15. Путешествие среди теней

15. Путешествие среди теней

До самой своей смерти моя мать использовала подвал, в котором когда-то была «Касба», как склад, а мой младший брат Роуг играл в группе под названием «Уотт Фо» («Watt Four»), пока не стал одним из членов моей собственной группы «Пит Бест Бэнд» («The Pete Best Band»). В настоящий момент мы записываем вместе новый альбом. Но Роуг все еще поигрывает на ударных в бывшей «Касбе», служившей когда-то погребом.

На стене над камином поместился бессмертный свидетель великой эпохи: экземпляр одной из самых первых афиш, которую я набросал серебряной краской по черному фону. Подлинник афиши был сделан Майком МакКартни, братом Пола. Она изображает силуэт этакого свингующего гитариста. Этот гитарист — не кто иной, как Джордж Харрисон в характерной для него позе и со всклокоченными волосами.

Иногда я навещаю старый дом и позволяю своей душе плыть к тем берегам. Даже когда я еще только сворачиваю в аллею, ведущую к дому № 8 по Хэйменс Грин, у меня возникает впечатление, что все вернулось на свои места, и я снова слышу смех и ритм старого доброго времени.

В подвале каждый уголок оживляет воспоминание; я снова вижу лица музыкантов клуба, слышу звон монет в кассе.

Я вновь вспоминаю, как еще в школьные годы торопился вовремя закончить уроки, чтобы успеть загрузить в бар бутылки кока-колы и приготовиться к 19–30, к тому восхитительному моменту, когда первая пластинка ставилась на музыкальный автомат, давая сигнал к открытию «Касбы». Я снова вижу своего брата Рори, которому тогда было лет четырнадцать, старающегося перед зеркалом прилизать волосы и придать себе более пижонский вид, прежде чем поместиться за стойкой в кафетерии. Потом вспоминаю, как толпа протискивалась сквозь вход, чуть только открывались двери.

Как много всего произошло в подвале моего дома. Я думаю о тех отчаянных усилиях, которые были приложены, чтобы построить «Касбу», и бросаю быстрый взгляд на черный потолок, где таятся толстые карикатурные человечки Джона Леннона.

Мне чудится стрекот подъезжающих мотоциклов, я вновь вижу выстроившихся в очередь перед входом девочек и парней, направляющихся в 10 часов прямиком в паб и проходящих контроль Фрэнка Гарнера, — у того был золотой характер и черный пояс дзюдоиста; может быть, он плохо кончил каким-нибудь «скузером» неизвестно где.

Когда я в «Касбе» один, я иногда сажусь за ударную установку Роуга и закрываю глаза, чтобы снова уловить ту атмосферу.

Ушедшие друзья прошлого навсегда остались в моих воспоминаниях: Стью Сатклифф, Леннон, Эппи (умерший в тридцать два года в Лондоне в 1967 году от «передозировки» снотворного, как гласит официальное заключение). И Рори Сторм, умерший пять лет спустя вместе с матерью и тоже от передозировки, казавшейся двойным самоубийством, в своем ливерпульском доме.

Я кладу палочки на место, и музыка, смех, воспоминания скрываются в тумане. Между тем, не так уж много времени потребовалось бы на то, чтобы почистить «Касбу», которую мы когда-нибудь вновь откроем, и она вспомнит свою былую славу.

Но прошлое никогда уже не повторится.