Александрина и Никита Муравьевы

Александрина и Никита Муравьевы

Александрина Муравьева, урожденная графиня Чернышева, появилась на свет в 1804 году, в одной из самых богатых и знатных семей России. Ее отец, действительный тайный советник граф Григорий Иванович Чернышев, весьма открыто придерживался либеральных взглядов, однако был на хорошем счету при дворе. Граф Григорий Иванович владел имениями во многих российских губерниях. Огромные земельные и лесные угодья, тысячи крепостных душ позволяли Чернышевым вести истинно барский образ жизни. В главной летней резиденции — Тагине Орловской губернии содержалась многочисленная дворня, имелся крепостной оркестр, штат учителей, собственный доктор, домашний художник. Девочка росла в дружном и счастливом дворянском гнезде и была прелестным ребенком с роскошными русыми волосами и выразительными глазами. Шесть сестер и брат нежно любили друг друга. Девочки получили образование, основанное на изучении литературы, искусства и музыки. Их брат Захар, в будущем декабрист, был юнкером в Кавалергардском полку. В семье любили и всячески поддерживали свободомыслие, считали не просто приемлемым, но и важным иметь собственное мнение о творчестве и Пушкина, и «опальных» Рылеева и Грибоедова. Пылкость своей натуры Александрина отметила в 16 лет в своем дневнике: «Я говорила, говорю и пишу, что нет большего несчастия, чем иметь голову горячую и сумасбродную и ум набекрень». Подобная горячность Александры Григорьевны с годами перерастет в особую ответственность за жизни всех, кто будет ее окружать, принеся ей самой немало страданий.

В феврале 1823 года Александра вышла замуж за Никиту Михайловича Муравьева, принадлежавшего к высокопоставленной и просвещенной семье Муравьевых. Ей 19 лет, ему — 27, история не сохранила прямых источников, свидетельствующих о периоде знакомства и ухаживания, но, по мнению света, это был брак по большому, пылкому и взаимному чувству. Так, с заверениями в вечной любви и преданности, с обожанием и почитанием, Александрина входит в одну из самых влиятельных семей России.

Родственниками Муравьевым приходились такие люди, как Михаил Лунин, поэт Батюшков, Иван Матвеевич Муравьев-Апостол, дипломат и литератор, отец трех будущих декабристов — Сергея, Матвея и Ипполита. В семье царила атмосфера счастья и любви.

Главы старинного дворянского рода Муравьевых — Михаила Никитича Муравьева — давно уже нет, он умер в 1807 году. Тогда остались сыновья: Никита — одиннадцать лет, Александр — пять лет. Все заботы о воспитании детей всецело взяла на себя их мать, которая не доверяла это ответственное дело нянькам и гувернерам. Оставив светскую жизнь, она посвятила себя сыновьям. Хотя по-прежнему ее дом посещали, у нее гостили подолгу Карамзин, Жуковский, Пушкин. Дети получили прекрасное образование, и немаловажно, что они выросли патриотами.

В 1812 году 16-летний Никита бежал из дома в армию, сражаться против французов. Он заблудился, забрел в одну из подмосковных деревень и обратился в крестьянский дом с просьбой накормить его. За кружку молока и хлеб, не зная цен, он заплатил золотой, за что был арестован крестьянами, как французский лазутчик, избит и едва не поплатился жизнью. Только счастливая случайность спасла юного патриота от расправы. Мимо проезжал граф Растопчин. Он и узнал в связанном вражеском шпионе сына знаменитой московской барыни, вызволил его и доставил домой. После этого семья не сопротивлялась патриотическим порывам сына и отпустила его сражаться.

Никита и Александр продолжили идеалы и веру их отца в созидательную силу просвещения. Будучи прекрасно образованными и владея уникальными для того времени знаниями по истории и экономике, военному делу, а главное — политологии, они зачитывались Руссо, Монтескье и Вольтером.

Никита сочетает службу и научные занятия. Он создает оригинальные военно-исторические труды, пишет критический комментарий к «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. В нем на знаменитый тезис Карамзина: «История народа принадлежит царю» — он возражает историку: «История народа принадлежит народу». Демократические и антикрепостнические взгляды Никиты Муравьева приводят его в ряды первых основателей декабристских обществ. Одновременно он работает над проектом конституционного устройства России, согласно которому власть монарха ограничивалась законом, отменялось крепостное право, провозглашались равенство всех сословий перед законом, свобода слова, печати, вероисповедания.

К 1816 году, являясь уже членом Союза спасения, Никита, вместе с кузеном Михаилом Луниным, впервые выскажет мысль о «цареубийстве».

Вот такого человека полюбила Александра Григорьевна Чернышева, причем полюбила, с точки зрения последующих поколений, в буквальном смысле «слепо», ибо абсолютно ничего «не ведала» о второй, «тайной» жизни обожаемого ею Никиты. Первые годы брака охарактеризованы ею как «жизнь в раю». «Счастливейшая из женщин» окружена особым вниманием и заботой. Никиту Михайловича волнует и беспокоит все, что может хоть на малость омрачить настроение молодой жены, или же внести неустроенность в быт семьи. Состоя на официальной службе, а также ведая делами тайного «общества», находясь в постоянных разъездах, он пишет Александрине письма, рассказывает о том, как тоскует по ней.

Осенью 1825 года Никита Михайлович получил долгосрочный отпуск, и, исполнив свои обязанности владельца имений, к зиме прибыл на отдых в орловское имение Чернышевых. В Тагино, к этому времени, кроме родителей Александрины, ее самой, ожидавшей третьего ребенка, находились сестры и брат Захар, семья готовилась весело и шумно встретить Рождество. Мирное течение жизни было нарушено 17 декабря в день ареста сына Чернышевых. Захара Григорьевича отправили в Петербург на гауптвахту, а Никита Муравьев остался объясняться с женой, и уничтожать все, что могло подтвердить его вину. В последний момент перед расставанием Никита Муравьев на коленях просил у жены прощения за то, что не рассказал ей о своей тайной деятельности, способной привести к гибели. Александра Григорьевна устремляется вслед за мужем в Петербург.

Сумев подкупить охрану, Никита Муравьев передал жене указания, какие рукописи и документы надо сжечь, и Александрина успела уничтожить все улики, чем спасла мужа от казни, и его вместе с другими декабристами отправили на каторгу.

В начале января Никита Михайлович Муравьев подал прошение на имя императора о разрешении передавать письма жене и матери и о возможности получения ответа от них.

Первое ее письмо в каземат мужу было полно слов безграничной любви и прощения: «Мой добрый друг, мой ангел, я уже здесь следом за тобой… Ты просишь у меня прощения. Не говори со мной так, ты разрываешь мне сердце. Мне нечего тебе прощать. В течение почти трех лет, что я замужем, я не жила в этом мире — я была в раю. Счастье не может быть вечным. Не поддавайся отчаянию, я все вынесла. Ты казнишь себя за то, что сделал меня кем-то вроде соучастницы такого преступника, как ты… Я самая счастливая из женщин».

Она поддерживает непрерывные связи с верхами столичного общества, быстро узнает о содержании сделанных показаний, выясняет настроение в правительственных кругах, добивается личных свиданий. В его письмах часто встречаются просьбы к Александрине, ожидавшей рождения третьего ребенка, «не плакать и беречь свое здоровье». Сама же она весьма открыто характеризует свое текущее состояние: «…Если б я имела возможность хоть изредка видеть тебя, ничто на свете меня бы не сломило, никакое физическое несчастье; я согласилась бы стать глухой, парализованной, лишь бы не расставаться с тобою, и все равно была бы счастлива!..» «Проезжала сегодня мимо крепости, милый друг, так близко к тебе! Глаз не могла отвести от этих стен, будто умею видеть сквозь камень. Всю ночь, наверно, готова была бы стоять перед крепостными воротами. О, как же я завидую тем, кто имеет право туда входить!»

Задолго до вынесения приговора, она, предвидя дальнейшее, заранее хлопочет о разрешении разделить участь мужа.

В июле 1826 года для Муравьева и еще 43 человек, «коих вина уменьшается разными обстоятельствами», приговор будет заменен на «вечную каторгу» (затем на 20 лет, и, наконец, в августе 1826 года на 15). Младший брат Муравьева, Александр Михайлович будет осужден на 12 лет, а Захар Григорьевич Чернышев на 2 года каторжных работ. В 1826 году самый близкий единомышленник и кузен Никиты Мишель Лунин написал ему: «Все, что было до Сибири, — детская игра и бирюльки; наше истинное назначение — Сибирь; здесь мы должны показать, чего стоим». Показ затянулся на долгие десятилетия, сломав и исковеркав сотни жизней.

10 декабря 1826 года Никиту Муравьева повезли в Сибирь.

В решении следовать за мужем Александрину поддержали все родные. Они не утратили расположения к Никите Михайловичу, ободряли его и не стали удерживать дочь от поездки. Старшая сестра Муравьевой Софья воспитывала двух дочерей дальнего родственника, декабриста В.Л. Давыдова. Вера Григорьевна Чернышева не получила «дозволения» и со слезами просила уезжающую в Сибирь жену декабриста Розена взять ее с собой под видом служанки, чтобы она могла помогать сестре. Сестра Наталья Григорьевна тоже просила у императора разрешения разделить с сестрой изгнание и лишения.

Александра Григорьевна принимает самое важное для себя решение — оставить маленьких детей (Лизу, Кати и Михаила) на попечение свекрови. Понятно, что в кратчайшие сроки предстоит научиться вести домашнее хозяйство своими руками: готовить, стирать, делать уборку… Важно еще и решить, каким образом наладить общение между Россией и Сибирью, ведь царским указом запрещен перевоз денег, а они естественно будут очень нужны.

12 октября 1826 года Александре Григорьевне Муравьевой, урожденной графине Чернышевой, предварительно подписавшей все обозначенные пункты условий, вручили разрешение отбыть в Сибирь к месту ссылки мужа.

Перед самым отъездом Александры Григорьевны в Сибирь ее посетил четвероюродный брат А.С. Пушкин. Он передал ей для вручения свои послания декабристам — «В Сибирь» и «И.И. Пущину».

Итак, отправляясь в Сибирь за мужем, Муравьева разлучалась со своими детьми, родителями и сестрами, подписала жесткие условия, согласно которым она теряла дворянский титул, имущественные и наследственные права, ей запрещалось возвращаться в европейскую Россию, а дети, рожденные в Сибири, теряли право ношения фамилии отца и становились казенными крестьянами.

В феврале 1927 года, преодолев почти 6000 верст за 20 дней, Александрина первой из жен декабристов приехала в Читу. Здесь на краю света она надеялась все же обрести счастье рядом с любимым. По приезде она узнает, что ей дозволено иметь одно в три дня свидание с мужем по часу, и не более. Когда Муравьева впервые на свидание привели в кандалах, Александрина не выдержала и упала в обморок.

Быстро ориентируясь в обстановке, Александрина вначале снимает дом напротив тюрьмы, чтобы кроме установленных законом свиданий иметь возможность каждый день видеть издалека мужа и брата, возвращающихся с работы. Затем на деньги, приготовленные для нее свекровью, она строит свой собственный дом тоже напротив острога. Дом этот даст начало целой улице, названной в народе «Дамской».

Она была возле своего мужа, любовь к которому с годами становилась горячей. На шутливый вопрос декабриста И.Д. Якушкина: «Кого же вы любите больше: Бога или Никитушку», — она ответила с улыбкой: «Господь не обидится, что Никитушку люблю более». Красивая, нежная, добрая, отзывчивая на чужую беду она была опорой и примером для всех ее окружавших. Александрина была отзывчивым человеком, помогала всем, кто к ней обращался. Именно она организовала в Чите аптеку и больницу, и лечились там не только каторжники, но и жители города.

В 1830 году узников перевели в Петровский завод, там, в казематах, было холодно, темно и сыро. И тогда жены декабристов под началом Александрины Муравьевой повели настоящую борьбу. Их прошениям, просьбам и требованиям не было конца, и они добились своего — в казематах были прорублены окна.

Вскоре Александрина получила известие о смерти матери, а затем и отца, что сильно подточило ее здоровье. В Москве умерли двое из троих оставленных у свекрови детей. Кроме того, она потеряла двоих детей, родившихся в Сибири. Но у нее оставались муж и старшая дочь, за здоровье которых, она постоянно боялась. В 1832 году они оба одновременно заболели, и Муравьева разрывалась между домом и казематом. В конце концов, она простудилась и заболела.

Два месяца боролась она со смертью, но организм, подточенный постоянным напряжением сил, моральными страданиями, болью потерь, страхом за близких, сдавал. Силы уходили, жизнь угасала. Ее будут выхаживать сам Никита, Вольф, Волконская, будут навещать Трубецкая и Якушкин. По воспоминаниям того периода, Александра Григорьевна очевидно сама уже не имела сил бороться за жизнь, и все шептала в бреду: «Как же там хорошо». Вечером 22 ноября 1832 года она составила последние письма родным, завещала похоронить себя в Тагине, рядом с родителями, и, не желая будить дочь, «простилась», поцеловав ее любимую тряпичную куклу. Умирая, Александрина Муравьева сказала мужу, что была самой счастливой из женщин. Ей было 28 лет. Ее отпевал плачущий местный священник, а в это время, всегда внешне спокойная и сдержанная на проявление эмоций Волконская, рыдала стоя в сенях и шептала: «Она умерла на своем посту».

Никита Михайлович поседел в тридцать шесть лет возле гроба жены. По воспоминаниям дочери, он до конца жизни становился молчаливым и грустным в октябре и ноябре — месяцы болезни и смерти жены. Он пережил Александру Григорьевну на одиннадцать лет.