Эпилог Забытая статуя

Эпилог

Забытая статуя

Первое жизнеописание генерала Алекса[1201] Дюма появилось в свет в 1797 году[1202], вскоре после победы французов в Северной Италии. Это был один из пиков революционной декады во Франции, время, когда Алекса Дюма восхвалял лично Наполеон, сравнивавший его с древнеримским героем, который обратил в бегство варваров. Восторженное описание героизма генерала Дюма в этой статье начинает отдавать горечью, если ты знаешь, что выпадет на долю этого человека всего через два года. Но еще одна вещь в этом тексте поразила меня: откровенное описание характерных расовых черт Дюма.

ГЕНЕРАЛ АЛЕКСАНДР ДЮМА

ЧЕРНОКОЖИЙ

4 жерминаля V года

История Республики сохраняет для потомства память о великих подвигах без различия личностей, их статуса или звания. Если, запечатлевая будто в мраморе анналы великого народа, ее верный резец должен изобразить героя, добродетельного мужа с бессмертной славой, он не будет останавливаться, рассуждая, родился ли он в Европе или под знойным небом Африки, имеет ли его лицо цвет бронзы или ближе к оттенку эбенового дерева. Подвиги негра заслуживают совершенно такого же восхищения, как мужественные деяния уроженца Старого Света. И правда, кто имеет большее право на уважение народа, нежели чернокожий, сражающийся за свободу после того, как познал все ужасы рабства? Чтобы сравняться с самыми прославленными воинами, ему лишь нужно помнить о всех пережитых невзгодах.

Именно так Александр Дюма – чернокожий гражданин, но мулат и полукровка, родившийся на Сан-Доминго[1203] в 1762 году, – всегда вел себя с начала Революции. Этот юноша, приехавший во Францию, чтобы сражаться в рядах защитников Отечества… продемонстрировал столь неустрашимое мужество и столь совершенный ум, что вскоре отличился даже в Итальянской армии и дослужился до должности командира Второй кавалерийской дивизией. Это генерал ростом шесть футов и один или два дюйма [185–188 см] и притом один из красивейших мужчин, которых вы только можете встретить. Привлекательные черты лица сочетаются у него с благородством и любезностью. Его вьющиеся волосы напоминают кудри греков и римлян.

Покрыв себя славой во время завоевания Италии, Александр Дюма последовал за бессмертным Бонапартом в Тироль. 4 жерминаля V года [24 марта 1797] он выехал проследить за передвижением врага, вместе с ним в разведку отправились около двадцати драгун. Дюма приказал бригадному генералу занять позицию за ущельем, чтобы прикрыть фланг Дюма. Увидев, как мало людей противостоит им, австрийская кавалерия мощно атаковала. Сопровождавший Дюма отряд был разбит прежде, чем Дюма подоспел им на помощь. Прибыв на мост Клаузель [так!], в деревню перед Бриксеном, и не имея возможности прорвать строй врага, [его солдаты] были наглухо зажаты в узком проходе. Увидев опасность, генерал Дюма бросился на мост и несколько минут в одиночку сдерживал отряд вражеской кавалерии, заставив его отступить. Окруженный двумя десятками австрияков, он убил троих и ранил восьмерых, а сам получил лишь три легкие сабельные раны. Враги, изумленные и напуганные его мужественным сопротивлением, развернулись и бежали. Усиливая мощь своих ударов, Дюма кричал: «Сдавайтесь! Французская армия идет сразу за мной! Республиканский генерал никогда не прячется за солдатами».

Следующий найденный мною биографический очерк издан спустя одиннадцать лет, в 1808 году, – после кончины Дюма и принятия Наполеоном императорских регалий. Эта краткая биография появилась в книге, озаглавленной без затей – «Военные анекдоты» (ее составил парижский публицист Пьер Нугаре). Я читал ее со странным чувством дежавю. «Александр Дюма, родившийся на Сан-Доминго в 1762 году, приехал во Францию, чтобы сражаться в рядах ее защитников», – начиналась эта биография.

Он настолько отличился в Итальянской армии, что дослужился до должности командира Второй кавалерийской дивизии. Он последовал за бессмертным главнокомандующим (Бонапартом) в Тироль [так!]. 4 жерминаля V года (25 марта[так: 24] 1797) он выехал проследить за передвижением врага, вместе с ним в разведку отправились около двадцати драгун…Увидев, как мало людей противостоит им, австрийская кавалерия мощно атаковала. Сопровождавший Дюма отряд был разбит прежде, чем Дюма подоспел им на помощь. Прибыв на мост Клаузель [так!], в деревню перед Бриксеном, и не имея возможности прорвать строй врага, [его солдаты] были наглухо зажаты в узком проходе. Увидев опасность, генерал Дюма бросился на мост и несколько минут в одиночку сдерживал отряд вражеской кавалерии, заставив его отступить. Окруженный двумя десятками австрияков, он убил троих и ранил восьмерых, а сам получил лишь три легкие сабельные раны. Враги, изумленные и напуганные его мужественным сопротивлением, развернулись и бежали, опасаясь, что к Дюма подойдет подкрепление. Усиливая мощь своих ударов, Дюма кричал: «Сдавайтесь! Французская армия идет сразу за мной!»

Я перечитал эту маленькую заметку – едва ли больше одного параграфа – много раз, прежде чем понял, что же в ней кажется таким знакомым: это была биография 1797 года! С той лишь разницей, что все упоминания о расе, рабстве и республиканских ценностях отсутствовали. Описания военных успехов Дюма и обороны моста Клаузен были идентичны, вплоть до формулировок и синтаксиса. Но все, что отличало Дюма как «чернокожего, сражающегося за свободу после того, как познал все ужасы рабства» (как сказано в оригинальном тексте) было удалено.

* * *

В Париже некогда была статуя генерала Дюма[1204], поставленная скульптором конца девятнадцатого века Альфредом де Монселем, который специализировался на подобных памятниках. Она находилась на площади Малешерб, вскоре получившей широкую известность как площадь Трех Дюма – благодаря установленным там статуям генерала, его сына-писателя и его внука-драматурга. Статуя была заказана в 1890-х годах – на волне патриотической ностальгии во Франции по революционным войнам, которые гремели веком ранее. Средства на установку статуи генерала Дюма не принадлежали ни государству, ни какой-либо военной организации. Инициатором стала небольшая группа поклонников творчества его сына, которая однажды уже безуспешно пыталась воздвигнуть статую генерала. Теперь эти люди собрали деньги по подписке[1205]. Кампанию по сбору средств возглавили две крупнейшие французские знаменитости того времени – писатель Анатоль Франс и актриса Сара Бернар[1206]. Бернар ради этого устроила специальное театральное представление. На создание статуи понадобилось более десяти лет, а после того, как она осенью 1913 года появилась[1207] на площади Малешерб на правом берегу Сены, неисполнительность бюрократов привела к тому, что памятник, согласно официальному распоряжению, стоял закрытым[1208] бо?льшую часть года.

Потратив на поиски более двух лет, я наконец обнаружил, возможно, единственную сохранившуюся подборку фотографий[1209] статуи, снятой в 1913 году муниципальным фотографом. Дюма стоит в обычной двубортной шинели, грудь вперед, вглядываясь в пространство и приняв позу непоколебимого патриота. Длинное ружье он держит будто трость. Наряду с пятью черно-белыми фотографиями статуи, сделанными с разных ракурсов, нашелся и еще один снимок бронзового генерала Дюма, накрытого драной белой тканью, из-под которой торчат лишь рука и ружье. На заднем плане виден конный продуктовый фургон, которым управляет мужчина с закрученными усами. Статуя на этих серебристых снимках показалась мне совсем неплохой: она передает геройскую прямоту и энергичность Дюма. Но больше всего меня заинтересовал снимок с изображением покрывала. Вырезка из газеты «Le Matin» от 28 мая 1913 года под заголовком «Забытая статуя» отчасти прояснила ситуацию.

Бедный генерал![1210] Похоже, его все бросили здесь, посреди лужайки, с ружьем в руке – как если бы желали отделаться от него раз и навсегда. Два других Дюма, отец [писатель] и сын [драматург], уже давным-давно стоят среди травы, изваянные в бронзе. Но о нем, старом солдате, дедушке… забыли. Эту несправедливость необходимо исправить, и, поскольку площадь весьма просторна, а наше поколение едва ли можно назвать скаредным, когда дело доходит до статуй, мы воздвигли памятник старому генералу… Но одно дело – установить статую, а совсем другое – открыть ее.

Автор газетной статьи объясняет, что закутанная в покрывало статуя стоит на площади с прошлого года – из-за черепашьей скорости переписки между множеством бюрократов: префектурой, муниципальным советом, министерством внутренних дел, заместителем министра по изящным искусствам, Административной комиссией по изящным искусствам, Бюро изящных искусств и музеев, Бюро архитектуры, аллей и парков и, наконец, скульптором, раздражение которого явственно проглядывает в наспех нацарапанных жалобах на задержку. Поскольку официальное открытие статуи, похоже, было отложено на неопределенный срок, 27 мая группа сатирически настроенных острословов во главе с популярным карикатуристом Пулбо[1211] провела шуточное открытие, во время которого они сорвали со статуи «жалкий мавританский плащ, служивший ей покрывалом». Мадам Пулбо прочитала стихотворение, а «маленькая девочка отдала дань[1212] уважения памяти генерала от имени всей французской молодежи. Незачем говорить, что большая толпа присутствующих с изумлением следила за этой любопытной церемонией».

Анонимное письмо, пришедшее на имя редактора на следующий день, добавило к этой истории еще немного деталей:

Месяц за месяцем[1213] на площади Малешерб стояло пугало: это статуя некоего генерала Дюма, облаченная в монашескую рясу… Как же получилось, что, несмотря на столь отличный повод, не нашлось ни одного министра, который бы официально открыл ее? Во вторник веселая ватага комедиантов решила действовать самостоятельно…Сегодня утром генерала Дюма вновь одели как монаха-капуцина.

К началу лета 1913 года президент Республики подписал указ[1214], одобряющий статую, но нет никаких свидетельств о том, что церемония официального открытия когда-либо состоялась. Чиновник, ответственный за чистоту в парках, в июле жаловался, что изодранное покрывало свисает[1215] со старого генерала кусками. Вслед за этим газетный след обрывается.

Я потратил столько времени и усилий на поиск известий о статуе, потому что зимой 1941/42 года она была уничтожена нацистами[1216][1217]. Немецкие захватчики переплавили сотни французских статуй, обращая больше внимания на личности людей, нежели на массу металла: вряд ли у них возникли трудности с решением расплавить скульптурное изображение мулата-борца за свободу, равенство и братство.

* * *

В 2008 году я сидел вместе с господином Анго, основателем Ассоциации Трех Дюма, в его маленькой квартире, расположенной через улицу от бывшего дворца герцога Орлеанского – некогда места проведения «ночей Адама и Евы», а теперь дома престарелых. Мы смотрели видео – документальный фильм, где высокий человек со светло-коричневой кожей, в полном военном костюме восемнадцатого столетия скакал на белом коне по Вилле-Котре. Малолитражки и магазины DVD-дисков на заднем плане позволяли понять, что все это происходит явно не в восемнадцатом веке. Всадник проехал через современный город к кладбищу, где привязал коня и прошел к могиле генерала Дюма, чтобы отдать ему дань уважения. Посетитель – французский писатель и политический активист, выходец из Гваделупы по имени Клод Рибб – привез с собой съемочную группу, чтобы запечатлеть эту свою поездку. Анго наблюдал за съемками. По его словам, после того как камеру выключили, Рибб разрыдался, что доказывает искренность его привязанности к генералу Дюма.

Я разыскал Клода Рибба в Париже. Он пытался убедить правительство Саркози посмертно присвоить генералу Дюма орден[1218] Почетного легиона и поставить новую статую военачальника в центре Парижа. Выяснилось, что Рибб возглавляет одно из микроскопических французских политических объединений – в данном случае то, что занимается последствиями рабства в Карибском море. В его составе лишь горстка людей, однако Рибб активно продвигал свои взгляды в прессе и полемических статьях размером с добрую книгу. На своем сайте он характеризовал себя как «историка разнородности». Он был невероятно активен. Он показал мне стопки писем на имя президента и мэра Парижа наряду с изданными им книгами и статьями.

«Почему генералу Дюма до сих пор не дали Почетный легион? – кипятился он. – Каждый революционный генерал его получил! Почему они не восстановили его статую, разрушенную фашистами? Статуи у нас есть в каждом парижском квартале. Расизм, расизм, чистой воды расизм».

Напористая кампания Рибба явно дала результат, потому что, когда я встретился с ним в следующий раз, к делу подключился мэр Парижа, который подписал предложение об установке статуи. Затем, некоторое время спустя, я увидел его в выпуске новостей по французскому телевидению. Рибб вместе с мэром поднимали маленький трехцветный флаг над внушительной бронзовой скульптурой с изображением рабских оков[1219] – каждая, быть может, высотой в четыре с половиной метра. В расовой политике Франции двадцать первого века статуя генерала Дюма трансформировалась в символический памятник всем жертвам французского колониального рабовладения – в виде этих мегаоков. Военный оркестр сыграл «Марсельезу» в честь Алекса Дюма, затем настал черед группы афрокарибских барабанщиков; мэр, а следом и активист выступили со страстными речами. После чего все разошлись по домам.

Памятника, который бы увековечивал жизнь генерала Александра Дюма, во Франции по-прежнему нет.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.