Глава 6 Книги: «Девушка с татуировкой дракона»

Глава 6

Книги: «Девушка с татуировкой дракона»

В чем секрет поразительного успеха романов Ларссона в Швеции? Можно ли назвать это следствием героического статуса журналиста? Какова бы ни была причина, книги Ларссона обрели не меньший успех в Великобритании и во всем мире. Приступая к анализу произведений, я исхожу из того, что читатель уже знаком с трилогией.

В начале своего объемистого романа Ларссон будто испытывает терпение читателей. В рукаве у него спрятаны два чрезвычайно привлекательных героя, и, когда эти персонажи появятся, наш интерес к роману будет гарантирован. Однако сперва мы погружаемся в продолжительное и малопонятное описание финансового мошенничества, будто автор настойчиво требует от читателя и персонажей обратить на него внимание. И когда наше терпение начинает иссякать, Ларссон наконец позволяет нам насладиться безупречной сюжетной линией с участием опального журналиста Микаэля Блумквиста и компьютерного хакера Лисбет Саландер. Первый герой являет собой знакомый образ настойчивого репортера, преследующего опасного врага (подобно самому Ларссону), а вот Саландер — редкая птица, новое слово в криминальной литературе (хотя и у нее есть свои предшественницы).

Лисбет Саландер, сотрудницу фирмы, занимающейся финансовыми расследованиями, высоко ценит ее начальник, борющийся с неуместной чувственной страстью к своей сотруднице. Девушка скрывает свой профессионализм сборщика информации, предпочитая отталкивающий внешний вид панка: пирсинг на лице, нелепая одежда, упомянутая в названии татуировка дракона. Одним из объектов ее наблюдения становится Микаэль Блумквист, ушедший с работы после катастрофического поражения в суде из-за написанной им неоднозначной статьи. Не зная, что Саландер составила на него целое досье, Блумквист соглашается на предложение пожилого промышленного магната, пожелавшего, чтобы тот расследовал исчезновение (и возможное убийство) его племянницы, произошедшее на острове много лет назад. В тот день остров оказался отрезан от материка из-за невероятного происшествия, заблокировавшего мост и изолировавшего группу подозреваемых, однако не успевает читатель воскликнуть: «Ага! Это же загадка запертой комнаты!», как Ларссон опережает его, вкладывая в уста персонажа замечание о принципах классического английского детектива. Не раз и не два сюжет романа уведет нас в ложном направлении: последующие события окажутся гораздо более мрачными и кровавыми, чем те, к которым мы готовились, — это скорее Томас Харрис, нежели Дороти Сейерс.

Чтение трилогии «Миллениум» — приятный и вместе с тем горький опыт, поскольку мы всегда помним, что голос великолепного писателя смолк прежде, чем его произведения пересекли границы других стран. Нас может беспокоить, что антигероиня с такой исключительной внешностью оттолкнет тех, к кому она обращается за информацией, однако Ларссон рассказывает, как она снимает с лица пирсинг и облачается в традиционную одежду: у нее есть тайная личность! Несмотря на свое странное поведение, Лисбет уязвима, вливаясь здесь в общее феминистическое течение, что понравилось бы яростной Андреа Дворкин (в одном из эпиграфов романа сказано, что 18 % шведских женщин подвергались угрозам со стороны мужчин). Но если здесь можно усмотреть намек на простое нарушение политкорректности, тот беспощадный ужас и мучения, с которыми мы сталкиваемся, погружаясь в роман, избавляют нас от подобных предположений.

Пролог «Девушки с татуировкой дракона» начинается с ритуала: человеку, чья личность раскрывается не сразу, на его 82-й день рождения присылают по почте цветок. Он снимает с цветка обертку, берет телефон и звонит другу полицейскому, отставному комиссару уголовной полиции Мореллу. Никаких записок с цветком, присланным, судя по штемпелю, из Стокгольма, нет. Адрес написан прямым, аккуратным почерком. Собеседники не обсуждают детали таинственного события, поскольку на эту тему они говорили много раз в течение долгих лет. По мнению ботаника-консультанта, цветок родом из австралийского буша. Это очень редкое растение, однако происхождение данного экземпляра проследить невозможно. Цветок — последний в долгой череде аналогичных подарков. Положенные в рамку под стекло, эти таинственные растения (почти всегда редкие) кто-то присылает старику каждую зиму. Никто из мужчин не сообщал об этом в газеты, и «Дело засушенных цветов» изводило полицейского Морелла на протяжении многих лет. Судя по всему, это его последнее дело, которому не суждено быть раскрытым. Интригующий пролог заканчивается тем, что старик плачет и вешает рамку на стену рядом с еще 43 цветами.

С самого начала ясно, что Стиг Ларссон намерен создавать оригинальные, необычные ситуации, которые имеют мало общего с идеями его предшественников, хотя эти предшественники упоминаются в книге. Последний прием, который мог бы оказаться опрометчивым шагом со стороны менее талантливого писателя, Ларссон использует уверенно и эффективно. Он убеждает нас, что мы читаем нечто совершенно новое.

Журналист Микаэль Блумквист теряет почти все. Он разгромлен в суде своим противником — промышленником Веннерстрёмом — и находится в окружении коллег-журналистов, пришедших позлорадствовать (и даже называющих его насмешливым прозвищем «Калле», по имени персонажа Астрид Линдгрен, что в тексте трилогии «Миллениум» является первой отсылкой к другому автору). Обвинение, представленное на 26 страницах, признало Блумквиста виновным в нескольких эпизодах клеветы на Веннерстрёма. Блумквиста приговорили к тюремному сроку и значительному штрафу, не говоря уже о судебных издержках и оплате адвоката. Понятно, что этот сюжет связан с жизнью самого Стига Ларссона — в его работе всегда существовал риск судебного преследования одним из оппонентов, которых он обвинял, а что лучше может характеризовать его героя, чем ситуация, вызывавшая опасения у самого Ларссона? Блумквист понимает, что ему, вероятно, придется продать свою любимую квартиру и что «Миллениум» — журнал, в котором он работает, — может столкнуться с большими неприятностями. Он спрашивает себя, как могла произойти такая катастрофа?

Далее следует продолжительный разговор о Веннерстрёме и подробный анализ деталей финансового мошенничества. В каком-то смысле этот эпизод — испытание на прочность нашего терпения и упорства. Для многих это своеобразная «точка Пруста», этап, на котором отсеиваются наименее стойкие (сколько читателей так и не смогли закончить «По направлению к Свану»?). Однако талант Ларссона проявляется даже в описании приемов сложной аферы, и тех, кто проявит упорство, вознаградят сторицей. Кроме того, автору важно привлечь внимание к тем вещам, которые обретут дальнейшее развитие в сюжете романа. Многим не нравится, что у «Девушки с татуировкой дракона» такое затянутое начало; им бы хотелось, чтобы писатель пораньше ввел в повествование яркую (и очень необычную) Лисбет Саландер, однако Ларссон мог бы возразить — такова его стратегия: отложенное знакомство с припасенным в рукаве тузом — умный прием, и наши ожидания вознаградятся сполна.

Вторая глава начинается с истории армянского еврея из Белоруссии Драгана Арманского, который на первый взгляд напоминает распространенный в американском кинематографе образ главаря банды, но на поверку оказывается талантливым финансовым директором, начавшим свою карьеру в фирме «Милтон секьюрити» в семидесятых годах. Его прозвище Араб, хотя арабских корней у него нет. Одну из задач фирмы (процветающей под руководством Арманского) ее сотрудники называют «лобстер», или личные расследования. Это не самая любимая область бизнеса, но Арманский считает крайне полезным проверять неверных супругов, фальшивых невест и шантажистов, внимательно следя за этой сферой деятельности своей фирмы.

Во второй главе мы знакомимся с сотрудницей Арманского, ведущей те самые расследования личного характера: это наша первая встреча с Лисбет Саландер, которая на тридцать два года младше своего начальника. Тот считает Лисбет самой искусной и эффективной сотрудницей (благодаря ее детальным, содержательным отчетам), отлично понимая, что многим из тех, кто стал мишенью ее расследований, не поздоровится. Она сумела обнаружить педофила, использовавшего в Таллине детей-проституток, и целеустремленность, с которой Саландер его преследовала, выходит, по мнению Арманского, далеко за пределы служебного долга. Уже при первой встрече с Саландер мы сталкиваемся с ключевой темой романа — сексуальным насилием над женщинами и детьми.

Однако наибольшее замешательство у Арманского вызывает внешний вид Лисбет. Это бледная, худая женщина с пирсингом на лице и татуировкой в виде осы на шее. Предплечье украшено другой татуировкой — цепочкой, а когда она пришла на работу в майке с короткими рукавами, Арманский заметил на левой лопатке изображение дракона. Он знает, что у Саландер рыжие волосы, но она красит их в черный цвет; ее вид создает впечатление, будто она вернулась с продолжительной оргии. Она очень худая, хотя с удовольствием поглощает множество нездоровой калорийной пищи. Саландер двадцать четыре года, но из-за маленькой груди она бывает похожа на четырнадцатилетнего подростка.

Взяв ее на работу в качестве «девочки на побегушках», Арманский однажды понимает, что перед ним человек удивительных способностей, и берет Саландер на полный рабочий день, поручая самые сложные задания, несмотря на то, что результаты ее работы часто оказываются крайне неприятными, а собранная ею информация может повлечь за собой судебные иски и обвинения в клевете. Нередко именно Саландер делает ему выговоры, замечая, что ее таланты не используются по максимуму. Например, она говорит, что меры безопасности в офисе находятся не на должном уровне и она может это исправить. Кроме того, подруга одного из объектов наблюдения обратилась в женский кризисный центр, поскольку мужчина жестоко избил ее (ключевая тема у Ларссона). Арманский просит подтвердить информацию в течение трех дней, и если обвинения не будут доказаны к пятнице, Саландер уволят. Конечно, она находит доказательства, и Арманский понимает, что в его команде оказался совершенно уникальный специалист, несмотря на неформальную внешность. Его мнение о Лисбет как едва ли не об умственно отсталой было в корне неверным, и такой ошибки он больше не повторит. Арманский начинает давать ей все более сложные задания и примиряется с такими спорами и разногласиями, которых ни от кого бы не потерпел.

Стиг Ларссон описывает эти сцены с полной убедительностью, и не слишком увлекательное начало (отпугнувшее недостаточно упорных или нетерпеливых читателей) скоро отходит на задний план, поскольку мы все чаще сталкиваемся с одним из ключевых героев романа, к тому же очень запоминающимся. Другая тема, к которой будет возвращаться автор, появляется, когда Арманский начинает неподобающим образом думать о Саландер, хотя она не относится к тому типу женщин, который его привлекает. Это качество Саландер — то, что ее отталкивающая внешность не отпугивает мужчин, как можно было бы подумать, — создано для запутывания читателя. Возможно, здесь мы видим отблеск души самого Ларссона, а возможно, автор сознательно бросает вызов нашим ожиданиям в этой нагруженной смыслами области.

На рождественской вечеринке Арманский пытается неуклюже поухаживать за Саландер и получает от нее отпор. Долгое время она не возвращается на работу и не отвечает на звонки, но однажды вечером — на первый взгляд случайно — появляется в офисе и спрашивает, не хочет ли он выпить кофе? Затем Саландер задает ему вопрос: привлекает ли она его сексуально, и дает понять, что между ними ничего быть не может. Диалог героев написан с умением, которое по мере развития трилогии проявится как подлинная сила повествования, особенно заметная в прагматическом переводе Рега Киланда (Стивена Мюррея). Результатом этого странного разговора станет то, что Арманский и Саландер сформируют новые рабочие отношения, в которых она будет выполнять внештатные задания и получать ежемесячную зарплату. Если расследование окажется успешным, она получит еще. Договор устраивает обе стороны, но у Арманского есть условие: она не встречается с клиентами. Он отлично понимает, как воспринимают Саландер большинство людей и что будет лучше, если ее таланты останутся в тайне.

После яркого знакомства с Лисбет Саландер Ларссон, не теряя времени, представляет персонажа, который станет делить с ней повествование и во многом явится отражением самого писателя. Прибыв однажды на работу в футболке с инопланетянином из фильма Стивена Спилберга, превращенным в клыкастого монстра, Саландер встречает Дирка Фруде, адвоката, настоявшего на встрече с сотрудником фирмы, готовившим заказанный им отчет. Несмотря на возражения Арманского, встреча происходит, и Фруде (мужчина лет семидесяти) с нескрываемым удивлением смотрит на Лисбет Саландер. Она кладет на стол Арманского папку с надписью «Карл Микаэль Блумквист».

Здесь Ларссон представляет еще один лейтмотив своего романа: сложности, с которыми сталкиваются «нормальные» люди в общении с Лисбет. Это можно прочесть двумя способами: первый — что ей все равно, какое впечатление она производит (подобное объяснение кажется наиболее вероятным); и второй — что она слишком умна, чтобы не понимать, как люди реагируют на ее внешность, но использует это как стратегию для обретения преимуществ в угрожающем и неприветливом мире. Саландер начинает бесстрастно выдавать информацию о Блумквисте, и читатель, знающий, что это первая часть трилогии, будет заинтригован ее равнодушием к человеку, который, как нам известно, станет самым главным ее союзником. Она замечает, что задание было не слишком сложным и найти о журналисте информацию не составило труда: Блумквисту 43 года, он родился в 1960-м, его родители умерли. У него есть младшая сестра, адвокат. В Блумме он с хорошими оценками окончил школу, играл на бас-гитаре в рок-группе (и даже выпустил сингл), а потом отправился за границу путешествовать по Индии, Таиланду и в конце концов добрался до Австралии. Когда ему было чуть больше двадцати, он начал учиться в Стокгольме на журналиста, но вскоре оказался на военной службе в Лапландии. После демобилизации он завершил журналистское образование.

Клиент внимательно слушает, а Саландер тем временем сравнивает Блумквиста с практичным поросенком из сказки о трех поросятах: он великолепный журналист, у него было много временной работы, а его первая громкая история рассказывала о Медвежьей банде, грабителях банков, которых он нашел и опознал. Именно тогда он получил ненавистное прозвище «Калле» Блумквист (имя из детской книги Астрид Линдгрен ведет к первой в романе ссылке на историю о Пеппи Длинныйчулок: Саландер говорит, что, если бы ее так назвали, ей было бы трудно удержаться от рукоприкладства).

Арманский думает, что Пеппи Длинныйчулок — именно тот образ, с которым у него ассоциируется Саландер. Поначалу Блумквист собирался стать криминальным репортером, но в итоге начал специализироваться на политических и экономических темах. Теперь он работает в ежемесячном журнале «Миллениум», редакция которого находится всего в нескольких кварталах от компании Арманского. «Миллениум» — левый журнал; по словам Саландер, он критикует общество, но анархисты относятся к нему с презрением и не воспринимают всерьез, а более умеренные студенты считают рупором большевиков. По мнению Саландер, свидетельств активного увлечения Блумквиста политикой не было даже в старшей школе, когда подобные интересы считались обязательными. Судя по всему, он всегда был предан журналистике, даже живя с девушкой, активной синдикалисткой, являющейся сегодня членом левого крыла парламента. Саландер говорит, что Блумквиста называли левым просто потому, что его главной мишенью была коррупция и двойная игра корпораций; некоторые из тех, кто попадал в поле его зрения, являлись важными шишками в политике и бизнесе, но привлечение внимания к подобным делам вряд ли может указывать на политические симпатии к левым. Она замечает, что Блумквист написал две книги, не богат, но живет в относительном достатке.

На этом этапе повествования искусство подражает жизни, и не в последний раз. Саландер говорит, что Блумквист — один из владельцев журнала «Миллениум» и любые деньги, которые он будет вынужден заплатить по суду, нанесут ему ущерб. Здесь невозможно не услышать эхо собственного беспокойства Ларссона, также бравшегося за непопулярные дела, рискуя своим положением. После вынесенного судебного решения Саландер приходит к выводу, что Блумквист выставил себя дураком, и позволяет прокомментировать случай Веннерстрёма, говоря, что следила за процессом и была удивлена, как мог Блумквист опубликовать столь опрометчивые материалы, взятые, по ее словам, «от балды». Она считает, что журналиста подставили.

Те, кто после первого знакомства с трилогией решил ее перечитать, будут поражены словом «подставили» — ведь в этом и заключен сюжет всех трех романов, где Саландер то и дело подставляют. Однако пока она находится вне событий и просто высказывает мнение о неудачливом Блумквисте. Причина, по которой она верит в его невиновность, кроется в той осторожности, с которой он относится к каждому случаю, а это наводит ее на мысль, что журналист мог быть прав насчет Веннерстрема и тот действует бесчестно. До сих пор Ларссон не упоминал об интересах Фруде, но теперь адвокат спрашивает, можно ли считать их разговор конфиденциальным. Когда Арманский кивает, Фруде говорит, что ничуть не сомневается в нечестности Веннерстрёма, которую тот проявлял в иных обстоятельствах, и тоже очень интересуется судебным процессом Блумквиста.

Арманский слегка встревожен, поскольку его компании предлагают участвовать в уже завершенном деле. Он отлично знает, что у Веннерстрёма целая армия юристов, которых тот немедленно на него обрушит, а использование в этой ситуации Саландер (мягко говоря, непредсказуемой) может привести к катастрофе. С другой стороны, она не требовала к себе особого отношения или защиты и не хотела никаких привилегий. Арманский отвечает, что такое расследование может оказаться очень дорогим, но Фруде убежден в компетентности Саландер.

Без особого рвения она соглашается заняться делом Блумквиста. Живет он вполне обыкновенно. Был женат, родилась дочь, однако супруги развелись, и девочка редко видится с отцом. От Саландер Фруде узнает и кое-что еще: оказывается, Блумквист пользуется успехом у женщин, у него было множество любовных связей и случайных встреч. Кроме них, есть и сравнительно постоянные отношения: время от времени он видится с Эрикой Бергер, главным редактором «Миллениума». Это женщина из высшего общества (отец — бельгиец, мать — шведка). Блумквист встретил ее, когда они оба учились журналистике, и с тех пор пара состоит в свободных отношениях. Эрика замужем за художником, который не возражает против их связи, однако общение с Эрикой могло стать фактором, повлиявшим на распад брака Блумквиста.

Читатель, впервые открывший «Девушку с татуировкой дракона», начинает к этому времени понимать, что одна из стилевых особенностей прозы Ларссона — дозированная выдача информации небольшими порциями, увеличивающимися по мере необходимости. Введя нового персонажа, Эрику Бергер, Ларссон знакомит нас с ней в третьей главе. Ежась от холода, Блумквист приходит в редакцию «Миллениума» и вступает с ней в разговор. Мы узнаем, что это не лучшая полоса в его жизни. Помимо выпавшей на его долю катастрофы в суде, становится ясно, что журнал живет не по средствам и аренда помещения в престижном районе Гётгатан прямо под офисами Гринпис обходится чересчур дорого. Пара безрадостно обсуждает последние новости из зала суда, где Блумквист потерпел поражение, и Эрика упоминает еще одного человека — Кристера, художественного руководителя и дизайнера «Миллениума», третьего совладельца журнала помимо Эрики и Микаэля.

Блумквист считает, что Кристер может взять на себя издание, и здесь мы видим те реальные решения, которые мог принимать сам Ларссон, работая в журнале, рисковавшем судебными исками. Эрика считает, что Блумквист должен остаться — он необходим для работы «Миллениума», и в этом сложно не увидеть отражение желаний самого Ларссона (он бы тоже хотел оказаться незаменимым в любом журнале, с которым сотрудничал).

Разговор заканчивается тем, что они решают на время забыть о проблемах и расслабиться, занявшись сексом. После этого Блумквист начинает размышлять о своих необычных отношениях, непохожих на те традиционные, что ведут к любви, общему дому и детям. Видно, что в этих мыслях отражается жизнь, которую выбрал для себя и автор книги. Однако Эрика согласна с таким мнением, которое может подразумевать и отношения Ларссона с Евой Габриэльссон, а поскольку «Миллениум» — их совместное творение, журнал им представляется своего рода суррогатным ребенком. Пара относится к нему с огромной любовью и преданностью. Уже готов пресс-релиз, где говорится, что журналист Микаэль Блумквист уходит с поста издателя «Миллениума». Эрика считает, что журнал сохранится и не развалится из-за его добровольного ухода. Он убеждает ее в необходимости временного отступления и обещает, что в будущем они докажут выдвинутые против Веннерстрёма обвинения и произведут на Уолл-стрит настоящий фурор.

Перед нами классический сценарий, где главный герой несправедливо обвинен и брошен на произвол судьбы. Возникшая в жизни Блумквиста ситуация приводит к наиболее важному заданию в его карьере. Это происходит, когда он освобождает свой стол в редакции «Миллениума». Звонит телефон, и адвокат Дирк Фруде говорит Блумквисту, что клиент, которого он представляет, очень хотел бы с ним встретиться. Условия встречи довольно необычные. Блумквист слышит, что клиент хочет встретиться в Хедестаде, а это в трех часах езды на поезде. Поначалу Блумквист относится к предложению с недоверием и говорит, что ему это неинтересно. Однако Фруде называет имя своего клиента, которым оказывается не кто иной, как Хенрик Вангер. Блумквист поражен — это крупный промышленник с обширными областями интересов в семейной компании. Заинтересовавшись, Блумквист спрашивает, для чего Вангер хочет встретиться — может, ему нужен пресс-секретарь? Фруде отвечает, что он все узнает при встрече в Хедестаде, а издержки, разумеется, будут оплачены. Блумквист решает сказать адвокату то, о чем он, возможно, не знает: после решения по делу Веннерстрёма он дискредитирован. Однако для Фруде это не препятствие: напротив, именно по этой причине господин Вангер и хочет с ним поговорить.

Ларссон, успевший заинтриговать читателя широкими перспективами, открывающимися перед его героем, перемещает нас в компанию Лисбет Саландер, проводящую сочельник в лечебнице Уппландс-Весбю. Она смотрит на женщину — это ее мать, — вновь думая о том, что между ними нет никакого физического сходства. Путающаяся в мыслях женщина берет подарок и говорит: «Спасибо, Камилла». На что Саландер отвечает: «Лисбет. Я Лисбет».

Блумквист тоже проводит время с семьей, избегающей обсуждать вынесенный против него вердикт, однако заинтригован встречей с Фруде, хотя и намеревается отменить ее. Он спрашивает Фруде, не связано ли это приглашение с Веннерстрёмом, и Фруде отвечает, что господин Вангер определенно не является другом человека, выигравшего процесс против Блумквиста. Фруде везет Блумквиста по заснеженной дороге к Вангеру, живущему на острове.

Хенрик Вангер живет в фамильном каменном доме; у входа Блумквиста встречает удивительно моложавый человек восьмидесяти двух лет с обветренным лицом и густыми седыми волосами. Он приглашает его войти, а Фруде отправляется домой. Когда его новый знакомый начинает говорить, Блумквист, журналист до мозга костей, сует руку в карман и включает диктофон. Пока ему непонятно, что хочет от него Вангер, однако он научился быть в таких случаях крайне осторожным. После нескольких общих фраз Вангер заверяет, что непременно объяснит ему, в чем дело, и они входят в большой, впечатляющий своим убранством кабинет с коллекцией интереснейших книг. Вангер показывает ему фотографию привлекательной девушки с темными волосами и спрашивает Блумквиста, назвав того по имени, помнит ли он ее? Помнит ли он, что уже бывал в этой комнате раньше?

Ответив отрицательно, Блумквист слышит, что на фотографии изображена Харриет Вангер, внучка Рикарда, брата Хенрика. Она присматривала за Блумквистом, когда тому было два года, а ей — тринадцать. Блумквист признается, что понятия не имеет, правда это или нет. Однако Вангер показывает ему несколько фотографий с изображением родителей Блумквиста (которого поражает, что мать в то время была беременна его сестрой). Становится ясно — Вангер многое знает о Блумквисте и его семье и наблюдает за его карьерой в «Миллениуме», который, по его словам, он читает. Блумквист наконец решается спросить, что Вангеру от него надо.

Этот момент напоминает эпизоды, нередко встречавшиеся в книгах писателя, которого Стиг Ларссон читал и который ему очень нравился, — великого американского мастера детективного романа Рэймонда Чандлера. Встреча с пожилым клиентом напоминает (кроме прочего) «Глубокий сон», и даже если Ларссону не достает непревзойденных умений Чандлера в раскрытии характеров персонажей, читатель все равно будет полностью захвачен происходящим. Вангер говорит, что хотел бы заключить с Блумквистом соглашение. Он расскажет ему историю в двух частях: первая будет о семье Вангера, а вторая касается его цели. Блумквист удивится тому, что услышит, и даже может усомниться в разумности рассказа. Хотя журналисту интересно, он отвечает, что находится в доме уже двадцать минут и располагает еще получасом, после чего закажет такси и отправится домой.

Однако Вангера не провести: ему известно, что журналист остался без работы и находится в тяжелой финансовой ситуации. Он рассказывает ему о Мартине Вангере, который в настоящее время управляет корпорацией «Вангер», оценивая его не слишком положительно. Это семейная компания, но, как считает Вангер, тридцать членов семьи — и сила, и слабость одновременно. Большинство из них он терпеть не может, называя ворами, бандитами и бездарями.

Вслед за этим Вангер переходит к основной теме, к заданию, которое он собирается поручить Блумквисту. Вангер говорит, что хочет заказать ему семейную биографию (которую можно будет назвать автобиографией Хенрика Вангера) и для этого предоставляет в полное распоряжение Блумквиста свои дневники и архивы. Промышленник не хочет никакого обеления. Все скелеты в шкафах следует вытащить на свет. Блумквиста удивляет равнодушие своего хозяина к такому обнародованию материалов. Однако мотив Вангера проще простого — месть. Он объясняет, что его имя служит синонимом чести. Он держит свое слово, и его приводит в негодование поведение родственников, ставшее одной из причин сложностей в семейной компании. Блумквист говорит, что все это ему неинтересно, что работа займет много месяцев, а у него нет ни стимулов, ни физических сил, однако Вангер не сдается и советует отнестись к заданию с позиции профессионального журналиста. После чего сообщает самое важное.

Настоящая проблема Вангера — тайна, которую и должен раскрыть Блумквист. Эта сюжетная коллизия появляется у Ларссона спустя одну шестую часть книги и напоминает прием таких знаменитых мастеров детективного жанра, как Рэймонд Чандлер и Дэшилл Хэммет: мнимые завязки романа и задержка деталей подлинной интриги. Ларссон использует прием мастерски, обращаясь к нему во всех книгах трилогии.

Вангер говорит Блумквисту, что Харриет была внучкой его брата Рикарда, не слишком приятной личности, и что в свои семнадцать Рикард был яростным националистом и антисемитом. Он вступил в Шведскую национал-социалистическую лигу, одну из первых организаций, представлявших в Швеции идеологию неонацизма. Для тех читателей, кто не знал о журналистской деятельности Ларссона, это выглядит лишь способом придания персонажу отрицательной характеристики, но, поскольку многие поклонники писателя ныне знакомы с его деятельностью журналиста-антифашиста, за таким выбором автора несложно разглядеть личные мотивы.

Пока Блумквист смотрит фотографии Рикарда в обществе известных нацистов, Вангер рассказывает, как против желания их отца брат завязывал контакты с нацистскими группировками страны. Вангер спрашивает Блумквиста: знает ли он историю шведского нацизма? Тот не историк, хотя и читал несколько книг; между ними происходит продолжительный увлеченный разговор о наиболее постыдных проявлениях связи шведов с нацизмом (в том, что касается истории Рикарда Вангера). Одна из наиболее сильных сторон трилогии заключается в ее тесной связи с темами, беспокоившими самого писателя — например, борьба с ультраправыми, — и здесь интересно предположить, как мог бы развиваться цикл из десяти книг, которые планировал написать Ларссон.

Время от времени у читателя может возникать чувство, что Ларссон повторяется в своих излюбленных темах (эксплуатация женщин, экстремистские группы), но, если бы он не умер, следующие книги с участием Лисбет Саландер и Микаэля Блумквиста открыли бы новые горизонты, подобно культовому американскому телесериалу «Прослушка», вторгшемуся в такие области, как политика и образование, чтобы сценаристы и режиссеры не утратили к нему интерес и могли создавать что-то новое.

Вангер приступает к менее приятным эпизодам, наполняя деталями жизнь таинственной Харриет, после чего смотрит на часы и говорит Блумквисту, что тридцать минут почти истекли, однако финал не за горами. Блумквист просит его продолжать. Вангер говорит, что, в отличие от братьев и других членов семьи, детей у него нет и он заботился о Мартине и Харриет (тем самым спасая от жизни с равнодушными, холодными родителями), относясь к ним как к собственным детям. Мартин, казавшийся поначалу слабым и замкнутым, по окончании университета смог обрести достаточную силу воли, став в итоге генеральным директором корпорации «Вангер». Блумквист спрашивает: «А Харриет?» Вангер отвечает, что девушка была его любимицей и он относился к ней как к дочери. В отличие от брата и посредственностей из числа кузенов, племянников и других родственников, она была умна и талантлива. Ни читатель, ни Блумквист не знают, что случилось с Харриет. Наконец, Вангер произносит главную фразу: «Я хочу, чтобы вы нашли того из членов нашей семьи, кто убил Харриет и вот уже больше сорока лет пытается свести меня с ума».

Знание Стигом Ларссоном произведений великих писателей криминального жанра из самых разных стран принесло свои плоды. В пятой главе он описывает встречу членов семьи в 1966 году, когда Харриет было шестнадцать и она второй год училась в гимназии. Традиционный ежегодный обед Вангер называет отвратительным: для него эта встреча давно превратилась в чрезвычайно неприятную традицию. Именно тогда мы впервые понимаем, что среди прочитанных Ларссоном книг были и романы Агаты Кристи. Особенно интересны подобные аллюзии тем, что детальная сексуальность и жестокость книг Ларссона разительно отличается от сдержанной прозы британской королевы детектива. Однако для знатоков жанра Кристи не так уж далека от Ларссона, особенно в том, что касается изобретательного (и неожиданного) сюжета.

Блумквист спрашивает об убийстве Харриет, стараясь подстегнуть ход рассказа. Однако Вангер вынуждает его (а следовательно, и читателя) подождать. Он рассказывает о детском параде, организованном спортивным клубом в Хедестаде. Харриет отправилась в город и вернулась на остров после двух часов; обед должен был начаться ближе к вечеру. Вангер подводит Блумквиста к окну и показывает мост. В 2.15, через несколько минут после возвращения Харриет, на мосту произошла автокатастрофа. Брат фермера по имени Аронссон переезжал через мост и лоб в лоб столкнулся с автоцистерной. Оба мужчины ехали с превышением скорости. Цистерна перевернулась и легла поперек моста, частично свисая над краем. Аронссон оказался зажат в автомобиле и, в отличие от водителя цистерны, не мог выбраться оттуда самостоятельно. По словам Вангера, авария Харриет не коснулась, но то, что случилось позже, оказалось крайне важным.

Люди пытались вытащить фермера из искореженной машины, понимая всю опасность ситуации: из цистерны выливалось топливо, которое могло вызвать взрыв. Блумквист мысленно замечает, что старик хорошо говорит (подсказывая читателю, что и тот находится в руках умелого рассказчика). По словам Вангера, из-за этой аварии мост оказался заблокирован на сутки и выбраться с острова было невозможно. Это приводит Блумквиста к мысли о том, что с Харриет что-то случилось на острове и список подозреваемых ограничивается теми, кто в это время здесь находился.

На этом этапе Стиг Ларссон демонстрирует свое знание постмодернистских литературных приемов. Он привлекает внимание к тому, что наверняка заметят читатели Агаты Кристи и ее коллег: перед нами «загадка запертой комнаты», на этот раз оказавшейся островом. Вангер улыбается и говорит, что журналист прав, добавляя: «Даже я читал Дороти Сейерс».

На острове находилось 64 человека. Харриет жила в доме через дорогу, однако переехала к Вангеру, что вполне устраивало ее безответственную мать Изабеллу. Известно, что в тот день Харриет приходила домой; ее видели, с ней разговаривали во дворе, после чего она поднялась поздороваться с Вангером. Она хотела поговорить с ним о каком-то деле, но в тот момент Вангер был занят. Блумквист спрашивает, как умерла девушка, однако его собеседник не желает торопиться и говорит, что историю надо рассказывать в хронологическом порядке.

Несколько человек видели Харриет на мосту во время суматохи, возникшей после аварии, но вероятность взрыва вынудила Вангера прогнать оттуда всех, кроме пятерых спасателей, вытаскивавших зажатого в машине фермера (одним из этих людей был брат Вангера Харальд). Около трех ее видели во дворе с матерью; также она говорила с Отто Фальком, местным пастором. Судя по всему, он был последним, кто видел ее живой. Никто не знает, как она умерла. Когда раненого фермера вытащили из машины, было пять часов и угроза пожара миновала. В восемь выяснилось, что Харриет нет. С тех пор ее больше никто не видел.

Блумквист говорит, что из этих фактов никак не следует, что девушка была убита, однако у Вангера есть основания полагать обратное: по его словам, это единственное разумное объяснение. Она исчезла внезапно, без карточки социального обеспечения, без средств к существованию. Затем Вангер делает поразительное замечание. Он утверждает, что ее тело должно быть все еще на острове, хотя здесь проводились самые тщательные поиски. Блумквист предполагает, что она могла утонуть (случайно или насильственно), однако Вангер отрицает такую возможность. Все места, где подобное могло случиться, обследованы, но ничего не обнаружено. Он уверен, что Харриет убита, а от тела каким-то неизвестным образом избавились.

Позади почти сто страниц книги, и в своей неторопливой манере Ларссон представляет нам основную сюжетную интригу: пропавшая девушка, пожилой промышленник из семьи с темным прошлым, скомпрометированный главный герой, который, разгадав тайну, получит шанс вернуть утраченные позиции. Но замысел Стига Ларссона гораздо шире, и мы возвращаемся к Лисбет Саландер, которая встречает рождественское утро за чтением книги Блумквиста о финансовой журналистике «Тамплиеры: повторение пройденного для журналистов-экономистов». Нам напоминают, что Блумквист — не единственный герой книги и что у второго ее героя тоже есть поручение: Лисбет изучает его самого.

Имея достаточно времени понять характер Блумквиста, мы видим, что он журналист со строгим этическим кодексом, нетерпимый к тем, кто не способен подходить к своим заданиям объективно и решительно. Особенно критично он относится к людям, принимающим любую информацию за чистую монету, — сам он никогда так не делает и стремится доказать, что отличается от остальных репортеров. Блумквиста можно назвать альтер эго самого Ларссона, как Джеймс Бонд был в некотором роде отражением Яна Флеминга. По сути, Ларссон вел ту же жизнь, что и его персонаж, — правда, в более реалистичных обстоятельствах, чем агент 007, разъезжавший по всему земному шару, — хотя сексуальную привлекательность Блумквиста можно все-таки представить как литературное воплощение желаний автора.

Саландер закрывает книгу Блумквиста, демонстрируя читателю свой интеллект всесторонним и легким усвоением приведенных в ней методов и открытий. Однако (не в последний раз) она сохраняет дистанцию от человека, с которым вскоре окажется в близких отношениях, говоря: «Привет, Калле Блумквист, ты ведь себе очень нравишься, да?» Читатель может решить, что в Блумквисте и Саландер мы видим символическое отображение эго и супер-эго, двух сущностей в плодотворном симбиозе, где каждый достигает определенного результата, хотя на данном этапе его не достигает никто, и такое предположение может казаться преждевременным. (Кроме того, степень контроля этих сущностей иная, так что метафора достаточно вольная.)

Надо заметить, что Ларссон отлично умеет поддерживать читательский интерес к своим персонажам. Микаэля Блумквиста можно называть отражением автора, однако он выполняет эту функцию и для читателя. С самого начала мы погружаемся в его внутренний мир, становимся частью его мыслей и побуждений, не говоря о том, что довольно много знаем о его жизни. Однако сказать то же о Лисбет Саландер нельзя, хотя нам многое о ней известно. Отчасти она остается загадкой, и читатель смотрит на нее примерно с тем же удивлением, что и персонажи, сталкивающиеся с ней в ходе повествования, в том числе сам Блумквист. В поддержке такой загадочности Ларссон очевидно преуспел, умело сохраняя элемент тайны в характере героини на протяжении всех книг цикла, в какие бы экстремальные ситуации она ни попадала (а эти ситуации раз от разу становятся все серьезнее).

Саландер включает iBook и посылает письмо, используя программу шифрования сообщений. Мы видим, что она превосходный специалист по компьютерам и не станет долго возиться с проблемами, сбивающими с толку большинство из нас. Далее Лисбет предстает перед нами в новом образе. Она надевает черные джинсы, рубашку, куртку и подходящие вязаные перчатки, вынимает кольца из бровей и носа, накладывает бледно-розовую помаду и преображается в самую обычную женщину, которая просто вышла погулять. Это, говорит автор, вполне подходящий камуфляж, и нам становится ясно, что в Лисбет скрывается больше, чем видно на первый взгляд.

В шестой главе использован прием тикающих часов, столь любимый писателями детективного жанра. Блумквист собирается успеть на вечерний поезд, отходящий от станции в 9.30. Он рассматривает альбом фотографий и внимательно слушает все, что говорит ему Вангер. Какое-то время пропавшей девушкой занималась полиция, но, поскольку новых фактов не возникало, интерес к делу угас. Через три с лишним десятилетия вопрос, что же произошло с Харриет Вангер, больше никого не интересует. Единственное устроившее всех объяснение — она утонула, а тело унесло в море.

Вангер спрашивает Блумквиста, что, по его мнению, с ней случилось, и тот подводит итог, логичностью которого могла бы гордиться Агата Кристи: в обычное время на острове находится около двадцати жителей, но на семейный праздник прибыло несколько десятков гостей, а значит, в момент пропажи девушки здесь было около шестидесяти человек, большинство из которых Блумквист не берет в расчет. Он предполагает, что, скорее всего, Харриет убил один из членов семьи, а потом спрятал тело. Вангер отрицает такую вероятность; его возражения связаны главным образом со временем исчезновения девушки. Есть фотография Харриет, сделанная на параде в День детей за два часа до исчезновения. Есть и другой, более интересный снимок: Вангер нашел фотографию своего брата Харальда, который указывает на что-то, невидимое за перекрывшими мост автомобилями.

Свидетельства говорят в пользу того, что Харальд весь день провел на мосту. Когда Блумквист рассматривает фотографию дома, Вангер говорит, что окно на втором этаже — комната Харриет. На предыдущих снимках оно то открыто, то вдруг оказывается закрыто, а потом открывается вновь. Кто-то побывал в комнате девушки. Блумквист, однако, не считает это важным свидетельством и делает вывод, что, хотя местонахождение некоторых людей можно связать с определенным временем, те, кто не попал на фотографии, находятся в списке подозреваемых. Он выдвигает теорию: убийца спрятал тело девушки в багажнике автомобиля. Несмотря на тщательный осмотр берега и других мест, машины никто не проверял. Следующим вечером он легко мог увезти тело с острова. По мнению Блумквиста, так может поступить только «хладнокровный ублюдок», и Вангер отвечает, что это весьма точное определение нескольких членов его семьи. Старик продолжает упрашивать Блумквиста выследить убийцу, и Ларссон уделяет их разговору немало времени, испытывая терпение читателя.

Обычная ситуация, на описание которой другие авторы потратили бы куда меньше страниц, представлена здесь излишне подробно. Но, благодаря таланту Ларссона, мы все равно прикованы к тексту, хотя сюжет практически не двигается. Конечно, есть тема Саландер и другого расследования — Ларссон отлично понимает, что читатель о ней не забыл. Он возвращает нас к главной героине, которая паркует машину у железнодорожной станции в Сундбюберге. Эту машину она позаимствовала у своей фирмы-работодателя «Милтон секьюрити» из парка служебного автотранспорта, ни у кого не спрашивая на это разрешения (что вполне в ее стиле).

Она звонит в домофон. Дверь в квартиру открывается, и Саландер приветствует ее жильца: «Привет, Чума». Он здоровается в ответ, называя Лисбет Осой, и саркастически замечает, что та приходит, только если ей что-то надо. В гостях у человека на три года старше нее, она беззастенчиво указывает на физическую неряшливость хозяина, говоря, что у него в квартире пахнет как в обезьяннике. Ответ Чумы об отсутствии у него социальных навыков ее только веселит. Лисбет протягивает пять тысяч крон и называет причину своего визита: ей требуется электронная манжета, о которой Чума упоминал несколько месяцев назад. Она рассматривает манжету, и нам становится интересно, для чего нужен этот необычный предмет.

Вслед за этим Ларссон возвращает нас обратно на остров, к беседе Блумквиста и Вангера, который рассказывает, что в 1967 году, через год после исчезновения Харриет, в свой день рождения, он получил цветок — фиалку в плотном конверте без обратного адреса или письма, добавляя, что с тех самых пор этот странный подарок кто-то присылает ему каждый день рождения.

Стремясь убедить Блумквиста расследовать исчезновение Харриет, Вангер достает свой главный козырь и предлагает то, чего журналист хочет больше, чем что-либо другое. Если Блумквист готов раскрыть тайну исчезновения Харриет, Вангер обещает сдать ему Ханса-Эрика Веннерстрёма со всеми доказательствами его мошеннической деятельности. Вслед за этим Ларссон переходит к эпизоду, где Эрика и Кристер Мальм вместе с расстроенным Блумквистом обсуждают будущее журнала «Миллениум»; их желчная дискуссия интересна не меньше, чем сюжетные линии, касающиеся двух главных персонажей. Блумквист повторяет, что не бросит «Миллениум» и журнал для него по-прежнему важен, но сейчас он уходит в отпуск. Эрика говорит, что они с Кристером не смогут вытянуть на себе весь груз работы, однако, по мнению Блумквиста, его нельзя считать полноценным игроком; по сути, он перегорел.

Сложно не воспринимать это замечание Блумквиста как вероятное отражение собственного жизненного опыта Ларссона. По всеобщему мнению, к его смерти привели именно большие нагрузки в сочетании с нездоровым образом жизни, а ведь журналист был достаточно умен, чтобы понимать необходимость отдыха (даже если не собирался пользоваться подобными советами). Блумквист старается убедить партнеров, что заказ Вангера — возможность добраться до Веннерстрёма, однако Эрика продолжает с ним спорить. В этой сцене Ларссон демонстрирует читателю, насколько хорошо ему удаются описания героинь: Эрика не просто двигатель сюжета, а вполне убедительный, самостоятельный персонаж, имеющий собственные причины для возражений своему любовнику.

Первая часть книги завершается разговором Арманского и Саландер. В час дня Лисбет с трудом просыпается от звонка своего босса. Он сообщает, что адвокат Фруде велел им прекратить расследование по Веннерстрёму. Саландер возражает, поскольку только начала работать над этим делом, однако клиент больше в нем не заинтересован и заплатит за сделанную работу. Она спрашивает, как следует поступить с собранным материалом, который, по ее признанию, не содержит ничего важного. Арманский говорит, что она может сохранить его или уничтожить и скоро ее ожидает новая работа. Однако читатель вряд ли удивится тому, что эти слова ее не убедили. Она не такой человек, чтобы бросать едва начатое задание, и первая часть заканчивается выводом Лисбет: у людей всегда есть тайны, но эти тайны всегда можно раскрыть.

Эпиграф ко второй части «Девушки с татуировкой дракона» под зловещим заголовком «Анализы последствий» содержит говорящую статистику (связанную с оригинальным шведским названием книги, измененным для зарубежного читателя): «46 % женщин в Швеции подвергались насилию со стороны мужчин». Это один из наиболее заметных движущих факторов цикла, и, воплощая возмущение таким положением вещей именно в романе, Ларссон доносит свою точку зрения эффективнее, чем дюжина журналистских статей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.