Забытая звезда (Татьяна Самойлова)
Забытая звезда (Татьяна Самойлова)
Татьяна Самойлова родилась 4 мая 1934 года в Ленинграде в наполовину актерской семье. Ее отец — замечательный актер театра и кино Евгений Самойлов, который в 30—40-е годы прошлого века блистал на экране в таких фильмах, как: «Щорс» (1939), «Светлый путь» (1940), «В шесть часов вечера после войны» (1946) и др. Мама Самойловой — Зинаида Ильинична — к искусству никакого отношения не имела: в 1934 году она закончила электромеханический институт в Ленинграде и работала инженером. Кроме Татьяны в семье Самойловых был еще один ребенок — сын Алексей. В 1937 году вся семья переехала в Москву в дом на улице Щусева.
В школьные годы Самойлова занималась балетом — закончила балетную студию при Театре имени К. Станиславского и В. Немировича-Данченко. Сама Майя Плисецкая звала талантливую девочку в балетную школу при Большом театре, однако Татьяна решила посвятить себя драматическому театру. В 1953 году она поступила в Театральное училище имени Щукина, которое благополучно окончила в 1956 году. Во время учебы, летом 1955 года, она была приглашена сниматься в фильме «Мексиканец» (в роли Марии). Съемки происходили в Одессе. Именно во время работы над этой картиной состоялось торжественное событие — свадьба Самойловой и 21-летнего Василия Ланового, который был ее однокурсником по «Щуке». К тому времени этот актер был уже известен публике как исполнитель главной роли в фильме «Аттестат зрелости» (1954). В 1956 году он сыграет роль Павла Корчагина в одноименном фильме А. Алова и В. Наумова. Как вспоминает сама Т. Самойлова:
«Лановой еще в первые студенческие годы подошел ко мне в Щукинском училище: „Кто ты?“ Я почему-то ответила: „Я — дочь папы и мамы“. И началась взаимная нежная, вдумчивая любовь Тани Самойловой и Васи Ланового. Долгий роман на ногах: мы встречались в метро, на бульварах, на старом Арбате. Потом поженились. И свадьба у нас была не одна, а две. Дело в том, что и мама Василия, и моя мама — обе были тяжело больны и не выходили из дома. Поэтому первую свадьбу мы сыграли у Васи, а вторую — у меня. Как это было? Я пришла с папой и братом, друзьями, они накрыли стол. Я помню вишневое варенье, какие-то супы, роскошных гусей, кур, уток. Лановые ведь украинцы, поэтому все было хлебосольно. У Васи четыре сестры. Муж одной из них сидел тогда в Сибири. Потом она уехала к нему…
Поженившись, мы с ним жили у нас дома на Песчаной улице, в моей 18-метровой комнате. Васины родители очень хотели познакомиться и породниться с моими родителями, но они тогда сильно болели и не могли выходить из дому, мать Ланового к тому же была матерью-героиней: четыре девочки и один мальчик. Я очень любила эту семью и со всеми дружила. Вообще, в тот период я жила совершенно безотчетно и беззаботно, под крылышком у мамы. Она нас с Васей кормила, поила и одевала…»
Тем временем в 1956 году режиссер Михаил Калатозов готовился к съемкам фильма «Летят журавли» по пьесе В. Розова «Вечно живые». На главную роль — Вероники — претендовала звезда тогдашнего советского кино Добронравова. Однако второй режиссер фильма Б. Фридман на учебном спектакле в «Щуке» внезапно приметил талантливую студентку. Звали ее — Татьяна Самойлова. К тому времени она уже снялась в «Мексиканце» и в связи с этим переживала не самые лучшие времена. Дело в том, что студентам театральных вузов было категорически запрещено сниматься в кино. Если же они нарушали этот запрет, то их кинематографические работы не принимались за дипломные. Так случилось и с Самойловой, на которую ополчился сам ректор училища Борис Захава. В конце концов в 1956 году ей пришлось покинуть «Щуку». И тут ей предложили роль в «Летят журавли». Она, естественно, согласилась.
Заметим, что сам автор пьесы (В. Розов) был категорически против этой кандидатуры. Видимо, он считал, что молоденькой студентке вряд ли удастся сравниться в таланте с признанной звездой — Добронравовой. Однако режиссер фильма считал иначе и мнения своего придерживался твердо. В конце концов его точка зрения победила, и Самойлову срочной телеграммой вызвали в Москву из санатория, в котором она лечила легкие.
Прежде чем фильм «Летят журавли» вышел на широкий экран, его посмотрело тогдашнее советское руководство во главе с Н. Хрущевым. Картина им очень не понравилась (некоторые члены Политбюро иначе, чем «шлюха», героиню Самойловой Веронику не называли). Это и решило ее прокатную судьбу. Премьера фильма состоялась не в престижном «Ударнике», а в малогабаритном кинотеатре «Москва» на площади В. Маяковского. Однако массовый зритель принял картину на «ура»: в прокате 1957 года она заняла 10-е место, собрав 28,3 млн зрителей. Это был успех. Хотя многие советские критики восприняли его неоднозначно, а героиню Самойловой назвали «нетипичной» (что было правдой: до этого в советском кино героинь, которые бросали своих возлюбленных, ушедших на фронт, не показывали).
И все же, даже несмотря на подобные отзывы в прессе, фильм весной 1958 года решено было отправить на 11-й Международный кинофестиваль в Канны. И там произошло чудо. Картина была удостоена высшего приза «Золотая пальмовая ветвь», а Самойлова была награждена специальным дипломом за лучшую женскую роль и премией жюри «Апельсиновое дерево» как «самая скромная и очаровательная актриса фестиваля».
Это был звездный час всего советского кинематографа и лично Самойловой. Например, во Франции в 1958 году этот фильм попал в лидеры проката: он занял 83-е место, собрав на своих сеансах 5,401 млн зрителей. Кроме этого в том же году он был отмечен призами на фестивалях в Локарно, Ванкувере и Мехико. Западные журналисты тут же окрестили исполнительницу главной женской роли в этом фильме «советской Мерилин Монро и Брижит Бардо».
Сама Т. Самойлова так вспоминает о тех днях: «Пабло Пикассо тогда, в самую первую нашу встречу, мне сказал: „Вот сейчас мы с тобой идем, и ты — обыкновенная девочка из Москвы. Но очень скоро ты станешь звездой экрана, и подойти к тебе будет уже невозможно“.
Так и случилось все, как он говорил. Мы показали картину, и меня окружил фестиваль, окружила пресса. Мы с Сергеем Павловичем Урусевским, оператором картины, еле успевали давать интервью. Картина наша получила Гран-при, а я — множество премий сразу: за скромность, за красоту, Гран-при фестиваля, диплом с отличием, приз „Победа“ — по итогам зрительского голосования. Во дворце президента выделили кусочек земли, на котором было высажено апельсиновое дерево в мою честь. И это было особенно приятно…
Мне тогда объяснили, почему их так заинтересовала наша картина. Французы восприняли искусство Урусевского как сюрреалистическое: как он сочетает цвет с лицом, фигурой, отдельно с руками, предметами. Я была рада, что тоже внесла в это свой вклад.
И тогда же, в Париже, мне предложили сделать Анну Каренину в Голливуде, вместе с Жераром Филиппом, по сценарию Михаила Ильича Ромма. Я сказала: „С удовольствием“. Тут же наш глава делегации Радчук меня оборвал. „Ты, — говорит, — с удовольствием, а нам актрису одну нельзя отпускать, да так надолго. Нужно посылать с тобой много народа, а нам это невыгодно“. Так Голливуд и замяли.
Урусевский мне тогда говорил: „Таня, ради бога, если хочешь, оставайся здесь“. А представители посольства набросились на мои чемоданы и прямо при мне стали их разрывать, перебирать туалеты — проверяли, не собралась ли я насовсем.
Нам разрешили общаться только с коммунистами, ходить в кварталы компартии, запрещали смотреть Францию как таковую…
Как замечательно было общаться с французскими актрисами, с Джиной Лоллобриджидой, Даниэль Дарье и с этими великими старцами из академии.
С Пикассо я встречалась три раза… Но однажды он пригласил нас к себе. Но поехал только Урусевский, меня оставили дома. Посольские сказали: нельзя тебе к Пикассо. Боялись, что я с ним ближе познакомлюсь и он мне понравится…»
Однако, как это ни удивительно, спустя три десятилетия после выхода фильма на экран Самойлова внезапно призналась в одном из интервью: «Я не люблю „Летят журавли“. Категорически не люблю. Почему? Есть правда о войне хорошая. И есть правда, которая хуже любой лжи. „Летят журавли“ — из этой серии. Помню, сценарий мне безумно понравился. А сейчас… Конечно, эта картина мне дорога.
Дорого мое лицо, фигура. Память о моих молодых годах. Но Вероника — „от начала до конца придуманный образ“.
Видимо, поменять свою точку зрения актрису вынудило время — на дворе стояло начало 90-х, когда рухнул СССР и многое из того, чем совсем недавно гордились люди, было подвергнуто остракизму. В том же кинематографе пачками стали появляться фильмы, в которых демонстрировалась якобы правда, а на самом деле — оголтелое отрицание всего советского. Даже победа в Великой Отечественной войне стала подвергаться нападкам: дескать, не так воевали. На фоне этой вакханалии Самойлова и „прокляла“ свою героиню из „Летят журавли“.
Однако вернемся в конец 50-х годов. Возвратившись в Москву, героиня нашего рассказа поступила на учебу в Государственный институт театрального искусства (ГИТИС) и была принята в Театр имени В. Маяковского (там с 1940 года работал и ее отец). Однако пробыла она в этом театре недолго, перешла в Театр имени Е. Вахтангова, но и там продержалась до 1960 года. Видимо, театральные подмостки привлекали ее куда меньше, чем съемочная площадка. Позднее сама актриса пожалеет об этом и скажет в одном из интервью:
„Я жалею, что после „Летят журавли“ пошла сниматься в следующий фильм. Мне надо было вернуться в институт, который я забросила, сделать еще один спектакль, сыграть еще одну роль. Я жалею, что так быстро ушла в кино“.
Тогда же, в 1958 году, закончился и ее „звездный“ брак с Василием Лановым. Как рассказывает сама актриса:
„Васю послали в Китай с его фильмом „Павел Корчагин“. После поездки мы и расстались. Он безумно много работал, и жить с ним было тяжело; его никогда не было дома. Вася сразу стал знаменитым.
Мы прожили вместе шесть лет. Моя мама мне советовала: „Хотите сохранить семью — поживите от нас отдельно“. Мы попробовали, но было очень трудно: кастрюли, готовка…
В 1957 году мне сделали операцию на легком и повредили плевру. Села я в свои 23 на уколы пенициллина и побоялась, что окажусь инвалидом. Сказала Васе, что мне больше не хочется ничего. Я болела. И он ушел. Когда это произошло, мы оба так рыдали… Было очень обидно…
После этого предложений от поклонников было очень много, но я никому не верила. Почему-то вокруг меня было много иностранцев, все приезжали ко мне домой с „урожаем“: корзины персиков, корзины цветов. Но я всем отказывала“.
Однако затворничество Самойловой длилось недолго. В 1959 году она снялась в советско-французском фильме „Луис Гаррос ищет друга“ (роль — Наташа). Премьера картины состоялась в Париже, куда актриса отправилась со своим новым мужем — писателем Валерием Осиповым. Он родился в 1930 году, окончил МГУ, свою первую книгу выпустил в 1958-м (она называлась „Тайна сибирской платформы“). В том же году его приняли в Союз писателей СССР. По словам Т. Самойловой:
„У меня была одна большая любовь на всю жизнь. Это Валерий Дмитриевич Осипов. Как красиво он за мной ухаживал! Он буквально бомбил меня телеграммами! Присылал их одну за другой: „Я дарю тебе Сибирь“, „Я дарю тебе подснежники“, „Я тебя обожаю“, „Я тебя люблю“, „Ты моя дорогая, единственная“. Я получала в день по три-четыре телеграммы. И стихи он мне писал… Он умел ухаживать и был богат. Я была счастлива в любви…
Он был большой кошкой. Волосатый, здоровенный и чудный. Когда я приходила домой после съемок, он говорил: ну-ка, ложись, засыпай. На тебе кефир, колбасу, и спи ради бога. Мы любили и очень дружили друг с другом. Он заботился обо мне, как о ребенке…“.
В том же (1959) году о Самойловой вновь вспомнил М. Калатозов: он пригласил ее в свой новый фильм „Неотправленное письмо“ на роль Тани. Как признается позднее сама актриса, этот фильм она считает одним из лучших в своей кинобиографии.
Фильм снимался в 200 километрах от Кызыла, в тайге. Партнерами Самойловой были не менее популярный в те годы Евгений Урбанский и только начинавшие свою карьеру в кино Иннокентий Смоктуновский и Василий Ливанов. Однако фильм оказался провальным. Сама актриса так объясняет его судьбу: „Публика ждала шедевра. Перед просмотром в Доме кино были выбиты окна темпераментной толпой жаждущих попасть в зал. После просмотра — тишина: режиссер, оператор, актеры не оправдали…“
Спустя 35 лет — в 1995 году — знаменитый американский режиссер Френсис Форд Коппола профинансировал реставрацию и прокат „Неотправленного письма“ в США.
Потерпев неудачу в новом фильме М. Калатозова, Самойлова внезапно нашла успех там, где найти его явно не ожидала, — в советско-венгерской картине о войне „Альба-Регия“ (1961), где она сыграла советскую разведчицу времен войны — Альбу. По сюжету действие фильма происходит в Венгрии, где в Альбу влюбляется местный доктор Хайнал (актер Миклош Габор), который всегда был далек от политики. Но, полюбив разведчицу, он постепенно меняет свои взгляды.
Чтобы сняться в ней, актрисе пришлось некоторое время пожить в Венгрии, выучить язык (в течение двух лет, пока снимался фильм, рядом с ней находился муж — В. Осипов). По словам актрисы:
„Альба-Регия“ была очень удачной работой, фильм приобрели в 56 странах. Единственная картина, за которую я получила большие деньги: за все остальное — за участие в съемках, спектаклях, концертах — платили копейки (за концерт — 16 рублей). А после Венгрии я была роскошно одета, привезла в Москву автомобиль „Опель“. После „Альбы“ мне даже предлагали играть Марию Стюарт в Югославии. Но меня вызвали „куда надо“ и запретили соглашаться».
В 1963 году сотрудничество Самойловой с зарубежными кинематографистами продолжилось: она приняла предложение итальянского режиссера Де Сантиса сняться в эпизоде в его фильме «Они шли на Восток» (роль Сони). Сам режиссер так объяснил актрисе свой выбор: «Мы хотим, чтобы снимались вы, потому что вас знает Запад, и мы хотим еще раз показать ваше лицо».
Западный зритель действительно увидел прекрасное лицо Самойловой, чего не скажешь о зрителе советском — в течение следующих четырех лет актриса нигде не снималась. Видимо, чтобы не сидеть сложа руки и ждать «у моря погоды», она вновь вернулась на театральные подмостки: в 1965 году ее приняли в Театр киноактера. Там ей сразу достались две главные роли: в «Грозе» А. Островского и «Тане» А. Арбузова. Кроме этого она ездила по стране с концертами, читала со сцены стихи, прозу. В том же году Т. Самойловой было присвоено звание заслуженной артистки РСФСР.
Наконец в 1967 году в судьбе актрисы наступил второй «звездный» час. Режиссер Александр Зархи пригласил ее на главную роль в фильме «Анна Каренина» (это была уже 16-я мировая экранизация романа Л. Толстого). Роль Вронского первоначально предназначалась Олегу Стриженову, однако в процессе подготовки к съемкам его кандидатура отпала, поскольку актер отличался весьма сложным и неуживчивым характером. И тогда на горизонте появился бывший муж нашей героини актер Василий Лановой.
Фильм вышел на экраны страны в 1968 году (премьера состоялась чуть раньше — 6 ноября 1967 года) и был хорошо встречен публикой (в прокате он занял 9-е место, собрав 40,5 млн. зрителей). Т. Самойлова вспоминает:
«На премьеру „Анны Карениной“ собралось много народу. Картина всем безумно понравилась. Но у меня было жуткое состояние: я сидела с высокой температурой и терпела боль. Тогда же я должна была ехать в Японию, но меня забрали в Боткинскую больницу… Аппендицит…»
Вскоре после выписки из больницы брак Самойловой и Осипова распался. Причина была банальной: Татьяна мечтала о ребенке, а муж не хотел себя этим обременять. И тогда в отместку ему она вышла замуж за администратора Театра киноактера, в котором работала, Эдуарда Машковича (бывший офицер Машкович вернулся из Германии с молодой женой и только что родившимся ребенком и почти сразу занял пост администратора ТКА). От него в 1969 году Самойлова и родила сына Дмитрия. Ребенок родился крупным: вес — 4900, рост — 57 сантиметров.
Спустя год она опять захотела ребенка, на этот раз девочку, но Машкович был категорически против. Это их и развело. Больше замуж актриса не выходила. Хотя увлечения у нее, конечно же, были. Сама она, правда, любила повторять: «Я любила влюбляться, целоваться. Но только Осипов был моей единственной любовью…».
А что же творчество? После феерического успеха «Анны Карениной» о Самойловой вновь заговорили как о замечательной актрисе, и, окрыленная успехом, она с надеждой ждала новых предложений от режиссеров. Однако месяц проходил за месяцем, а телефон в доме актрисы молчал. Творческая жизнь актрисы замерла на мертвой точке. Сама Т. Самойлова так вспоминает о тех днях:
«Каждый месяц я приходила на студию, в отдел кадров, и спрашивала: „Когда будет работа? Что в портфеле студии?“ И каждый раз мне отвечали: „Будет, будет. Но пока для вас ничего нет“. Наверное, они тогда про себя решили, что Самойлова уже сделала в кино достаточно, с нее хватит, надо дать дорогу другим…»
А тут еще болезни. Через три года после родов Самойлова внезапно начала полнеть. Однако в 70-е годы о ней все-таки вспомнили, и ряд режиссеров пригласили ее в свои картины и спектакли. Назову эти ленты: ф/сп «Конкурс продолжается. И. С. Бах» (1971; Анна Магдалена), к/ф «Город на Кавказе» (1972; главная роль — Надежда), «Длинная дорога в короткий день» (1972; главная роль — Екатерина Золотаренко), «Возврата нет» (1974; Настюра Шевцова), «Океан» (1974; Маша), «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (1976; Мария Николаевна Олонецкая).
Одна роль у Самойловой так и не состоялась. Речь идет о фильме Рустама Хамдамова «Нечаянные радости», который снимался в 1974 году. Но съемки были остановлены Госкино и руководством «Мосфильма», после чего вместо Хамдамова к режиссерскому пульту встал Никита Михалков. При нем ряд актеров из прежнего состава в фильм не попали — в том числе и Самойлова. Эта лента теперь известна под названием «Раба любви».
В 1975 году Самойлова предприняла попытку поступить в труппу Театра имени А. Пушкина, однако ее не приняли. Мотив был убийственным: надо дать дорогу молодежи. А Самойловой в то время не было еще и сорока. В итоге она нигде не снималась, не работала в театре. Единственным местом приложения ее сил стал собственный дом — она занималась хозяйством и растила сына. Редчайшая судьба для актриса, так ярко стартовавшей в кино и которой большинство кинокритиков предрекали феерическую судьбу (особенно после ее триумфа в Каннах).
В 1985 году скончался бывший муж актрисы — писатель В. Осипов. Тот самый, о котором Самойлова сказала, что он был ее единственной любовью. Его настиг рак мозга на 56-м году жизни.
В начале 90-х годов в одном интервью актриса призналась: «Конечно, я глубоко несчастная женщина. У меня нет ничего — ни работы, ни мебели — сами видите, ни машины. Даже сына моего рядом нет, потому что мне кормить его нечем. Проблемы со всем — хлебом, сахаром, солью… И я в панике и растерянности. Время идет, а что мне делать — не знаю…».
Однако сразу после выхода этого интервью в свет (март 1992 года, газета «Совершенно секретно») про Самойлову внезапно вспомнили. Ее пригласили на 43-й Каннский кинофестиваль в качестве почетной гостьи. Ее сыну помогли уехать на учебу в США (он по образованию врач-психиатр), где он вскоре женился на американской подданной Марте Янг. И вот уже в очередном интервью актриса заявила: «Я прожила интересную и счастливую жизнь. Меня до сих пор все узнают. И целуют безумно. Особенно старушки. Я их подкармливаю. Приношу им булки, помидоры. Они благодарят, плачут. И я вместе с ними».
В 1997 году режиссер Артур Зариковский снял документальный фильм о Т. Самойловой под названием «Трагическая пауза, или Татьянин день».
В конце 90-х Самойлова вернулась в большой кинематограф, однако ее уделом были эпизодические роли. Таковых были две: в «Маме» (1999) и «24 часах» (2000; мама братьев Шаламовых).
На протяжении десяти последующих лет российские СМИ почти не вспоминали о Самойловой. Что неудивительно: в кино она не снималась, в скандальных разборках замечена не была. И даже когда по ТВ в очередной раз демонстрировались легендарные фильмы с ее участием («Летят журавли», «Анна Каренина»), взять у нее интервью никто не спешил. И лишь осенью 2008 года многие российские СМИ внезапно вспомнили про актрису, да и то в свете возникших у нее проблем со здоровьем. Писали, что она очень часто вызывает к себе домой на Васильевскую улицу (рядом с Домом кино) «Скорую помощь», лечится в больницах. Писали об ее неустроенности, одиночестве. Чтобы развеять эти слухи, актрисе пришлось дать несколько интервью. Так, в декабре того же года в газете «Твой день» была опубликована короткая земетка под названием «Татьяна Самойлова: „На жизнь не жалуюсь“». В ней приводились следующие слова актрисы:
«Пенсия у меня девять тысяч рублей. Но я зарабатываю и сейчас — в „Останкино“ на телевидении выступаю, снимаюсь понемногу. Слава богу, меня помнят и приглашают, сил пока хватает.
Конечно, ощущается нехватка денег — порой не на что купить туфли, брюки, сапоги, не на что отдать в чистку это все — ведь это дорого, а я должна выглядеть модно в любом возрасте. Профессия обязывает! Но я не жалуюсь. Жизнь прекрасна. И она держится на женщинах. Мы сильные, мы выживем. Женщина — это прежде всего мать. И жена. Хозяйка дома, хозяйка земли, хозяйка своего хозяйства. Когда этого нет, жизнь останавливается…»
С 2004 года Самойлову стали привлекать к съемкам в российских сериалах. Таковых у нее в том десятилетии было четыре: «Марс» (2004), «Московская сага» (2005; профессор Татьяна Ивановна Плотникова), «Далеко от Сансет-бульвара» (2005; Лидия Сергеевна Полякова в старости), «Нирвана» (2008; Маргарита Ивановна).
В мае 2009 года, когда Самойлова отмечала юбилей — 75 лет, — многие СМИ откликнулись на это событие, буквально вытащив имя актрисы из забвения. Приведу отрывки из нескольких публикаций.
«Аргументы и факты» (номер от 29 апреля, автор — В. Оберемко): «Никто из близких меня не бросал, — рассказывает Самойлова. — Я уже четыре года как бабушка. У меня дивная внучка, которая прекрасно говорит и на русском, и на английском. У меня единственный любимый сын Дима.
Он специально изучал английский язык в колледже, чтобы потом поехать практиковать в Америку. Сейчас он часто навещает меня, мы вместе встречали старый Новый год. С внучкой же Таней я общаюсь в основном по телефону. Она приезжала ко мне всего один раз, ей тогда было три годика. Она зашла тогда в квартиру, посмотрела на меня и сказала: „Баба, я тебя очень люблю“. Но даже если мои близкие за океаном, я все равно не одинока. Моя семья всегда со мной — в моей душе».
«Комсомольская правда» (номер от 30 апреля, автор — А. Велигжанина): «Свой юбилей я отпраздную в Доме кино — Гильдия актеров и Никита Михалков устраивают мне торжественный вечер, — рассказывает Татьяна Евгеньевна. — Конечно, мне приятно внимание. Приятно, что со мной сегодня Никита Михалков, который помогает. Знаете, меня сегодня просто все телеканалы отсняли — буду постоянно в телевизоре. Так что не чувствую одиночества. У меня полный дом друзей собирается, с соседями замечательные отношения. Жизнь я прожила интересно, хоть и трудно.
Сегодня жалею только об одном — надо было рожать детей в молодости. В этом смысле не успела. Одного сына родила, и все. Я лишила себя возможности иметь детей, потому что всю себя отдавала работе. 20 лет я отдала театру, 50 лет — кино…»
«Экспресс-газета» (3 августа, автор — В. Сергеев): «Я живу сыном. Это все, что у меня осталось. Ушли родители, папина сестра. Сейчас я просто мама Мити и бабушка Тани, которая родилась в Америке пять лет назад. Я счастлива, что сын занимается любимым делом, что он профессионал и на хорошем счету. Что он часто навещает меня.
А с артистами уже не общаюсь. Но когда-то знала многих — я же окончила три вуза. И Щуку, и ГИТИС, и балетную школу при Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Я, знаете ли, танцовщица по первому образованию. А сейчас вот не танцую, а только разговариваю… Но я счастлива. У меня есть все, что нужно: сын, внучка, добрые соседи. Люди, подходящие на улице с цветами, с какими-то маленькими подарками и словами благодарности. И один верный друг — замечательный и чуткий человек Эдик Айгунян. И еще недавно приезжала продюсер из Лейпцига, предложила роль в фильме. Буду играть такую степенную даму-переводчика. И гонорар будет в валюте. Вот так-то!»
Отметим, что из близких родных у Самойловой в живых остался родной брат Алексей. Но она с ним в плохих отношениях. Как заявила она в этом же интервью:
«При всей моей любви и уважении к маме очень жаль, что она родила такого ребенка, как мой братец Алексей Евгеньевич. Тоже, кстати, актер. Он всегда был равнодушен ко мне. Из-за него у нас в семье часто бывали распри. И папу в последнее время настраивал против меня (Е. Самойлов скончался 17 февраля 2006 года. — Ф. Р.). Может, славы моей простить мне не смог? Может, он родился таким в ноябре 1945 года из-за того, что мама была сильно истощена во время войны?..»
Спустя какое-то время прошла информация, что брат с сестрой помирились, что Алексей даже переехал жить к Татьяне, чтобы скрасить ей одиночество. Однако, судя по сообщениям прессы, легче от этого актрисе не стало.
В августе 2011 года в «Московском комсомольце» появилась заметка под броским заголовком «Татьяна Самойлова пропала без вести на прогулке». Речь в ней шла о том, что патронажная сестра, периодически навещавшая Самойлову, в течение нескольких дней не могла с ней связаться: та не открывала дверь, не отвечала на телефонные звонки (хотя должна была всегда оповещать о своих отлучках). В итоге сестра подняла тревогу. Дверь в квартиру актрисы была вскрыта, но дома ее не оказалось. Самойлову стали искать по больницам, моргам, социальным службам. И вскоре нашли в одной из больниц (57-й, что на 11-й Парковой), пусть и не совсем здоровой, но живой.
После этого случая в СМИ периодически продолжали появляться заметки о непростом житье-бытье актрисы. Писали, что она бедствует, что ее из жалости подкармливают в кафе Дома кино, что она периодически лечится в психушке и т. д. Чтобы подтвердить (или, наоборот, опровергнуть) эти слухи, еженедельник «Мир новостей» дал задание своему журналисту Д. Мельману позвонить актрисе и выяснить у нее все подробности о ее житье-бытье. И 14 августа 2012 года на свет появилась публикация под названием «Татьяна Самойлова: „Психиатр мне не нужен!“». Приведу из нее несколько отрывков:
«Ее голос в трубке почти неузнаваем: речь нарушена, суть можно уловить лишь по отдельным четко выговоренным словам. Объясняю причину звонка — перебивает:
— Ой, боже мой, ну а кто не находится в больнице в моем возрасте?! Товарищи, вы с ума сошли! Я прохожу стандартный курс, 12 дней колюсь магнием и калием, это необходимо сердцу. При чем здесь больница?!
— Татьяна Евгеньевна, извините, речь о психиатрической больнице…
— Никогда в жизни! У меня есть лечащий врач — и то не психиатр, а невропатолог. А психиатр мне вообще не нужен!..
Я одна никогда не была. У меня чудные друзья в Гильдии актеров, я все время там. Потом, я в Кремле бываю, Медведева знаю, он мне орден вручал… И сын навещает — в августе и сентябре приезжает ко мне на две недели. Чаще не может — он же работает с утра до ночи…
— Татьяна Евгеньевна, а как у вас в материальном плане?
— …Я сама за все плачу и всегда переплачиваю — благодарю за доставку. С деньгами у меня все в порядке: я от Союза кинематографистов получаю 9 тысяч, в Гильдии — 28 (в данном случае речь скорее всего идет не о регулярных выплатах — последние несколько лет Гильдия актеров оплачивает актрисе коммунальные платежи и время от времени поддерживает ее так называемыми творческими стипендиями. — Ред.), и в Театре киноактера я получаю зарплату каждый месяц. Так что за меня не волнуйтесь — у меня имеется на самый последний день. И есть родные, которые меня похоронят. А то звонят из разных инстанций, говорят: похлопочите о себе, подумайте о себе… А я им говорю: сколько захочу, столько и буду жить!».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.