Заключение Урок жизни
Заключение
Урок жизни
Какой смысл жизни бренного человека?
Испокон веков задает себе этот вопрос мыслящее существо. Простейший ответ, говоря словами Федора Тютчева:
И чувства нет в твоих очах,
И правды нет в твоих речах,
И нет души в тебе.
Мужайся, сердце, до конца:
И нет в творении творца!
И смысла нет в мольбе!
Зная о неизбежности ухода в небытие, человек стремится «взять от жизни все, что можно». Не только атеист. Если верить, что Бог даровал нам свободу воли, каждый выбирает свой жизненный путь.
В Античности один из таких путей воспел Анакреонт (Анакреон). Ломоносов с юности переводил его стихи. Возможно, веселое и буйное время студенчества в Германии настраивало его на гедонический лад. Годы шли, он менялся и, наконец, решил вступить в диалог с Анакреонтом.
Античный поэт писал: желал я восхвалять героев, однако невольно перешел на любовную лирику. Ломоносов ответил: хотел я воспеть любовь, но восславил героев:
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.
По мнению Анакреонта, копить злато глупо, ибо от смерти не откупишься. И не надо ее бояться:
Не лучше ль без терзанья
С приятельми гулять
И нежны воздыханья
К любезной посылать.
Надо жить беззаботно и весело. Что тут возразить?
Ломоносов и не собирался спорить. Он отдал должное откровенности и честности поэта, у которого слово не расходится с делом:
Анакреонт, ты верно
Великий философ,
Ты делом равномерно
Своих держался слов,
Ты жил по тем законам,
Которые писал,
Смеялся забобонам,
Ты петь любил, плясал;
Хоть в вечность ты глубоку
Не чаял больше быть,
Но славой после року
Ты мог до нас дожить;
Возьмите прочь Сенеку,
Он правила сложил
Не в силах человеку,
И кто по оным жил?
Упрек философу и писателю Сенеке (учителю императора Нерона), предлагавшему жить в согласии с природой, оправдан более всего подходящей рифмой к слову «человеку». Значительно более строг Закон, провозглашенный Моисеем. Но многие ли исполняют его правила даже из тех, кто их проповедует? Об этом столетие спустя после Ломоносова было сказано (цитирую по памяти):
На столб дорожный он походит:
Указывает путь, а сам туда не ходит.
Михаил Васильевич первейшим достоинством человека считал честность. Правда — превыше всего! Анакреонт «своих держался слов», был весел, беззаботен и добр, а потому остался в памяти людей и тем обрел вечность.
Но следующий посыл Анакреонта не так прост. Это стихотворение Ломоносов переводил, пожалуй, с усмешкой, словно речь шла о нем. Мы уже знаем эти строки:
…Я не тужу ни мало,
Еще ль мой волос цел,
Иль темя гладко стало,
И весь я побелел;
Лишь в том могу божиться,
Что должен старичок
Тем больше веселиться,
Чем ближе видит рок.
В ответ Михаил Васильевич вспоминает римского государственного деятеля Марка Порция Катона Младшего (95–46 гг. до н. э.). Меняется и стиль, размер стиха:
От зеркала сюда взгляни, Анакреон,
И слушай, что ворчит, нахмурившись, Катон:
«Какую вижу я седую обезьяну…»
Суровость Катона оправдана: он выступил против диктатуры Цезаря, а когда его партия потерпела поражение в гражданской войне, предпочел смерть плену, бросившись на свой меч.
Беспечному поэту чужды общественные интересы, хотя и ему предназначена насильственная смерть: он умер во время пира, подавившись виноградной косточкой.
Два образа жизни — два лика смерти. Что ж предпочтительнее?
Ломоносов завершает свой ответ Анакреонту:
Зерном твой отнял дух приятный виноград,
Ножом он сам себе был смертный супостат;
Беззлобна роскошь в том была тебе причина,
Упрямка славная была ему судьбина;
Несходства чудны вдруг и сходства понял я,
Умнее кто из вас, другой будь в том судья.
Он отказывается судить о том, кто из двух прав. Каждый свободен в своем выборе. По тону стихотворения чувствуется, что автор с пониманием и дружеской улыбкой обращается к Анакреонту. Суровый и твердый духом Катон словно бы стоит в стороне и выше, чем поэты. Хотя в его характеристике есть качество, которое Ломоносов приписывал в частном письме себе: «Упрямка славная».
Несходства двух жизненных установок очевидны. А есть ли сходства?
Евгений Лебедев так понял эту коллизию: «Железный аскет сходен с мягкотелым сластолюбцем в основополагающем нравственном отношении: он хочет гармонии и свободы для себя. Оселком, на котором проверяется их коренное сходство, выступает общечеловеческая, коллективная ценность жизни того и другого. И тут-то выясняется, что она, эта ценность, практически равна нулю — ни тот, ни другой ничего не оставили людям. Именно в этом смысл строк, обращенных к Анакреону:
Ты век в забавах жил и взял свое с собой,
Его упрямством в Рим не возвращен покой».
Мне кажется, смысл стихотворения иной. Анакреонт и Катон оставили людям память о своей жизни и смерти. Каждый честно прошел свой жизненный путь. У каждого был свой идеал, которому он следовал. Один заботился о личном своем мирке, не причиняя никому неприятностей. Для другого судьба Отечества была дороже собственной жизни.
Катон, в отличие от Анакреонта, избрал себе трудную судьбу. То, что его усилия оказались тщетными, не значит, будто «коллективная ценность» (что бы это значило?) его жизни равна нулю. Это относится к Анакреонту, который заботился только о себе. С Катоном ситуация прямо противоположная.
О нем можно сказать словами Федора Тютчева (1850):
Пускай Олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь Роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.
И у Анакреонта, и у Катона своя правда. Но в первом случае это правда обывателя, во втором — героя. Неужели между ними нет разницы?! Память о беззаботном поэте отличается от посмертной славы героя. Ломоносов в первом же своем ответе без обиняков признался: Героев славой вечной / Я больше восхищен.
Неужели он изменил свое мнение? Обратимся к последнему стихотворению цикла. Анакреонт предлагает лучшему мастеру написать портрет любимой. Воздав должное ее прелестям, поэт заключает:
Надевай же платье ало
И не тщись всю грудь закрыть,
Чтоб, ее увидев мало,
И о прочем рассудить.
Что на это ответишь? Ломоносов отмечает одну важную деталь:
Ты счастлив сею красотою
И мастером, Анакреон,
Но счастливей ты собою
Через приятной лиры звон…
Многолика любовь. Обращенная к возлюбленной, она может оказаться упоением самим собою, стремлением удовлетворить свою похоть. Такова разновидность любви к самому себе.
Анакреонт привык услаждать себя. Его мир, ограниченный тесными рамками собственной личности, превращен в маленький уютный мирок. Таков один из способов существования.
Ломоносову тесно, скудно, неуютно в этой скорлупе. Он просит живописца изобразить «возлюбленную Мать», свою Родину. Величественный образ России вдохновляет поэта-ученого:
Огонь вложи в небесны очи
Горящих звезд в средине ночи,
И брови выведи дугой,
Что кажет после туч покой…
Одень, одень ее в порфиру,
Дай скипетр, возложи венец,
Как должно ей законы миру
И распрям предписать конец…
Мир и согласие призвана предписать миру Россия. Чувства и мысли Ломоносова не замыкаются и в пределах любимой Родины. Он воспринимает весь мир как единое целое.
Сопричастность Отечеству и народу, чувство кровной связи с этими таинственными великанами, доступными лишь умственному взору, — нечто мистическое, вне рационального объяснения. Как писал наш выдающийся мыслитель отец Сергий Булгаков: «Родина есть священная тайна каждого человека, так же как и его рождение. Такими же таинственными неисследимыми связями, которыми соединяется она через лоно матери со своими предками и прикрепляется ко всему человеческому древу, он связан через Родину и с матерью-землей, и со всем Божиим творением. Человек существует в человечестве и природе… Нужно особое проникновение, и, может быть, наиболее трудное и глубокое, чтобы познать самого себя в своей природной индивидуальности, уметь полюбить свое, род и Родину, постигнуть в ней самого себя, узнать в ней свой образ Божий».
Николай Гоголь в статье о существе и особенности русской поэзии сказал о Ломоносове: «Всякое прикосновение к любезной сердцу его России… исполняет его силы чудотворной». Совершенно верно!
В беседе с Анакреонтом Михаил Васильевич показал две жизненных установки. О них в XX веке писал наш поэт-философ Максимилиан Волошин:
Лишь два пути раскрыты для существ
Застигнутых в капканах равновесья:
Путь мятежа и путь приспособленья.
Мятеж — безумие; законы
Природы неизменны. Но в борьбе
За правду невозможного безумец
Пресуществляет самого себя.
А приспособившийся замирает
На пройденной ступени…
Какой избрать путь? Каждый делает выбор сам. Единственное, что следует знать: приспособление неизбежно влечет за собой сползание вниз, под уклон — деградацию.
Подъем опасен и труден. Но с каждым шагом преодоления раскрываются все более широкие горизонты. Человек открывает мир и самого себя, становится сильнее, мужественнее, умнее. И так — из века в век — для каждого разумного существа.
Настало время новых мятежей
И катастроф: падений и безумий.
Благоразумным: «Возвратитесь в стадо!»
Мятежнику: «Преодолей себя!»
Если человек сотворен по образу и подобию Бога, или, говоря иначе, создан творящей Природой, Богоматерией (биосферой, пронизанной солнечной энергией), то ему изначально предназначено быть творцом. Но есть у каждого свобода воли, а потому и возможность отречься от этого предначертания.
Ломоносов сделал свой выбор. Сильно заблуждаются те, кто подумал, будто для него были равноценны принципы жизни Анакреонта и Катона. Один жил только для себя, другой был готов отдать жизнь за Родину. Один — обыватель, другой — герой.
Петр Яковлевич Чаадаев писал: «Прекрасная вещь — любовь к Отечеству, но есть еще нечто более прекрасное — это любовь к истине. Любовь к Отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к Родине разделяет народы, питает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур; любовь к истине распространяет свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к божеству».
Верно сказано. Добавлю: Михаил Васильевич Ломоносов достойно прошел свой славный, трудный и счастливый жизненный путь, руководствуясь любовью к Отечеству, сыновней преданностью своему народу, чувством единства с Природой, неутолимой жаждой познания и стремлением к истине.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.