На поток

На поток

Организованный и быстрый перевод советской экономики на военные рельсы позволил Центральному Комитету партии, Государственному Комитету Обороны уже с весны 1942 года начать широкое перевооружение Красной Армии. На заседаниях Политбюро ЦК и ГКО детально обсуждались вопросы оснащения войск новой боевой техникой и оружием. Особое значение этим вопросам придавалось в связи с необходимостью решения войсками новых, наступательных задач и созданием в этих целях крупных, мобильных, обладающих большой огневой мощью и ударной силой соединений.

В конце ноября 1942 года поздно ночью мне позвонил Сталин:

— Товарищ Устинов, как у вас обстоят дела с самоходной артиллерией?

— Идет доработка 76-мм самоходных орудий после испытаний в войсках.

— И каковы перспективы?

— Пока ничего утешительного. Необходимы серьезные изменения в конструкции.

— Плохо, товарищ Устинов. Время не ждет. Нам нужна самоходная артиллерия. Нужна безотлагательно. Это — оружие наступления. И если мы всерьез намерены наступать, нам надо иметь такое оружие. Иметь в достаточном количестве.

Сталин помолчал. Потом завершил разговор:

— Думаю, товарищ Устинов, следует на ближайшем заседании ГКО обсудить этот вопрос. Готовьтесь. Заседание состоялось 2 декабря.

— Нам надо наладить производство самоходной артиллерии, — сказал Сталин. Мы вынуждены торопиться с ее созданием по двум причинам. Во-первых, нашим войскам нужно подвижное и мощное оружие, способное в наступлении сопровождать танки и пехоту, уничтожать различные укрепления противника. Во-вторых, стало известно, что в Германии ведется работа над созданием тяжелых танков и штурмовых самоходных орудий. Значит, мы должны иметь достаточно мощное оружие против них. Послушаем товарищей Малышева и Устинова. Сначала Вячеслав Александрович Малышев, а затем я доложили о состоянии работ по созданию самоходных артиллерийских установок. По нашим докладам ГКО принял решение, по которому наркоматы вооружения и танковой промышленности обязывались в кратчайший срок освоить производство новых систем самоходных артиллерийских установок (САУ) на базе имевшихся образцов танков и артиллерии. В системе наркомата вооружения задача по производству орудий для САУ возлагалась на заводы, возглавляемые А. И. Быховским, Л. Р. Гонором, А. С. Еляном, Б. А. Фраткиным и Ф. К. Чеботаревым.

Работа по созданию самоходных артиллерийских установок начиналась, конечно, не с нуля. Идея такого оружия возникла и начала воплощаться в жизнь уже в первую мировую войну в виде бронепоездов. Тогда же появилась возможность создавать самоходную артиллерию на базе танка. Первый образец такой системы для 45-мм орудия появился у нас в стране в 1923 году. Он был разработан инженером П. В. Коротеевым. Это было первое в мире самоходное батальонное орудие. Позже, в 1927 году, Коротеев создал опытную конструкцию 76-мм самоходной артиллерийской установки. А пять лет спустя на испытания была поставлена уже целая серия различных самоходных артиллерийских установок, в том числе 152-мм самоходная морская мортира на шасси танка Т-28 и 76-мм зенитная пушка на шасси танков Т-28 и Т-26. Однако ни один из изготовленных в тот период образцов не выдержал полигонных испытаний и не был принят на вооружение.

Совершенствование самоходных артиллерийских установок продолжалось и в 30-е годы. В 1942 году в войсках появились первые образцы 76-мм самоходных орудий. Но и их конструкция, как я уже упоминал, нуждалась в существенном совершенствовании.

После рассмотрения вопроса о самоходных артиллерийских установках на заседании ГКО в наркомате вооружения был составлен план мероприятий, согласованный с наркоматом танковой промышленности. Предусматривалось включить в дело как конструкторские бюро, так и производственников. Для совместного комплексного проведения работ в Свердловск приехали заместитель наркома танковой промышленности Ж. Я. Котин — главный конструктор тяжелых танков KB и ИС с группой конструкторов, представители главного артиллерийского и главного бронетанкового управлений наркомата обороны, главный конструктор артиллерийского завода Сергей Петрович Гуренко. На правах хозяина был главный конструктор Уральского артиллерийского завода Федор Федорович Петров.

И работа началась. Параллельно с созданием эскизов и чертежей общей компоновки будущей машины — ее корпуса, узлов, деталей — разрабатывались технологические процессы и необходимая оснастка, которые понадобятся при ее производстве. Проектирование, изготовление деталей, сборка узлов проходили практически одновременно. Люди трудились самоотверженно, сутками не выходя из цехов.

К началу 1943 года удалось не только разработать и испытать, но и запустить в производство новую самоходную установку с 122-мм орудием СУ-122. Создана она была на базе танка Т-34. В январе 25 СУ-122 были отправлены на фронт под Ленинград. Там, как выяснилось впоследствии, как раз противник проводил испытания первых опытных образцов тяжелых танков T-VI — «тигров». В районе станции Мга и состоялась первая встреча наших самоходок с «тиграми». Георгий Константинович Жуков рассказал мне потом, что за короткое время все фашистские «супертанки» были подбиты советскими самоходными установками. Гитлер, когда ему доложили об этом, а потом представили вещественные доказательства — доставленные с восточного фронта «тигры» с пробитой насквозь броней, был взбешен. Он потребовал от конструкторов усилить броню. Ее толщина была доведена в лобовой части до 85-100 мм. Усилилось и вооружение «тигров» они стали оснащаться пушками калибра 88 мм.

Под Ленинградом удалось захватить один из новых фашистских тяжелых танков. Он был доставлен в Москву, где его тщательно изучили конструкторы. Особенности этой машины были в полной мере учтены при создании и совершенствовании самоходных артиллерийских установок.

— Мы намерены, — говорил Жозеф Яковлевич Котин, — тяжелую самоходную установку вооружить хорошо показавшей себя в боях 152-мм гаубицей — пушкой конструкции Петрова. А посадим ее на шасси тяжелого танка КВ.

Основой для проектирования новой, тяжелой самоходной артиллерийской установки СУ-152 явилась СУ-122. Но в ее конструкцию надо было внести немало дополнений и изменений. Особую сложность представляла установка орудия на шасси. Выдержит ли оно столь большие нагрузки при выстреле? Ведь 152-мм снаряд весил без малого полцентнера.

По предложению Ж. Я. Котина в цехе создали деревянную модель установки. Это дало констрикторам возможность видеть будущую систему воочию, обмерять ее, рассчитывать и пересчитывать. Петров и Гуренко думали над тем, как упростить бронировку орудия, сделать ее более компактной, надежной и удобной для монтажа. Конструкторы-танкисты стремились к тому, чтобы полностью исключить трудоемкие подгоночные работы.

Содружество конструкторов — артиллеристов и танкистов дало прекрасные результаты. Совместными усилиями за очень короткое время — в течение двух месяцев — была завершена разработка самоходной установки. В феврале она прошла испытания, после небольших доработок была принята на вооружение и начала поступать в войска. СУ-122 и СУ-152 приняли участие в Курской битве и показали себя надежным и мощным оружием.

Работы над созданием и совершенствованием самоходных артиллерийских установок продолжались вплоть до окончания войны. Помимо тех, о которых я уже рассказал, Красная Армия получила самоходные установки СУ-85, СУ-100, ИСУ-122, ИСУ-152. Все они зарекомендовали себя с самой лучшей стороны.

За годы войны наша промышленность дала фронту около 22 тысяч самоходных артиллерийских установок различного типа. Цифра внушительная.

Только Уралмаш выпустил 2500 самоходок. Путь последней СУ-100 был самым коротким. Своим ходом она взошла на чугунный постамент на заводской площади и навечно застыла на нем. В память о героических днях Великой Отечественной войны на цоколе постамента начертано:

Снарядами, танками,

Тоннами стали

Уральцы священную

Клятву держали.

Оснащение наших войск большим количеством первоклассного оружия было полной неожиданностью для противника. Гитлеровские стратеги не могли предположить, что в тяжелейших условиях в Советском Союзе будут созданы новые системы оружия и организовано их массовое производство. А недоступный пониманию фашистов «секрет» состоял в правильном и полном использовании преимуществ социалистической экономики, позволившем в период военных испытаний обеспечить концентрацию усилий на решении оборонных задач.

Именно в русле такой концентрации всенародных усилий и осуществлялись конкретные мероприятия по резкому увеличению производства уже освоенных к выпуску новых видов оружия без значительного расширения производственных площадей, наращивания мощностей и при остром дефиците квалифицированной рабочей силы. Что это за мероприятия? Прежде всего четкая, по-военному строгая организация производства, повышение до максимально возможных пределов коэффициента сменного использования оборудования. В дополнение к этому высокая технологичность вновь создаваемых конструкций в сочетании с прогрессивной, хорошо продуманной организацией производства. И все это было помножено на энтузиазм рабочих, инженеров, организаторов производства.

Широкое внедрение механизации, конвейеризации, перевод выпуска вооружения на поток дали ощутимые результаты.

В числе первых в стране внедрил поточную систему производства один из старейших наших кадровых заводов, возглавляемый М. А. Ивановым. С первых дней войны производство на нем резко возросло. Только за вторую половину 1941 года здесь было внедрено более полутысячи организационно-технических мероприятий, реализованы сотни рационализаторских предложений. Особое внимание, конечно, уделялось основному производству, наиболее трудоемким и ответственным деталям — стволу и ствольной коробке.

В частности, под руководством инженера И. А. Самойлова была успешно завершена начатая еще до войны работа по созданию и освоению технологии выдавливания нарезов ствола пуансонами — методом дорнирования. Суть этого метода — в обработке ствола с помощью приспособления, которое на заводе называли шпалером. Оно позволяло использовать в полуавтоматическом режиме сразу весь комплект резцов, применяемых для строгания нарезов. Время, затрачиваемое на обработку одного ствола, сократилось с прежних 52 до одной минуты. Более чем пятидесятикратное повышение производительности труда!

Группа технологов под руководством С. И. Чечурина разработала технологический процесс получения заготовки одной из корпусных деталей авиационной пушки методом горячей штамповки. В результате были исключены 30 операций, а трудоемкость изготовления детали снизилась в три с лишним раза.

Огромный вклад в совершенствование производства вносили рабочие рационализаторы и изобретатели. Слесарь-инструментальщик М. А. Калабин самостоятельно разработал машинный способ шлифовки одной важной детали, в результате этого производительность труда возросла в 30 раз. Слесарь И. Кондаков придумал быстродействующие зажимы оригинальной конструкции и другие приспособления, внедрение которых только в одном цехе позволило высвободить 40 станков и 100 рабочих.

Работай не числом, а умением — этот девиз мы стремились внедрять в сознание и руководителей всех рангов, и рабочих. Как-то в конце 1941 года на заводе производство стал тормозить кузнечный цех. Я в это время был на предприятии с бригадой специалистов и руководителей. Создание таких бригад при выездах на предприятия стало в наркомате в период войны правилом. В состав бригад обычно включались высококвалифицированные, опытные люди — заместители наркома, начальник технического отдела наркомата Э. А. Сатель, другие ведущие специалисты. Это позволяло в наиболее короткие сроки вырабатывать оптимальные решения по любым производственным проблемам. Жили мы прямо на заводе. Мой «кабинет», например, находился тогда в мало-мальски приспособленной для работы и жилья бытовке, рядом с помещениями, где располагались начальник цеха, технолог, начальник производства. Словом, весь местный штаб был, как говорится, всегда под рукой.

Оперативные совещания я проводил ежедневно, примерно в четыре часа утра. Это было самое удобное время: оно обеспечивало ритмичность производства и позволяло без ущерба для текущих дел привлекать на них руководителей начальников цехов, смен, участков, бригадиров, мастеров. На одном из первых таких совещаний и было рассмотрено положение дел в кузнечном производстве. Докладывал начальник цеха И. Ф. Белобородов, способный организатор и руководитель. В послевоенное время Иван Федорович стал директором завода, затем генеральным директором крупнейшего производственного объединения, дважды Героем Социалистического Труда. А тогда, в сорок первом, это был еще совсем молодой человек. Докладывая, он страшно волновался.

— Кузница оборудована слабо, товарищ нарком. Aгрегаты у нас маломощные. Обеспечить основные оружейные цеха заготовками в количестве, которое им сейчас необходимо, мы не можем, как ни бьемся.

— А что предпринимается, чтобы выправить дело?

— Постоянно ремонтируем, обновляем узлы и детали.

— Ну и какой эффект?

— Да небольшой, товарищ парком! Опять ломается, выходит из строя. А главное — одноручьевая штамповка нас заела совсем.

— Так что же вы латаете кузницу, будто это Тришкин кафтан?

— А что же делать?

— Надо новую кузницу!

— Так где ж ее взять, товарищ нарком?

— А сами неужто не можете сделать? Ведь у вас прекрасные головы и руки. Проектируйте новое оборудование, металлургам дадим задание изготовить. Договорились? Так и решим.

К делу подключились конструкторы, технологи, другие специалисты. Через несколько месяцев новое кузнечное оборудование было не только спроектировано, но и изготовлено на металлургическом заводе, а кузнечный цех перешел на многоручьевую штамповку, что способствовало успешному переводу производства оружия на поток.

Конечно, не все шло гладко, узкие места то и дело обнаруживались на тех или иных участках. Казалось бы, все основные цеха вышли на заданный уровень, но вдруг на сборке начались сбои. Причина — недопоставка винтовочных лож. Узнав об этом, тотчас вместе с В. П. Новиковым и директором завода М. А. Ивановым отправились в ложевой цех.

Встретил нас один из руководителей цеха Н. И. Палладин. Лицо его было бледным, почти прозрачным, глаза воспалены. Я знал, что Палладин совсем недавно приехал сюда вместе со своим механическим заводом, оборудованием и частью работников и в считанные дни наладил производство, но вот нужное заводу количество продукции обеспечить не может.

— В чем видите причину невыполнения заданий?

— В непроизводительной технологии, товарищ парком.

— А вы подумали, за счет чего можно увеличить производство?

— Конечно, думали и думаем постоянно. Сутками из цеха не уходим.

— И каков результат? Палладин только руками развел.

— Значит, думаете плохо. По-вашему, положение безвыходное? Нет, товарищ Палладин! Таких положений я не признаю. Да их и не бывает! Давайте-ка взглянем на ваше производство.

Мы пошли по цеху, поговорили с рабочими, прикинули возможности более рационального использования производственной площади и станков. Часа через два вновь зашли в помещение начальника цеха.

— Так что же делать будем? — обратился я к Палладину. — Говорите, все испробовали, а увеличить производство не можете? Да… Нужен поток! В нем единственный выход. И поток организовать можно! Конечно, нужно станки приспособить. Но это вы наверняка сделаете. У вас народ просто золотой, душой за дело болеет. Многие рабочие уже сейчас подсказывают, как можно модернизировать станки. Так что беритесь-ка за дело по-настоящему.

Пришлось подключить к проектированию линии товарищей из «мозгового центра», заводских конструкторов и технологов, цеховых рационализаторов и изобретателей. Но зато через месяц, когда ложевое производство на заводе стало поточным, выход продукции резко увеличился, высвободилось значительное количество людей.

Несколько месяцев спустя, уже весной, я вновь приехал на завод и решил наведаться в ложевой цех. Добираться пришлось двором, по грязи, доходившей почти до верха голенищ сапог. У застрявших неподалеку от цеха машин маялись рабочие.

В цехе навстречу мне поспешил Палладин и начал было докладывать о состоянии дел.

— Вы что же это, «баклушечный король», мер не принимаете, чтобы по-людски доставку сырья организовать? — прервал я его доклад. В ту пору не только на заводе, но и в городе Палладина называли «баклушечным королем», так как обрезки от брусков, идущих на изготовление лож, именовались баклушками и широко использовались как топливо.

— Да что только ни делаем для борьбы с грязью! Но ведь это же стихия!

— Она потому стихия, что вы ею не управляете. Давайте прикинем, как ее обуздать. Ясно, что щепками да обрезками, которые вы под колеса грузовиков кидаете, делу не поможешь. Меры нужны капитальные, согласны?

— Согласен, товарищ нарком, только на капитальные меры у нас ни сил, ни средств нет.

— Вы больше сил и средств на ежедневное вытаскивание и подталкивание машин гробите! А надо вымостить двор. Весь. Чтобы не утопал в грязи. Конечно, асфальта вы не найдете. А если торцовку использовать?

Торцовка — это оконечности бревен, остающиеся после распиловки заготовок до нужных ложевому производству размеров. Тут же мы пригласили несколько человек, взяли лопаты, кувалды, торцовки и провели эксперимент. Я сам вкопал несколько кругляшей. Получалось, надо сказать, неплохо, торцовка стояла прочно.

Через несколько дней Палладин со своими работниками вымостили торцовкой весь двор, все подъезды к цеху. Проблема подвоза сырья к цеху отпала сама собой, а уж о том, насколько чище стало вокруг, и говорить не приходится.

Кстати сказать, ложевой цех все последующие годы войны работал хорошо, постоянно выполнял и перевыполнял задания. За судьбой Н. И. Палладина я продолжал следить с интересом: мне он показался человеком высокоорганизованным, целеустремленным, преданным делу. В послевоенное время Николай Иванович был главным инженером и директором крупного завода, генеральным директором производственного объединения. Ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Для обеспечения поточного производства на заводе было в общей сложности установлено 75 конвейеров, транспортеров и рольгангов. Два мощных конвейера обслуживали сборку деталей 37-мм авиационной пушки Нудельмана — Суранова НС-37. Общая длина этих конвейеров составляла 166 метров. Конвейеры были периодического действия. Требуемый ритм работы устанавливался на них с помощью механизма автоматического управления. На каждом рабочем месте были сигнальные приборы, которые учитывали затрачиваемое на те или иные операции время.

Перевод производства на поток позволял сдавать продукцию по строго регламентированным графикам: суточным, двухчасовым и даже одночасовым. Намного сокращался и производственный цикл. Например, затраты времени на изготовление винтовки были благодаря поточной системе сокращены более чем на треть — вместо 13 человеко-часов по довоенной норме затрачивалось всего 8 с половиной часов. Коллектив завода сумел уже к концу 1941 года увеличить выпуск винтовок в 5 раз, а к концу 1942 года — в 9 раз, что позволяло ежесуточно оснащать оружием целую стрелковую дивизию. Всего же за время войны на заводе было достигнуто тридцатикратное увеличение выпуска винтовок.

Постепенно на поток перешло производство и на артиллерийских заводах. В числе первых был завод, который возглавлял А. С. Елян. Встав перед необходимостью резкого увеличения выпуска орудий, здесь в сжатые сроки пересмотрели все технологические процессы, изучили и постарались внедрить у себя все новое, прогрессивное, что уже прошло проверку и хорошо показало себя в других производствах, прежде всего — в стрелковом. Значительный эффект дала предметная специализация механосборочных цехов. Что это значит? Изготовление каждого из узлов артиллерийских систем стало задачей специально выделенного для этого цеха. Скажем, в одном цехе сосредоточивалось производство ствольной группы артиллерийской системы, в другом — затвора, в третьем — подъемного и поворотного механизмов и так далее. Сборка всей артсистемы осуществлялась на конвейерах сборочного цеха.

Поточная система потребовала узкой специализации цехов. Были созданы, например, специализированные цеха по изготовлению каждой из деталей клиновой, подъемного и поворотного механизмов, накатников и откатников, щитовой, лафетный… Каждый узел артсистемы создавало специальное сборочное отделение, которое уже готовый узел передавало на общую сборку. По-новому, в строгом соответствии с технологическим процессом, разместились в цехах станки и другое оборудование, чтобы уменьшить, а то и исключить непроизводительные потери времени. Резко сократились межцеховые и внутрицеховые перевозки, высвободились транспортные средства. В несколько раз уменьшились простои станков — ведь специализация избавила станочников от необходимости частой переналадки, они выполняли одну-две постоянные операции. Освоить такой количество операций было сравнительно несложно, значит, мы получали возможность ускорить обучение рабочих кадров.

Пушка на потоке! Такого не знала мировая практика за все пять с лишним веков существования артиллерии. Поточное производство повысило эффективность труда, позволило значительно сократить расход металла, времени, топлива, электроэнергии, а также применить многостаночничество, повысив тем самым дисциплину труда и культуру производства, и в конечном итоге — добиться роста выпуска продукции. В результате внедрения конвейерной сборки себестоимость орудий значительно снизилась.

Специализация цехов и отделений внутри них, совершенствование организации работы этих подразделений облегчили планирование и управление производством. Резко расширились возможности контроля за ходом работ и их качеством, улучшился учет. Эффект был настолько разительным, что директор завода А. С. Елян предложил даже упраздить, военную приемку. Она якобы стала тормозить на заводе выпуск продукции. Несмотря на то что наркомат вооружения и главное артиллерийское управление Красной Армии возражали против такого шага, Елян добился таки через одного из членов ГКО снятия с завода военной приемки, заверив его, что завод не только не снизит качества продукции, но и увеличит ее выпуск, уменьшит себестоимость.

Однако «эксперимент» Еляна не удался. Вскоре из войск стали поступать рекламации на заводскую продукцию, чего раньше не было. Директору пришлось спешно давать отбой и просить о восстановлении на заводе военной приемки.

Кстати сказать, военная приемка на протяжении всей войны оказывала промышленности вооружения большую помощь: на заводах и в конструкторских бюро работали военпреды, которые в большинстве своем являлись квалифицированными инженерами. Прекрасными специалистами и организаторами были работники военной приемки А. Н. Анисимов, П. П. Веселиков, А. Н. Абрамов, Г. И. Пулгак, А. Е. Кащеев, А. Ф. Ракетский, А. Д. Евстратьев, М. А. Колосков и многие другие.

Военные представители занимались не только приемкой изделий. Их особой задачей было оказание помощи производственникам в научном и техническом совершенствовании военной продукции, поиске резервов расширения производственных мощностей, совершенствовании технологии, снижении себестоимости и повышении эксплуатационных качеств изделий. Военпреды обладали широкими полномочиями и правами. Они контролировали работу конструкторских бюро и научно-исследовательских институтов промышленности вооружения, постоянно помогали сотрудникам этих учреждений в практической работе, следили за качеством и полнотой отработки нового оружия и его соответствием тактико-техническим заданиям на любой стадии разработки и изготовления. На серийных заводах они могли в случае отступления от утвержденных чертежей, нарушения установленной технологии, применения некондиционных материалов или массового брака прекратить приемку продукции и тем самым остановить производство того или иного изделия.

Независимость военных представителей от администрации заводов обеспечивала высокую объективность в их работе. И нужно сказать, что работники промышленности вооружения видели в военпредах своих боевых товарищей, которые рука об руку с ними боролись за достижение общей цели — поставку высококачественного оружия фронту.

Так что из «эксперимента» был извлечен полезный урок всеми. Кроме того, на заводе А. С. Еляна в результате совершенствования организации производства и руководства им действительно ненужными стали некоторые промежуточные звенья заводского управленческого аппарата, высвободился ряд инженерно-технических работников, что позволило укрепить состав мастеров. А общим итогом всех внедренных на заводе новшеств было увеличение выпуска орудий на заводе в течение 1942 года по сравнению с довоенным уровнем более чем в 16 раз. Себестоимость продукции снизилась почти наполовину. Орудиями, выпущенными заводом сверх плана, было оснащено 13 полков и 19 танковых бригад. Большие достижения коллектива завода были отмечены в июне 1942 года высокой наградой Родины — орденом Трудового Красного Знамени.

Важно было, чтобы передовой опыт как можно быстрее осваивался всеми заводами наркомата. От этого во многом зависели темпы наращивания производства вооружения. Вот почему после внимательного изучения, систематизации и обобщения материалов по заводу и ряду других предприятий мы решили провести техническую конференцию наркомата вооружения по внедрению новой технологии и подготовке производства в условиях военного времени. В ней приняли участие представители ведущих артиллерийских заводов, научно-исследовательских институтов и лабораторий, а также нашего наркомата и главного артиллерийского управления Красной Армии. Конференция проходила при заводе в начале июля 1942 года.

Обстановка на фронте в то время была очень тяжелая. Наши войска после 250 дней героической обороны оставили Севастополь. Враг занял Крым и Донбасс, создал непосредственную угрозу Сталинграду и Северному Кавказу. Ему вновь удалось захватить стратегическую инициативу. В этих условиях каждое новое орудие, танк, самолет, каждая новая винтовка и автомат были необходимы как воздух. Увеличить выпуск оружия, увеличить во что бы то ни стало — так ставила вопрос партия.

Материалы конференции и принятые ею документы определили основные направления дальнейшего наращивания выпуска оружия. Приведу здесь небольшой фрагмент решения конференции:

«1…Все технические работы на заводах — конструкторская, технологическая и металлургическая — при коренной реконструкции и значительном расширении производства, а также при постановке на производство новых машин должны быть подчинены определенным техническим нормативным заданиям. Причем эта задача установления технических нормативов должна быть увязана с определенными заданиями и количественным ростом заводов в определенные сроки.

2. Проведение дальнейшей модернизации конструкций, внедрение в производство модернизированных образцов, резко сокращающих затраты времени.

3. Усиление работ по созданию нормальных, стандартных деталей разных систем, производимых на данном заводе.

4. Внедрение ковкого чугуна и листоштампосварных конструкций.

5. Создание поточных линий на обработке командных деталей с одновременным оснащением линий транспортно-подъемными и транспортными средствами.

6. Конвейеризация потоков и дальнейший переход к осуществлению массово-поточного производства.

7. Специализация участков по признаку типизированных деталей и широкое применение наладок.

8. Развитие станкостроения главным образом в части специальных станков, применяя при этом многошпиндельные станки и многоместные приспособления.

9. Улучшение геометрии режущего инструмента, направленное на повышение режимов обработки и увеличение стойкости инструмента.

10. Расширение инструментальных производств и освоение изготовления сложных видов инструмента: протяжек, комплектных фрез и т. п.

11. Применение производительных видов обработки: нарезное протягивание, накатывание и фрезерование резьбы и т. п.»[21].

По этим и другим, освоенным уже в ходе повседневной работы, направлениям и вели мы борьбу за неуклонное увеличение выпуска и повышение качества оружия. Надо сказать, что конференции, подобные той, о которой я рассказал, мы проводили впоследствии систематически по различным проблемам и сферам совершенствования производства вооружения. Безусловно, они сыграли немаловажную роль в наращивании производства оружия.

А обстановка требовала увеличения его поставок. Только с 17 июля по 5 августа Ставка Верховного Главнокомандования направила в район Сталинграда из своего резерва 26 стрелковых и танковых соединений, много артиллерийских и минометных частей. От количества и качества оружия в значительной степени зависел исход битвы на Волге. 19 ноября войска Юго-Западного и правого крыла Донского, а на следующий день и Сталинградского фронтов перешли в решительное контрнаступление, которое переросло затем в общее мощное наступление Красной Армии: Это означало, что все мы — и те, кто стоял насмерть в окопах Сталинграда, кто сдерживал натиск врага на огромном, от Баренцева до Черного моря, фронте, и те, кто самоотверженно трудился в заводских цехах и на колхозных полях, — все мы выстояли.

И не только выстояли. Советские люди сделали гораздо больше. Своим трудом на фронте и в тылу они сумели пересилить врага, обладавшего огромной экономической и военной мощью.

Труд — всему голова. И если в приложении к мирной жизни это как будто само собой разумеется, то что можно сказать о военном времени? Все, кто прошел войну, хорошо знают, что она — тоже прежде всего труд. Труд солдата и труд маршала, труд рабочего и хлебороба, труд тяжкий, изнурительный. И если он освещен великой, справедливой целью, то способен творить чудеса. А именно такой целью и была для каждого из нас победа в войне.

Вот, например, о чем говорилось в одном из донесений, полученных наркоматом с завода «Баррикады» в августе 1942 года. «Группа рабочих цеха № 4 во главе с начальником цеха т. Замирякиным и секретарем партбюро т. Мартыновым, получив 23 августа специальное задание, покинула цех лишь вечером 25 августа, то есть после того, как были собраны, обстреляны и сданы 50 систем и отремонтирована одна 45-мм пушка».

Рядовой документ минувшей войны. Таких документов не счесть. За их скупыми и строгими строчками встает сама история: ведь эти строчки отражают конкретные дела конкретных людей, составляющих то, что на языке политики и науки определяется термином «народные массы». За ними — трудовой героизм. Работу тех, кто ковал оружие Победы, по-другому не назовешь. Каждодневный патриотический подвиг в годы Великой Отечественной войны был нравственной нормой для миллионов советских людей.

Писал об этом и видел рабочих, инженеров, конструкторов, ученых, руководителей производства, партийных работников. Замечательное свойство человеческой памяти: я видел их такими, какими они были во время войны. Мужчины и женщины в расцвете лет, пожилые люди и старики, подростки, порой просто мальчишки и девчонки — все они трудились, не щадя себя. Бывало, смерть застигала их внезапно, точно пуля или осколок в бою, прямо на рабочем месте. Безмерно суровая и жестокая зима 1942/43 года в Ленинграде. Вслед за голодом в его дома, в цеха заводов пришел холод. Многие рабочие жили на порядочном расстоянии от заводов, а по тем временам такие расстояния становились и вовсе огромными. Транспорт был единственный — собственные ноги. Остановиться, передохнуть было нельзя, любая задержка в пути означала смерть.

Вопрос организации работы и отдыха людей стоял чрезвычайно остро. По существу, каждый разговор с директором завода «Большевик» А. И. Захарьиным, секретарем парткома И. Д. Михайловым, руководителями других ленинградских предприятий, выпускавших вооружение, завершался обсуждением очередных экстренных мер по решению этого вопроса. Меры были самые различные, но все они определялись принципиальной установкой ЦК партии — сделать все, чтобы сберечь людей. Приведу, как он сохранился у меня в памяти, один из таких разговоров с А. И. Захарьиным. Состоялся он в середине декабря 1942 года. Директор доложил о выпуске продукция, потом я попросил его подробней рассказать о том, что делается для улучшения бытовых условий работников.

— Вы же знаете, Дмитрий Федорович, наши возможности, — сказал Александр Иванович. — Бомбежки и обстрелы ежедневно. Крыш над большинством цехов практически нет. Но для отдыха и ночлега работников по всей территории завода помещения все же оборудованы.

— Что конкретно сделано?

— Установлены печи, топчаны, в большинстве помещений есть столы и стулья.

— А сколько человек могут вместить эти помещения одновременно? Обеспечиваете отдыхом основной состав смены в цехах и на участках?

— Пока еще не полностью. Но по инициативе парткома, вот тут Иван Дмитриевич подсказывает, сооружаем времянки. Так что через 2–3 дня обеспечим полностью.

— Поторопитесь. Может быть, имеет смысл создать на это время сводную строительную бригаду из добровольцев — коммунистов и комсомольцев. Подумайте.

— Сделаем, Дмитрий Федорович.

— А как с питанием в местах отдыха?

— По-прежнему сложно. Но все-таки каждый может получить тарелочку дрожжевого супа и отдохнуть. А если учесть, что на переходы от завода к дому и назад силы не тратятся, то это уже немало.

— Ощущаете на производстве результаты принимаемых мер?

— Безусловно!

— Только не успокаивайтесь на том, что уже сделано. Думайте, постоянно думайте, как облегчить положение людей.

Конечно, хозяйственные и партийные руководители заводов делали все, чтобы облегчить условия труда и жизни рабочих и служащих, хорошо понимали важность этой задачи. Но все равно условия по-прежнему оставались чрезвычайно сложными. Продолжалась война…

Да, шла война, война жестокая, не на жизнь, а на смерть. Но в наших сердцах все больше крепла не покидавшая нас даже в самые трудные для Родины дни уверенность в победе. Пожалуй, в каждой советской семье как дорогие реликвии хранятся письма с фронта и письма, которые приносила полевая почта фронтовикам и которые им удалось сберечь в пламени боев. Бережно хранятся письма воинов и тружеников тыла периода Великой Отечественной войны в государственных архивах. Перечитываешь эти волнующие до глубины души документы — и словно приникаешь к чистому, светлому роднику несгибаемого народного духа.

Передо мной — некоторые из писем тех лет. Одно из них — бойцам Ленинградского фронта от оружейников из города на Неве; написано оно в сентябре 1941 года. «…Стойкость, железная выдержка, упорство, — пишут рабочие, — вот качества, которые с особой силой проявились в каждом из нас в эти грозные дни… Мы не одни, боевые друзья и товарищи. Вся страна, весь народ с нами…» А вот строки из другого письма, с которым коллектив цеха № 48 завода «Большевик» обратился к трудящимся Москвы. Это письмо было отправлено в столицу в октябре 1941 года. Подчеркиваю: в октябре сорок первого. Участники войны хорошо помнят, какое неимоверно трудное это было время. Фашистская пропаганда взахлеб предсказывала скорое падение Москвы и полную победу германского оружия. И именно тогда ленинградские рабочие писали москвичам: «Не ступать фашистскому кованому сапогу на московские мостовые, не пить гитлеровским людоедам воды из Москвы-реки, не есть им московского хлеба! Весь наш народ постоит за свою родную Москву. Лютую смерть и холодную могилу найдут фашистские орды на русских равнинах от Орла до Москвы…»

Сама история подтвердила великую правоту этих строк.

И еще одно письмо ленинградских оружейников. Оно написано более чем через год, 19 января 1943 года — на следующий день после прорыва блокады Ленинграда. Обращаясь к воинам Ленинградского и Волховского фронтов, оружейники писали: «В самые тяжелые дни блокады, в дни голода и холода, всюду, где бы мы ни находились — в холодных, мрачных цехах, обжигая руки о леденящий металл, на строительстве оборонительных рубежей… мы ни на минуту не теряли веру в победу над ненавистным врагом…»

Что могут противопоставить этим и другим таким же документам Великой Отечественной войны буржуазные фальсификаторы истории? Это та самая правда жизни, перед которой бессильны любые попытки доказать «случайность» поражения немецко-фашистских захватчиков, его обусловленность географическими, климатическими и другими подобными «факторами». В нашей победе нашел убедительное подтверждение непреложный закон войны, сформулированный В. И. Лениным: «Побеждает на войне тот, у кого больше резервов, больше источников силы, больше выдержки в народной толще»[22].

Не о такой ли замечательной выдержке говорят эти письма? Нельзя не видеть, не чувствовать, не слышать, что они наполнены спокойной, глубокой уверенностью в правоте дела коммунизма, в его непобедимости. А это и в прошлом, и в настоящем, и в будущем главный залог нашей силы — силы созидательной, преобразующей мир во имя человека труда, и силы военной, которая является непреодолимой преградой для тех, кто стремится к завоеванию мирового господства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.