Глава двадцать первая Война в чечне
Глава двадцать первая
Война в чечне
Война есть процесс, который разоряет тех, кто выигрывает его.
П. Буаст
Начало грозненской трагедии в Чечне Стороженко воспринял как конец ельцинизма, считая бесшабашность решения «всенародно избранного» президента миной замедленного действия, заложенной под основы российской государственности. «Режим, — рассуждал Николай, — обожжется на этой авантюре. Власть и бизнес через доллары и нефть сошлись в одном — война выгодна для собственных карманов. Эта война планировалась. Недаром Кремль дал добро на оставление в Чечне 50 % оружия гарнизонов бывшей Советской армии. А в республике его было много, очень много. Не парадокс ли?!
А еще после 1991 года из нас постепенно вытекало чувство, объединяющее людей в один народ! Нас рассорил выпеченный на ельцинской политической кухне суверенитет, которого разрешалось брать столько, сколько кто захочет проглотить».
Чеченская проблема возникала для России в моменты ее наибольшего ослабления. Стоило потерпеть поражение Российскому государству в ходе Крымской войны, как Шамиль поднял восстание, которое было подавлено, а самого предводителя пленили и поселили с семьей в Калуге, где он присягнул на верность российскому трону.
В период революции 1917 года и Гражданской войны большевики переманили горцев на свою сторону и использовали их в борьбе против терского и кубанского казачества — главных врагов в тот период для советской власти. Лозунг «За самоопределение народов!» поднял уровень национального самосознания кавказцев. Вайнахскому народу (в основном чеченцам и ингушам) власть дала возможность создать Чечено-Ингушскую АССР.
Стоило Советскому Союзу в первые месяцы войны показать свою слабость перед вермахтом, как вайнахи стали смотреть в сторону Германии. Немецкие дивизии приближались к Кавказу. Гитлеровцы, учитывая антирусские настроения чеченцев и ингушей, стали быстро готовить из их среды предателей-диверсантов, пропагандистов, формировать повстанческие отряды, которые создавали порой серьезные трудности для подразделений и частей Красной армии. Именно в период временной оккупации Чечни с октября 1942 по январь 1943 года фашисты сформировали чечено-ингушский полк для борьбы с партизанами.
Когда же наметился поворот в войне и бандитские отряды были разбиты, по линии чекистских органов стали поступать материалы, что даже в НКВД ЧИАССР было засилье враждебных элементов. Бандиты угрожали налаживанию мирной жизни.
* * *
Существовала реальная угроза для единства и безопасности государства. За период борьбы с бандитизмом в республике было изъято 11 000 винтовок, 340 автоматов, 108 пулеметов, большое количество боеприпасов.
Под влиянием грозной опасности и было принято постановление Государственного комитета обороны (ГКО) о выселении чеченцев и ингушей из районов их исторического проживания.
В период хрущевских новоделов — разрешение в 1957 году вайнахам возвратиться на свою родину и присоединение к Чечне трех равнинных районов: Надтеречного, Наурского и Шелковского, выделенных из состава Ставропольского края, — обстановка более-менее стабилизировалась. Казацкие станицы охладили воинственный пыл аборигенов, спустившихся с гор.
Но с наступлением горбачевской перестройки и особенно ельцинских «реформ», когда страна под названием РФ, превращенная в осколок СССР, сама стала разрушаться через ослабление государственной власти, остановку производств, поношение армии, раздачу суверенитетов регионам и прочее, Чечня снова заговорила языком ультиматумов и взяла курс на полную независимость.
Ельцин в борьбе с горбачевским ставленником в ЧИАР секретарем обкома КПСС Доку Завгаевым, крепко державшим республику в рамках правового поля, отыскал в Прибалтике командира дивизии дальней авиации генерал-майора, чеченца по национальности, Джохара Дудаева и направил его в Чечню. Что из этого получилось, теперь знают многие граждане России.
Летом 1990 года Дудаев бросил военную службу, прибыл в Грозный и сплотил вокруг себя радикально настроенных националистов. На организованном его сторонниками Общенациональном конгрессе чеченского народа (ОКЧН) было принято решение о разгоне старой власти, провозглашалось независимое от России государство — Чеченская республика Нохчичо — Ичкерия. Дудаев постепенно становился диктатором. Он делал из себя нового Шамиля, четко следуя вечному правилу: «Сила рождает власть и Конституцию, а не наоборот».
* * *
«Все, что происходило дальше, — писал Н.С. Леонов в книге «Крестный путь России», — было просто эскалацией противостояния между бессильной и безвольной Россией и мятежным сепаратистским режимом Дудаева.
8 ноября 1991 года здания силовых ведомств в Грозном были захвачены, личный состав МВД перешел на сторону Дудаева, военные городки Минобороны блокированы отрядами чеченской национальной гвардии, получившими оружие из захваченных арсеналов МВД и КГБ. Авиационные и железнодорожные перевозки через Чечню прекратились. Исполком ОКЧН призвал порвать все связи с Россией, а проживающим в Москве чеченцам приказал превратить столицу в зону бедствия.
Вот откуда корни терроризма, ставшего на долгие годы трагедией для России и для чеченского народа. Получив карт-бланш из Москвы, Дудаев стал грабить (другого слова не подберешь) сначала имущество и вооружение выводимых воинских частей, а затем эшелоны с народно-хозяйственными грузами, отказался платить налоги в казну России.
По мнению трезвых политиков, именно тогда следовало бы вести чрезвычайное положение и вмешаться в ситуацию российскому президенту, тем более Дудаев готов был вести переговоры. Но для этого Ельцину надо было освободиться от болезненных амбиций, дурных обкомовских замашек, завышенной самооценки, иметь гибкий ум и добросовестных советников. Ничего подобного в арсенале президента не оказалось.
На фоне этих событий выглядит просто жалкой попытка российских властей навести порядок силами десанта спецназа на двух самолетах. Самолеты были блокированы толпами вооруженных «гвардейцев» и под угрозой уничтожения взяли курс обратно в Москву. Это была уже полная победа. Началась нескончаемая череда захвата дудаевцами военных баз, военных городков, арсеналов теперь уже Российской армии, оказавшихся на территории Чечни».
Многие россияне тогда понять не могли, почему у чеченцев столько оружия. Стороженко пристально следил за событиями в Чечне. Он даже написал статью «Чечня, Шамиль и современность», которая была опубликована в «Красноярской газете». В ней он писал, что опасность дудаевщины, замеченной ельцинистами слишком «поздно», заключалась в том, что через Чечню вооружался мусульманский Кавказ. Оружие Советской армии продавалось открыто любому горцу, за бесценок. Ополченцу — давалось даром. У казаков милиция забирала даже ружья и холодное оружие.
* * *
В статье Николай привел неполный список вооружения, боеприпасов и боевой техники, оставленных в Чечне по вине М. Горбачева, Б. Ельцина, Е. Шапошникова, Е. Гайдара,
П. Грачева и других дирижеров чеченской катастрофы для борьбы с федералами:
— 11 учебно-тренировочных самолетов Л-39
— 149 самолетов Л-29
— 3 истребителя МИГ-17, 2 — МИГ-15, 6 — АН-2, 2 вертолета МИ-8
— 10 зенитных комплексов «Стрела-10»
— 23 зенитные установки различных типов
— 7 переносных зенитных комплексов «Иглы»
— 42 танка Т-52 и Т-72
— 36 БМП-1 и БМП-2
— 30 ТТР-70 и БРДМ-2
— 153 единицы артиллерии и минометов, из них 18 реактивных установок БМ-21 «Град»
— 600 единиц современных противотанковых средств
— 18 882 автомата АК-74 и 9307-АКМ
— 533 снайперские винтовки Драгунова
— 138 автоматических гранатометов АГС-17 «Пламя»
— 678 танковых пулеметов и 319 крупнокалиберных
— 10 581 пистолет ПМ и ТТ
— 740 управляемых ракетных снарядов
— 1000 82-мм ракет для установки «Град»
— 24 000 снарядов для гаубиц Д-30
— 200 000 ручных гранат
— 15 000 000 патронов под стрелковое оружие разного калибра.
Разве политики не понимали, что оно, это оружие, будет направлено против сыновей и дочерей России, какой бы они национальности ни были? Попытки депутатов Государственной думы в последующие годы установить степень виновности каждого из вышеперечисленных госчиновников успеха не имели. По указанию Ельцина процесс разбирательства был заглушен.
А тем временем против русскоговорящего населения, в основном русских и украинцев, в Чечне был организован настоящий геноцид. По заявлению местных казаков с конца 1991 года давление на христианское население приняло характер террора — массовых насилий и убийств.
Ичкерские националисты врывались в русские дома или квартиры, предлагали их «продать» за символическую цену, добиваясь этого избиениями и убийством одного из членов семьи. Участились похищения людей за выкуп или определение их в рабство, привоз «бичей» из России для «работах в семьях».
По рассказам казаков, в каждом богатом кавказском доме был русский раб. И это в конце ХХ века в России!
На этом фоне особенно выделялось молчание СМИ России о судьбе русских в Чечне.
В книге «Русофобия» И. Шафаревич приводит слова одной казачки и другие факты только по Шелковскому району за 1994 год:
«11 и 12 декабря я сама видела, как у женщины из нашего дома отбирали 3-летнего ребенка. Стала защищать, но ее и мальчика застрелили» (указаны фамилия и адрес). «По словам беженки из Грозного, в конце декабря в интернат, где она работала воспитателем, ворвалась группа чеченских боевиков. В интернате находились как русские, так и чеченские дети. Бандиты изнасиловали всех детей и весь персонал интерната, в том числе и рассказчицу». «Убийства русских людей происходят каждые сутки. Морги в г. Грозном переполнены трупами, многие из которых обезображены. Опознанные трупы забирают родственники, если находятся. Остальных хоронят без гробов в общих траншеях»(из письма казаков)».
К началу перестройки в Чечено-Ингушетии жили около 500 000 человек славянского населения. А в 1994 году дудаевская газета «Солдатское слово» писала о Чечне:
«Это небольшая страна на южной границе России, где живут около ста тысяч русских».
Эти оставшиеся вскоре тоже бежали в никуда.
Ельцин боялся за свой трон. Новый развал России мог лишить его должности, привилегий и авторитета «всенародно избранного» вождя. Бизнесмены же боялись потерять свои деньги — нефтедоллары, поэтому подталкивали президента к активному вмешательству. На этом фоне развивались события первой бездарной чеченской войны, начавшейся 11 декабря 1994 года. По приказу МО РФ П. Грачева колонна из танков и бронетранспортеров 31 декабря втянулась в горловину улицы незнакомого и темного города. Войска шли практически вслепую…
К этому времени к центру города были стянуты основные силы боевиков, заранее предупрежденных о наступлении федералов. Вскоре началось светопреставление — ичкерцы с близкого расстояния, практически в упор поджигали гранатометами боевые машины и прицельно расстреливали из автоматов солдат и офицеров.
* * *
Стороженко рассуждал часто абстрактно, однако конкретность и эмоциональная окраска раздумий появились тогда, когда его сын-срочник был направлен в Чечню. У отца была возможность оставить его в Москве, пристроить в какой-нибудь местный гарнизон, но сын сразу же отверг малейшую возможность осуществления подобного.
— Я хочу служить и жить, как все простые парни, — сказал он отцу.
И только спустя несколько месяцев после призыва Николай узнал, что сын воюет в Чечне. Защемило душу, заныло за грудиной, пропал сон, все чаще «ночи мучительная повесть» диктовалась бессонницей. Появились черные раздумья и понимание того, что пуля-дура в любую минуту может оборвать жизнь сына. Он гордился поведением всегда немногословного парня, заявившего командиру перед отправкой в Чечню, что если его оставят в гарнизоне мести плац, то он перестанет уважать себя. А когда решился вопрос отправки, то попросил офицера не сообщать об этом отцу. Матери у него не было, умерла, когда ему было неполных четырнадцать.
Первую весточку от сына Николай получил спустя два месяца после ввода федеральных войск в дудаевскую Ичкерию. В письме он извинялся за столь длительное молчание и обещал писать в будущем почаще.
«Нет, не на месяцы эта бойня, — нередко говорил сам себе Стороженко. — Чепуху городит Грачев, что десантным полком может взять Грозный. Забыл министр обороны или не знал слова генерала Ермолова о том, что Кавказ — крепость, которую невозможно взять штурмом, ее можно одолеть только осадой. Совсем вылетели из головы «августовско-октябрьского полководца» 1991 и 1993 годов соответственно знания истории. В Академии Генштаба, которую он окончил, наверное, изучали опыт уличных боев в годы минувшей войны.
Легче, конечно, приказывать стрелять по парламенту, который не мог ответить тем же. Политики не смогли договориться мирно и заварили кавказскую кашу, которую наверняка придется расхлебывать не один год простым солдатам, офицерам и генералам. На Кавказе скоротечных войн не бывало. А тем более нельзя победить до зубов вооруженный народ. В горах развернется такая партизанская война, которая будет стоить жизни не одной тысяче наших сынов и с той, и с другой стороны».
Мысли о Чечне теперь часто посещали голову полковника запаса. А тем временем маховик войны завертелся в рутинном ритме.
Первые неудачи армии в кавказской авантюре вызвали шквал негодования и возмущения по всей стране политикой Ельцина. Его вчерашние приверженцы молниеносно перепрыгнули в стан критиков президента. С. Ковалев — штатный «правозащитник» — поливал грязью армию и ее воинов из бункера Дудаева в Грозном. Его антивоенные материалы охотно перепечатывались либеральными СМИ. Любимыми телепейзажами были ужасные сцены войны: «с мясом и гарью». Показывались разбитые и сожженные танки и бронетранспортеры, изуродованные трупы, отрезанные головы наших воинов, испуганные и морально опустошенные пленные.
С другой стороны, Ковалев ни разу не выступил в защиту русского населения, стонущего под гнетом ичкерских боевиков, которые поднимались им в его рассуждениях до уровня лихих партизан. По антирусскому озлоблению дудаевские газеты 1991–1994 годов вполне догнали немецкие времен 1941–1944 годов.
* * *
А тем временем Джохар Дудаев затеял длительную игру с пленными, чтобы накалить ситуацию для антивоенных настроений в России. Политиканы-либералы предложили целую серию миротворческих вариантов, чтобы хоть как-то потрафить стаду дутых «миротворцев» в изменяющейся ситуации и нажить дополнительный политический капитал…
Однажды, сидя за столом, Николай с упоением читал книгу своего земляка Н.В. Гоголя — «Духовная проза». Художник представлял себя не той фигурой писателя-сатирика, обличителя пороков человеческих, а мыслителем совершенно другого типа — аскета и острого публициста, великого патриота своей страны. Читающий был сражен некоторыми откровениями. В книге давалась духовная проза писателя без купюр, которые практиковались в отношении мастера до и после 1917 года. Он был поглощен чтением, наслаждаясь правдой жизни.
Вдруг зазвонил телефон. Николай нехотя взял трубку.
— Привет, Семеныч! Узнаешь?
— Ну, как не узнать тебя, Андрюха!
— Чем занят?
— Пишу в стол, читаю то, что не дочитал во время службы, на старости бренчу гитарой под свои стихи, образно говоря, ремонтируюсь духом, — ответил Стороженко.
— А как с финансами?
— Живу на пенсию.
— Хватает?
— Всех денег не заработаешь. Да и у гроба карманов нет.
— А не хотел бы поработать в Думе?
— Нет, не хочу. Служить бы мог, а прислуживаться не смогу, тем более ельцинским разрушителям Отечества. Там их еще очень много.
— Подумай, деньги, как говорится, не пахнут.
— Нет, Андрей, именно сейчас они пахнут дерьмом и кровью.
* * *
Участие сына в боевых операциях било по нервным струнам Николая и беспокоило ночными раздумьями все чаще и глубже. Он считал, что исполнительная власть вкупе с «арбатским» генералитетом во главе с «лучшим министром обороны разных времен и народов» (так его нарек Ельцин) Павлом Грачевым повинна в вооружении ичкерских бандитов, в непродуманности военных операций и безразличии к судьбам отвоевавших.
Он также был уверен, читая периодику, что отдельные чиновники кровно заинтересованы в войне, пахнущей нефтедолларами и огромными барышами при организации выкупов наших военнопленных и журналистов, чем занимались друзья «семьи» президента. Особенно усердствовали нувориши во главе с Березовским и ему подобными. А у власти на освобождение рабов не было ни желания, ни денег, ни сил.
В то же время было видно, что президент, чуждый благородства, сострадания к Родине и людям, вместо того, чтобы цементировать монолитность народов России общенациональной идеей, стал заигрывать с региональными элитами. Так началась цепная реакция насаждения президентских постов — от глав автономных республик до руководителей всевозможных объединений.
Да, именно прогнившая советская партноменклатура вкупе с перекрасившимися новыми руководителями завела страну в тупик, порушив главное в любом цивилизованном государстве — спокойствие и труд. Именно в это время Запад хвалил Ельцина за «реформы, двигающиеся в правильном направлении».
Говорят, «демократы» развалили экономику, науку, культуру, армию и органы госбезопасности. Это все страшно и больно для многих, но главное — они уничтожили идею национального единения. Вот что опасно было для народов России. Они поссорили народы Советского Союза, украли результаты мартовского референдума 1991 года и развернули россиян друг к другу спинами по идеологическим соображениям. Правые левых называли «красно-коричневыми», левые правых — «лжедемократами», а народ для чиновничества — просто «быдло». Сам Ельцин намекал и поддерживал идею о существовании в стране русского фашизма. Он прямо об этом говорил. Приехали!!!
* * *
«Пуля-дура меня обходит, — писал сын отцу. — Может, мать с того света меня ограждает? Один раз пулька по касательной обожгла правое надбровье. Я ощутил ее горячее дыхание. Значит, батя, не судьба была мне тогда превращаться в «груз-200». А вообще, как мне кажется, мы завязли тут надолго. Не за горами партизанская война. Абреки к ней готовятся… Видел жуткую картину: отрезанной головой российского солдата местные пацаны играли в футбол. Этого даже немцы не позволяли.»
Стороженко дочитал письмо сына и был, с одной стороны, подавлен, а с другой — приятно удивлен его политическим чутьем и четким прогнозом. Он и сам понимал, что никакими «точечными» ударами мобильные отряды «российских моджахедов» не изведешь. Мирные переговоры начинаются там и тогда, где и когда стороны обоюдно желают окончания войны. В чеченском шабаше и та и другая стороны реализуют диаметрально противоположные намерения: ичкерцы — завоевать независимость, федералы — сохранить целостность страны.
Николай читал много специальной литературы, разрабатывая тему чеченского вопроса. Он перелопатил книгу Берже «Чечня и чеченцы», изданную в Тифлисе в 1859 году. Нашел интересные материалы в статье на эту тему в «Большой энциклопедии» 1903 года под редакцией С.Н. Южакова, где давался глубокий анализ борьбы русского самодержавия против горцев.
Он видел в ельцинской авантюре на Кавказе вторую Прибалтику, которая предстала отваливающимся карнизом после горбачевско-яковлевского вмешательства. Это они заколотили окно в Европу, открытое Петром Великим. То же делает Ельцин с Кавказом. Властям надо сделать в стране так, чтобы законы исполнялись независимо от национальности. В противном случае русским не будет места не только в Чечне, но и на всем Кавказе. А мы все заигрываем с лидерами не нации, а более — воинственных тейпов, пробравшимися к властному корыту, и не только награждаем их высокими наградами, но и субсидируем, в отличие от российской захудалой глубинки.
Надо прекратить порочную практику — платить позорную дань Кавказу, иначе российский трехцветный флаг будет очень скоро похож на флаг капитуляции.
«Нет, не собиратели они Отечества, а разрушители», — часто в сердцах сокрушался Николай.
Бойня в Чечне не консолидирует общество, а разъедает его — недовольны остаются чеченцы и казаки, бандиты не в счет, они не имеют национальности. Но беда в том, что в бандиты власти пытаются записать весь народ. Ради справедливости надо признать, что начало национальным распрям положили некоторые вожди Страны Советов, искусственно нарезав границы там, где их никогда не было.
Однако после открытия «зеленого света» «стрелочником-строителем» Ельциным поезд под названием «Россия» покатился неуправляемым в сторону дурацкой суверенизации. Это не ошибка политика, не заигрывание с местными элитами, а его преступление. Последствия — огромные расходы бюджета и невинная кровь сограждан. Уже сейчас появляются признаки маленьких госграниц между краями, областями и районами, не говоря уже об автономных республиках, объявивших суверенитет. Регионы уходят от налогов. Легче стало воровать местечковым князькам.
* * *
Понятие «россиянин» в царское время и при существовании СССР имело право на жизнь, потому что оно цементировало общество великих держав — Российской империи и Советского Союза. Сегодняшняя Россия, как и другие государства СНГ, — это выломанные с остатком прилипшей штукатурки кирпичи из стены Большой державы. Нынешние же политики и военные, наверное, никогда не читали гоголевскую «Духовную прозу». Если бы ознакомились с этим шедевром, то позора чеченского никогда бы не обрели. В главе под названием «Занимающему важное место» Николай Васильевич писал:
«Поедете вы на Кавказ — вы, прежде всего, пристально осмотритесь… Вы, как ученик, сначала будете узнавать. Вы не пропустите ни одного старого офицера, не расспросив о его собственноличных схватках с неприятелем, зная, зная, что только из знанья подробностей выводится знанье целого. Вы заставите всех рассказывать себе порознь все подвиги бранной и бивачной жизни; расспросите и цициановцев, и ермоловцев, и офицеров нынешней эпохи и, когда заберете все, что нужно, обнимете все частности, соедините все отдельные цифры и подведете им итог — выйдет в итоге сам собою план полководцу: не нужно будет и головы ломать, ясно будет как день все, что вам нужно делать. И когда весь план уже будет в голове вашей, вы и тогда не будете торопиться; христианское смирение вас к тому не допустит.
Не объявляя его никому, вы расспросите всякого замечательного офицера, как бы он поступил на вашем месте; вы не оставите неуслышанным ни одного мнения, ни даже совета от кого бы то ни было, хотя бы от стоящего на низком месте, зная, что иногда Бог может внушить и простому человеку умное мнение.
Для этого вы не станете собирать военных советов. Зная. Что не в преньях и спорах дело, но поодиночке выслушаете каждого, кто бы ни захотел с вами поговорить. Словом, вы всех выслушаете, но сделаете так, как повелит вам ваша собственная голова; а ваша собственная голова повелит вам разумно, потому что всех выслушает.»
Не хочет нынешняя власть прислушаться к разуму и правде простых людей, в друзья и поводыри она взяла глупость и ложь шептунов-царедворцев, держащихся крепко за корыто.
Как-то к Стороженко зашел друг по службе, ставший генералом, часто вылетавший в Чечню в служебные командировки.
— Знаешь, Николай, — заметил он, — я понял одно в этой авантюре: некоторое крупное чиновничество в Москве кровно заинтересовано поддерживать войну, потому что оно делит навар с нефтяными королями. Заметь, бомбили практически всю республику, а завод по переработке тюменской нефти и другие промыслы ни федералы, ни абреки не тронули.
А вот другой парадокс этой войны: идет сеча, а деньги, большие деньги, систематически направляются на какое-то строительство. Какое восстановление!? Что и как можно строить при бойне? Вот где взрывами списываются деньги налогоплательщиков и расползаются по грязным карманам.
— Ты прав, Володя, но я вижу еще один феномен. Это первая война, которая в печати, на радио и на телевидении показывается соотечественникам глазами и голосами врага — вооруженных до зубов и геройски воюющих сепаратистов. Солдаты и офицеры — сыновья простых граждан РФ — изображаются уродами, вампирами, рохлями. СМИ их просто размазывают, тогда как об истинных инспираторах войны молчат.
— Кто платит, тот и заказывает музыку, — вставил генерал.
— Я думаю, это не просто солидарность неких изданий и телеканалов из-за финансовой зависимости их от «денежных мешков», в том числе и противной стороны. Это показатель также дикого кризиса нашего общества, а не наличия свободы слова.
* * *
Сын Николая вернулся с войны живым и без ранений, чего не скажешь о психике и нервах. Он больше молчал, жаловался на цветные сны, в большинстве случаев с кроваво-красным фоном и видения «футбола» с человеческой головой вместо мяча.
О его поведении на войне больше рассказывали сослуживцы, считая, что с ним в разведку можно было идти в любую минуту.
Такая оценка сына — высшая награда для отца!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.