оказалось, что тот арестован. На другой день «дядя Ваня» направился на «Бабкину дачу». На одном из окон увидел ухват — условный знак благополучия. Встретился с «Диной» и «Владимиром». Те сообщили ему, что вот уже неделю сидят без всякой связи с партийной организацией, из дома выйти опасаются, голодают.

С помощью подпольщика «Всеволода» (выяснить подлинное имя революционера пока не удалось!) типографию быстро вывезли в подвальный склад лимонадного завода, хозяин которого — либеральный буржуйчик Баландин, сочувствовал социал-демократам. Выпуск листовок был продолжен.

Но в это время в городе усердствовала полиция — шли повальные обыски. Арестовывались все подозрительные лица с именем Всеволод. Видимо, филерская наводка была недостаточно точная. Под арест был взят даже видный кадет, ярый контрреволюционер Всеволод Комаровский — заведующий складом сельскохозяйственных машин фирмы «Аксай».

Сам же «Всеволод», которого усиленно искали полицейские и жандармы, спасся от ареста благодаря своей смелости и находчивости. Когда блюстители «общественного спокойствия» пришли на лимонадный завод, «Всеволод» был здесь. Он надел армяк дворника, открыл ворота полицейским и под видом расторопного служаки показал весь завод, в том числе и подвальный склад, в котором хранилась тара из-под лимонада. Пока он водил по заводу непрошеных гостей и нарочито громко делал пояснения, «техники»-подпольщики благополучно покинули территорию завода, предварительно укрыв в специально приготовленной «на случай» яме свое нехитрое оборудование.

Так действовали челябинские большевики в годы первой российской революции…

Б. П. МЕЩЕРЯКОВ,

кандидат исторических наук